Чун Юнь понял, что с ним что-то не так, когда каждую ночь ему начал сниться его лучший друг.
Поначалу это были простые невинные сны, в которых они с Син Цю проводили время вместе, сражались с монстрами или странствовали по стране. Но с каждым разом сновидения становились все более двусмысленными и непонятными. Например, в одном из них Син Цю, игриво хихикая, внезапно предстал в элегантном платье, обнажающем ноги до самых бедер. А в другом и вовсе лез все время обниматься, буквально не давая прохода. Что самое странное, в абсолютно каждом сне Чун Юнь обязательно был раздет догола и сгорал от стыда, а молодой аристократ все смеялся и смеялся над ним, вгоняя юношу в краску. И экзорцист не мог понять, действительно ли он просто смущается или же испытывает чувства совсем иного свойства.
Сегодня было еще хуже, чем обычно. Сперва сон повторялся, как и любой другой: вот они встретились, пошли куда-то вместе, увлеченно болтая, но потом внезапно очутились уже совершенно в другой локации, и Чун Юнь снова оказался полностью голым. Син Цю, не переставая, подразнивал его и смеялся над попыткой друга прикрыться, но внезапно подошел к нему вплотную и, обвив тонкими руками шею, поцеловал его в самые губы. Чун Юнь подумал было на минуту, что упадёт в обморок от переизбытка чувств либо еще что похуже, но вместо этого он проснулся. И как всегда некоторые вещи оставались неизменными: раскрасневшееся лицо, гулко бьющееся сердце и утренний стояк.
Экзорцист поспешил в уборную, чтобы решить эту проблему. Каждый раз стыд сжигал его дотла. Не потому, что он делал нечто непристойное (хотя, и это тоже), а потому, что, доставляя себе удовольствие, он не мог думать ни о ком другом кроме как о своем лучшем друге. И в сладкой истоме, на пике экстаза, с губ слетало только его имя.
Позже, идя на встречу с Син Цю, Чун Юнь пытался игнорировать то, что было утром. Однако перед глазами то и дело всплывали детали полуэротического сна, а также «снятие напряжение» после. Экзорцист изо всех сил старался избегать зрительного контакта с элегантным юношей, но тот, только завидев его, кинулся ему на шею.
- Юнь-Юнь, как я рад тебя видеть!
Чун Юнь осторожно ответил на объятие, а потом мягко отстранил друга от себя и улыбнулся. Как и ожидалось, Син Цю в своем неизменном костюме из чистого шелка сегодня был еще прекрасней, чем вчера. Янтарные глаза задорно блестели. Он переминался с ноги на ногу, в нетерпении глядя на экзорциста. А тот все никак не мог насмотреться на тонкую талию, которой он только что касался, благородное лицо и слегка взъерошенные ветром волосы. Син Цю и правда обладал редкой красотой, изящной и хрупкой как самый дорогой фарфор.
Внимательно осматривая его, Чун Юнь еще подумал: нужно больше мороженого, определенно.
А затем, особо не задумываясь, с многообещающей улыбкой наследник гильдии Фэй Юнь взял Чун Юня за руку и повел за собой.
- Подожди, Син Цю, куда мы идем?
- Еще спрашиваешь. На праздник фонарей, конечно же!
Конечно, Чун Юнь осознавал все риски, которые может повлечь за собой столь богатый на события и острую еду фестиваль, но даже ему хотелось хотя бы раз в году расслабиться и перестать бояться самого себя. Так что он покрепче переплел свои пальцы с пальцами Син Цю и позволил ему вести.
На торжестве было настолько многолюдно, что просто невозможно было протолкнуться. Всюду раздавался смех, высокие и низкие голоса смешивались в бесконечном гуле. Жители Ли Юэ толпились у палаток с едой, кто-то участвовал в различных конкурсах, проигрывал мору в играх или спорах, кто-то поспешно скупал фейерверки, торговался и жег благовония. На нескольких сценах также исполняли музыку барды. Но мало кто из посетителей осмелился прийти на зажигательный концерт Синь Янь. Далеко не каждому человеку такая музыка приходилась по душе, но, к удивлению Чун Юня, Син Цю потащил его в первую очередь именно туда. И вот, спустя час, они стояли возле сцены и ждали выхода начинающей звезды гео-региона. Она не заставила себя долго ждать.
- Добрый вечер, мои любимые зрители! - Девушка наконец выскочила на сцену со своей мандолиной. На ее губах играла искренняя улыбка, которая только украшала ее обычно хмурое лицо. - Сегодня я исполню для вас несколько новых песен и все знаменитые хиты. Наслаждайтесь шоу и смотрите, не улетите в Селестию от силы рока! Погнали!
Зазвучали первые бодрые аккорды, и небольшая группа слушателей задвигалась в такт музыке. Син Цю тоже не был исключением и, забывшись, начал танцевать. А Чунь, всего несколько минут послушав такую пламенную музыку, понял, что начинает постепенно терять контроль над собой. В энергетике выступления, да и в самой Синь Янь, которая так старательно отжигала на сцене, было слишком много огня. Гораздо больше, чем экзорцист мог вынести. Он машинально полез в небольшой мешочек на поясе, в котором обычно таскал особое мороженое, но с ужасом понял, что его запасы иссякли. В тот момент его охватил животный ужас. Он же может стать совершенно непредсказуемым и вообще все тут разгромить, если поддастся влиянию Ян. Что же делать?
