Музыкальная татуировка

      Многие люди не задумываются над вопросом, как найти родственную душу, потому что знают негласное правило. Дождись девятнадцати лет и наблюдай, как у тебя на руке проявляются ноты мелодии. Любимой песни твоего соула. Не знаю, кто сказал, что потом можно будет просто найти его по этим нотам, но я придерживалась иного мнения. За полгода у меня уже могла бы собраться песня. Однако мой нотный стан не обвивался вокруг руки, а как-то странно и некрасиво извивался, петлял в разные стороны. А всё почему? Правильно, потому что моя родственная душа меняет любимую песню почти каждые три дня! И из-за этого «песня» на руке получалась просто «очешуительной». Мало кому дано такое «счастье» — иметь соулмейта с огромным количеством любимых песен.

      На данный момент я могла насчитать на своей многострадальной коже по одной строчке из более полусотни песен. Рок, металл вперемешку с японскими опенингами. Хотя нет, не опенингами. Кажется, вокалоиды. После трёх смен любимой песни я твёрдо решила создать специальный плейлист на компьютере с очень символичным названием. «Мой соулмейт — чёртов меломан, который скоро окончательно выведет меня из себя своей неопределённостью». Найти песни по одной строчке было довольно легко, и вскоре пустующая папка была заполнена музыкой самых разных жанров и направлений.

      Конечно, кое-какие песни я знала и до этого и даже случайно нашла свою любимую. Точнее видела, как друг за другом появляются шесть тактов со знакомыми нотами, а потом с досадой обнаружила, что на седьмой день песня поменялась. Так и связались у меня две не связывающиеся части.

Happiness and joy,

Sorrow and sadness.

You and I

We shared them together.*

Известно ли, как все началось?

Попробуйте вспомнить, милый гость**

      Это произошло в первые дни, и таких нелепых «связей» за шесть месяцев стало только больше.

      Красоваться с этой мешаниной уже не на одной, а на двух руках было стыдно, и мне приходилось надевать платья или кофты с длинными рукавами. Вот и на этот раз, когда я пошла на прослушивание, мне пришлось вытащить лёгкий жакет, хотя на улице было уже под двадцать градусов. У входа в студию меня встретил парень с неестественными тёмно-зелёными волосами, одетый в стиле «плюю на моду с высокой колокольни и ношу, что люблю»: синие джинсы, изношенная олимпийка и футболка с Раммштайн. Завершала образ серьга в ухе.

      — Оксанка, ты что, ослепла?! Или не узнаёшь спросонок? — Это нечто подскочило ко мне, нагло схватив за руку.

      — Сеня? Ты во что вырядился, чудик? — Наконец смогла узнать я своего приятеля со школы. Да, вот как может изменить человека неделя отсутствия моего чуткого контроля.

      — Это у тебя надо спросить, — со смехом ответил он, проводя меня через коридоры студии. — Лето в разгаре, а она тут выпендривается. И как ещё не запарилась? Снова проблемы с музыкой на предплечье? Щас познакомлю тебя с нашим вокалистом, может выскажешься ему. Он такой же, как и ты. Ну почти.

      Я передёрнула плечом, чувствуя, как по коже набивается ещё один такт. О проблеме знал только круг посвящённых, и не особо хотелось показывать это кому-то ещё. Делаем ставки, сменилась ли песня. Около зала собралось уже порядочно девушек. Ещё бы, не каждый день из группы уходит гитарист и не каждый день ему ищут достойную замену. Все были размалёванные настолько, что кажется, улыбнутся — штукатурка треснет. Я со своим лёгким макияжем да ещё и в этом жакете выделялась из толпы как утёнок на выставке павлинов. То есть постоянно чувствовала направленные на меня взгляды и улавливала слухом, как выразился когда-то учитель хора «чутким и музыкальным», о себе такие вещи, что хотелось выдрать кого-нибудь из этих расфуфыренных за волосы. И зачем я вообще согласилась на это прослушивание? Ну чего мне стоило послать Сеньку с его авантюрными предложениями? Даже помню отлично, что он говорил. «Ты же точно знаешь одну песню. Её сыграешь, споёшь и всё. Больше от тебя ничего не требуется». А про нервы перед этим «сыграешь, споёшь» почему-то не упомянул. Время в коридоре тянулось медленно и я почти заснула, когда подошла моя очередь. Всего-то каких-то три часа пришлось подождать.

      Кратко представилась и привычно взяла в руки гитару, провела по струнам. Как же я люблю настроенные инструменты с чистым звучанием, аж мурашки по коже от наслаждения! Итак, начнём. Взяв первую ноту, я уже не смогла остановиться, как обычно ушла в музыку с головой. Ephemeral Flowers была моей любимой мелодией ещё с десятого класса. Даже не знаю, что я в ней нашла. Мелодичность, гитарный аккомпанемент, лирически-грустное настроение. Целый список можно составить того, что меня привлекло. Сыграв последний перебор, я по привычке на несколько секунд прикрыла глаза и только после этого вернула гитару на место. Терпеливо встала у микрофона, просто на всякий случай.

