Миц снова казалось, что она в кино. Смотрит, не участвует в происходящем, и все это не на самом деле.

Шерга стояла к ним боком. Стояла и злым взглядом обводила замерших Вбирающих. Ее окружали трое подростков, но никто из них не осмеливался шевельнуться и попробовать дать хоть какой-то отпор. Впрочем, неудивительно. Под ногой Шерги, судорожно глотая воздух, лежала девушка, и бывшая (или нет?..) Защитница с силой давила ступней ей на грудь. Женщина резко опустила пистолет и наставила дуло на нее. Девушка замерла, завороженно уставившись на оружие.

— Кто сомневается, что я выстрелю? — глухо спросила Шерга. — Кто?..

— Мама? — услышала Миц голос Бинека. В нем не было страха, лишь удивление и непонимание. — Мама, что ты?..

Тирри поспешно присела и зажала мальчику рот. Наклонилась к его уху, что-то быстро зашептала; Миц разобрала слова «тише», «нельзя», «твоя мама, она…». Бинек испуганно уставился на Миц, и та, не придумав ничего лучше, кивнула и, наклонившись тоже, прошептала: «Послушай Тирри». Испуг в глазах ребенка сменился растерянностью, но он все же кивнул, и когда Тирри осторожно убрала ладонь от его рта, промолчал. Лишь снова начал непонимающе смотреть на мать.

«Где взрослые? — мелькнула мысль. — Их же хотели привести. Отсюда до лагеря идти где-то полчаса. Они должны были уже прийти. Должны же?..»

— Шерга… — тихо проговорил Сэтл. Он стоял рядом с треугольником подростков, но тоже не решался двинуться с места. Мужчина крепко прижимал к себе Дагро, который, словно все понимая, затих. — Шерга, зачем ты это делаешь?

Этот вопрос словно прорвал плотину.

— Ты еще и удивляться смеешь?!! — взвизгнула Шерга, и от нее повеяло поистине звериной яростью. — Ты сломал мне жизнь, заставил якшаться с этими тварями, растить одну из этих тварей, а теперь еще и удивляешься?!! Отойдите! — вдруг рявкнула она на стоящих рядом Вбирающих и сильнее надавила пальцем на спусковой крючок. Девушка под ее ногой посерела и зажмурилась. — Отойдите вы все!!!

Трое Вбирающих и Сэтл чуть ли не синхронно отпрянули от нее.

— Еще дальше! Еще!

Остальные завороженно смотрели, как их товарищи отходят от Шерги. Многих трясло, у большей половины детей в глазах блестели слезы, но они не издавали ни звука — может, боялись спровоцировать, может, были слишком шокированы, чтобы громко плакать. Миц отыскала взглядом Тлирину; неестественно выпрямившись, та с застывшим лицом смотрела на Шергу. И почему она этого не предусмотрела? Почему Шерге удалось ее обмануть? Сверхсила дает сбои, Тлирина допустила ошибку, или дело в чем-то другом?

Где. Чертовы. Взрослые?

Только когда от Шерги отошли шагов на пять, она немного расслабилась и перестала с остервенением вжимать подушечку пальца в спусковой крючок. 

— И ты еще удивляешься? — с неожиданной горечью повторила она Сэтлу. — У меня было все! Любимый сын, муж, который поддерживал мои убеждения, возможность дать человечеству будущее. Я спасала мир! А потом родилось это, — свободной рукой Шерга ткнула в младенца-Вбирающего, — ты сошел с ума и решил спасти его, выволок меня из больницы, даже не спросил моего мнения, а я была так слаба и ошарашена, что не было сил возразить! И теперь мы преступники! В бегах! Это все ты виноват! — распаляясь снова, закричала Шерга. — Ты и это существо! Вы все у меня отняли, все!!!

Завороженно Миц слушала ее — наверное, как и все Вбирающие около речки, и Сэтл. Над ухом шептались Ринк и Левк. Кажется, они пытались придумать, что делать.

