Солнечные лучи ярко сияли, спускаясь сквозь облака золотыми дорожками. Они огибали высокие рифленые колонны круглого зала, в центре которого стоял огромный золотой трон, украшенный маленькими статуями, картинами прошлого и резными листами лавра. На некотором расстоянии находился круглый бассейн, вода в котором была непрозрачной и отражала высокий облачный потолок, словно зеркало. Вдалеке слышался хор, состоящий из женских и мужских голосов… звуки лиры разливались повсюду, вторя пению и образуя необычное и очень красивое звучание. Лёгкий ветерок, словно сам по себе, существовал здесь, меняя направления и принося с собой запахи нектара.

На первый взгляд, зал пустовал, одиноко храня свою красоту в замкнутом круге колонн. Однако, это было не так. Справа от трона, у одной из гигантских статуй, стоял Аполлон. Он склонял голову к массивному выступу, любуясь своей сестрой. Афродита задумчиво разглядывала облака, словно подсчитывая что-то.

— Знаешь… — произнёс он и затих, выдерживая паузу.

— Что? — она повернулась, обращая на него свой взор.

— Мужчины сходят от тебя с ума, и я, иногда, понимаю почему…

Она засмеялась.

— Ты, брат мой, это хотел сказать мне?

— Нет… — Аполлон снова выдержал паузу, — я подумал, что мы очень похожи на этих двоих.

— Мы? — Афродита приподняла бровь, недоверчиво улыбнувшись, — я и ты? похожи на этих двух волшебников? Драко и Гермиону?

Он кивнул.

— Если она выйдет замуж сегодня, то тот, кто предназначен ей, станет похож на меня…

На мгновение воцарилось молчание, в которое Афродита пыталась понять тайный смысл сказанный братом фразы.

— Я поняла, что ты имеешь в виду… но она жена нашего отца, ты не в силах тягаться с самим громовержцем.

— Эта земная дева похожа на Геру, и я потому так страстно желаю другого исхода…

— Богиню любви ты просишь помочь тебе в этом, брат мой?

Он отрицательно качнул головой, встряхивая своими золотистыми кудрями.

— Нет, Афродита. Мы не в силах помогать им далее. Мойры непреклонны. В этот земной день случится то, что не в праве изменить уже никто из нас.

Она промолчала, лишь томно вздохнув, а мгновение спустя подошла к бассейну и села на выступ, который окружал зеркальную воду. Её длинные светлые локоны развивались от едва заметного ветра в такт дыханию.

— Зеркало Оракула… оно покажет нам всё.

Златокудрый красавец, помедлив, отправился туда же и опустился у ног сестры, склонив голову к её коленям.

— Ты выбрал её, только потому что она похожа на Геру? — после некоторого молчания спросила Афродита.

— Нет. Я выбрал их обоих, потому что она похожа на Геру.

— То есть?

— Я не мог указывать путь предназначенному ей мужчине. Не мог отправить на испытание его.

— Потому что он мужчина?

— Нет, — Аполлон улыбнулся, — его сущность слишком двойственна, его душа колеблется… отправив его туда, я мог совершить одну из самых больших ошибок, которые мы совершаем в отношении людей, полагаясь лишь на светлые их чувства. Он мог принять другую сторону, испортив всё во всех существующих реальностях раз и навсегда.

— Тогда можно было пойти другим путём, — голос Афродиты лился мягко и нежно, перекрывая божественный хор нимф, — через вторую пару, наиболее связанную с этой.

— Нельзя было, милая сестра, идти таким путём. Эти двое, о которых ведёшь ты речи, давно раскрыли своё предназначение и сейчас лишь человеческие качества… предрассудки указывают им дорогу.

Золотой луч, ярче всех остальных, коснулся пола в тот момент, когда прозвучали его последние слова. Перед Афродитой и Аполлоном возникла другая богиня, словно родившись из солнечного луча. Позолоченные одежды обвивали стройный стан её, подчёркивая все изгибы тела. Каштановые длинные локоны ниспадали почти до земли, переливаясь янтарными бликами в солнечном свете. Взор высокомерный и строгий обратился в их сторону и блеснул огоньком строгости. Аполлон резко встал, выпрямился и поклонился. Афродита не повернула головы — более прекрасная, чем прежде — она ненавидела Геру, и это было взаимно.

