феликс остаётся стоять у дверей кабинета химии, скорчив обиженное личико, когда минхо перехватывает хёнджина за несколько минут до конца его последнего урока, чтобы свалить с ним домой как можно скорее. сцапывает за запястье, крепко сжимая, чтобы не потерять друга в толпе других школьников. феликсу всё же бросает извиняющееся «прости, лучик, завтра вместе пойдём!».
— я думал, ты ушёл уже, — доносится до минхо, — сам же написал, что вас классная отпустила с классного часа.
— тебя, балбесину, ждал, — закатывает глаза минхо, хотя идёт впереди и его лица не видно. хёнджин всё равно ощущает это, и улыбается, когда чувствует чуть усилившуюся хватку на руке. сам сжимает ладонь в ответ.
только на выходе, где любопытных глаз становится больше, минхо наконец хёнджина отпускает.
— хочешь ко мне? — спрашивает ли.
— конечно, ты же знаешь, я всегда не против к тебе в гости, — тут же соглашается хван, — а чего ликси не подождали? могли бы вместе домашку сделать.
минхо на это кивает в сторону школьных ворот, где маячит знакомая фигура чана — тот достаёт из кармана пачку сигарет, чтобы закурить. и как на него ещё не набросились учителя с лекциями о том, что курение вредно для здоровья, так ещё и запрещено рядом с учебным заведением, заставляет на мгновение задуматься и даже позавидовать.
— да ему сейчас явно не до нас будет, — ухмыльнулся минхо.
хёнджин смотрит в ту же сторону и тоже усмехается, тут же мысленно сочувствуя феликсу.
до дома они добираются только через полтора часа (что почти в два раза дольше обычного), потому что автобус встал в какую-то пробку. в квартиру мальчики заходят заметно измученные. хёнджин привычно стаскивает кеды, небрежно бросая их в прихожей, а минхо привычно убирает чужую обувь на этажерку.
— я так вымотался! — доносится из комнаты минхо, и когда он заходит, застаёт развалившегося на своей кровати хёнджина.
признаться честно, он тоже прилично устал, пока они ехали к нему. наверное, именно поэтому вместо ворчания на друга (а он лежит вообще-то в уличной одежде!) минхо просто ложится рядом.
у хвана конечности до ужаса тёплые, почти что горячие в сравнении с его, и именно это минхо использует в качестве аргумента, когда устраивается под хёнджиновым боком. он перекидывает руку ему через грудь, обнимая, и прикрывает глаза. его волосы начинают медленно и аккуратно перебирать свободной ладонью — то гладят по голове, то несильно тянут за пряди. хёнджин дышит куда-то в макушку, и от этого минхо становится как-то легче даже.
всё на своих местах, так, как должно быть.
незаметно «пять минут отдохнём и всё» превратились в несколько часов. минхо просыпается от телефонного уведомления, резко подскакивая. пока тянется за мобильным, случайно опирается локтём на хёнджина, и тот недовольно мяукает под ним. сообщение оказывается от мамы.
мама [18:37]
дорогой, я сегодня в ночную смену работаю
дома буду только утром
приготовь себе что-нибудь или закажи доставку
и не ложись слишком поздно!!!
вы [18: 40]
хорошо, мам
мы со школы с хёнджином вместе пришли
так что он наверное с ночёвкой останется
заодно мы с ним уроки сделаем
хорошей работы!
— что такое? — сонно бормочет хёнджин, и трёт пальцами глаза, пытаясь вновь не заснуть.
задача явно проваливается, и в итоге хёнджин клубочком сворачивается подле минхо, обнимает его за талию, оказываясь почти у него на коленях, а носом тычется куда-то в тёплый живот — и правда как котёнок. только замурчать не хватает для полной схожести.
ли очень любит такого хёнджина — нежного и мягкого, буквально домашнего. когда наедине с ним он превращается из вечно язвящей занозы в маленькую вредную колючку. такого только ценить и любить, по-другому никак.
минхо, чувствуя внезапную необходимость, кончиками пальцев касается открытых участков шеи, ведёт вверх-вниз, чуть царапая кожу ноготками. хёнджин реагирует только когда ощущает, как аккуратные прикосновения перемещаются с кадыка на линию челюсти, по скулам, к щекам, и останавливаются где-то у губ. внутри теплится яркое желание срочно, просто жизненно-необходимо, поцеловать.
