—… И в заключение Мэйлин, — отдав уже распоряжения Бардрою и Финни, сказал Себастьян. — Поскольку на днях у нас ожидается большой приём, ваша задача на сегодня — протереть стены в прихожей и в галерее, вымыть перила, сменить и выстирать шторы в гостевой комнате, снять чехлы с мебели и выбить пыль. Начистить подсвечники.
Всю остальную работу по подготовке к приёму, включая приготовление званого обеда, я беру на себя.
Слуги с облегчением выдохнули. Если дело в свои руки брал Себастьян, можно было не сомневаться, что приём пройдёт на высшем уровне.
— Всем всё понятно? — спросил дворецкий.
— Да, мистер Себастьян! — хором откликнулись слуги.
— В таком случае — за работу! Надеюсь, что когда мы с господином Фантомхайвом вернёмся из города — бо́льшая часть дел будет уже сделана.
Поправил белоснежную перчатку на левой руке, повернулся и вышел, безупречно подтянутый и элегантный, как всегда.
Мэйлин посмотрела ему вслед и тайком подавила вздох.
Бардрой отправился на кухню, Финниан выбежал в сад. А Мэйлин пошла в кладовую за ведром, тряпками и чистящими средствами. Дел до возвращения графа и Себастьяна было действительно много.
…Протирая стену, она невольно вспоминала невозмутимое лицо дворецкого, интонации его голоса, свободную раскованную позу, упругую походку хищного зверя.
— Мэй, перестань ты уже по нему сохнуть, — на днях сказал ей Бардрой, перекидывая сигарету из одного угла рта в другой. — Разве ты не понимаешь, что это бессмысленно? Себастьян — дворецкий графа, бывает вместе с ним в домах высшего света Лондона, даже в королевском дворце, а кто ты? Сама-то подумай.
Если Себастьян когда-нибудь надумает жениться, он выберет себе кого-то рангом повыше, чем простая горничная. Смирись уже с этим, хватит себя терзать понапрасну…
Всё это Мэйлин понимала, хотя ей и было очень неловко, что Бардрой разгадал её сердечную тайну.
Впрочем, не очень-то она её и скрывала, просто не умела. Слишком легко Мэйлин заливалась краской, и начинала запинаться, когда Себастьян обращался к ней с чем-нибудь, чтобы тайну эту можно было скрыть.
Должно быть, знал это и Себастьян, но обращал на девушку внимания не больше, чем на простую служанку, и был к ней также требователен и строг, как и ко всем остальным.
Но она ничего не могла с собой поделать. Мэйлин поняла, что влюбилась в дворецкого с первого взгляда, ещё когда он притащил её в поместье как снайпера Сову.
Впрочем, долгое время девушка была уверена, что её чувства к Себастьяну — не более чем горячая благодарность за то, что он с лёгкостью её перевербовал и взял на службу к графу Фантомхайв. Мэйлин отдавала себе отчёт, что горничная из неё получилась далеко не самая лучшая. Но потом она поняла, что за её чувством признательности кроется нечто гораздо большее.
Высокий стройный дворецкий, безупречно выполняющий всё, за что бы не взялся, не шёл у неё из головы. Мэйлин не могла избавиться от мыслей о нём.
Себастьян был такой красивый, с необычной яркой внешностью, и ему так шла эта стрижка с длинными и чёрными, точно крыло ворона, прядями волос, вечно выбивающимися у него из-за уха и падающими ему на лицо… Она цепенела от внимательного, всё замечающего взгляда этих странных красновато-карих глаз. Как музыка, звучал для неё его низкий глубокий баритон.
В мыслях Мэйлин звала Себастьяна «мой Демон». Только в своих помыслах, в глубокой тайне. Девушке казалось, что это прозвище очень шло ему, его облику. Но она была уверена, что, если Себастьян узнает об этом прозвище, то будет оскорблён.
Тем не менее, однажды Мэйлин написала стихотворение, посвящённое ему, которое, конечно же, никогда бы никому не показала… Звучало оно так:
«Где ты, мой Демон? Не приходишь и не снишься.
Но, лишь забудусь — ветер шепчет мне: «Я рядом…»
Вот и сейчас, когда ты, может быть, ложишься,
В окно мне ночь глядит опять твоим же взглядом.
А я, как тень, стелюсь повсюду за тобою.
Заметь меня! Ну, оглянись хоть раз в ненастье.
Быть может, я — тебе суждённое судьбою,
Да вот не встреченное счастье? Иль несчастье?
К стеклу прохладному хочу щекой прижаться,
Терпеть — и думать, думать о тебе часами…
Но я боюсь наедине с собой остаться,
Когда под утро ночь сольётся с небесами.
Но это — в мыслях… Где ты, Демон? Я устала,
Устала ждать, опять добившись глупой славы.
Ночь пролетела и другая ночь настала,
И вновь сквозь форточку: «Я рядом…» — шепчут травы».*
Но, несмотря на свою несчастную любовь, Мэйлин понимала, что она очень многому научилась у Себастьяна Михаэлиса и продолжает учиться ежедневно.
Он научил её, неловкую и нескладную, не знающую прежде ничего, кроме науки убивать — всему, что она сейчас умела — читать и писать, разговаривать правильным языком, носить женскую одежду и достойно вести себя в обществе.
Научил её неутомимо трудиться, сам служа постоянным примером того, как отлично и высококлассно можно выполнять любую работу. Это до сих пор неважно у неё получалось и, выслушивая от дворецкого очередной разнос за разбитую тарелку или дорогой сервиз, Мэйлин сквозь слёзы обещала себе, что в следующий раз будет также аккуратна и точна в движениях, как Себастьян.
И наконец, она научилась у него безграничной преданности графу Сиэлю Фантомхайву, и была готова служить ему денно и нощно так, будто присягнула на верность. Мэйлин никогда и ни за что не предала бы Сиэля, и была готова защищать его от опасности, если потребуется, до последней капли крови.
И разве всё, что она обрела в поместье, чем овладела, чему научилась — не стоило того, что заплатить за науку ей пришлось своим разбитым сердцем?
Горничная отжала тряпку и вздохнула. Она понимала, что если бы жизнь повернулась вспять и вновь возвратила её к тому дню, когда её послали со снайперским заданием к поместью Фантомхайв, она, зная всё то, что случится потом, без колебаний сделала бы тот же самый выбор…
* Стихи автора