— Аполлон, — голос Геры звучал томно, и, будучи на несколько тонов ниже, чем у богини любви, он всё же не уступал и был божественно прекрасен.

— Здравствуй, прекрасная Гера. Зевс покинул нас рано утром, и не обещал вернуться до рассвета.

Он смотрел на неё и любовался. И не было богини прекрасней. Все чувства воспламеняла она в нём, и лишь просьба сестры его горячо любимой останавливала от действий, которые могли привести Олимп к войне.

— О нём как раз и речь. Зевс явится сюда сейчас, и он в страшном гневе.

Афродита, услышав это, снизошла до косого взгляда на неё.

— В чём же провинился я, прекрасная Гера? — задал вопрос Аполлон.

— Ты, Аполлон, ничем не разгневал громовержца, но вы оба… Как вы посмели идти против воли его? Как вы посмели явиться людям?..

Новый луч яркого света стукнулся об пол и превратился в Зевса. Он выглядел как умудрённый годами старец, уставший и печальный. Голубые глаза сверкали из-под густых посеребрённых бровей. Тысячи мелких молний окружали его, создавая вокруг сияние, подобное нимбу. Афродита встала и слегка склонила голову в знак приветствия.

— Уйди, Гера! — рявкнул Зевс, совсем несвойственным для своего образа голосом.

Аполлон встретился взглядом с ней, перед тем как она покинула их.

— Я слышал, — продолжал Зевс, — что вы снова принялись помогать смертным. В прошлый раз нам чуть это не стоило жизни! И кому? Кому, отец мой Кронос, вы помогли? Волшебникам. ВОЛШЕБНИКАМ!..

Брат и сестра склонили головы, не в состоянии ответить.

— … Не для того ли мы наделили их силой, которой не каждый смертный обладает? Не для того ли дали им эти знания? Вы помогли им! Помогли им в любви!

Афродита откинула локон, упавший на глаза, и взглянула на отца.

— Но не в нашей ли власти любовь и другие её проявления. Ни я ли могу вселять любовь и забирать её? Ни брат ли мой способен исцелить, утешить, помочь?

— Ты права, — Зевс пылал гневом, не собираясь успокаиваться. Взгляд его дочери, обычно действующий безотказно, теперь не коснулся его сердца — любовь в твоей власти, во власти Аполлона исцеление, однако ж не своими руками, не сами вы должны были привести этих людей к пониманию предназначения своего…

Так продолжал он отчитывать детей своих, а вода за спинами богов пришла в движение, тихие волны от центра к краям разбежались, и появилось изображение, словно окно показывало оно четверых людей — волшебников — судьбы которых, волею богов, оказались связаны…

* * *

Холод окутал Драко. Темнота, сгустившаяся вокруг, искрила полным отсутствием звуков. Он точно помнил, что мгновение назад его лицо находилось над поверхностью Омута Памяти, а уже сейчас мир померк и даже своих собственных рук невозможно было разглядеть во всеобъемлющем мраке.

— Ты всё ещё не веришь, Драко? — яркий свет ослепил его, появляясь вспышкой прямо перед ним. В рассеявшихся лучах и осыпавшихся золотистых блёстках предстала Афродита.

— Здесь ничего нет! Я проделал весь этот путь сюда, чтобы ничего не увидеть? — почему-то в этот момент Малфой не вспомнил о Гермионе, его бесила богиня, настоявшая на этом коротком путешествии.

— Ничего… тебе не достаточно будет увидеть… придётся пройти этот путь и сделать выбор…

— Не понимаю… — Драко стоял на месте, не в состоянии разглядеть что-либо вокруг, — хотите сказать, что вы…

Он не договорил. Другой такой же яркий свет пролился на них обоих, и рядом с богиней появился златокудрый красавец.

— Твой замысел опасен, сестра… — тихо проговорил он.

