— Не покидай меня, Рейстлин — он сейчас словно ослепшая Крисания, цепляющаяся за Черного Мага, умоляющая не оставлять ее.
Тонкие эльфийские руки сплошь покрыты порезами, там нет живого места. Он не стремился их скрыть, только заглушить боль.
Рейстлин хватает его руки, притягивает к себе и обнимает. Чувствует, как кровь вытекает из вскрытых порезов,
— Я здесь — пусть не знает, пусть не догадывается, что это все сон, он так не умрет, он будет жить.
— Но ты сон — Даламар обжигает его этим знанием, болью — Апрель начнется и ты уйдешь. Мы снова будем на разных концах.
— Ты в этом не виноват, я сам согласился. Нас разделили по моей вине. Мы не встретимся до следующего года, потому что я обещал Конклаву не прикасаться к тебе. После всего, что я натворил.
— Я же простил тебя, им этого не достаточно?
— Я жив, а им никогда не было это выгодно. Если кто-то из нас умрет, то другого оставят в покое.
— А помнишь? Ту легенду, которую мы с тобой нашли в Палантасской библиотеке?
— Об учителе, который умирал от чахотки?
— Да. Ты не дочитал, а я запомнил последнюю строчку. Никогда ученик не должен пережить своего Учителя.
— Я не могу потерять тебя, Даламар.
— Но ты будешь жить спокойно — эльф посмотрел в желтые глазa, прекрасно зная, что Рейстлин не видит его через призму старения. Эльфы практически бессмертны, и Черный Маг это знал.
— Я не смогу жить без тебя, дурачок. Без твоей красоты, без твоей любви. Ты же неземной у меня.
С головы Даламара упал капюшон, обнажив черные волосы, спадающие до ключиц. Ровный срез. Не было больше этой длины, практически до колен, не было больше этих длинных черных волос, которые так любил Рейстлин. Он любил заплетать ученику косы, просто перебирать локоны для успокоения.
— Зачем, Шалори? — Рейстлин ошеломлённо схватил его за руки, извинившись за придушенный писк боли.
— Если обрежешь сам себе волосы — жизнь сократишь. А ученик никогда не переживет своего Учителя.
— Что ты… Даламар, НЕТ!
Черный Маг поймал эльфа, вонзившего нож в свое Сердце. Мантия медленно пропитывалась кровью.
— Живи, Шалафи. С рассветом ты уйдешь и Конклав не обвинит тебя. Ты будешь жить. Будешь Свободным человеком. Прощай — эльф дотянулся до его губ и коснулся их, в изнеможении закрывая глаза.
Прощай.
И окажется так минимальным
наше непониманье с тобою
перед будущим непониманьем
двух живых с пустотой неживой.
И качнется бессмысленной высью
пара фраз, залетевших отсюда:
"Я тебя никогда не забуду.
Я тебя никогда не увижу".