После очередной ночной смены Эмма проснулась отдохнувшей и полной сил, несмотря на то, что проспала всего пять часов. Пришлось поставить будильник. Увы, но весь день валяться было чревато. У Генри завтра школа, стало быть, сегодня надо бы лечь пораньше.

Но у Реджины такая чудесная кровать. Да и вообще вся квартира. Эмма нигде так быстро не осваивалась, а Реджина вдобавок ко всему очень хорошо о них заботилась. Последнее откровенно пугало. Эмма ни капельки не сомневалась, что она привыкнет, и несостоявшийся накануне поцелуй — явное тому доказательство. Она не должна была пытаться, но — твою ж мать — не сдержалась. Они условились всё обдумать, в чём Эмма, честно говоря, не видела никакой нужды. Пусть страшно, пусть не останется путей к отступлению, но она отдавала себе отчёт в том, что хочет Реджину. Единственное, что останавливало, — страх перед самой Реджиной, и всё равно едва не сорвалась. Нечестно же, что Реджина вся из себя такая чертовски сексуальная, привлекательная, да ещё и смотрит своими карими душевными глазами. Очень тяжело сдержать порыв вдавить их обладательницу в матрас и зацеловать до потери пульса.

Эмма дорого бы дала, чтобы знать, что творится в голове у Реджины. Она явно была не в ладах с собой, возможно, даже больше самой Эммы, которая болтала без умолку, потому что ничего толком не могла объяснить. Вроде бы тоже хотела поцеловать и проделать с ней все те вещи, которые проделывала Эмма, ублажая себя в ванной, но в последний момент всё-таки отстранилась. Или… не хотела? А, может, Реджина просто намного сильнее, не обделена стойкостью.

Эмма перевернулась на спину и уставилась в потолок. Даже сквозь закрытую дверь до неё доносились голоса Реджины и Генри, решивших после вчерашних приключений, изрядно утомивших последнего, остаться дома. Эмма понимала, что надо бы шевелиться, собирать вещи и везти сына домой. Надо затариться, составить план на неделю. Перед вечеринкой дел невпроворот, и нужно выкроить время, чтобы обсудить всё с Мэри-Маргарет.

Эмма усилием воли заставила себя встать. Нацепила шорты, грязные волосы собрала в небрежный пучок на макушке и вытащила из сумки очки. Сегодня никаких контактных линз — задолбалась с ними за неделю по самое не балуй. Собравшись с духом, Эмма зашагала босиком в гостиную на звук голосов.

Она выглянула из-за угла и увидела, что Генри и Реджина, склонившись над журнальным столиком, увлечённо рисуют. Рядом с Реджиной стояли кофейник и чашка, а с Генри — пачка сока. Эмма не смогла разглядеть сам рисунок, но не сомневалась, что получается нечто феерическое.

— Доброе утро, — сказала она хриплым ото сна голосом.

Генри резко вскинул голову.

— Мамочка! — завизжал он и уставился на неё широко распахнутыми глазами. Эмма в несколько шагов преодолела расстояние до столика, наклонилась и, крепко прижав сына к груди, вдохнула его запах. Запах весенней свежести. Может, Реджина искупала его? Она поцеловала Генри в лоб, а в ответ получила поцелуй в щёку. — Я соскучился!

Эмма с нежностью пропустила сквозь пальцы его всё ещё влажные волосы. Отстранилась.

— Я тоже, мелкий, — улыбнувшись, она посмотрела на Реджину. — И тебе доброе утро. Кофе ещё остался?

Реджина ответила неуверенной улыбкой.

— Да, я его только заварила, — поднявшись из-за столика, добавила: — Садись. Я принесу тебе чашку, — и, не дожидаясь возражений, поспешила на кухню.

Эмма заняла освободившееся место. Скользнула взглядом по рисунку Реджины (лошадь?), а потом посмотрела на творение Генри.

— Что рисует мой любимый сынишка? — спросила она. Благодарно улыбнулась вернувшейся Реджине. Та поставила перед ней пустую чашку, устроилась напротив, придвинула к себе кофе, рисунок и снова взялась за чёрный маркер.

Генри жизнерадостно ткнул пальцем на разрисованный листок.

— Это я! — его пальчик указал на фигурку в самом центре. — А это — мои день «рожденьские» желания, — деловито кивнул Генри. — Я хочу лук и стрелы, как у Робин Гуда! — в левом верхнем углу было нарисовано что-то отдалённо напоминающее озвученное. — Хочу королевскую мантию, очки для плавания и много-много-много всего разного!

Эмма улыбнулась сынишке, чувствуя, как безграничная любовь переполняет всё её существо при одном лишь взгляде на аккуратные, но «ребячливые» рисунки.

— Неужели? Посмотрим, сладкий, — она поцеловала его в макушку.

Генри снова с головой погрузился в рисование своих желаний.

Реджина сделала глоток кофе.

— Я попросила его нарисовать свои желания, — сказала она как само собой разумеющееся. — Не знаю, правда, что делать с акулой. Для меня это немножко перебор… — она нежно улыбнулась довольному Генри.

Эмма, посмеиваясь, потянулась за кофейником и плеснула немного кофе себе в чашку.

