— Никому я не нужен, Мегуми. Все свои годы живу с ощущением, что лишний вообще в этом мире, — всхлипнув, Такеда Канрю отхлебнул немного из стоящей на полу бутылки виски и спрятал своё опухшее лицо в накидке девушки.
— Зря я получше ключи от его погреба с выпивкой не спрятал, — досадно прицокнул сидящий на полу рядом с ними Аоши Шиномори. — И связался же с пьянью на свою голову, — он презрительно фыркнул, метнув в сторону Такеды недобрый взгляд, будто хотел обратить его в кучку пепла на месте.
Мегуми Такани состроила Шиномори недовольную гримасу и сердито прошептала:
— Ты-то связался сам, а у меня даже выбора не было.
А затем уже в полный голос обратилась к безутешному Канрю:
— Не говори так, Такеда, есть же ещё чёрные трансплантологи, — Мегуми Такани наиграно-грустно вздохнула и похлопала Такеду по плечу. — Уж им-то ты точно будешь нужен. Лёгкие ты себе, конечно, знатно прокурил, но печень пока здоровая. Так что не всё потеряно, — хмурая улыбка скользнула по её губам.
Ответом ей было сердитое поскуливание шмыгающего носом Такеды.
— Хорош скулить, — Мегуми недовольно засопела, — зуб даю — у этих ребят точно будет в тебе нужда. Знаешь, сколько людей ждут очереди на пересадку органов?
— Жестокая девчонка! — простонал горестно Канрю, и бутылка виски обеднела ещё на пять глотков. — Забочусь о тебе, кормлю-пою, босая и в отрепьях не ходишь. Когда ты пневмонию схватила, кто оплатил тебе лечение?
— Так если б Мегуми от пневмонии сгорела, некому было бы делать твой опиум, — вместо девушки ответил ему Аоши. — Так что бескорыстия в этом не было ни на йену.
— Так я и хотела от пневмонии в гроб слечь! — Мегуми стукнула кулаком по полу. — Нарочно зимой по двору в мокром дзюбане и гэта на босу ногу расхаживала, так нет же! Пассивный суицид и то совершить не дали!
— За тебя, между прочим, боялся, поганка! — гневно бросил ей в лицо Канрю.
— За вложения ты свои боялся, что некому будет делать прибыльную для тебя дрянь! — не менее гневно парировала Такани.
— Никому я не нужен и никто меня не ценит, не любит, — всхлипнув и шмыгнув носом, Такеда вновь с жадностью припал к бутылке, сделав несколько больших глотков.
— А за что тебя любить? — Мегуми убрала волосы на правую сторону и пожала плечами. — Ты лишил меня свободы, принудил к противоречащему моим моральным принципам преступному занятию, используешь людей в своих гнусных целях, выпиваешь из них все соки, и когда они перестают приносить тебе выгоду, избавляешься от них. Как старый хлам выбрасываешь.
— Вот-вот, ты права, Мегуми! — подхватил Аоши, помрачнев и подняв вверх указательный палец. — Хання с Бэсими и Хёттоко с Шикийо соврать не дадут.
— Такеда, ты что в каноне у Вацуки-сэнсэя ведёшь себя как распоследняя мразь, что в фанфиках, и ещё хочешь, чтобы тебя любили? — Мегуми закатила глаза и скрипнула зубами от злости, потому что Такеда зашёлся по-новой в скулениях.
— Тебе легко говорить, — буркнул обиженно Канрю и до половины выхлебал виски из бутылки, — у тебя поклонников много, фан-арта с тобой дофига, стихи тебе посвящают, даже бывшие хэйтеры — и те готовы тебя чуть ли не на руках носить!
— Наверно, это потому что Мегуми ни по кому не палит из пулемёта и не относится к людям как к грязи под ногами, — надменно усмехнулся Аоши.
— И не торгую наркотиками с оружием. Не мешаю никого с дерьмом. Не делаю никому подлостей, зла. Не удерживаю никого в заточении. Действительно, с чего бы у меня фанатам быть, и с чего это их нет у тебя?.. — Такани деланно призадумалась.
Канрю взвыл, вновь прибегнув к виски, и даже не заметил того, с какой ловкостью изящная женская рука скользнула в карман его жилета и так же ловко выскользнула обратно.
— Да ты не расстраивайся так, — Мегуми забрала у Такеды бутылку и отдала Аоши, — хочешь, я попрошу Вацуки-сэнсэя специально для тебя придумать номинацию «Мудак века»?
Но снова зашедшемуся в плаче и вое Такеде её идея явно по вкусу не пришлась.
— Ну, чего ты разнылся? — участливо поинтересовалась Мегуми. — Соперников иметь не будешь, это могу гарантировать.
— По-моему, — прошептал Аоши красавице, — твои попытки утешить больше напоминают методичное добивание.
— Я ему в жилетки и няньки не нанималась, — в резкой манере оборвала она, заметив по движению губ Шиномори, что он собирается ещё что-то сказать.
— Ни поддержки, ни тепла от тебя не дождёшься! Бессердечная! — Такеда поджал колени к груди и уткнулся в них лицом.
— Ты мою жизнь в тонны дерьма превратил, и ещё тепла с поддержкой требуешь? Рожа не треснет? — полюбопытствовала у своего поднабравшегося тюремщика Мегуми, не скрывая злого сарказма.
— Вас послушать, так я вообще ни на что не годен, кроме амплуа злодея, — Канрю крепче обнял себя за плечи и тяжело вздохнул.
— Нет, конечно же, ты на большее сгодишься, чем просто сволочь из токийской арки, — устало проронил Аоши, мечтая только о том, чтобы Канрю наконец-то заткнулся.
— Да, Аоши прав, — внезапно мягко вмешалась Мегуми, — живая реклама средств контрацепции — как тебе? — прозвучал невинно заданный вопрос.
Такеда опять взвыл, скуля и всхлипывая, сетуя на «жестокосердие неблагодарных подопечных». Аоши молча протянул бутылку ему обратно, к которой поклонник одурманивающей продукции тут же припал.
— Мегуми, ну, что тебе промолчать стоило? — с усталой досадой прошептал ей Шиномори. — Он только начал умолкать…
— Ну, всё! — Мегуми вскочила на ноги и расправила своё кимоно. — Вы вот уже где у меня! — девушка указала себе на шею и сдавленно зарычала. Потом махнула Аоши рукой в сторону Такеды: — Сам нянчись с этой наглядной причиной предохраняться, а меня он уже задолбал! — и Такани направилась к ведущей на второй этаж лестнице, раздражённо шлёпая босыми ногами по полу.
— А где же ключи от моего погреба с выпивкой? — внезапно спохватился Канрю, беспокойно шаря по карманам своих брюк и жилета.
— Где посеял, там и ищи, — безразлично откликнулся Аоши.
«Хоть какая-то моральная компенсация за БДСМный хентай с моим мозгом», — подумала тем временем Мегуми, крутя на пальце утащенные ключи.