Франческо Бельтрами сидел за деревянным столом в рабочем кабинете Агнолло Нарди и пристально смотрел на сидящего напротив него молодого человека, который отвечал ему тем же. Повисшее напряжение витало в воздухе.
Сумерки сгустились за плотно закрытыми окнами. Гнетущее молчание тяготело над двумя мужчинами, никто из них не решался первым его нарушить.
Филипп обвёл взглядом комнату и отпил немного вина из своего бокала.
- Так о чём вы хотели серьёзно поговорить со мной, мессир де Селонже? - Франческо Бельтрами последовал примеру собеседника, пригубив вино, что было в его бокале.
- Синьор Бельтрами, я не питаю никаких иллюзий насчёт вашего ко мне отношения, но постарайтесь понять...
- Что я должен постараться понять? Что вы нарушили клятву не искать больше встреч с Фьорой?
- Я знаю сам, что поступил недостойно, шантажируя вас тайной рождения Фьоры... За это и прошу у вас прощения, хотя и не жду, что вы меня простите. Фьора - моя жена и мать моего будущего ребёнка. Я не собираюсь стоять в стороне и делать вид, что это меня не касается.
- Если вы хотите увезти Фьору в Бургундию, я вам этого не позволю!
- Я не сошёл с ума, чтобы тащить беременную жену туда, где идёт война, - оскорблённо заметил граф. - Когда всё закончится, мы с Фьорой и ребёнком хотим уехать в Селонже. Сейчас ей безопаснее всего жить у ваших друзей в Париже. Не тревожьтесь, вычёркивать вас из жизни Фьоры у меня никогда не было намерения. Вы сможете навещать свою дочь так часто, как вы оба захотите.
- Вот как теперь заговорили! - Бельтрами хмуро усмехнулся. - Вспомните январь 1475 года. Не вы ли шантажом вынудили меня отдать вам в жёны мою дочь ради одной ночи с ней и вексель на сто тысяч флоринов золотом? Кто говорил о своём желании кровью смыть позор за женитьбу на внебрачной дочери брата и сестры? - не отступал Бельтрами, видя, как пристыжен зять.
- Вы не представляете, как я раскаиваюсь во всём сказанном тогда, с какой радостью швырнул бы в огонь тот договор! - пылко воскликнул рыцарь, ощущая, как краска бросилась в лицо. - Когда я получил письмо Фьоры, во мне всё перевернулось. Понял, что больше не могу не видеть её. Тем более, что у нас скоро будет ребёнок.
- Если вы уже всё для себя решили, что же от меня понадобилось?
- Перемирия, - Филипп взглянул в глаза тестю и протянул ему руку, - Фьоре сейчас вредно нервничать.
- Но только ради Фьоры, - Франческо Бельтрами пожал протянутую ему руку зятя, - а так я по-прежнему считаю вас обыкновенным шантажистом.
- Думайте обо мне как вам угодно. Так что же, синьор Бельтрами, мир?
- Мир.
Мужчины отсалютовали друг другу бокалами и опустошили их.
"Самое главное - счастье моей дочери, - думал Франческо, - раз она любит этого чёртова бургундца, сделаю вид, что не питаю к нему антипатии".
"Сейчас я и Фьора вместе, через четыре месяца у нас родится ребёнок, мы оба счастливы - насколько это возможно в нынешнее время. Конечно, её отец не переносит моего присутствия, но ради жены и ребёнка можно вынести хоть стократную неприязнь её отца", - с такими мыслями Филипп покинул кабинет и направился в сад.
Франческо Бельтрами, оставшись наедине с собой, достал из книжного шкафа Еврипида и весь ушёл с головой в чтение.