— Я старалась себя переубедить, — тише проговорила Шерга. Пистолет подрагивал у нее в руке, но палец по-прежнему не отпускал спусковой крючок. — Думала: «Может, мой муж прав?». Испытывала стыд и отвращение к себе за то, что не люблю Дагро. Размышляла — может, я плохая мать и жена? Может, я монстр, который хочет убить тех, к кому принадлежит мой ребенок? Кто я, Сэтл? — прошептала она. — Женщина? Мать и жена? Защитница, ученая?

— Ты… — Сэтл сделал крошечный шажок к ней, но Шерга резко мотнула головой, и пальцы, сжимающие пистолет, снова напряглись. Девушка под ее ногой напряженно следила за оружием.

— Мне не нужны твои слова. Я уже решила, — холодно произнесла Шерга. — Я очень долго думала над этим, сомневалась, но наконец я решила. Я Защитница. Этому миру, по прогнозам, осталось всего несколько месяцев. Я должна хоть немного отсрочить его гибель. Я должна убить вас всех, Вбирающие, — сказала она, обведя взглядом застывшую россыпь ребят. — И своего младшего сына тоже. Тем более что он в любом случае толком не поживет. Ради человечества, ради Бинека.

«Всего несколько месяцев».

Едва Шерга произнесла эти слова, как рядом раздался придушенный вскрик Тирри, а шепот Ринка и Левка оборвался. Да и у самой Миц, пока Защитница говорила, все крутились в голове эти слова. Несколько месяцев. А потом этот мир…

Может, все обойдется, потому что авторша придумала хороший конец? А если нет? Тогда, может, Шерга правильно поступает? Не убьет этих Вбирающих она — они скоро погибнут сами. А может, если эти ребята умрут, их смерть даст достаточно времени, чтобы изобрести что-то, что спасет мир. Может, это вообще задумка автора. Правда, даже если мир спасется, в итоге все в любом случае умрут. Так какой смысл?

— Ради человечества… — шептала тем временем Шерга, прижимая дрожащий палец к спусковому крючку. Девушка под ее ступней тряслась и прерывисто дышала. Один из парней сделал попытку незаметно шагнуть к ней, но Шерга резко наставила пистолет на него.

— Я прекрасно вижу, как вы двигаетесь! — зло выкрикнула она. Порывисто обвела пистолетом всех: — Только двиньтесь! Я убью вас всех! Убью, — резко перешла женщина на лихорадочный шепот, — я должна, вам всем все равно не жить, вы так или иначе умрете, ваша жизнь бессмысленна…

«Бессмысленна, и они всего лишь персонажи».

Всхлипывания короткими нотами пронзали воздух. Кто-то дрожал, как струны гитары (почему вдруг она вспомнилась?). Миц видела бледные лица и сжатые челюсти. Кто-то опустил голову и обмяк — смирился?

«Они персонажи, их даже не было в сюжете, и в их мире все равно есть смерть, поэтому…»

В памяти всплыли рев трубача, безмолвный двойник Максима, скованный волей создательницы, и хрипы Тлирины, бьющейся в судорогах в другом мире.

Миц бросилась к Шерге.

Утыканные иголками ветви больно хлестнули по лицу и рукам. Услышав шорох, Шерга повернулась, с искаженным злостью лицом прицелилась… и испуганно отшатнулась. «Нет…», — услышала Миц ее растерянный шепот, прежде чем прыгнула на нее.

Они упали, покатились по траве. Вот Миц оказалась сверху — всем телом она навалилась на Шергу, постаралась придавить ее к земле. Но Защитница оказалась сильнее — наоборот, это она дернула противницу вниз и, прижав своим весом, приставила к горлу пистолет. Ощутив прикосновение холодного металла, Миц содрогнулась, но ярость еще кипела внутри, и она, вскинув руки, сжала их на шее Шерги.

Дуло вдавилось в горло сильнее.

— Не разожмешь — я сейчас же выстрелю! — прошипела женщина.

Невольно Миц представила, как пуля разрывает шею, как с бульканьем выходит воздух из дыры на месте горла, как настигает боль. Холод страха прошил позвоночник, в голове застучала кровь. Руки сами собой отдернулись от шеи Шерги.

