Юнги нравится просыпаться от нежных поцелуев куда-то в висок, а всё потому, что другому удаётся дотянуться только до виска, но не сладких губ. Ему нравится слышать то, как кряхтит его чудо, пытаясь добраться до него через груду толстого одеяла и перебраться через «спящего» старшего.
В основном, Юнги перестал спать дольше двенадцати дня, потому что во сне краем уха улавливал барахтанье чуда ещё до прихода в спальню. Он просыпался и дожидался, когда его придёт будить младший, и в привычку стал ловить неловкие прикосновения губ в висок, чтобы насладиться «утренним» и ленивым поцелуем. Ему нравилось наблюдать из-под приоткрытых глаз за младшим, который до сих пор смущался и не мог привыкнуть к такой нежности со стороны старшего, особенно по утрам.
Юнги нравится притягивать в свои объятия его занятое чудо, когда младший пытается выполнить задание или написать конспект. Он крепко обнимает его каждый раз, будто чудо успеет убежать, и целует в светлую макушку, отчего тот успокаивается на некоторое время и даёт старшему себя потискать. Всё же, смущённый младший любит, когда Юнги прижимает его спину к своей груди, не желая куда-то отпускать. Старший, зная, что чуду нужно доделать что-то, отстраняется и ложится головой на его спину, чтобы поспать и насладиться тем, как младший пытается не будить.
Юнги давно привык, что изменился, когда они встретились. Стал более нежным, дружелюбным (только к его чуду), заботливым и, главное, научился следить за своим здоровьем. Научился, но младший продолжал наблюдать за ним, когда тот поедал его «стряпню» и постоянно ждал старшего ночью, чтобы вместе лечь спать.
Если Юнги не приходит раньше, то сразу же начинает извиняться за то, что его чудо ходит понурым и сонным, ведь тот ждёт до последнего. Старший до сих пор старается, пытаясь соблюдать время, чтобы младший мог поспать подольше, ведь у того последний курс, где нужно постоянно готовиться к экзаменам, диплому, и времени на сон толком-то нет. Юнги приходится составлять график, следя теперь за чудом, чтобы тот несильно истощался и хорошо высыпался. Друзья до сих пор называют его «отцом», потому что следил сразу за несколькими, ибо мелких друзей чуда никто не отменял.
Юнги нравится, когда его чудо без каких-либо стеснений обнимает и целует в приступах нежности со стороны младшего. Он старается обнимать черноволосого ещё крепче, отчего Мин не может сдержать улыбки, и зарывается лицом в шею. Чудо может просидеть так несколько часов, утопая в крепких ответных объятиях старшего и задыхаясь от такой теплоты. Всё же он смущается, когда отстраняется от него, и не пытается смотреть в глаза, зная, что увидит там усмешку и заботу. Юнги понимает, что чудо всегда, скорее всего, будет смущаться каких-либо объятий или поцелуев, но ему даже это нравится. Маленькое и солнечное чудо, которое он хочет обнимать и целовать пухлые щёчки, зарываясь носом в мягкие светлые волосы.
***
Чимину нравится ощущать тёплое дыхание в шею, когда он просыпается раньше старшего. Объятия из рук, словно прочные оковы, окутывают его тело и прижимают ближе, чтобы чувствовать тепло младшего и было удобнее зарываться холодным носом в разгорячённую шею. Краснеющий Чимин переворачивается на другой бок, аккуратно, чтобы не разбудить сладко спящего Юнги, и внимательно смотрит, разглядывая, будто видит в первый раз. Наблюдает за тем, как морщится нос или поджимаются сухие губы, когда тому, вероятно, что-то снится. Пак каждое утро прикладывает маленькую ладошку с по-детски пухлыми пальчиками к щеке старшего и широко улыбается, радуясь, что Юнги не может этого увидеть, иначе бы младший покраснел сильнее обычного. Главное, что перед тем, как встать с кровати, светловолосый быстро, вкладывая всю свою любовь и нежность, целует в уголок губ и исчезает за дверью ванной комнаты, светя пятками, будто боясь, что его застанут на месте преступления.
Чимину нравится, когда Юнги просто обнимает его даже там, где очень людно. Младшего восхищает то, что черноволосый без каких-либо колебаний может его поцеловать, не стесняясь других людей. Когда старший его целует, то Пак сильно смущается, но отвечает на поцелуй, хотя, отстраняясь, всё время прячет лицо в ладошках, не показывая миру красных щёк. Чимину бы такой уверенности в своих действиях, как у Юнги, потому что старший для него предмет подражания. Младший не унывает, понимая, что есть Мин, который знает и делает всегда то, о чём думает младший.
Чимин привык к тому, что стал чаще висеть на шее у старшего, пытаясь понять, почему тот его не может выдержать. После всегда получает лёгкий шлепок по заднице, почти не ожидая этого. Ему нравится дразнить Юнги, потому что знает о том, что тот ревнует, когда он неожиданно повисает на шее у своего лучшего друга — Тэхёна. Тогда слабым шлепком никогда не обходится, и Пак забывает, что такое «сидеть» на неделю, а то и больше. Конечно же, это приятно, что Мин ревнует младшего ко всему, что движется, но бывает, когда это переходит какую-то грань. Например, Чимин больше злится за свою несчастную задницу, когда ничего не делает толком, а всё равно получает, потому что Чонгук (такой же ревнивый, как и Юнги) разболтает какую-то чушь трёхлетней давности, а бедной чиминовой попке расплачивайся. Хотя, на самом деле, это преувеличение — Мин со временем стал относиться к этому нормально, спокойно.