— Брось Реджина. Если ты сможешь достать акулу, я уверена, мы без проблем найдём ей местечко в нашей двухкомнатной квартирке, — она подмигнула и с наслаждением вдохнула божественный аромат бодрящего напитка.

— Ну вот, а я пообещала Генри, что она сможет остаться у меня, — без тени улыбки произнесла Реджина. — Он очень рассудительно подошёл к размерам вашей квартиры, не отвертишься.

— Моя ж ты умница, — невозмутимо похвалила Эмма и пригубила кофе. И да. Он тоже божественен.

Реджина снова склонилась над рисунком и потянулась за красным маркером. Эмма некоторое время наблюдала, очарованная тем, как она, закусив в задумчивости губу, сосредоточенно выводит линии. Вскоре рядом с лошадью появилась усыпанная спелыми плодами яблоня. Эмма решила присоединиться к веселью. Схватила лист бумаги и принялась рисовать жёлтый «Жук», ведь, что может быть лучше верного коняшки?

Справилась быстро. Жёлтый квадрат, чёрные колёса и дело в шляпе. Единственными звуками, нарушающими идиллию, были звуки работающего радио и рисующего маркера по листу бумаги.

Эмма не хотела, чтобы прекрасный момент заканчивался, и всеми силами старалась сообразить, что бы ещё нарисовать, чтобы оттянуть время. Было что-то невероятно трогательное в том, что воскресным полднем они втроём сидят за журнальным столиком. Генри всё ещё в пижаме, она сама только что встала, да и Реджина похоже сегодня никуда не собиралась, не накладывала макияж, не укладывала волосы. Просто Реджина, какая она есть, без прикрас, сидит напротив и рисует яблоню и лошадь.

Эмма решила добавить в рисунок себя, раз уж есть автомобиль. Так появился человечек с жёлтыми волосами и зелёными глазами. Она внимательно изучила разбросанные по столешнице маркеры, но нужный не нашла. Оказалось, красный Реджина держала в одной руке, в то время как зелёным раскрашивала листву.

Эмма кашлянула.

— Можно мне красный?

— Что? — вышла из оцепенения Реджина. — Да, конечно. — Она подтолкнула маркер к Эмме, которая, схватив его, бросилась самозабвенно вырисовывать красную куртку. — Так это ты? — хмыкнула Реджина. — Отвратная куртка.

Эмма показала ей язык.

— Во-первых, это моя самая любимая куртка, а, во-вторых, я стараюсь изо всех сил, ясно?

— Теперь я понимаю, от кого твой сын унаследовал художественный талант, — приподняв бровь, Реджина кивнула на рисующего Генри, который по-своему обыкновению увлекался занятием настолько, что даже не слышал, о чём говорят взрослые.

Эмма закончила с курткой, которая больше смахивала на плащ, и подытожила:

— Не всем быть такими талантливыми. Ну, ты только посмотри на себя, ещё и рисуешь! И получились не какие-то там невнятные фигурки, а офигенская лошадь, — она взялась за синий маркер, чтобы раскрасить джинсы. — Лошадь и яблоки? Почему?

Реджина посмотрела на свой рисунок, нежно улыбнулась.

— Когда-то я ездила верхом, — признала она и обхватила ладонями чашку с остывшим кофе. — Его звали Росинант. Я дни и ночи пропадала на конюшне с ним.

Эмма изумлённо посмотрела на неё. Реджина и лошади — никогда бы не подумала. Впрочем, что уж там, эта женщина не переставала её удивлять. Но вслух Эмма только хмыкнула:

— Ну, конечно, у тебя была лошадь. Богачи…

Реджина проигнорировала. Понимала, что в словах Эммы не было злого умысла, всего лишь — добрая, игривая шпилька.

— А в родительском поместье росла яблоня, за которой мы с отцом ухаживали, — она немного помолчала, украдкой наблюдая за реакцией Эммы. — Наш маленький проект.

— Яблоки и лошади. Кто бы мог подумать! — Эмма скользнула глазами по рисунку — джинсы вышли совсем не похожими на джинсы — и встретила взгляд Реджины.

Карие глаза смотрели игриво.

— Очки. Кто бы мог подумать!

Эмма пожала плечами.

— Да вот нужны, чтобы видеть.

Реджина улыбнулась. Широко и успокаивающе.

— Не переживай, тебе идёт.

Эмма почувствовала, как вспыхнули щёки, и склонила голову, пытаясь сообразить, что бы ещё такого добавить к рисунку. Выглядит вполне законченным. Может, Генри? Она взяла чёрный маркер и нарисовала фигурку поменьше. Закусила губу и робко поинтересовалась.

— Что случилось с лошадью?

Реджина глубоко вздохнула.

— Умер, но ещё раньше мать его продала, — она проследила пальцем линии на рисунке. — Когда мне было тринадцать лет, произошёл несчастный случай, и я заработала вот это… — она коснулась шрама над губой, того самого, которым грезила в фантазиях Эмма. — И… — она кашлянула. Воспоминания о любимом друге давались ей с явным трудом. — Мать запретила мне ездить верхом. Я больше не садилась на лошадь.

