Простыни выжжены холодом, темноту

комнаты не рассеют ни свет, ни свечи.

Пальцы ложатся мягко на твои плечи

и вынуждают слова застревать во рту,

не превращая воздух опять в отказ.

Просто забыть, что ты здесь совсем не пленник:

сам же пришел и, встав затем на колени,

сам попросил остаться на этот раз,

выбрав как брата ночь себе. Разве лед

март не убьет, огонь не убьет и нежность?

Пальцы скользят холодные под одежду,

и от касания кожу совсем не жжет.