— Я не собиралась отступать, Аполлон. Коль начал ты, так и заканчивать придётся. Смертные сильны и одновременно слабы… тебе, как никому, известно это обстоятельство.

— И всё же… Зевс гневается. Если он узнает…

— Не узнает, — богиня усмехнулась, — ведь это всего лишь воспоминания. Предназначенный избранной ничего не сможет узнать без нашей помощи. Клянусь, это в последний раз, когда я соединяю две реальности воедино. Ты сам сказал — душа его двойственна, он слаб… ему мало увидеть, Драко должен почувствовать…

Аполлон отступил на шаг.

— А ведь правда, это не прямой контакт… между нами Омут Памяти… возможно Зевс не заметит нашего очередного вмешательства…

Малфой слушал их, с трудом улавливая смысл, пока, наконец, ему окончательно это не надоело.

— Послушайте, мне ещё тут долго стоять? Вы не могли бы эти ваши дела обсудить без меня?

— Не могли бы, — одновременно ответили боги, всё же прекратив разговор.

— Итак, ты отправишься туда, увидишь всё, как могло случится без её присутствия. Умоляю, выбери правильный путь, Драко… — прошептала Афродита, поведя рукой в сторону и медленно исчезая в темноте.

* * *

Драко Малфой вскрикнул и резко открыл глаза, фокусируя взор на зелёном пологе своей кровати. Солнечные лучи проникали сквозь полуоткрытую штору и ярко отражались от серебристой змеи на одеяле. Неужели это был сон? Он осторожно приподнялся и осмотрел свою спальню. Здесь ничего не изменилось, даже блокнот валялся на полу точно так же, как Драко оставил его вчера.

— Доброе утро, Драко, — мать тихо вошла к сыну, прикрыв за собой массивную резную дверь из красного дуба, — как спалось?

— Нормально… — песчинка сомнения закралась в его сердце.

— Хорошо. Я вообще-то пришла… собирайся, срочное собрание на котором будет Она… ты же хочешь её увидеть?.. Этот брак решит всё…

Собрание? Она? Малфой ничего не понимал, отчётливо припоминая, что никаких собраний у его семьи быть не должно. И вообще, родители так скоро вернулись из Лондона?

— Брак? О чём ты?

— Ну, конечно, отца известили о согласии. Тёмная Леди станет твоей женой, и это даст шанс Ордену.

— Мама?

Нарцисса развернулась и взмахнула палочкой, не оборачиваясь на зов сына.

— Не волнуйся, Драко, всё будет так, как задумано…

Драко встал, собираясь догнать её, однако что-то остановило его. Этим чем-то оказалась сова, влетевшая в окно и опустившаяся прямо перед ним на пол.

— Что за?.. — он выхватил газету, которую держала птица, не припоминая, чтобы он когда-нибудь подписывался на газеты. Однако первая полоса привлекла его внимание.

«Наш бессменный Министр Магии Долорес Джейн Амбридж сегодня отметила юбилей. Событие проходило в большом ресторане в Лондоне, поздравить Министра пришёл сам Тёмный Лорд. Торт гости доедали в магловской деревне, где прошла праздничная зачистка грязнокровок… Наш корреспондент Себастьян Скитер в подробностях описал торжество в статье на странице 41…»

Газета с шелестом выпала из рук, открывая взгляду Малфоя недовольную сову. Ему было не до глупой птицы. Куда он попал? Что происходит? Тёмный Лорд, собрания, убийства маглов и министр Амбридж… Драко провёл ладонью по волосам, пытаясь прийти в себя, после чего встал и отправился в ванную комнату, которая, слава Мэрлину, оказалась на законном месте. В зеркале появилось его родное заспанное лицо, душ с шумом обрушился на голову, отвлекая от навязчивых мыслей, изгоняя страх и смывая сомнения. Под тёплыми обволакивающими струями воды, Драко Малфою казалось, что это всё дурной сон и последовавшее за этим воображение. Он закрыл глаза, умиротворённо погружаясь в свои мысли и успокоился, сомнения на время покинули его, а сердце наполнилось беспричинной радостью… ведь даже оно не могло представить что именно его ждёт…