В старом парке, засыпанном снегом,

Одинокие бродят следы,

Ты со мною и был и не был,

Слишком часто тревожил сны.

Опускаются белые хлопья

На скамейки, крыши, на шаль,

Мне твоих обещаний не надо,

Мне своих обещаний не жаль.

Вечер тихо обнимет плечи,

На верандах зажгут огни,

Ты так далеко и всё же

Лишь руку к тебе протяни

И коснешься. Точно рябина,

Твоё сердце — застывший лёд.

Если стану молить Валентина,

Он даже ко мне не придет.

Не станет слушать, не внемлет

Моей тоске о тебе,

А если жалость не дремлет,

Напомнит мне о жене,

О том, что ее лишь любишь,

Что веришь, надежду храня.

Меня даже ты осудишь

За то, что люблю тебя.

В этот праздник печальный и светлый

Из дома бросаюсь прочь,

И брожу одиноко где-то

До полуночи или всю ночь.

Не хочу я тебя тревожить,

Не хочу беспокоить тем,

Что влюбилась в чужого мужа

И уже им пьяна совсем.

Нет причин отрицать, и мучить

Лишней ложью душу свою,

Так сложилось, зараза — случай…

Я от этого так устаю.

Что ж, этот праздник снова

Навестил меня в феврале,

Я к нему никогда не готова,

Но, привыкла, верно, уже.

Ты, быть может, тоже скучаешь,

Тоскуешь о ней всю ночь,

Зачем я тебе помогаю?

А что дольше? Смогу ль помочь?

Представляю, она очнётся,

И ты снова счастлив, ты рад…

Что же будет со мною? Сорвётся

Моей любви маскарад.

Я не плачу, но льдинки остро

Оцепили моё лицо,

Как хочу, чтобы было просто,

Только всё всегда тяжело.