Рассыпалась тьма у подножья оракула судеб,

Я с миром пришёл... попрощаться, я просто устал.

Родная, теперь нас с тобою никто не осудит,

Никто не посмеет взглянуть в отраженье кровавых зеркал.

Никто не захочет знать правды, напуганный болью,

Напуганный тьмою, едва ли захочет прозреть.

Ты стала моей бесконечной и чистой любовью,

Но нужно идти, отпускать, и не мучиться впредь.

Пусть светлый твой лик озаряет портреты и стены,

В фоторамках, экранах и памяти нашей живёт,

Чувства мои остаются, всегда неизменны,

Но должен я двигаться дальше и только вперёд.

Тебя не заменит никто, и затмить не сумеют,

Я лишь об одном, дорогая, хотел бы просить,

Чтоб больше меня не терзали скупые сомненья,

Я отпустил, ну, а сможешь ли ты отпустить?

Во снах не являться, её не тревожить ночами,

И верить, что сын наш любим, и что счастлив теперь?

Я прошу, отпусти, не бросаться же нам мелочами,

И прости, просто верь мне, пожалуйста, просто поверь.

Я бы мог поступить, как подонок, забыть и отринуть

То, что когда-то связало навеки с тобой,

Только слишком любил, чтоб тебя так, родная, покинуть,

Я слишком любил взор туманно-оливковый твой.

Я слишком любил голос, страстью наполненный светлый,

Я почитал блеск и гладкость прекрасных волос,

А теперь я устал, и дорога, петляя по свету,

Привела меня к прядям ночным с красной строчкой полос.

Отпусти, я хочу быть свободен от бремени чувства,

От вины, что сковала, храня обещанье тебе,

Распахнуть белоснежные крылья, на грани искусства,

И лететь только ввысь и только навстречу судьбе.

Вот и всё, я прощаюсь, мне жаль, ухожу, улетаю,

Путь наш общий давно… слишком давно завершён,

И словами последними листья прощанья срываю…

Я влюблён, дорогая, я снова внезапно влюблён.