silently breaking bones

нейтан правда всей своей душой ненавидел рождество. этот блядский праздник, который приходил из года в год зимой, чтобы окончательно выпотрошить его, ведь, видимо, за весь год ему не хватило «приятных» ощущений. 

все это сборище народу с новогодним настроением, которое ходит туда и обратно, чтобы найти кому-то проходящий подарок и обрадовать. наверное, комфортно жить, когда ты даришь кому-то подарок не из-за чувства долга, трепетно выбирая, потому что может прилететь, если вдруг что-то будет не так. но вряд ли прескотт когда-то поймёт это. по крайней мере не в ближайшие годы. 

странное и запутанное дерьмо. оно вводит в ступор. 

зимой чаще всего мысли не складываются в одну кучу, хотя они и раньше не особо туда складывались. они валяются то тут, то там в надежде, что когда-то смогут не просто лежать. 

а нейтану лежать комфортно. единственное, что хочется делать на данный момент это лежать и смотреть в потолок, заткнув уши наушниками, чтобы хоть как-то перебивать все то, что происходит в голове, ведь что-то там все блять не затыкается. грубо, но факт. 

у него собрана небольшая сумка, которую он планирует взять с собой, когда поедет в родительский дом. поедет туда, куда ехать совершенно не хочет, чтобы строить из себя хоть кого-то нормального, не сломанного, не брошенного. того кем будут гордится. 

и даже, если глубоко внутри он давным давно понимает, что ни за какие поступки в этом чертовом доме ему ни скажут ни одного доброго слова в его адрес. он все равно продолжает. старается для кого-то, по привычке, которая слишком сильно приелась ему. уже засела в нем и сидит там долгие годы, явно не собираясь уходить в ближайшее время. 

и его из-за этого ощущения разрывает, как последнюю скотину. кидаться хочется от стены к стене, чтобы утихомирить этот чертов бунт внутри себя. то ощущения, говорящие беги к хренам, то чувства ебанного долга, потому что его вырастили, потому что все вокруг говорят «радуйся», «будь благодарен» и он правда не понимает за что именно. 

может быть когда-нибудь он даже напишет гневное письмо санта клаусу, который, как говорят многие, исполняет желания. напишет и пошлёт его куда подальше, потому что ни господ бог, ни санта клаус уже не помогает и не поможет. 

тут единственное, что поможет это либо гроб с гвоздиками на заказ, либо же хорошая встряска у психотерапевта, полное отсутствие общения с родственниками и ебанная перестройка всего организма, которая скорее всего займёт всю его чёртову жизнь. 

и ему правда хочется стараться чаще всего. он хочет сделать что-то с этим дерьмом внутри, которое никак угомонится не может. сделать что-то такое, чтобы блять не чувствовать себя гнилым или пустым, как обычная елочная игрушка с ярким принтом, который все только и видят. 

только и видят, кто ты такой. что ты такое и с чем тебя едят. ведь все в разы умнее, чем ты. да и знают больше, чем ты. даже о самом тебе, знают больше, чем ты сам и иногда такое ощущение складывается, что твоя жизнь написана на страницах какой-то книжонки, которую очень легко достать, иначе нейтан не понимает откуда у всех этих придурков такая уверенность в том, кто он такой и что у него внутри происходит. 

потому что как все остальные могут понимать, что там творится, увидев его один гребенный раз в своей жизни, когда он все свои осознанные годы не может разобраться в этом дерьме. 

он не знает. но если бы кто-то сказал ему ответ на эту великую загадку, он бы для начала дал ему в морду, просто потому что надо отыгрывать роль мудака, а потом бы уже, возможно, и выслушал. 

на улице выпадает снег и дует ветер. холодно. он посильнее закутывается в куртку и едет в чёртову неизвестность. дом прескоттов это и есть неизвестность. дом прескоттов это место, куда лучше вообще не попадать по своей собственной воле, потому что если окажешься тут хоть раз, то тебя заволокут к себе в пещеру и будут держать крепкими узами неизвестно чего, которые блять никогда не отпускают. 

которые заставляют твой чертов мозг крутится против твоей воли, да с такой силой, что кажется, будто бы он к хренам уже размолот в кашу. 

дом прескоттов это не «дом». не то обозначение дома, куда хочется ехать сломя голову, чтобы найти покой. это место откуда ты хочешь сбежать как можно скорее, но не факт, что тебе вообще повезёт. потому что дашь слабину и все, тебя заволокут обратно и ты уже не выберешься оттуда живым. ты либо выйдешь мертвой куклой, либо окажется мертвым не в метафорическом плане. 

наверное, это печально. возможно, это даже очень грустно или типо того. но нейтан не знает, как реагировать на такое, потому что он живет тут всю свою жизнь и это привычка. одна большая чертова привычка, которая будет отражается в нем всю его жизнь. показываться как-то, неожиданно появляться и говорить: «сюрприз». 

иногда, ему кажется, что он даже вздохнуть спокойно не может. что в его личное пространство залезли уже все кому можно и кому нельзя. и там так грязно, избито и паршиво, что хочется сбежать. а куда, непонятно. потому что от самого себя не убежишь так просто. 

и это гребанное осознание каждый раз бьет по нему все сильнее и сильнее, заставляя мычать, то от боли, то от несправедливости. 