— Дернетесь — я ее убью! — остервенело крикнула Защитница кому-то. Видимо, Вбирающим и Сэтлу. И чего они стояли, могли бы помочь, когда она, Миц, сшибла Шергу с ног! Хотя все произошло так быстро…

— Значит, ты все-таки с ними, — тихо сказала Шерга, озираясь по сторонам. Миц смотрела на нее, дрожа так же, как дрожала недавно девушка-Вбирающая под ногой Защитницы. «Я не хочу умирать!» — стучала мысль в такт пульсации сердца.

— Я знала это, — продолжала Шерга, — но все-таки… надеялась на лучшее. Предательница. Ты помогаешь убийцам, хоть понимаешь это? Предатели должны умереть, потому что они тоже ведут мир к гибели. Я убью тебя, — лихорадочно зашептала женщина, — потом Дагро, а потом ту девчонку со сверхспособностями, которая крадет еще больше сил у мира, чем другие Вбирающие. Я… должна!

Выстрел.

Тьма закрытых глаз. Пустота в голове. Тело, натянутое, как струна (гитара, так давно на ней не играла). Обреченное ожидание боли. Которая все не приходила. Совсем как… как… в этих, всяких фильмах и сериалах, когда человек думал, что выстрелили в него, а на самом деле не в него…

Одновременно Миц осознала еще две вещи. Первое — выстрел раздался впереди, дальше и глуше, чем мог бы выстрел из пистолета, прижатого к ее горлу. А второе — на нее вдруг что-то навалилось. Что-то тяжелое, не дающее нормально дышать, мягкое и неподвижное.

Догадка о том, что произошло, была страшной и, наверное, поэтому не пробивалась толком до сознания.

Миц открыла глаза. Завозилась, пытаясь спихнуть с себя тяжелое нечто и наконец нормально вдохнуть. Наконец получилось, и Миц часто задышала, радуясь свободному поступлению кислорода. Живот и ноги все еще ощущали мягкую тяжесть. Миц не хотела выяснять, что это такое, но какая-то сила словно заставила ее приподняться на локтях и взглянуть.

В ногах лежала Шерга. Неподвижная, обмякшая. Голова лицом вниз свесилась с бока Миц, и с этого ракурса было хорошо видно ее затылок. Волосы на нем потемнели от… от…

Справившись с барьером отрицания, понимание наконец-то пробилось к мозгу.

Чей-то визг рассек воздух, и не сразу Миц поняла, что он — ее. Она задергала ногами в судорожной попытке освободиться, рванулась назад. Шерга упала на землю. Тяжело дыша, Миц смотрела на труп, а в памяти воскрешалось тело Максима, скрючившееся возле лестницы. В глазах мутнело, воздуха не хватало. Отвернись, кричал Миц мозг, не смотри!!!

Она перестала смотреть. Подняв голову и взглянув вперед — туда, откуда раздался выстрел. В поле зрения оказался Левк. Вышедший из-под прикрытия косматой хвойной лапы, он стоял и, застыв, смотрел на Шергу. Его лицо казалось неподвижной маской, а опущенная напряженная рука держала пистолет.

«Он…»

Из-за дерева вдруг показался Бинек. Расширенными глазами он смотрел на Шергу, а его белые губы прыгали.

— Мама…

 Он сделал крошечный, какой-то деревянный шаг к Шерге. Как заведенная кукла, или как робот.

— Мама?..

Шаг, шаг, еще шаг. Теперь Бинек стоял рядом с Шергой. Он наклонился, протянул дрожащую руку к ней. Миц оцепенело следила за ним, пытаясь осознать очередную порцию событий. То есть… Левк убил Шергу… а теперь… ее сын тянется к трупу матери. Захотелось закричать опять. Закричать и убраться отсюда к чертям. Просто потому, что от этого взрывалась голова, это… да твою же мать, это просто было неправильно!

— Ма… ма?..

Бинек коснулся пальцами ее спины, легонько потряс. С равнодушной мертвой покорностью тело Шерги двинулось вправо-влево. С внезапным криком и мелькнувшим на лице пониманием мальчик отпрянул. А потом его черты исказила ярость, и мальчик круто развернулся к Левку:

— Ты убил ее!!!

