Фредериане было почти совестно за то, как она провела пару часов перед встречей, которую сама же и назначила. В то время как Лелиана взяла на себя все заботы, связанные с их гостями, а Джозефина зарылась в груды бумаг, которым, казалось, никогда не было конца, Фредериана сбежала на верхушку заброшенной башни в самом дальнем конце Скайхолда. Это было ее любимое место во всей крепости – здесь, наверху, только ветер и жесткая растительность на полуразрушенных стенах были свидетелями тех настроений, что Леди Инквизитор не осмеливалась показывать на публике. Отсюда весь Скайхолд выглядел как кукольный домик, холодный, серый и заполненный бегающими человечками. Зелёный символ сиял словно изумруд на черных знаменах, развешанных по крепости; флаги развевались на ветру, не замирая ни на секунду – совсем как жизнь в Скайхолде.

Она никогда никому не показывала это место, даже Каллену. Возможно, шпионы Инквизиции уже давно отследили ее, так часто она любила сюда сбегать, но пока сама Лелиана не придет, чтобы вернуть ее на землю, Фредериана будет относиться к этому месту как к своей маленькой тайне. Только здесь, наверху, она могла глубоко вздохнуть и на секунду притвориться, что она не была частью этого сумасшедшего, никогда не спящего гиганта, а лишь просто наблюдательницей, не заметной с земли. Вестница Андрасте, наблюдающая сверху, далекая и молчаливая, совсем как бог, который по мнению людей вел Ану за руку. Просто девочка, которая смотрела на свой кукольный домик. На самом деле у нее никогда не было кукольного домика, но это должно было быть чем-то обыденным у человеческих девочек, по крайней мере ей так казалось. Долийцы играли с кроликами, белками и простыми матерчатыми куклами.

Она скучала по лесу. По запаху открытого огня и жареной дичи, которую приносили охотники, по свежей крови, когда с улова снимали шкуру, по звуку смеха, песен и молитв. 

Она не помнила, когда молилась в последний раз. Раньше Фредериана часто делала это: посылала быструю молитву Андруил, прежде чем выпустить стрелу, или шептала быструю благодарность Силейз всякий раз, когда измельчала целебные травы. Теперь это почему-то казалось неправильным, неестественным. Она знала каждую молитву наизусть, но ничего внутри нее не откликалось на слова; они глухо звучали у нее на языке, словно пепел, и в какой-то момент она потеряла мотивацию произносить их. В чем смысл, если в душе она не чувствовала того, что говорила? Каждый раз когда она смотрела в небо, в ее голове играл лишь один вопрос – кому теперь ей молиться? Создателю? Этого, безусловно, ожидали многие, и она могла представить, какое облегчение испытали бы люди, если бы в следующей речи она начала восхвалять его. Но слова Песни Света были ей чужды, и она не могла заставить себя произнести их – это казалось ей лицемерием, праздником притворства. 

Вестница Андрасте, которая не верит в Андрасте.

Лидер верующих, чье лицо люди едва ли воспринимают всерьез, закрывая глаза на темные татуировки вокруг ее глаз. 

И как только люди верили в нее? 

Она раскрыла ладонь и позволила Якорю зашипеть и вспыхнуть ядовито-зеленым. Волна мелких уколов пробежалась по коже вплоть до ее лица. Если это было благословение Создателя, то Церкви стоило пересмотреть их отношение к собственному богу – он едва ли был так милостив, каким они выставляли его. 

Она сползла по стене на землю и принялась жевать кусок уже холодного жареного мяса, который утащила с кухни. У Фредерианы не было желания есть в зале, улыбаясь меж блюд каждому человеку, который подходил поболтать — она забывала их слова, стоило им слететь с их губ. Ни капли комфорта она не находила и прячась среди прислуги — она попробовала однажды, и бедные слуги стушевались в углу комнаты, и едва набрали смелости моргнуть, смотря на нее так пристально, что она чуть не вспыхнула как факел. В момент своей слабости она думала, что почувствует себя легче в компании эльфов, но эти эльфы были так же далеки от ее народа, как солнце от земли. Когда они смотрели на нее, они не видели ничего, кроме Вестницы Андрасте, их Инквизитора.

