Она приходит к Юкио ночью, когда по телевизору по которому кругу показывают комедийные шоу, а на улице - горят тускло фонари.
Она одета легко, не по погоде, у неё всё лицо в косметике и в руках пакет с эмблемой магазина, что стоит в паре метров от дома.
- Разбудила?
- Я не ложился.
Она проходит бесцеремонно и нагло, не дожидаясь, когда пригласят.
Она ходит по дому в кедах, и Юкио, поворачивая ключ в замке, вздыхает.
- В обуви в доме могут находиться только покойники.
- А я разве нет?
Юкио прикладывается лбом к прохладной поверхности, подделанной под лакированное дерево.
Она - ночная гостья в смысле - достаёт из пакета краску для волос, осветлитель и кисть - Юкио поднимает бровь.
- Я вряд ли смогу самостоятельно покрасить себе затылок.
Они познакомились несколько месяцев назад, когда Юкио не очень удачно боролся с маниакальной стадией - ходить по сомнительным клубам и тупо подкатывать к девушкам считается за борьбу, да, нет?
Юкио рассказывал ей шутки, теории заговора и просто всякий бред, а она его слушала, широко раскрыв глаза, и смеялась, и внимала, и даже дала свой номер, чтобы быть на связи.
Радость кончилась, когда Юкио проснулся в половину третьего ночи с чётким желанием разодрать себе лицо ногтями.
Она тогда выслушивала истерики, поддерживала, как могла, и они снова болтали, и Юкио снова говорил какой-то бред, какой-то абсолютно депрессивный бред, и его потом от этого тошнило.
И так, в общем-то, их общение и происходит на протяжении уже пяти месяцев.
- Сегодня я была у врача, и всё оказалось ещё хуже.
Они сидят на прохладной плитке в ванной, Юкио водит кистью по выжженным волосам и не задаёт каких-либо уточняющих вопросов, потому что и так знает, что через два месяца будет сидеть один или в квартире, или на кладбище.
Юкио не говорит "мне жаль", не говорил "сочувствую", когда узнал чужой диагноз, и она тоже ничего такого не говорила, когда Юкио честно ей признался в собственных бедах с головой, и она даже не шутила про биполярочку, чем сам Юкио иногда не брезговал, чтобы уж совсем погано не было.
Посмейся над своей проблемой - и тебе полегчает - девиз старшего брата.
От воспоминаний о Рине Юкио передёргивает - и за криво остриженную прядь он тянет сильнее, чем планировал.
Расскажи всё брату, покайся за сказанные когда-то гадкие слова, и он простит, ну же, ты же не хочешь сдохнуть, как собака, в шизе и полном одиночестве, а, Юкио?
- О нии-сан обязательно тебя простит, он же такой добрый, - выдыхает она спустя какое-то время, и Юкио пожимает плечами.
- Я бы на его месте-
- Ты никогда не будешь на его месте.
Возможно - думает Юкио.
Возможно - признаёт Юкио.
Блять - думает Юкио.
Они с братом не общаются долго - Юкио устаёт считать дни.
Он наговорил ему когда-то гадостей - не брат ты мне, Рин, мне противно смотреть на тебя, Рин - а потом маниакальный период отпустил, и Юкио стало от себя противно, а брата и след простыл.
И это, в целом, правильно - думает Юкио.
И это, в целом, то, чего я заслуживаю - думает Юкио.
Собаке собачья смерть - помереть в одиночестве, запив таблетки алкоголем, в целом, будет самой лёгкой смертью для него.
- Я бы хотела, чтобы моя могила была рядом с твоей.
Она поворачивается, смотрит Юкио в глаза.
У неё сложное, европейское, языколомательное имя, которое Юкио заменяет на сокращение, более удобное для своего произношения.
Она не против.
Она наносит на свои волосы краску, Юкио тошнит от резкого - даже не химозного - химического запаха.
Они перебираются на кухню, Юкио поджигает сигарету, подруга его суровых дней - раскрывает окно.
