Тонкие пальцы правой руки осторожно касаются гитарных струн, рождая приятный слуху звук. Пальцы левой руки нежно скользят по грифу, застывая в нужной позиции. Сынмин глубоко вдыхает, открывает глаза и, улыбаясь, начинает играть. Яркая мелодия окутывает пространство всей центральной площади. Прохожие останавливаются, одобрительно кивают и бросают в лежащий на земле чехол от гитары монеты и купюры. Сынмин благодарно кивает, продолжая играть.
Спустя минуту, убедившись, что со звуком всё в порядке, а гитара настроена верно, Мин подходит к стойке с микрофоном и начинает петь:
— «Танцуют краски на палитре,
Рождая новые цвета.
Какой оттенок у надежды?
Какого цвета ты, мечта?»…
Поющий Сынмин привлекает ещё больше внимания. Люди слушают, кивают головой в такт музыке, кто-то даже пританцовывает. Но внимание Сынмина сосредоточенно далеко не на толпе людей. Его взгляд устремлен чуть поодаль, где на одной из лавочек сидит художник.
— «Лиловые души порывы
Сольются с солнечным лучом.
Ну до чего ж они игривы,
Когда целуются с холстом»…
Сынмин не знает имени художника, но видит его чаще, чем собственных родителей. Как и сам Мин, художник приходит сюда почти каждый день, когда погода позволяет. Садится на лавочку, ставит перед собой мольберт и что-то рисует.
Парень определенно красив. Невысокого роста, с широкой накачанной спиной. Одет всегда в черное, нередко испачкан разными оттенками красок. Сынмин влюблен в художника уже месяц, наверное. Ему нравится наблюдать, как ловкие руки орудуют кистью, как хмурятся брови на прекрасном лице, как парень вытирает кисти прямо о футболку, совершенно не стесняясь этих пятен.
Сынмин очень хочет подойти и познакомиться, но художник всегда уходит чуть раньше, чем Мин заканчивает играть. Невысказанные чувства рвутся наружу, получив наконец выход в виде песни, что сейчас пел Сынмин.
— «В небесной дымке акварельной
Летает кисть, слегка дрожа.
Простор небесный-беспредельный-
В душе возможно ль удержать?»…
Сегодня художник никуда не спешит. Он ни разу не взглянул на Сынмина (во всяком случае, музыкант не заметил), смотря исключительно на холст, полностью сосредоточившись на работе. Лишь постукивание ноги по тротуарной плитке в такт музыке доказывало, что песня Сынмина ему определенно нравится.
— «Смешаю краски кистью мягкой,
Ответ готовя вновь и вновь:
Что невозможно беспристрастно
Нарисовать тебя, любовь»…
Сынмин заканчивает играть. Толпа восхищенно аплодирует. Мин кланяется и спешит убрать гитару в чехол, попутно убрав заработанные деньги в карман джинсовки.
— Пожалуйста, сыграй еще раз.
Сынмин поднимает голову и от неожиданности чуть не падает. Рядом с ним стоит тот самый художник.
— Что, прости?
— Можешь сыграть эту песню еще раз? Пожалуйста.
И Сынмин не может отказать. Кому угодно, но только не тому, ради кого он приходит сюда играть уже почти месяц. Не тому, для кого эта песня и была написана. Мин послушно встает на место и снова начинает играть. Художник возвращается на лавку и продолжает рисовать. Сынмину дико интересно посмотреть на картину. Быть может, сегодня тот самый удачный день для знакомства. Начало общения положено. Нужно лишь не испугаться и продолжить.
На последнем куплете Мин замечает, что художник уже не рисует, а смотрит прямо на него, удовлетворенно улыбаясь. Заканчивая петь, Сынмин идет к художнику, даже не убрав инструмент и микрофон, потому что очень боится упустить шанс поговорить.
— Спасибо, — художник чуть склоняет голову. – Наконец-то я ее закончил.
Он кивает на холст. Сынмину всё еще не видно что там, но очень любопытно:
— Покажешь?
— Смотри. Тем более, что я всё равно собирался отдать ее тебе.
Сынмин вопросительно поднимает бровь, глядя на художника, но тот лишь снова кивает в сторону холста. Мин подходит ближе, чуть разворачивает конструкцию к себе и ахает. С холста на него смотрит… он сам. Яркая улыбка, светящиеся глаза. Рот чуть приоткрыт, рядом стойка с микрофоном. Чуть выглядывает контур гитары. Сынмин с восхищением смотрит на рисунок, узнавая и одновременно не узнавая себя.
— Я в жизни не так красиво выгляжу, —наконец говорит Мин.
— Значит у тебя дома бракованное зеркало, — отвечает художник, слегка краснея.
— Я правда могу это забрать?
— Конечно. Я для тебя ее и рисовал.
— Почему?
— Мне нужен был повод познакомиться, а я не знал, как заговорить. В общем, ничего лучше не придумал. Я Чанбин, кстати.
— Сынмин.
Они неловко улыбаются друг другу. Сынмин отчетливо слышит, как быстро бьется его сердце.
— Эта песня… Ну которую я пел сейчас, — Мин еще больше краснеет, глядя себе под ноги. — Она тоже подарок. Для тебя. Я написал ее для тебя. Мне нравится наблюдать, как ты рисуешь.
— Спасибо, — Чанбин чувствует себя не менее неловко. Лицо буквально пылает. — Мне тоже очень нравиться слушать, как ты поешь и играешь. Я обычно не очень люблю рисовать на улице. Но когда ты поешь… Ощущается иначе.
— Тогда, может, встретимся здесь завтра? – спрашивает Мин.
— Завтра обещали дождь. Ты не сможешь играть, а я рисовать, — печально отвечает Бин. Он бы хотел встретиться.
— Ну мы могли бы просто посидеть в кафе или сходить куда-нибудь, — надежда Сынмина на свидание начинает потихоньку таять. — Если, конечно, ты хочешь..
— Хочу. Я освобожусь в пять.
— Тогда буду ждать тебя на этом месте в шесть. Можешь дать свой номер?
— Да, конечно. И ты мне свой.
Они обмениваются номерами, всё еще неловко улыбаясь и краснея. Затем, попрощавшись, каждый идет в свою сторону. Сынмин бережно держит картину в руках и поверить не может своему счастью. Телефон вибрирует смс сообщением. Остановившись, Сынмин достает телефон из кармана и открывает сообщение:
« Спасибо за песню и за возможность встретиться еще раз. И ты очень красивый, даже не смей в этом сомневаться. Я нарисую тебе сотню портретов, если понадобиться, чтобы ты наконец-то смог увидеть, насколько ты красив».