Это был первый и последний раз.

Сера нравилась ей, но только для того, чтобы скоротать время; разговаривать с ней было все равно что идти по скользкому склону — одно неверное движение, и они падали на тропу бессмысленных споров. Это было утомительно. Солас был гораздо приятнее, но Фредериана не могла игнорировать нотки легкого превосходства в его голосе, сквозишвие между его слов. Он был идеально вежлив, учтив, но он в его компании она как никогда чувствовала себя ребенком — и это говорило о многом, учитывая что почти все, над кем она командовала, были по крайней мере на десять или двадцать лет старше нее.

Она скучала по своему клану. Может даже не столько по людям, сколько по легкости, которой ей теперь не хватало. Когда-то ей казалось, что ожидания ее клана были непомерной ношей. Теперь она скучала по этой ответственности. 

Она скользила глазами по страницам легкомысленной книги, которую взяла в библиотеке, но слова проходили сквозь нее, словно дым. Здесь, в заброшенной башне, у нее был целый запас книг, который она хранила в маленьком сундуке, спрятанном под листьями; в нем она хранила свечи, мотки пряжи и острые вязальные спицы. Вязание было старой привычкой, которую она переняла у своей Хранительницы — работа, занимающая руки и дарящая отдых уму, как любила повторять Дешанна. Но сегодня ее руки были вялыми, а разум затуманенным, тяжелым — ни чтение, ни вязание не давали покоя, только раздражение, когда ее рука или мысль соскальзывала.

Она не знала, почему она крала книги и свечи, как мелкая воршика. Она – Инквизитор. Стоит ей щелкнуть пальцами и ей принесут все что угодно. Но раз за разом она спускалась в пустые кладовые и через коридоры слуг выносила в карманах спрятанные предметы, словно никто ничего и не заметил. 

Ее ужин подошел к концу. Солнце начало клониться к закату, и небо приобрело ярко-оранжевый цвет, медленно перетекая в темную синеву. Еще немного, и ночь полностью вступит в свои права. Никто не зажигал факелы так высоко на рампах, особенно в этой части Скайхолда, поэтому Фредериане, чтобы не сломать шею спускаясь вниз, в темноте бы пришлось использовать магию, а она не решалась этого делать — на фоне ночи ее магический огонь был бы таким же отчетливым, как клякса на белой бумаге. Кто-нибудь поднимется расследовать необычный свет, и ее тайное убежище больше не будет тайным.

Она встала и отряхнула пыль со своих штанов, сложила все обратно в сундук, и когда ничто не могло выдать ее присутствия, Фредериана накинула капюшон на голову и поспешила вниз. Догорающее солнце освещало старые каменные ступени под ее ногами. 

Главный зал был непривычно пуст без гомона десятков гостей. Она решила устроить переговоры здесь, а не в зале военного совета. Фредериана сочла тот зал слишком тесным и недостаточно удобным; помимо огромного стола там едва ли было достаточно места, чтобы вместить всю ее свиту. Она приказала очистить главный зал от всех гостей после ужина и поставить охрану у каждого входа — от дворян нельзя ожидать ничего кроме как излишнего любопытства. Не важно какую тему они бы обсуждали за закрытыми дверьми, им все покажется пикантной сплетней. 

Когда она вошла, часть ее людей уже заняла свои места. Хоук была погружена в беседу с Варриком, закинув свои длинные ноги на стол и чистя ногти одним из многочисленных ножей, спрятанных в складках ее одежды. Она сменила свои доспехи на простые кожаные штаны и тунику, накинутую на широкую черную рубаху, но была все также впечатлительно вооружена. Ана подозревала, что она спала со своими ножами, так как ни разу Ана не видела ее без них. Штрауд о чем-то тихо переговаривался с Калленом и Кассандрой неподалеку, и они выглядели настолько поглощенными разговором, что ей не хотелось их прерывать.