— Из-за несчастного случая? — Эмме ситуация показалась до невозможного абсурдной. Ну да, падение с лошади стало для Реджины серьёзным потрясением, ей было очень больно, но с ней всё в порядке. И если она действительно обожала лошадей так сильно, как говорит, какая мать лишила бы дочь любимой радости? Эмма сделала бы всё от неё зависящее, чтобы обезопасить забавы Генри, лишь бы он и дальше занимался тем, что ему по душе. — Не перебор?

В глазах Реджины снова появилось сентиментальное выражение.

— Ты не знаешь мою мать, — ответила она просто и закончила раскрашивать оставшиеся яблоки. Эмма несколько мгновений наблюдала за Реджиной, отчасти очарованная поистине королевским спокойствием, а ведь она только что рассказала что-то очень сокровенное. Видно же, что Реджина — закрытый человек, ей не нравится показывать слабость или уязвимость. И всё же она поделилась с ней, Эммой, а это, чёрт возьми, что-то да значит.

Эмма закончила рисовать Генри — с копной непослушных каштановых волос и в зелёном костюмчике — и медленно, как будто опасаясь чего-то, нарисовала ещё одну фигурку. Кареглазую, темноволосую и в красивом красном платье.

———

В торговом центре не осталось ни одной живой акулы. Как думаешь, Генри понравятся новые книги?

Вот чёрт, а я уже настроилась на акулу.

Ну. Да? Малой любит книги. Не знаю, от кого он этого понабрался.Не сказала бы, что от тебя, дорогая.

***

Кстати, ты забыла у меня свой очаровательный рисунок. Он теперь украшает мой холодильник. Прикрепила фотографию в доказательство.

Твою мать, а рисунок-то нереально охеренный получился! Генри передаёт привет.***

Мэриан будет расспрашивать меня о прошлом?Не переживай. Мэриан лает, но не кусает. Всё пройдёт чудесно.

Ты же приедешь, да?Да.

———

В среду в полдень взвинченная Эмма переступила порог Хиллс. Рядом с ней нетерпеливо подпрыгивал Генри, который всю неделю только и делал, что болтал о замке на детской площадке и встрече со своей Реджиной. В такие дни Эмма могла бы поклясться, что сын любит Реджину больше, чем её, на минуточку, родную мать. В остальное время у неё складывалось впечатление, что он любит Реджину больше, чем она, что в принципе невозможно. Правда?.. Потому что она без ума от этой женщины.

Эмма поняла, что до вечера воскресенья, пока они с Генри не вернулись домой, она не осознавала до конца, как сильно ей нравится Реджина. Уже через десять минут Эмма остро прочувствовала разлуку с ней. Она скучала по ней. Ёбушки-воробушки, как же она скучала! Сама мысль об этом внушала страх. Эмма боялась думать о том, что же значат её чувства, но в то же самое время она никак не могла избавиться от присутствия Реджины в своём сердце. Просто Реджины.

А ещё бредятина о личном пространстве, не говоря уже обо всём том, что они обе должны обдумать. Но Эмма устала от мыслей и на каком-то подсознательном уровне чувствовала, что и Реджине все размышления в какой-то момент встали поперёк горла. Это было видно по бесчисленным коротким сообщениям, которыми они обменивались по любому поводу. Да и мысль о встрече с Реджиной занимала её куда больше предстоящего разговора с Мэриан. Так себе начало для сотрудничества, конечно, но Эмма ничего не могла с собой поделать.

— Эмма! — Мэриан сидела за большим столом на открытой кухне. Дети хаотичными ураганчиками носились вокруг. Эмма осмотрелась в попытке оценить ситуацию. Генри высвободил руку и первым бросился навстречу Мэриан, точнее, Роланду, игравшему в машинки у материнских ног.

Эмма подошла ближе и была встречена крепким объятием.

— Привет, — она отступила на шаг, засунула руки в карманы куртки и неловко закусила губу. — И… Тут миленько.

Мэриан широко улыбнулась и пригладила распущенные каштановые волосы.

— Для начала я тебе всё здесь покажу, ладно? Реджина скоро приедет, а мальчишки пусть пока поиграют.

— Можно нам поиграть в замке, ма? — Генри, уставившись на неё щенячьими глазами, с надеждой улыбнулся.

Эмма щёлкнула его по носу.

— Конечно, малой, дерзайте.

Мальчишки, взявшись за руки, выбежали через двойные двери навстречу солнцу.

Мэриан заметно расслабилась. На её губах играла чуть взволнованная, нетерпеливая улыбка.

— Начнём?

Они не спеша обошли весь центр. Мэриан задавала много вопросов, но и Эмма, видевшая немалый потенциал в огромных пространствах и уже прикидывающая, как их можно задействовать в будущем, не отставала. При том что уже было реализовано несколько отличных проектов, среди которых выделялись библиотека, комната для домашних заданий и просторный зал с современным оборудованием, где дети могли заниматься спортом. Остальные сотрудники молодёжного центра тоже вели себя очень дружелюбно. Здоровались, расспрашивали и охотно рассказывали о любимом времяпровождении с детьми.