      — Так вот откуда эти чёртовы переборы, которые меня бесят уже второй год! — почти сразу же раздалось из «судейской ложи». Говорил, скорее всего, лидер группы, вот уж кого Сеня расписал мне в красках. Самой яркой характеристикой было: «За ним обычно остаётся последнее слово». Ну вот, не стоило даже и пытаться. На что мне вообще можно было рассчитывать? Однако к этому голосу тут же добавился высокий женский. Если верить фактам, то это была барабанщица.

      — Не волнуйтесь, дорогая. Просто у него вместо мелодии соулмейта почему-то записан на руке аккомпанемент. Вот он и бесится. И сейчас же извинится. Так ведь? — Это уже к лидеру. Тот почему-то затравлено кивнул. — Так как же называется эта песня?

      — Ephemeral Flowers, — едва смогла выдавить из себя я. В горле тугой комок, хотелось побыстрее уйти отсюда, вернуться домой и расплакаться. И чтобы никто не слышал. Но всё же собрала себя в руки и непонятно зачем спросила, обращаясь к девушке. — А какие песни ему нравятся?

      — Да разные. Вот несколько дней назад учудил: снова сменил любимую песню. Трудно придётся его соулмейту. Да что я такое сказала, Дэн? Вот ещё скажи, что неправда, — тут же, не оборачиваясь, дала она по лбу солисту. — Всё в порядке?

      Я не ответила. Только спокойно пропела то, что сложилось у меня на коже в последние дни.

We're talking away

I don't know what I'm to say***

      Да, я торжествовала, наблюдая, как меняется выражение лица того, которому было суждено носить на коже текст и гитарную партию моей любимой песни. И эта песня не менялась уже три года, в отличие от некоторых. Он даже привстал, когда я, не стесняясь, начала перечислять по числам его песни, чем вызвала истерический смех у его партнёров по группе. Первые подозрения у меня появились, когда он медленно вышел на сцену. Но даже тогда не прекратила над ним издеваться. Наконец список песен кончился и с ощущением победы и полного удовлетворения я повернулась к нему. Только при свете прожекторов смогла увидеть, что у моей родственной души очаровывающие серо-голубые глаза, забавные едва заметные веснушки и родинка над бровью.

      — Именно это мне хотелось высказать все те шесть месяцев, которые длился этот ад, — без особого страха проговорила я и продолжила смотреть. Долгая борьба взглядов прервалась наглыми нотками в голосе барабанщицы.

      — Она тебя уделала, Дэн! — простонала и, уронив голову на руки, окончательно рассмеялась девушка. Её примеру последовал и Сеня. Не спорю, весело, но меня сейчас, кажется, будут убивать. В его глазах мелькнуло что-то неуловимое, он резко схватил меня за руку и повёл вон из студии. Немногие оставшиеся девушки расступились, в шоке наблюдая, как я пытаюсь сопротивляться и вырвать руку. Ага, так у меня это и получилось… Дэн заставлял замереть одним только взглядом. И замолчать тоже. Мой боевой настрой как-то быстро испарился. Похоже, он был зол. Сильно разозлён моей выходкой. Наконец он втащил меня в какое-то маленькое помещение, оказавшееся гримёркой, и прижал к стене. Молчание уже начинало меня напрягать, а жар его ладоней, почти впившихся мне в плечи, мягко говоря, заставлял чувствовать себя неловко.

      — Ты принята, гитаристка. Значит, Оксана, которая любит Ephemeral Flowers? — Растерянно киваю. — Значит, не нравятся эти ноты на руках? — Он нагло сдёрнул с меня жакет, заставив меня ещё сильнее сжаться. Что-то мне не понравилось в его голосе. Зажмурившись, я почувствовала, как он проводит по моим рукам пальцами, а его дыхание совсем близко согревает щёку. — Ты знаешь, как их убрать? — Быстро отрицательно замотала головой. Он рассмеялся и посмотрел мне прямо в глаза. — Тогда показываю один раз. Потому что второй не понадобится.

      Дыхание обожгло губы, он приблизил меня к себе и поцеловал. Грубо, но с уловимой нежностью. Руки охватил жар, я хотела отстраниться, но не смогла. Поняла, что это «сгорают» ноты, и пока нельзя разрывать. А через секунду осознала, что не хочу этого делать. Он провёл языком по линии губ и я поддалась искушению, чувствуя, как жар ослабевает. Дэн прижал крепче, мне ничего не оставалось, как обнять его и ощутить, как учащённо бьются наши сердца. Как же он прекрасно целовался…

      — Можешь посмотреть в зеркало, — шепнул он, отстраняясь. В отражении я увидела чистые руки, только кое-где наконец видны появившиеся ещё раньше родинки. И ещё взъерошенные светло-русые волосы. Я их пятнадцать минут расчесать не могла, теперь всё по новой. Понятно, что он там делал, пока мы были так близко. Дэн подошёл сзади, обняв меня за талию. Его длинные каштановые пряди приятно пощекотали шею, когда он положил голову мне на плечо.

      — Может быть, я и не уеду через пару дней, но дай мне шанс. Один маленький шанс сделать тебя счастливой.

      — Д-да. Я… я не буду говорить «прощай». И мне нравится эта игра фразами песен.

      И вот пришла уже наша очередь смеяться, когда мы увидели удивлённые лица моих новых партнёров. Ну да, идём рука об руку, улыбаемся, целуемся на публику. Что необычного? А потом я взяла гитару и дуэтом исполнила с ним наши любимые песни. Я была просто счастлива.