Вместо этого она плюхнулась на стул рядом с Дорианом. Он подвинул к себе другой стул и положил на него ноги.

– Уже портишь мою новую мебель? – сказала Фредериана, одновременно сняв накидку и бросив ее на один из стульев.

– Было бы что портить, – фыркнул он.

Она рассмеялась — ей нравился Дориан, особенно его умение поднять ее настрой в любой ситуации, даже когда он этого не планировал. После Редклиффа они проводили огромное количество времени вместе. Виной тому было, несомненно, их путешествие в будущее — как оказалось, удивительно эффективный процесс сближения, но она не была против. Разговаривать с Дорианом было легко, и она часто ловила себя на мысли, что скучает по его ехидной манере поведения, его колким шуткам и по возможности подколоть его в ответ. 

– Я передам твои жалобы Жозефине. Уверена, она будет в <i>восторге</i>.

– Прекрасно. Возможно ты сможешь заставить ее поменять мнение на тему бархатных кресел, – он размышлял, уставив мечтательный взгляд в потолок. – Я скучаю по бархату. 

Фрадериана покачала головой, скрывая улыбку. Люди продолжали прибывать — даже после нескольких недель совместной работы она так и не привыкла к тому, насколько огромным был Железный Бык по сравнению со всеми остальными. Он вошел в зал вместе с Блэкволлом, и даже пусть Страж возвышался над Фредерианой, он выглядел маленьким рядом с кунари. Она всегда наблюдала за ним с тревогой, вечно ожидая, что его рога зацепят люстры.

Только когда Фредериана услышала слегка визгливый смех, она заметила Серу, идущую позади двух мужчин – почти одного роста с Блэкволлом, что было удивительно для эльфийки, она все равно исчезала за внушительными формами мужчин. Все трое громко рассмеялись. Это был не первый раз, когда Фредериана замечала эту троицу вместе – в основном в таверне – и каждый раз она радовалась за них, даже если не могла до конца понять, как именно они сошлись. Возможно, виной была их общая любовь к сомнительному юмору.

Они заняли места за ее столом. Напротив них, по другую сторону от Хоук и Варрика, сидел Солас, и Сера всегда шаталась от него, как мышь, заметившая кошку. Фредериана бросила быстрый взгляд на него, и Солас поймал ее взгляд и послал ей легкую улыбку, как будто почувствовал ее нелегкую тревогу, котору она изо всех сил пыталась скрыть.

– Итак, босс, – Бык выдернул стул из-под ног Дориана, заставив его раздраженно прыснуть. Сиденье заскрипело под весом кунари. – Где твои королева с королем? Мне не терпится покончить с этим и наконец отправиться за стражами.

"Нам обоим,” ей хотелось сказать. Вместо этого она махнула рукой:

– Лелиана должна их привести. 

– Тогда мы здесь надолго, – усмехнулся он. 

Фредериана повернулась к нему, приподняв бровь, застигнутая врасплох лукавыми нотками в его голосе. Такое же выражение промелькнуло на лице Серы, и только Блэкволл, казалось, понял шутку, которую пытался сделать Бык. Но прежде чем Сера смогла заставить его пояснить, двери кабинета Жозефины открылись, и леди посол вошла плечо о плечо с Вивьен. Сера издала странный звук языком.

Две леди выглядели настолько царственно, насколько возможно. Пусть Жозефина была антиванкой, в ее манерах прослеживалась легкость и элегантность орлесианцев. Вивьен одарила Фредериану коротким взглядом и легким поклоном головы. Фредериана не могла с чистой совестью сказать, что ей нравилось общество этой женщины, но периодически она едва могла оторвать от нее взгляд. У всех орлесианских дворян, которых она встречала, была отличительная черта: они держали спину так ровно и выгибали запястья в таких плавных элегантных углах, которые Фредериана до этого видела только в танцорах и актерах. Вивьен была гораздо впечатлительнее, чем любой актер – она была картиной грации. Она очаровывала своей темной кожей, так ослепительно выделяющейся на фоне белого шелка ее одежд. Высокие сложные головные уборы подчеркивали ее острые скулы. Даже в глуши можно было рассчитывать на то, что Вивьен оденется так, как будто она находится при королевском дворе.