Бумажной работой занималась преимущественно Мэриан. Она же решала насущные вопросы. В группе продлённого дня хозяйничала Белль, а за спортивные активности отвечал некий Киллиан, мутный парень, начавший флиртовать с Эммой, едва встретился с ней взглядом. Он же время от времени катал ребятишек на собственной лодке.

Эмма не была уверена, что впишется, и не представляла, чем будет заниматься в Хиллс, но Мэриан заверила, что она принесёт много пользы. Детям нужен человек, которому они могут довериться, сказала ей Мэриан, при взгляде на которого они увидят себя. По словам Киллиана, у него за плечами тоже были судимости, в основном за мелкие кражи и хулиганство по пьяни. Подростки разговаривали с ним, расспрашивали… они нуждались в помощи взрослых, побывавших на тёмной стороне, но сумевших каким-то образом выйти к свету.

В своём большинстве речь шла о детях из приёмных семей, но вот незадача; сотрудников, детство которых прошло в системе, среди персонала центра не было. Воспитанники могли равняться на Киллиана, брать пример с Мэриан, Белль или любого другого волонтёра, но это всё не то. Эмма пережила то, что пережили они, облажалась и опустилась на самое дно, но сумела выкарабкаться. Сегодня у неё квартира, работа, ребёнок. Она — история успеха.

Мэриан оказалась отличным социальным работником. Каким-то непостижимым образом она смогла разговорить даже Эмму, которая сначала даже ничего не заметила, а когда поняла, что происходит, поймала себя на мысли, что не возражает. Она никогда не скрывала прошлое, но и не трезвонила о нём направо и налево. Эмме нужно было проникнуться человеком, чтобы открыться, но Хиллс производил впечатление безопасной гавани, здесь хотелось говорить и каждое слово казалось значимым.

Очень славное место, заключила Эмма в конце экскурсии, и все сомнения отпали сами собой. Теперь она видела себя частью Хиллс, независимо от того, какие обязанности возложит на неё Мэриан. Было что-то будоражащее в мысли, что ей больше не придётся гоняться за преступниками или стоять столбом на входе в бар. Не то чтобы Эмма возражала против последнего места работы, в конце концов, именно там познакомилась с Реджиной, если закрыть глаза на их случайные встречи в последующие дни, поэтому она всегда будет дорожить этим воспоминанием.

— Такие вот дела, — Мэриан широко улыбнулась. Было видно, что она очень сильно переживает за это место, как и Реджина, в глазах которой появлялось точно такое же взволнованное выражение, когда она рассказывала о Хиллс и проделанной в нём работе. — Тебе нравится?

— Да, — Эмма оглянулась. В самом дальнем углу комнаты сидела кучка подростков, склонившись над книгами, и Белль с явным энтузиазмом что-то говорила одному из них. — Просто… Я немного ошеломлена. Было бы круто работать с детьми, правда, но я не могу избавиться от ожидания подвоха.

Мэриан ответила ей непонимающим взглядом, а уже в следующую секунду Эмма почувствовала на своей пояснице чью-то ладонь и услышала низкий голос Реджины.

— Подвох? С чего бы вдруг? — она смотрела на Эмму, приподняв бровь, и тревожно улыбалась.

Эмма почувствовала, как вспыхнули щёки. Во-первых, они не виделись несколько дней, а желание впиться в пухлые губы поцелуем никуда не исчезло. Во-вторых, Реджина смотрела таким взглядом, как будто могла видеть её насквозь.

— Как бы… — она облизала пересохшие губы, мысленно отвесив себе подзатыльник за то, что не может держаться достойно в присутствии потенциальной начальницы. — Всегда есть подвох, разве нет? — увидев, как изменились лица обеих женщин, она продолжила: — Для детей, вроде меня. Всегда есть подвох.

— Вот видишь, — Мэриан легонько толкнула её. — Именно поэтому ты идеально впишешься в Хиллс. Ты в теме.

Эмма застенчиво улыбнулась.

— Наверное… — пробормотала она.

Проворные пальцы скользнули вдоль пояса её джинсов.

— Раз так, может, обсудим? — Реджина кивнула на один из столов.

Мэриан налила им в чашки кофе. Эмма боялась, что получится бездушное собеседование, и была рада ошибиться. Разговор вышел приятным, спокойным и непринуждённым, очень даже в её вкусе. Формальности не для неё. На последние две работы Эмма тоже устраивалась через знакомых. Так и выживала.

Реджина и Мэриан сидели напротив, но этим официоз и заканчивался. Эмма пригубила кофе, а когда Мэриан попросила её рассказать о себе, что само по себе казалось забавным, учитывая, насколько хорошо они обе осведомлены о деталях её жизни, не испугалась, что на неё посмотрят свысока.

— Что ж, — она с благодарностью приняла ободряющую улыбку Реджины. — Меня оставили на обочине дороги. Сохранилась старая газетная вырезка. Меня нашёл какой-то мальчишка и отнёс на ближайшую заправку. Дело было в штате Мэн.

Взгляд Реджины смягчился, впрочем, Эмма не стала останавливаться на подробностях. Она не горела желанием рассказывать о детстве, да и сидевших перед ней женщин куда больше интересовали её юность и первые годы жизни Генри. Мэриан едва заметно кивнула, приготовившись внимательно слушать.