Син Цю, который некоторое время с беспокойством наблюдал за другом, перестал танцевать и приблизился к нему.
- Чунь, ты в порядке? У тебя щеки красные.
Не дожидаясь ответа, он легким движением руки смахнул бледно-голубую челку в сторону и невесомо коснулся губами его лба.
- Да ты весь горишь!
Но тем самым Син Цю сделал только хуже. От одного невинного поцелуя Чун Юнь вспыхнул еще больше и окончательно отдался той энергии, которую всю жизнь пытался подавить. Став совершенно другим человеком с характером, противоположным своему обычному, экзорцист стал достаточно храбрым для того, на что так давно никак не мог решиться. Уверенным движением, в свете миллионов маленьких огоньков, отражающихся в глазах напротив, в шуме беснующейся толпы, увлеченной представлением, он притянул к себе друга за талию и без колебаний накрыл его губы своими. Мир вокруг как будто замер, каждое мгновение тянулось мучительно-сладкую вечность. Его пальцы крепко обхватили хрупкий стан. Он закрыл глаза, не желая видеть реакцию Син Цю, которому наверняка его действия не пришлись по вкусу, но все же распахнул их, когда ощутил, как тонкие руки обвивают его шею. Син Цю поймал взгляд друга и счастливо улыбнулся в поцелуй. Стук сердца, казалось, просто оглушал, дыхание совсем сбилось, и Чун Юнь буквально ощущал, что вот-вот взорвется. Он чувствовал слишком много. Больше, чем следовало. С огромным трудом отстранившись от друга, он виновато посмотрел на него и пробормотал:
- Прости, я поспешил. Мне не стоило этого делать.
- Юнь-Юнь, ты так ничего и не понял, - взяв его за руки, Син Цю с теплотой посмотрел на мечника. Он прижался к нему настолько, насколько позволяли законы физики. Душе хотелось слиться с его душой, но еще ближе быть не получалось. - Тебе стоило это сделать уже давно.
- П-правда? - Чун Юнь покраснел еще больше.
Они оба уже совсем забыли про концерт и людей вокруг. Все происходящее казалось сейчас абсолютно незначительным. Юноши даже не обратили внимание на то, что группа из нескольких подростков пристально наблюдает за их разговором и радостно хихикает от увиденной ими милоты.
- Ты мне нравишься уже очень долгое время. Я проявлял различные знаки внимания, но не думал, что это взаимно, потому что обычно ты холоден как самый настоящий лед. - Син Цю весело рассмеялся. - Правда, я всегда замечал, что со мной ты как будто оттаиваешь. Это так мило. - Он запустил руку в голубые пряди и принялся ворошить их. - Ты безумно милый.
Это было уже слишком. Чуню казалось, что он спит или грезит. Ну не могло же все в реальности быть настолько чудесно. Или могло?
- Я… я тебя люблю… Син Цю. - Чуню было максимально неловко говорить это вслух, так что он опустил голову на плечо другу, позволив волосам прикрыть его пылающие щеки. - Я клянусь всегда быть рядом, клянусь защищать тебя до самого конца. И прости меня, пожалуйста, за то, что я так часто вижу неприличные сны с твоим участием. Наверное, это ненормально. Мне правда стыдно.
- Я тоже люблю тебя, Чун Юнь. - Син Цю заставил его посмотреть себе в глаза и хитро ухмыльнулся. - Подожди-ка, что еще за сны?
Чун Юнь вздрогнул и залился краской еще больше. Ох, гигантская порция мороженого сейчас точно не помешала бы.
Группа обожателей главной парочки Ли Юэ засмеялась, и все наконец вернулись к концерту. Выступление поразило всех своей неповторимой атмосферой и мощным драйвом. В конце Синь Янь даже исполнила несколько лирических баллад, и Син Цю пригласил Чун Юня на первый танец. Конечно, было немного неловко. Они не могли разобраться, кто должен вести, путались в шагах и отдавливали друг другу ноги, после чего весело смеялись и долго-долго целовались. Случайные зеваки восторженно охали и ахали, наблюдая за романтическими взаимодействиями двух влюбленных. Кругом царила идиллия. За вечер друзья успели не только натанцеваться до упаду, но также испробовать почти все блюда Сян Лин, поучаствовать в конкурсах и даже запустить фейерверк.
А в полночь, когда сотни бумажных фонариков осветили небо Ли Юэ, на время затмевая звезды Тейвата, юноши в обнимку сидели на пустом холме и делились самым сокровенным.
- Рядом с тобой я перестаю бояться себя, - признался Чун Юнь, - А такого у меня еще ни с одним человеком не было.
- Я очень рад, правда рад. - Син Цю положил голову ему на колени и, не отрываясь, наблюдал за фонариками. - Ты уже загадал желание?
Экзорцист лишь с нежностью улыбнулся и провел рукой по его щеке.
- Мое желание уже сбылось.
- Как и мое. Это лучший праздник фонарей за последнюю тысячу лет.
- Никогда не думал, что буду настолько счастлив как сейчас, - с этими словами Чун Юнь наклонился к нему, и они снова слились в долгом и страстном поцелуе.