После того, как Фредериана заключила союз с мятежными магами, орлесианская чародейка, казалось, молча осуждала каждый ее шаг. Всякий раз, когда они поднимали тему магов, она чувствовала на себе пристальный взгляд Вивьен, словно та была ястребом, выслеживающим свою добычу.

Фредериана осмотрела комнату и сосчитала головы – все были здесь, кроме Лелианы и их гостей. Коул тоже отсутствовал, но она и не ожидала, что он появиться, и еще меньше она планировала заставить его появиться. Его натуру было сложно понять даже магам, даже ей самой, чего тогда ожидать от двух не смыслящих в магии людей? Только проблемы начнутся. Может быть как-нибудь потом. За Коула она особо не переживала – он обычно знал об их планах еще до того, как Фредериана могла рассказать ему; она не сказала бы, что он шпионил за ними, не в обычном смысле этого слова, но он определенно был поблизости. Скорее всего, он уже сидел здесь, где-то в углу, окутанный своей невидимостью. Солас должен знать – у него к Коулу был особый подход.

Небо за окнами потемнело, и ночь заняла свое законное место. Зал был залит теплым светом огня: все камины, свечи и жаровни были зажжены для их встречи, а на столах была оставлена еда, маленькие блюда, которые можно было взять руками: сыры, жареные овощи, хлеб и кувшины с вином. Сера уже наедалась, запивая свой поздний ужин полным бокалом. Фредериана с удовольствием налила бы вина и себе, но ее желудок был слишком слаб, и не приучен к употреблению алкоголя в больших дозах. В любых дозах, на самом деле. Она не рискнула. 

Прежде чем она смогла поддаться искушению,одна из дверей приоткрылась, привлекая к себе тринадцать пар глаз. Разговоры прекратились, когда они увидели Лелиану с королем и королевой за ее спиной.

Теперь монархи выглядели гораздо проще. На короле была простая, обитая мехом куртка, наброшенная поверх льняной рубашки. По сравнению с роскошными камзолами, которая Фредериана привыкла видеть на знати, его одежда выглядела удивительно просто. Его борода исчезла, и без нее, а также мехов и доспехов, которые он носил по прибытии, он выглядел намного моложе. Королева сменила платье на кожаные штаны и изысканно вышитую тунику, и от ее сложной прически почти ничего не осталось. Она выглядела так, словно расчесывала волосы в спешке.

– Надеюсь, мы не заставили вас ждать, – король сказал бодрым голосом. Ана всерьез задумалась о том, что ей следовало ли ей тоже отдохнуть в своих покоях, учитывая, сколько пользы это принесло членам королевской семьи.

– Вовсе нет, – сказала Фредериана, наблюдая, как они приближаются.

Перед этим она приказала сдвинуть два стола вместе, чтобы все могли поместиться, и ей не нужно было кричать через весь зал. Однако не все поняли ее план, так что теперь ей пришлось ждать, пока все пересядут туда где она хотела бы их видеть. Каллен сел справа от нее, Жозефина и Кассандра рядом с ним. Слева от нее Лелиана заняла место рядом с королевой. Король Алистер помог им обоим сесть, отодвинув перед ними стулья, и при этом все трое улыбались, как будто они были частью особой забавной шуткой. Когда Хоук и Страуд сели рядом с членами королевской семьи, Страж-Командор Сурана села напротив них с ненавистным выражением лица.

Когда все перешептывания и царапанье мебели стихли, Фредериана перевела дыхание и посмотрела на собравшихся людей. 