И Эмма продолжила:

— Меня часто перекидывали из одного места в другое, я постоянно вляпывалась в неприятности, нарывалась на отстойных приёмных родителей, пока в подростковом возрасте не оказалась у Мэри-Маргарет и Дэвида. Вы бы сказали «восстановлению не подлежит», и хотя они делали всё возможное, чтобы помочь мне, я всё равно тупила, даже в тюрьме побывала, — поджав губы, она вгляделась в лица Реджины и Мэриан в попытке понять их реакцию на её откровения: — И да. У меня появился Генри. Его рождение заставило меня переосмыслить свою жизнь, понимаете? Я не хотела отдавать его, не хотела, чтобы он оказался в системе, и поэтому мне пришлось измениться.

Мэриан тепло улыбнулась, как умеют только родители, а Реджина потянулась, чтобы накрыть руку Эммы своей и слегка сжать.

— Что ты могла бы сделать для этих детей? — поинтересовалась Мэриан. — Ты уже думала об этом?

— Выслушать… — успокоившись, Эмма расправила плечи. — Выслушать, чего они на самом деле хотят, потому что никто этого не делает. А потом помочь. Быть рядом. Я понимаю, через что они проходят, позволю задавать вопросы и не стану врать, — с каждым словом её голос звучал всё увереннее. Она была полна решимости донести до женщин, что настроена серьёзно и не собирается скрывать прошлое. — Я буду честна. Вокруг них и так слишком много лжи.

Реджина вернула руку себе, и хотя взгляд не выражал ничего конкретного, выглядела она довольной.

— Спасибо, Эмма.

— Да, спасибо тебе, — нетерпеливо кивнула Мэриан. — Нам надо переброситься парой слов с Киллианом и Белль, но я бы очень хотела нанять тебя. Сначала на неполный рабочий день, а дальше посмотрим, — она встала из-за стола, и Эмма почувствовала, как её переполняет счастье. — Мы попозже вынесем окончательный вердикт, хорошо?

Эмма кивнула и проводила женщин взглядом, а когда они вместе с Белль уединились в библиотеке, допила остатки кофе в один присест. В душе разливалось приятное тепло, да и в целом Эмма сейчас, как никогда раньше, была уверена в своих силах. Поднявшись, она отправилась на поиски Генри и Роланда. Впрочем, они тут же и нашлись.

Их заразительный смех доносился с переполненной малышами площадки. Ребята постарше состязались в баскетболе, катались на роликовых коньках, и всё было так хорошо…

— Ма! — голос Генри звенел от нетерпения. — Смотри сюда! Мы сейчас скатимся с горки вместе!

— Смотрю, малой! — она благодарно улыбнулась, от души наслаждаясь этим замечательным днём. Роланд забрался на самый верх горки, за ним — Генри, который, когда они уселись, обнял его здоровой рукой, после чего оба съехали вниз. Смех Роланда был музыкой для ушей Эммы, как и сегодняшний день был усладой для её сердца.

Вскочив, мальчишки наперегонки бросились ей навстречу. Генри с разбегу обнял её за талию, а Роланд в последний момент остановился и теперь внимательно наблюдал за ними. Эмма потрепала его по волосам. Роланд был застенчивым мальчиком и, в отличие от общительного Генри, к незнакомым взрослым относился с опаской, что в общем-то даже хорошо. Генри очень быстро открывался людям, особенно, если уделить ему немножко внимания.

— Как дела, мини Мэриан? — спросила Эмма.

Глаза Роланда широко распахнулись.

— Я — Роланд! — возразил он застенчиво.

— Да-да, это тоже ты, мелочь, — усмехнулась Эмма и щёлкнула его по носу. — Хочешь — донесу тебя на спине до лесенок?

Роланд кивнул, и Эмма опустилась на колени, чтобы посадить его себе на плечи. Генри повис на её руке, не желая пропускать веселье, и стал восторженно лепетать. Они, оказывается, играли в рыцарей, брали штурмом замок, в котором была пленена прекрасная Королева Реджина.

Всё в Хиллс казалось таким естественным и душевным, и Эмма искренне наслаждалась чувством единения со своим ребёнком. Она даже не замечала, что за ними наблюдают, пока не услышала за спиной вкрадчивый голос:

— Справляешься, Свон? — Киллиан подпирал плечом деревянный замок. Он производил впечатление славного парня, и Эмма не чувствовала, что над ней насмехаются, скорее, испытывают на прочность. Но лучше бы расставить точки поскорее, особенно, если она остаётся здесь работать.

Удерживая Роланда на плечах, она шагнула навстречу Киллиану:

— Справляюсь, но спасибо, — улыбнулась Эмма и, щурясь от солнечного света, смерила собеседника взглядом. Наверное, его можно было бы назвать привлекательным: с серьгой в ухе, неряшливой причёской и в чёрной кожаной куртке. Если бы она была в теме. Если бы она была по мужчинам. Но она не по ним.

Эмма перевела взгляд на молодёжный центр. Сердце замерло. На пороге, рядом с Мэриан, стоял истинный объект её желаний; женственный, решительный и сильный, но в то же время невероятно хрупкий.

Киллиан протянул руку и кокетливо погладил её предплечье.