Чимин радуется тому, когда старший лежит и ждёт его на диване в гостиной после университета. Сил толком не остаётся, поэтому младший может доползти только до дивана, а крепкие и заботливые обнимашки донельзя обязательны. Он приваливается на Юнги каждый раз, укладывая голову на грудь старшего, и тяжело выдыхает, словно работает несколько дней без перерывов. Черноволосый обнимает его свободной рукой, а другой перелистывает каналы, чтобы найти подходящий для убаюкивания Чимина. После просмотра каких-то мультфильмов он целует в лоб заснувшего парня и поглаживает ладонью его спину. Мин продолжает бормотать что-то себе под нос, стараясь не разбудить младшего, когда ему звонят и хотят, чтобы он пришёл на работу. Старшему не позволяет вылезти тушка Чимина, прижимающая его к дивану.
Чимину приятно, когда старший позволяет сесть ему на колени и наблюдать за тем, как Юнги что-то вычитывает из документов. Он выглядит очень серьёзно и сосредоточенно, из-за чего Пак улыбается и хихикает над ним, пытаясь не мешать, но старший всё равно переводит взгляд на парня, начинающего в открытую смеяться и держать серьёзный вид. Конечно же, без каких-либо упрёков и замечаний Мин не может сдержаться и награждает Чимина поцелуем в щёку, отчего тот краснеет и замолкает на несколько минут. Старший мог бы давно вышвырнуть его со своих колен, но продолжает упорно сидеть и доделывать отчёты, наслаждаясь присутствием Чимина. Он делает так, чтобы стресс не махал ручкой перед лицом Юнги.
***
Яркий солнечный луч пробивается сквозь маленькую щёлочку плотных коричневых штор. Он медленно поднимается по белому одеялу, подбираясь к незакрытому тканью лицу. Брюнет недовольно мычит, поднимая руку и пытаясь прикрыть свои глаза от яркого луча света, а после переворачивается на бок, где обнаруживается, что солнце его больше не преследует. Он снова пытается заснуть, сильнее закутывая свои ноги в одеяло и оставляя на обозрение только не скрытое футболкой тело.
Парню удаётся, кажется, вздремнуть минут так двадцать точно, но он просыпается от радостного вскрика и тушки сверху, явно преграждая всяческие выходы от опасного преступника. Щурясь, Юнги пытается осознать, что происходит, и сосредоточиться на том, чтобы услышать, что ему говорят воодушевлённым голосом, отчего желание вставать почему-то исчезает.
На него наваливается чужое тело и обхватывает его руки, а после мягко дуют в ухо, из-за чего брюнет недовольно ворчит и выпутывает из заложников ладони, притягивая преступника за талию, отчего тот слабо барахтается. Юнги шумно выдыхает в чиминово ушко и прикусывает мочку, серебряная серёжка ударяется о зубы. Младший упирается ладошками в грудь старшего, пытаясь отстраниться от таких неожиданных действий, и широко улыбается, когда Мин удосуживается сфокусировать взгляд и поднять его.
Мин притягивает нахохлившегося младшего и укладывает рядом с собой, крепко обнимая и ведя рукой по талии. Щёки Чимина начинают заметно алеть. Он забрасывает свою ногу на бедро Юнги и прячет лицо в его шее, чувствуя тёплое дыхание в свою светлую макушку. Длинные миновские пальцы перебирают розоватые прядки волос, нежно поглаживая затылок.
Чимин решает поднять голову и не нарушать традиций в связи с утренним пробуждением. Младший неловко утыкается своими пухлыми губами в чужие, а после отстраняется, намереваясь встать. Однако Мин притягивает к себе и нежно целует Пака, обхватывая зубами нижнюю пухлую губу и посасывая её, отчего щёчки младшего загораются ещё ярче. Юнги улыбается, когда тот начинает отвечать и даже приоткрывает рот, чтобы углубить поцелуй, и он делает это, переплетаясь языком с чиминовым.
Юнги укладывает младшего на лопатки, нависая сверху и пытаясь похабными ручонками забраться под безразмерную белую футболку, но Чимин разрывает поцелуй и отстраняется от брюнета, ладошками упираясь в его грудь. Тот хмурится, наблюдая, как Пак выбирается из-под него и спрыгивает с кровати, отбегая на достаточное расстояние от нахохлившегося Мина.
Покраснев, Чимин хихикает около двери и смотрит на то, как старший разочарованно мычит и утыкается лицом в подушку, недовольно бурча что-то.
— За что ты так со своим хёном? — хриплым ото сна голосом спрашивает Юнги, принимая сидячее положение и сводя брови на переносице. Между ними возникает складка, которую младший хочет разгладить, но знает, что если подойдёт ближе, то беды не миновать.
— Хён ведёт себя очень нагло, когда даже толком не проснулся, — отвечает Чимин, ярко улыбаясь, и его глаза превращаются в «щёлочки». Старший опирается щекой о свою руку. — Я зашёл разбудить и предупредить, что мои родители уже на пути сюда, Юнги-хён.
— Чего? Ты же говорил, что они приедут на следующей неделе! — удивляется Мин и хватается за подушку, чтобы кинуть в сторону двери, где и остановился Чимин. Совращает его, стоит в непозволительно полуголом виде.
— Говорил, неделю назад, между прочим, — смеётся Пак, а после неловко подмигивает, но знатного эффекта это не производит, потому что у него не получается это сделать из-за явного смущения. — Умывайся и иди завтракать, придурок.
— Эй, ты за придурка ответишь же, — недовольно говорит Юнги, когда Чимин покидает спальню, светя своими пятками и задницей.
Юнги нравится, что он любит ходить по дому в таком виде, хотя сегодня ему придётся приодеться для своих родителей. Но даже лишняя одежда не помешает Мину лицезреть самое яркое и солнечное чудо по имени Пак Чимин.