Пришло время начинать.

Фредериана говорила так долго, что ей пришлось налить вина, чтобы успокоить горло. Она не осмеливалась выпить больше двух бокалов и пыталась схватить кусочек еды всякий раз, когда кто-нибудь из ее компаньонов или советников вмешивался, чтобы прояснить или дополнить ее историю. Трюку, которому она научилась у Дориана после того, как он позорно напоил ее тевинтерским вином в их первую ночь в Скайхолде – чтобы согреться, как он сказал. Ему пришлось нести ее в постель. К счастью, поблизости не было никого, кто мог бы стать свидетелем ее позора, но воспоминание до сих пор неприятно жгло каждый раз когда она смотрела на алкоголь. 

Она рассказала почти все, что они знали – о том как Корифей, один из древних магистров Тевинтера, возможно был одним из тех, кто вторгся в Золотой Город, о видениях прошлого, которые настигли Фредериану в Убежище, об армии Корифея, и их первой битве. Когда она упомянула его Архидемона, лицо королевы напряглось, и Кая Сурана тихо выругалась. Фредериана подробно рассказала о том, как они узнали о проблемах Стражей, хотя информации было мало. В этот момент Страуд и Хоук взяли управление беседой в свои руки, поскольку герои Мора не переставали засыпать их вопросами, и в делах Стражей они понимали куда больше. Фредериана не видела смысла лгать или прятаться за полуправдой – эти люди могли бы быть очень полезны для их дела. Орлей все еще едва дышал сквозь гражданскую войну, а большая часть ее армии состояла из простых людей, которые никогда раньше не держали в руках меч; Инквизиция пригодились бы обученные военные, которых могли привести правители Ферелдена. И помимо войск, королева и король лично обладали бесценный опытом сражения с порождениями тьмы. 

Фредериана поймала задумчивый взгляд Каллена и почти забыла, что в зале был кто-то другой. Ей пришлось отвернуться, прежде чем она потеряла нить разговора окончательно.

– Как мы поймем, если наступит новый Мор? – спросила Фредериана.

– Обычно во время Мора орды порождений тьмы выползают из-под земли и уничтожают все на своем пути, – скривился Алистер. – Трудно не заметить.

– В последнее время не было замечено никакой подозрительной активности со стороны порождений тьмы, – сказал Страуд, и его лицо исказили морщины, вызванные годами беспокойства. – Но я потерял доступ к отчетам Стражей, когда ушел в бега от Кларель.

– В Штормовом побережье и Западном пределе наблюдается повышенная активность порождений тьмы, но ничего настолько масштабного, что могло бы означать Мор, – сказал Каллен с тем же мрачным тоном.

– Вы уверены, что это Архидемон? – Королева Дейнатара посмотрела на Фредериану. На ее лице не было и следа веселья, с которым она вошла в зал.

Последовала небольшая пауза, прежде чем Лелиана сказала:

– Он выглядел точно так же, как десять лет назад.

Она повернулась, чтобы посмотреть королеве в глаза, чье лицо было холодным и твердым, как камень, ее челюсть плотно сжата. Никто ничего не сказал, но Ана увидела, как Лелиана и король переплели свои руки с руками королевы.

– Если это действительно Архидемон, вам нужно знать одну вещь, Инквизитор, – голос королевы Дейнатары был жутко спокоен, лишен каких-либо эмоций. Она посмотрела ей прямо в глаза. – Вам лучше спасти этих Серых Стражей. Иначе, какой бы большой ни была ваша армия, этого будет недостаточно.

Фредериане пришлось сдержаться, чтобы не вжаться обратно в кресло от пристального взгляда королевы; что-то в том, каким был ее тон, наполнило желудок Фредерианы кислотой. В зале стало тихо, как на кладбище. Слова вертелись у нее на языке, но губы не хотели их произносить – она знала, что сказанное им не понравится. Внезапно, она вспомнила толпы крестьян, которые стекались под ее знамена, опустошенные земели, будущее, которое она видела. 