ему хочется. бежать, бежать и бежать отсюда. он ещё не приехал туда, но он уже помнит все ощущения и хочет сбежать. чтобы весь этот «концерт» из разряда «я твой отец, а ты мой сын» даже не начинался. 

чтобы он мог просто полежать. не заперевшись в ванной, чтобы его личное пространство никто не нарушал (хотя, будем честны, его нарушат в любом месте, даже если ты будешь за триста километров от них). потому что, боже, прескотты один сплошной антоним к слову «личное пространство». они залезают тебе под кожу и ты уже никак их не достанешь. медленно, но верно они проберутся туда и не дай бог, ты сделаешь хоть выпад в их сторону. 

ты смело можешь молиться за себя всем богам. потому что тебя потопят, как маленькую лодку в огромной океане, а потом ещё и выставят виноватым. 

и нейтана так коребает. сердце сжимается каждый раз, когда его шатает от подобной, «семейной» черты характера, до состояния, когда он осознаёт, что: «блять, дай человеку спокойно вздохнуть. хватит, нахрен, каждый гребанный раз вести себя, как они». 

каждый. гребанный. раз. 

каждый гребанный раз он задумывается о том, насколько сильно ему «повезёт» в жизни и он сможет отхватить полное комбо ото всей своей семьи. заработает ли через пару лет у него что-то внутри из разряда генов, что он не сможет определить и не осознавая этого, будет вести себя, как своя семья. а может быть он начал уже. 

и это дерьмо причиняет боль. заставляет калачиком сжиматься каждый ебанный раз. зажимает горло, жмёт на глаза и виски, прямо выдавливает все из черепушки, показывая худшие ощущения в мире. когда хочется орать на весь мир, чтобы хоть кто-то услышал насколько тебе хреново. 

но потом приходит осознание того, что всем в принципе все равно. то осознание, которое тебе вбивали в голову раз за разом, пока ты был послушным щенком, готовым исполнять все команды, лишь бы услышать слово «молодец» или «горжусь». лишь бы понять, что ты нужен. 

и никто так и не скажет, что через пару лет ты сам все поймёшь. что никто блять нихрена тебе не скажет. не поможет и не подаст руку. и ты выработаешь чёртову привычку «да я сам», забивая себя самостоятельно и выматывая так, что сил не остаётся никаких, кроме того, чтобы пойти в клуб и напиться в дребезги, лишь бы чертов мозг или что-то внутри, рядом с ним, прекратило орать и отчаянно твердить, что ты ни гроша не стоишь. 

что ты просто кусок ничего, который вырастил себя сам и считает, что молодец. который делает что-то «во благо», а по итогу выходит все через пизду и уже оказывается, что ты совсем не молодец. 

и вместо того, чтобы отложить остатки денег ты спускаешь их на очередное дерьмо, просто чтобы не видеть это. просто чтобы не слышать, просто, чтобы была возможность спокойно уснуть, повернувшись как душе угодно, а не лёжа напряжённо в одной позе, так как по привычке, уже не замечая этого готов к чему угодно. 

готов к каждому шороху и звуку, знаешь каждые точки, на которые можно успешно нажать, чтобы затормозить отца, который ещё не начал очередное дерьмовое шоу, на которое сил уже нет. 

и подъезжая к дому, хочется кричать на всю улицу от боли и ненависти к самому же себе, потому что каждый гребанный раз ты думаешь, что у тебя есть силы. и ты можешь сказать им всем чёртово «нет», но что-то внутри с громким треском обрывается каждый раз. и ты вспоминаешь все те моменты, когда говорил нет и, что после было. 

и в дрожь уже не бросает. и ты просто, прямо как бесформенная кукла, достаёшь вещи из машины и идёшь. 

идёшь в то место, где тебя раз за разом меняли до неузнаваемости, чтобы сделать себе подобного и себе удобного. чтобы на каждые слово «принеси», да «подойти» ты также бегал щенком, как в свои далекие детские годы. 

и так или иначе, но каждый гребанный раз, когда возвращаешься в это место, тебя страх пробирает до кончиков пальцев. и сил сопротивляться нет, ты стараешься непонятно для кого и для чего, понуро опустив голову и принимая каждое слово, которое потом пойдёт к тебе на подкорку и особо тяжёлыми ночами будет сжирать заживо. 

и так или иначе, каждый гребенный раз, когда ты возвращаешься в это место, не важно сколько тебе лет, двадцать или восемнадцать, ты в один миг превращаешься в того самого маленького ребёнка, который жил тут раньше, не имея права на голос, совершенно не обращая внимание на то, что все эти годы ты упорно, через боль и через страх «ломал» себя по косточке, чтобы собрать что-то, что было собрано не так как надо. 

потому что, если «кость» срослась не так, то ее ломают. и ты ломал. ломал себя слева направо, чтобы сделать другого человека, который будет походить на относительно живого и не такого грубого. который научится некоторым просты вещам, которым его не научили в детстве. 

но каждый блять раз, оказываясь там, единственное, что ты можешь, это безмолвно кричать. 

безмолвно кричать, но при этом покорно молчать. надеясь, что хватит сил на то, чтобы уехать отсюда, как можно раньше.