— Твой малыш растёт без отца? — он указал на Генри, который, остановившись рядом с Эммой, буравил его недоверчивым взглядом.

— Что за малыш… — ровно проговорил он, а мгновением позже, осознав, что поблизости находится Реджина, отмахнулся от нового знакомого. Развернувшись, бросился в любовно распахнутые объятия. — Реджина!

Генри обхватил её ногами, вцепился в неё ручонкой, и Реджина, удерживая его вес, медленно зашагала вперёд. Хотя сынишка был уже слишком взрослым для забавы, Эмма тоже так иногда делала.

— Мой маленький принц, — проворковала Реджина, и Генри расхохотался.

Эмма опустила Роланда на землю, который тотчас побежал к своей матери. Мэриан выглядела счастливой и довольной, и Эмма ожидала увидеть точно такое же выражение на лице Реджины, но та держалась достаточно холодно. Обнимала Генри, а сама смотрела на Киллиана. Плечи её были напряжены, в карих глазах — стальной блеск.

— Что здесь происходит? — обратилась она к Эмме, и на миг взгляд её дрогнул.

— Мы со Свон просто знакомимся, — Киллиан засунул руки в карманы и ответил Реджине неприязненным взглядом. Эмма была готова поспорить, что между ними маячила какая-то история, ей неизвестная.

Мэриан передёрнула плечами и добродушно улыбнулась.

— Итак, Эмма, ты заинтересована в работе на полставки? Мы могли бы согласовать дни, исходя из твоего рабочего графика в других местах.

Поток счастья переполнил сердце Эммы, и она не смогла сдержать улыбки, впрочем, не очень-то и хотела. От неё не скрылось, что лицо Реджины в ответ на её реакцию тоже просияло.

— Серьёзно? Да я с радостью!

Реджина улыбнулась.

— Отлично, Эм-ма. Вы с Мэриан должны обговорить все детали. Может, начнёшь в понедельник?

Эмма нетерпеливо кивнула.

— Я только за. Понедельник подходит. Отлично. Само совершенство.

Мэриан запрокинула голову и рассмеялась. У неё был потрясающий смех, а волосы красиво развевались на ветру, и Эмма неожиданно для себя осознала, почему Мулан безнадёжно полюбила эту женщину.

— Совершенство — это хорошо. С нетерпением жду твоего первого дня. Сдаётся мне, с детьми ты поладишь.

— Сдаётся мне, с коллегами тоже, — вклинился в разговор Киллиан.

— Тебе разве не нужно работать? Наставлять детей? — накинулась на него Реджина.

Пробормотав что-то неразборчивое, Киллиан зашагал к двойным дверям, но не раньше, чем послал Эмме неоднозначный взгляд. Это было по меньшей мере неловко, и Эмма сделала мысленную зарубку спросить потом у Мэриан, как бы приструнить парня. Желательно поделикатнее, потому что теперь им предстоит работать (эта мысль продолжала будоражить сознание) вместе. Некоторые парни, и Киллиан, похоже, из их числа, не привыкли сдаваться без боя. Признание в ориентации обычно распаляло их либидо и заставляло стараться усерднее. Что до Эммы, то она всего лишь хотела избежать неловких недоразумений на новой работе.

— В понедельник тебе придётся поговорить с ним, — сказала Реджина твёрдо, едва за парнем закрылись двери.

Эмма посмотрела на Реджину, с лица которой по-прежнему не сходила улыбка, пытаясь понять, какие же эмоции её переполняют на самом деле. Никогда раньше она не замечала ничего подобного за Реджиной, это было что-то совершенно новое, и ей понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать… Реджина приревновала. В ней буквально бурлила ревность, хотя она прекрасно знала, что Киллиан Джонс ей не соперник. Лесбиянство, все дела. Эмма была совершенно очарована Реджиной, о чём та должна знать, пусть она и не говорила часто о своих чувствах.

Мэриан осторожно погладила Реджину по плечу.

— Он потерянный щеночек, абсолютно беспроблемный, — заверила она подругу, а после повернулась к Эмме. Широко улыбнулась. — Мы с Реджиной договорились, что я отведу Генри и Роланда поесть гамбургеров у Бабули, — она выждала, пока мальчишки перестанут радостно голосить. — Как только закончу с делами здесь.

— Неужели? — Эмма нахмурилась в замешательстве. Звучало здорово. Генри обожал гамбургеры, закусочную «У Бабули» и подружился с Роландом. Единственное, чего она не понимала, так это — зачем?

Мэриан одобрительно промычала.

— Да, а Реджина поведёт тебя отпраздновать, за бутылкой вина и вкусной едой, — добавила она как само собой разумеющееся.

Реджина покосилась на неё.

— Неужели?

Мэриан тепло посмотрела на неё. Чуть склонила голову.

— Да, как мы с тобой и договорились где-то… пять минут назад?

— А… Да… — Реджина с энтузиазмом кивнула и, неуверенно улыбнувшись, взглянула на притихшую Эмму. — Если тебе, конечно, интересно? — её взгляд был честным и открытым, казалось, она искренне боялась, что Эмма может не захотеть ужинать с ней. Взгляд был ошибочным, но в то же самое время невероятно милым, пусть и совсем не соответствовал характеру Реджины. А ещё она нервничала. У Эммы в голове не укладывалось, чем она заслужила расположение такой женщины. А само предложение? Оно смахивало на свидание, пусть никто из присутствовавших и не произносил это слово вслух.