— эй, ты чего? — у хвана в глазах сверкают отражения от скопления целых галактик, а в голосе ни страха, ни осуждения, ни раздражения, лишь сплошное любопытство.
минхо ожидаемо на прямо заданный вопрос не отвечает (и вовсе не потому, что неловко от собственного поведения), но запоздало реагирует на предыдущий:
— мама в ночную сегодня, останешься с ночёвкой? — спрашивает, будто хочет сменить тему, потому что ответ и так заранее известен.
— ты ещё спрашиваешь, конечно хочу! — тут хёнджин отлипает от бока минхо, ложась на спину, раскидывает руки в стороны звёздочкой, — больше всего в жизни обожаю проводить время с любимым хёном! — продолжает щебетать он.
— прекращай кривляться, — закатывает глаза ли (хван его просто так хёном не зовёт никогда).
— ладно, на самом деле, больше тебя я люблю только маму и кками! — хёнджин распаляется сильнее, видя кислую мордашку друга.
хёнджиново «я люблю тебя» растекается счастьем по венам и отзывается где-то в животе радостным трепетом, но минхо старается тут же это чувство оборвать. щёлкает парня по лбу в знак недовольства, а сам наконец встаёт с кровати.
хван передаёт ему мобильный, затерявшийся в складках покрывала, и будто мысли читает:
— закажем ужин? мне хоть и нравится дразнить тебя во время готовки, но я жуть как устал, — хёнджин драматично прикладывает руку тыльной стороной ко лбу, словно ему резко становится плохо, и тут же в очередной раз падает на кровать, будто падая в обморок.
минхо, глядя на устроенный специально для него маленький спектакль, искренне хихикает, а потом отворачивается к экрану телефона.
— ладно, актёр, что заказывать-то будем? — он заходит в приложение доставки.
— пиццу! — тут же отзывается младший, уже листая что-то в своём телефоне. — пеперони! мечтаю о ней уже где-то неделю.
и кто такой минхо, чтобы отказывать этим печальным умоляющим глазкам?
— пицца так пицца, — легко соглашается он, улыбаясь одним уголком губ.
***
на часах уже немного заполночь. они лежат на кровати, оба на спине, тесно прижимаясь друг к другу плечами. на хёнджине минховы шорты и футболка: смотрятся они чертовски органично, так по-домашнему.
минхо думает об этом, неосознанно держа хёнджина за руку, потому что та вдруг оказывается рядом. хван поворачивает голову на старшего, очень внимательно изучая его лицо, когда ощущает на своей ладони мерное поглаживание. он хмурится слегка, переводя взгляд на друга. в комнате свет исходит только от гирлянды на противоположной от кровати стене, которая скрывает в желтоватом полумраке лицо минхо.
— у тебя что-то случилось? — хёнджин почему-то вдруг шепчет, потому что чувствует, что если сделает что-то иначе, то всё испортит. а ещё он знает, что ли будет до последнего молчать и вариться в собственных мыслях. — ты же помнишь, что можешь рассказать мне что угодно, правда?
минхо глубоко дышит и молчит с минуту, набираясь смелости. по-прежнему смотрит не на хвана, а куда-то невидящим взглядом в потолок пялится.
— думаю, что я очень сильно в тебя влюблён.
в комнате повисает тишина, прерываемая только их дыханием и гудящими электричеством лампочками в дурацкой гирлянде.
— ты мне ужасно нравишься, хван хёнджин.
минхо поворачивает голову набок, смотрит глаза в глаза.
— какой же ты невообразимый придурок, ли минхо… — у хёнджина горят уши, и свободной рукой он закрывает своё лицо, надеясь хоть так спрятаться от внимательного взгляда. — если не лжёшь, то поцелуй прямо сейчас.
ли приподнимается на локте (руки их так и не расцепляет), и нависает над младшим. минхо аккуратно прикасается к губам хёнджина, целует почти невесомо. совсем по-детски, глупо и невинно, будто в первый раз. но у хёнджина от этого всё равно внутри всё стягивает и сердце начинает бешено качать кровь.
— а я тебя, кажется, люблю, — счастливо улыбается хёнджин.
минхо в ответ смеётся и снова целует.