Молодая женщина, сжимая в руках серебряную статуэтку в виде пантеры, готовая использовать при случае её как оружие, отступала всё дальше и дальше вглубь комнаты, пока не коснулась спиной стены.

Разметавшиеся чёрные волосы в пылу борьбы с противником, отрезавшим её путь к отступлению, точно плащом окутали её худенькую фигурку, облачённую в рубашку и бриджи. Серые глаза, похожие на затянувшие небо грозовые тучи, горели гневным отчаянием.

Даже несмотря на своё откровенно безвыходное положение, попавшая в ловушку молодая особа намеревалась дорого продать свою жизнь, если этот дворянин с золотисто-карими глазами и доходящими до уровня ушей чёрными волосами вознамерится сдать её властям.

Уж что-что, а сдаваться на милость судьбе никогда не было в правилах попавшейся на «горячем» молодой красавицы.

Чего бы это ей ни стоило, но она не имела желания даваться поймавшему её человеку живой.

— Ну поймал ты меня — и что теперь? Что уставился? — сорвались с нежных пухлых губ женщины полные вызова и язвительности слова. — Псина позорная! На твоих же кишках тебя повешу! На соломе в замке Лош кукарекать будешь!

— Знаешь, Фьора, я несколько иначе представлял себе игру «Гвардеец короля поймал юную воровку», — проронил в полном замешательстве Филипп, почесав висок.