К чёрту. Кому вообще нужны ярлыки? Если Реджине так проще, то Эмме подавно. Она кивнула.

— С удовольствием. Мне, наверное, нужно забежать домой, переодеться?

Взгляд Реджины стал ещё мягче, если это вообще возможно.

— Было бы замечательно. Я пришлю тебе адрес. Встретимся на месте в половине шестого. Договорились?

И всё-таки Эмма не сдержалась:

— Это свидание.

— Это… свидание, — подтвердила Реджина, и стоявшая рядом с ними Мэриан просияла.

[X]

Когда Эмма приехала в ресторан — уютное итальянское местечко — Реджина ждала снаружи. Она заметила её сразу же. Реджина тоже заехала домой переодеться, теперь на ней было красивое зелёное платье, которое едва выглядывало из-под наброшенного на плечи пальто. Сама Эмма ненадолго застряла перед шкафом, пока в состоянии крайней безысходности не обратилась к Руби, которая, ответив грубым смешком, предложила перерыть весь шкаф. В конце концов она тоже остановилась на платье. Не розовом, его Реджина уже видела, а чёрном. Она нацепила каблуки, и что самое главное…

— Ты не надела куртку, — поприветствовала Реджина. Карие глаза скользнули по её фигуре оценивающим взглядом, уголки красных губ дрогнули в нежной улыбке.

Эмма застенчиво пожала плечами.

— Она отвратная, так что…

Реджина рассмеялась и, шагнув вперёд, поцеловала Эмму в щёку.

— Ладно, надеюсь, тебе нравится итальянская кухня. Нам сегодня есть что отпраздновать.

Эмма послушно прошла в ресторан. Когда Реджина на ходу снимала пальто, она поймала себя на том, что беззастенчиво пялится на её задницу. Ни себе, ни другим в жизни не смогла бы объяснить, как так вышло, что оказалась здесь, на свидании, с этой восхитительной женщиной. Она не чувствовала себя ребёнком, то ли из-за того, что у самой был малыш, то ли из-за того, что пришлось очень быстро повзрослеть, но одевалась при этом по-детски нелепо. А может — это всего лишь заблуждение? Может, она одевалась, как и полагается молодой особе в двадцать три года, просто Реджина… женщина? Невероятно красивая. Эмма чувствовала себя очень юной и неопытной, а Реджина оставалась в своём репертуаре… Реджиной.

Ужин тоже получился в её репертуаре. Реджина не жалела денег и под предлогом празднования всячески баловала её. Еда — вне всяких похвал, а ещё они на двоих распили бутылку отличнейшего вина. Половину времени Эмма слушала рассказы Реджины про Хиллс и взаимоотношения с Зелиной, а вторую — просто смотрела на неё. Следила за движением пухлых губ, любовалась на радостный блеск глаз, возникавший всякий раз, когда Реджина заговаривала об отце, и поражалась ослепительной красоте. Эмма не могла побороть возникшее в груди сильное чувство. Сердце будто увеличилось, тело задрожало, и она просто…

Влюбилась в эту женщину до безумия.

Эмма выронила ложку прямо на стол, не доев тирамису, и во все глаза уставилась на Реджину. Та осеклась на полуслове (как раз рассказывала о приключениях очень пьяной Кэтрин в колледже) и вопросительно посмотрела на неё.

— Всё хорошо?

Эмма видела шевеление красных губ. Видела, как обеспокоенная Реджина подалась навстречу, чтобы в следующий миг накрыть её ладонь своей. Но сама не могла сдвинуться с места. Продолжала сидеть, сражённая поразительным осознанием, что колотилось в унисон с сердцем. Влюбилась. Она влюбилась в Реджину.

Когда только успела?

Реджина смогла вывести её из оцепенения.

— Эм-ма, — произнесла мягко и низко, так, как могла произнести, казалось бы, обычное имя только она.

— Прости, — выдохнула Эмма, тряхнула головой и взяла ложку, чтобы расправиться с десертом. — Я просто вспомнила, что забыла кое-что сделать…

Соврать было легко, потому что необходимо, она не могла прямо сейчас переварить всю информацию. Реджина сидела напротив, вся из себя такая красивая. Ещё раньше они условились всё хорошенько обдумать, хотя уговор не помешал им пойти на свидание, и Эмме нужно было просто… переварить откровение. Понять. Она не собиралась отказываться от собственных слов. И не могла впустить Реджину в свою жизнь, если та не уверена в чувствах, слишком напугана и готова в любой момент сбежать.

«Не похоже, что она может сбежать», — услышала Эмма внутренний голос, но отмахнулась от него.

Нельзя надеяться, особенно сейчас, когда чувства ядом растекаются по венам, заставляя сердце болезненно сжиматься.

Реджина убрала руку.

— Что-то важное?

Эмма через силу улыбнулась.

— День рождения Генри. Улажу всё завтра.