С воплем Бинек рванулся к нему и, подбежав, с размаху впечатал кулак в живот парня. Левк вздрогнул, поморщился. Хоть какая-то эмоция на застывшей маске лица.

— Зачем?! Зачем?!! Верни ее! Верни маму! Верни! Мою! Маму!!!

Крича и захлебываясь рыданиями, Бинек тыкал кулаками в Левка, а тот стоял, покорно принимал его удары и неподвижно глядел в одну точку. Вопли мальчика словно пробудили остальных: по берегу разнесся плач детей, то ли потрясенных происходящим, то ли испытывавших облегчение от того, что им ничто больше не угрожает. Миц услышала топот ног — похоже, остальные бросились успокаивать малышей. К Шерге подползла на четвереньках та самая девушка, которую Защитница недавно прижимала ногой к земле. Она взяла женщину за запястье, сдавила его, очевидно, пытаясь прослушать пульс. Прикрыла глаза, покачала головой, отпустила. Миц показалось, что она удовлетворенно улыбнулась.

— Ты… — раздался тихий голос Сэтла. Автоматически Миц повернула голову. Неестественно выпрямившись, мужчина дрожащими руками прижимал к себе хныкающего Дагро, а в его взгляде, направленном на Левка, разгоралась ярость. — Ты!..

Так же, как и сын, он рванулся к Левку, но застыл, успев сделать лишь шаг. Дуло пистолета теперь смотрело ему в грудь. Пальцы Левка, сжимающие ствол, были мертвенно-белыми.

— Я в четырнадцать лет убил своего опекуна, — выплюнул он. — Думаешь, побоюсь убить тебя?

Бинек замер и с ужасом уставился на него. Девушка рядом с Миц округлила глаза. Реакцию остальных Миц не видела — уставилась на Левка сама. Что… он сказал что?!

Господи. Как же это все неправильно. Что с этим проклятым миром не так?!

— Левк!

Миц не запомнила, откуда взялся Ринк. То ли он до этого стоял за деревьями, то ли рядом с Левком. Ринк положил ладонь на его руку, держащую пистолет. Очень медленно повторил:

— Левк, хватит.

— Пожалуйста. — За Ринком показалась Тирри, сжала запястье другой руки брата. Девочка не выглядела ошарашенной или напуганной — скорее, грустной. — Успокойся, Левк.

Левк молчал и лишь сверлил взглядом Сэтла. Ринк сильнее надавил на руку с пистолетом; его друг поморщился и, подчиняясь, опустил ее.

— Тлирина, прости, но можешь еще раз проверить Сэтла? — осторожно спросил Ринк. Вспомнив о ней, Миц обернулась в поисках — Тлирина сидела на прежнем месте, низко склонив голову и прижав ладонь ко рту. Услышав просьбу Ринка, она вздрогнула и подняла бледное лицо.

— Мне нечего скрывать, — сказал Сэтл, повернувшись к ней и твердо взглянув ей в глаза. — Я не шпион Защитников. Я не хочу никаким образом причинить вред всем вам. Я… — он запнулся, и недавно твердый голос стал слабым и тихим, — я не знал, что задумала Шерга. Не знал, что она так сильно ненавидит Вбирающих. Просто был слеп и не замечал… Простите.

Его голос сорвался, и с шевельнувшейся жалостью и пониманием Миц увидела, как по лицу Сэтла катится слеза.

— Это правда. — Голос Тлирины был глух и невыразителен. Она отвела взгляд. Сэтл крепче прижал к себе Дагро и свободной рукой принялся тереть глаза. Замолкнув, малыш морщил лоб, словно и он понимал, что произошло что-то непоправимое.

Как же… все это… неправильно…

Краем уха Миц слышала шум. Голоса, всхлипы, ругательства, чьи-то слова утешения. Шаги. Кто-то тронул ее, что-то сказал; не вслушиваясь, Миц вяло мотнула головой и передернула плечами. От нее отстали. Миц сидела, смотрела в землю, и недавние события разрывали голову. Опять смерть. Везде она. Почему она постоянно рядом? Почему здесь идет война, почему мать хотела убить сына, почему даже четырнадцатилетний мальчишка когда-то принес смерть? Зачем авторша «Мы (не) умрем» придумала это? Зачем ПВМ показал Миц этот мир?