– А как насчет вас? Вы - Серый Страж по крови, как Вы сами сказали.

На мгновение лицо королевы исказилось настолько, что Ана почти пожалела о своих словах. Она не замечала остальных, внезапно оказавшись неспособной отвернуться от жестоких глаз Королевы Дейнатары.

– Вы не знаете, о чем спрашиваете, – ее голос был таким же спокойным, как и раньше, но темная угроза просачивалась сквозь слова. – Никто из вас не знает. Даже не представляет. Так что не стоит.

Зал был заполнен глухой тишиной, пока неожиданно громкий голос Блэкволла не заполнил помещение.

– Однажды Серый Страж, Страж навсегда. Не так ли? – сказал он, и Дейнатара повернулась к нему. Фредериана почувствовала, как расслабилась ее спина, только сейчас осознав, насколько напряженным было ее тело.

Командор Кая покачала головой, и король Алистер одарил его взглядом настолько жестким, что почти мог бы составить конкуренцию взгляду своей жены.

– Мы выполнили свой долг. Мы покончили с Мором, – отчеканила Дейнатара. – И все же, десять лет спустя, мы обязаны бросаться на передовую снова и снова, стоит чему-то пойти не так? Где были все эти Стражи тогда? Десять лет назад, где был ты, Страж…?

– Страж Блэкволл, – сказал он, и внезапно его голос потерял прежнюю резкость. – Я выполнял свой долг. Я сражался с порождениями тьмы сам по себе.

– И в течение года ты не думал прийти к нам? Я уверена, что орда едва справилась с разрушительными потерями, которые ты навлек на них в своем гордом одиночестве, – фыркнула она, и ее презрительный взгляд заставил Блэкволла замереть. – Не говори мне, в чем заключается долг Серого Стража. Я носила броню, когда наступил Мор. Я держала меч. Я выполнила свой долг.

Глаза Блэкволла блеснули, но он промолчал.

Они смотрели друг на друга, пока он не опустил глаза.

– Я поддерживаю вас, леди Инквизитор, – Кая привлекла к себе всеобщее внимание. Она вертела в руке пустую чашку, разглядывая что-то внутри нее. – Вы сражаетесь с порождениями тьмы. Долг каждого Серого Стража помочь вам.

Она резко подняла голову, и ее короткие рыжие волосы упали ей на лицо. Ее глаза были стеклянными и пустым, отстраненными, как будто она смотрела куда-то в другой мир – из-за этого она выглядела намного старше, чем была на самом деле. Ее голос был твердым, и она говорила уверенно, совсем как Каллен, когда он разговаривал со своими солдатами. 

– Но Дейна права. Вам понадобятся все Стражи, которых вы сможете заполучить. Нас четверых может оказаться недостаточно.

– Стражи Кларель – обуза, и весьма опасная, – вмешался Солас, нахмурившись от едва сдерживаемого раздражения. – Их безумный марш показывает насколько они легковерны и глупы. Им достаточно было одного толчка со стороны Корифея и они сразу схватились за ножи и магию крови. Порождения тьмы, по их словам, произошли от людской гордыни, и теперь они, ничем не лучше, хотят ввязаться в магию, которую едва понимают. Есть ли вообще что-то, что их остановит? Что будет для них чересчур? Будут ли они когда-нибудь в безопасности от влияния Корифея? Это не настоящий Мор, Инквизитор, мы бы уже заметили это. И поэтому, доверившись Стражам, мы лишь поведем себя как глупцы. 

– Ты готов поставить судьбу мира на свои предположения? – Страж-Командор смерила его ядовитым взглядом.

Солас ответил ей не менее едко.

– Я готов поставить судьбу мира на Инквизицию.

– Мы не должны принимать никаких решений, пока не разведаем обстановку в Западном Пределе, – не выдержала Фредериана, взмахнув рукой и обрывая их спор. – Возможно, со Стражами можно договориться – они могут не знать, что их Призыв фальшивый. Возможно, ситуация решится без кровопролития.