Реджина кивнула, и они доели ужин, впрочем, и так почти закончили. В дверь робко постучала реальность. Эмме нужно было забрать Генри, который остался у Руби, помыть его и уложить спать. Завтра в школу. Да и Реджине наверняка рано вставать. Они расплатились и вышли из ресторана. Эмма была опьянена вином и Реджиной, её тошнило от осознания и переедания тирамису.

К счастью, ей хватило ума не брать «Жук», а заказать Убер. Эмма повернулась к Реджине, щёки которой раскраснелись, а на губах играла лучезарная улыбка, и… Чёрт, она до умопомрачения хотела поцеловать её.

— И… — Реджина облизала губы. — Спасибо тебе за компанию. Было… чудесно.

Эмма шагнула ближе. Предательская рука сама потянулась, чтобы коснуться Реджины.

— Спасибо, что балуешь меня, — сегодняшний вечер принадлежал ей одной — неизведанное чувство. Все её свидания так или иначе были связаны с работой, а на настоящие она не ходила с рождения Генри, да и те в силу её юного возраста ограничивались походами в кино или поеданием фастфуда на заднем сиденье машины. Сегодняшнее стало истинным удовольствием, уникальным, о чём Реджина даже не догадывалась.

Реджина нежно улыбнулась. Она тоже сделала шаг навстречу. По оживлённым улицам спешили люди, но Эмме казалось, что вокруг не было ни души. Мир сузился до них двоих, Эммы и Реджины, что было просто идеально.

— Ты сегодня прекрасно выглядишь. Я говорила? — карие глаза жадно вглядывались в лицо Эммы, в их глубине вспыхнул тёмный огонь.

Эмма застенчиво опустила взгляд.

— Это ты сказала про куртку. Я умею читать между строк.

— Не надо… — выдохнула Реджина, а уже через мгновение каким-то непостижимым образом оказалась совсем рядом. Одной рукой она обняла Эмму за талию, а другой взяла за подбородок. — Хочу, чтобы ты знала, я оценила твои старания. Ты выглядишь прекрасно, — у Эммы перехватило дыхание, — как и всегда.

Эмма облизала пересохшие губы.

— Ты тоже. Всегда. — Встретив взгляд Реджины, она почувствовала, будто кожа в тех местах, которых касались нежные пальцы, горит огнём.

Реджина зажмурилась. Горячее дыхание обожгло губы Эммы.

— Я хочу поцеловать тебя, — призналась она. Открыла глаза. — Можно?

Ох ты ж, Эмма жаждала этого. Она сама хотела поцеловать её, попробовать на вкус — вино, тирамису и немного Реджины — а после села бы в Убер и уехала домой, где на одну ночь, всего лишь на одну, позволила бы себе забыть о Генри, разговорах, страхах и стремлениях бежать. Нужно ответить отказом.

— Только если не сбежишь, — не согласилась, но и не отказалась. Всё зависело от Реджины.

— Ни за что, — заверила Реджина и, захватив губы Эммы в долгий поцелуй, прижала её к себе. Казалось, всё вокруг пылало огнём, и Эмма почувствовала приятную тяжесть внизу живота. Она вдыхала аромат Реджины. Всё, о чём мечтала с первой ночи, когда Реджина была занозой в заднице, в то время как она, Эмма, всего лишь делала свою работу, но каким-то образом умудрилась унести из бара несоизмеримо больше обычного чека. Твою мать, Реджина бесценна.

Губы ласкали губы. Нежно и медленно. Ничего общего с горячностью прежних поцелуев. Остались только Эмма и Реджина, посреди оживлённой бостонской улицы, и это было идеально. Она вдохнула носом воздуха, зарывшись пальцами в волосы Реджины, и когда их губы разъединились, они упёрлись лбами друг в друга. Обе шумно выдохнули.

— Реджина… — Эмма зажмурилась. Она не должна этого говорить, правда, не должна, но эмоции переполняли и грозились вырваться наружу в любую секунду. — Я… — слова снова застряли в горле, и она, открыв глаза, встретила влажный взгляд Реджины.

— Я знаю, — заверила Реджина, ласково поглаживая её щёки. — Знаю.

Эмма не находила больше слов. Столько всего нужно было сказать, но ничего не приходило в голову, потому что не знала, с чего начать. В голове была знатная каша. Мысли метались между «Реджина», «Поцелуй меня», «Я влюбилась в тебя» и «Пожалуйста, не уходи».

Из оцепенения их обеих выдернул громкий автомобильный гудок и последовавший за ним резкий голос:

— Кто из вас Эмма Свон?

Эмма кашлянула и слабо улыбнулась. Нехотя отстранилась.

— Это я, — она кивнула. — Сейчас… — и снова посмотрела на Реджину. Столько всего нужно было сказать.

— Мы поговорим, — Реджина смотрела серьёзно, решительно, а, стало быть, не лукавила. — Обещаю. Я не сбегу.

Эмма шумно сглотнула, кивнула и отпустила руку.

— Ладно, — она отвернулась, одолеваемая сумасшедшим и непонятным чувством, поселившимся в груди, и села в такси. Упёршись лбом в прохладное стекло, она не сводила взгляда с оставшейся стоять на тротуаре Реджины. — Ладно.

Это она сможет.