Они сидят на такой же холодной плитке, потому что подогрев пола сломался ещё до того, как эту квартиру решили сдавать в аренду, Юкио слушает рассказы про косметику.
Ему неинтересно, она это знает, но сидеть в тишине невозможно, так можно свихнуться, поехать, только он уже, потому и остаётся делать вид, словно они в какой-то сложной, пафосной, но на деле - пустой постановке, у которой не будет ни счастливого конца, ни оваций после.
Не будет ничего - только запах дыма и осыпания цветных блёсток.
- Тебе можно помочь, - говорит она, потроша свою безразмерную косметичку и раскладывая вокруг разные тюбики и склянки.
- Я не хочу, - говорит Юкио короткое.
Она пожимает плечами.
- Я бы хотела, чтобы мне помогли.
- Зачем тебе столько бесполезной ерунды? - переводит Юкио тему, хватая сделанный под позолоту флакон.
- А зачем тебе столько таблеток, если ты их всё равно не пьёшь? - парирует она, вслепую размазывая по лицу тональник. - Или, например, куча сигарет?
Один:один - не отвечает Юкио.
Они постоянно сидят так на кухне до самого рассвета, сами не зная, зачем - Юкио говорит себе мысленно, что так надо.
Не для него - для неё, потому что два месяца своей жизни, наверное, хочется провести хоть с кем-нибудь, главное, чтобы был живой человек, и плевать, что он закабэдонил её с тупым: "привет, сексуалка. посексим?"
Юкио спрашивал, как она его терпела, она отвечала, что он был забавным.
Юкио не понимал, как она с ним общалась, она не отвечала.
- Я не буду по тебе плакать, - говорит Юкио. Это не то, что он хочет сказать, не то, что у него в мыслях, он просто хочет стереть с её лица эту приторную улыбку.
- Я знаю.
- Ты пустая.
- Я знаю.
- Ты-
- Я з н а ю.
Ей осталось два месяца, даже меньше, её легко унижать, но неинтересно, потому что она не реагирует, как нормальные люди, потому что Рин, например, злился, кричал, сбивал кулаки о стены и взывал к голосу разума, а она просто смотрит своими пустыми глазами и, улыбаясь напомаженными губами, говорит:
- Я знаю.
Её голос такой же пустой, как и её взгляд, её актёрская игра пустая, как её взгляд, она просто похожа на куклу без внутреннего содержимого, и Юкио вообще не знает, почему общается с ней.
Наверное, потому что ему тоже хочется провести отведённые дни хоть с кем-то - кто знает, когда попытка сдохнуть оглушит его триумфальной тишиной?
- Ты любишь ситкомы? - спрашивает она невпопад, сдувая чёлку со лба.
Юкио мотает головой, смотрит на время и подхватывает её под мышками, оттаскивая в ванную.
На бледном лице много косметики, и косметика идёт цветными разводами вместе с краской.
Она суёт голову под кран, пачкает разводами свой яркий топ, и Юкио думает, что если она ещё раз так к нему заявится, то он даже по своей воле предложит ей какую-нибудь непристойность.
Юкио ненавидит ситкомы, потому что вся его жизнь - один сплошной ситком - причём, очень и очень хуёвый.
Юкио ненавидит дым сигарет, сладости, излишки косметики и много чего ещё, и таблетки свои, кстати, тоже, но он запивает их переслащёным энергетиком, и пропускает выкрашенные пряди сквозь пальцы, пока она целует его липкими губами, и Юкио надеется, что они оба сдохнут, чтобы эта ёбаная трагикомедия не начиналась заново.
Они познакомились несколько месяцев назад в каком-то сомнительном клубе, когда Юкио ебашило маниакальной стадией и желанием тупых действий - сейчас они отплясывают, как сумасшедшие, в этом же чёртовом клубе с надеждой встретить последний рассвет и не потонуть в депрессухе.
Судьба обожает кидать свой злорадный смех прямо в морду.