По выражению лица Соласа она знала, насколько маловероятным он считает такой исход, но все равно не собиралась отказываться от своей идеи. Солас сидел прямо напротив нее – во главе стола с другой стороны. Он вопросительно приподнял бровь, словно проверяя ее уверенность, давая ей шанс передумать. Что–то в его глазах заставило ее захотеть отступить, но она оттолкнула это желание. Волна неожиданной смелости заставила ее заговорить с большей сталью в голосе, чем она намеревалась ранее.

– Бык, Дориан и Варрик – вы пойдете со мной, Хоук и Страудом. Командор Сурана, вы вольны присоединиться, – поскольку король и королева не проявили никакого желания пойти с ними, она не стала приглашать их с собой. В любом случае, везти правителей другой страны в Орлей точно бы закончилось проблемами, и они должны понимать это. 

– Я присоединюсь к вам, леди Инквизитор, – сказал Блэкволл, но она покачала головой.

– Наш отряд и так больше, чем я планировала. Я не хочу привлекать много внимания.

Она также не хотела, чтобы с ней было слишком много Стражей, на случай, если хватка Корифея окажется сильнее, чем ожидалось, но прямо в лицо она ему этого не скажет. Двух Стражей было более чем достаточно.

Она не соглашалась с Соласом во всем, но была не настолько глупа, чтобы полностью игнорировать его опасения. Узнав о плане Кларель в Крествудской пещере, она была не лучше – ее слова были точно краше, чем у Соласа сейчас. 

– Как будто увидев Быка люди не начнут разбегаться с криками, теряя от страха штаны, – фыркнула Сера, и Железный Бык глубоко рассмеялся, ударив кулаком по столу.

Присутствующие за столом усмехнулись и Фредериана вздохнула с облегчением, почувствовав, как напряжение медленно спадает.

Они пробыли за столом еще час, обсуждая детали поездки, и различные команды, которые леди Инквизитор собиралась оставить своим советникам в ее отсутствие — ничего особого кроме как “продолжайте хорошо работать”. Они прекрасно выполняли свою свою работу без нее постоянно у них за плечом – обычно Ана лишь сглаживала углы и разрешала распри, к которым они иногда были склонны. Они присылали ей отчеты, но большая часть из них была постфактум. Разговоры плавно перетекли в скучные вопросы логистики поставок и оружия, которые Ана оставила Каллену. Ее интерес возрос, когда Жозефина начала краткий отчет о недавних делах аристократии – материала было на целую новую книгу, если бы Варрик захотел что-то такое написать. Для Аны это было больше похоже на сплетни, но Дейнатара и Лелиана отнеслись к этому серьезно и вскоре погрузились в глубокую дискуссию, к явному удовольствию Жозефины. Дейнатара, ожидаемо, была знакома с большинством имен, и король был рад полностью предоставить эту тему ей; сам он присоединился к какому-то тихому разговору с Каей и Страудом.

Когда свечи растаяли почти полностью, а кувшины с вином высохли, темы для обсуждения иссякли. Прежде чем она смогла уйти, Ана заметила короля Алистера и королеву Дейнатару, приближающихся к ней. Они обменялись быстрым взглядом, прежде чем заговорить.

– От имени Ферелдена и нас лично, мы с радостью предлагаем нашу помощь и поддержку вашей организации, Ваша Светлость, – Алистер протянул ей ладонь, и она пожала ее. Его улыбка была почти столь же дружелюбной, сколь и решительной.

– Вы можете рассчитывать на нас в том, чтобы отправить это порождение тьмы обратно туда, откуда оно вылезло, – Дейнатара тоже пожала руку, и ее кожа была грубой от старых мозолей, под стать руке ее мужа. На ее лице не было веселья, а глаза злобно блестели в свете свечей. – Создатель знает, этого дерьма у нас достаточно.

Вопреки себе, Фредериана улыбнулась.