— Миц?

Пробиваясь сквозь пелену, отгородившую сознание от мира, до нее донесся голос. Миц внезапно обнаружила, что закрыла глаза. Она открыла их и, подняв голову, посмотрела на обладателя голоса — Ринка. Он выглядел так, будто тоже выстроил стену и не пускает наружу эмоции. Слишком неестественным казалось его спокойствие.

— Ты в порядке? — спросил Ринк.

Миц усмехнулась, хотя обстановка и внутреннее состояние к веселью не располагали.

— Ты знаешь, что это очень дурацкий вопрос? — спросила она в ответ.

Ринк непонимающе нахмурился:

— То есть?

— У нас эту фразу любят использовать во всяких приключенческих фильмах. Лежит такой персонаж с тяжелыми ранениями, истекает кровью, к нему подходит другой и спрашивает: «Ты в порядке?»

Некоторое время Ринк молчал с трудноопределимым выражением лица.

— Ладно, если это глупый вопрос, то задам другой, — наконец произнес он. — Зачем ты полезла к Шерге? Она же убить тебя могла!

Миц пожала плечами. Она даже не задумывалась над этим. Просто спонтанное решение, рожденное спонтанной мыслью.

— Не знаю. Просто… все вокруг стояли, ничего не делали, а мне… может, мне просто захотелось это прекратить.

С мелькнувшим виноватым выражением Ринк опустил взгляд.

— Мы слишком много раздумывали. С этим не поспоришь, — проговорил он.

— Могли бы действовать, когда я повалила Шергу, — буркнула Миц, не собираясь возражать. — Что мешало?

В стене Ринка пошли трещины и пропустили хоть какие-то эмоции.

— Могла бы предупредить, что собираешься делать, — сердито ответил он. — Все слишком быстро произошло, мы даже не успели ничего сообразить. Только Левк решился на что-то, когда Шерга сказала про Тлирину…

Он оборвал себя и с болью посмотрел куда-то в сторону. Невольно Миц проследила за его взглядом. Рядом с бледной Тлириной сидел такой же бледный Левк. Они ничего не говорили, даже не прикасались к друг другу — просто сидели рядом, закрыв глаза.

— Он… — начала было Миц дрожащим шепотом.

— Да, про убийство опекуна — правда, — прервал ее Ринк. — Тот человек оказался Защитником и хотел убить нас, и…. В общем, Левк оборонялся.

Молчание. Наконец Миц выговорила:

— Я не нахожу приличных слов.

— Ты еще не знаешь историю с нашими родными родителями, — мрачно хмыкнул Ринк. — И не надо. Не сегодня. Так все-таки — ты в порядке?

— Более-менее. Просто… — Перед глазами вновь промелькнула обмякшая Шерга с испачканным кровью затылком, и Миц опять пробрала дрожь. Забытая было слабость придавила к земле, в горле встал комок, в голове снова запульсировала боль. Шепотом Миц закончила: — Просто я впервые с таким сталкиваюсь. Ну, не совсем, но… ты понял.

— Тебе повезло, — тихо ответил Ринк.

Между ними повисло привычное молчание. Прояснившимся взглядом Миц обводила берег. Между Вбирающими бегала Тирри, говорила что-то ободряющее и, похоже, пользовалась сверхсилами. За ней следовала красноволосая девочка, с которой Тирри играла до этого в воде. Бинек уже был рядом с отцом, и теперь они стояли, обнявшись так, как, наверное, могут обниматься только близкие люди, потерявшие кого-то такого же близкого.

Потом Ринк протянул Миц руку, и девушка встала, опираясь на нее. В теле еще ощущалась слабость, но ноги держали вполне твердо и без дрожи. И сразу же, как только Миц выпрямилась, она расслышала голоса, донесшиеся из-за деревьев. Встревоженные, напряженные… взрослые.

«Слава богу. И наконец-то».