— Хей, хён, — поздоровался Тэхен с Юнги, что завалился на пассажирское сидение рядом с ним, запустив вслед за собой порыв морозного воздуха в машину. — Взволнован?
— О, да. Не могу дождаться возможности провести две недели в окружении шестерых парней в двухкомнатной хижине на заснеженной вершине какой-то рандомной горы, — Юнги привычно лениво растягивал слова, его хриплый голос заставлял что-то тяжелое встать поперек горла Тэ. — Зачем же оставаться в комфорте собственного дома со связью с реальным миром, если я могу просто умереть у черта на куличиках?
Тэхен фыркнул, выруливая с парковки. Стоял ранний декабрь — солнце нежно обходилось с его глазами, всего лишь смущенно выглядывая из-за сереющих облаков, и Ким привычно размышлял о том, изменится ли погода в течение дня.
— Так драматично, хён, — сказал он в ответ, включая музыку. Мягкий классический джазовый мотив наполнил салон, и Юнги содрогнулся, сразу же начав искать переходник. — Кто сказал, что мы погибнем?
Мин уже держал телефон в руке, листая обширную медиатеку. Тэхен бросил пару взглядов в его сторону, замечая кучу артистов, о которых он ничего раньше не слышал, в то время как у Юнги была сохранена вся их дискография. Парень с любовью вспомнил о собственной тщательно подобранной коллекции поп-песен девчачьих групп.
— В то же мгновение, как Чонгук узнает о том, что в домике нет вай-фая, он кинет нас всех в пасть волкам.
Тэхен выпустил смешок, рассеяно выстукивая пальцами какой-то ритм на руле.
— Мне кажется, медленно сойти с ума и только после этого придушить всех нас по очереди во сне — больше похоже на поведение Куки. Знаешь, дерьмо в стиле "Сияния".
Юнги фыркнул и выбрал хип-хоп плейлист поздних девяностых и ранних двухтысячных. Он наполнен американскими музыкантами, что мешали рэп со знойным R&B, и они звучали немного пошловато для поездки на машине в разгар полудня, создавали кокетливую атмосферу, которую, как Тэхен успел понять за несколько месяцев общения со старшим и их общей группой друзей, Юнги очень любил. В основном звучали рэперы, которых Тэ не знал — забытые всем миром, но не Мином. Он помнил каждого артиста, с которым знакомился и считал достойным, тонко чувствовавшим музыку и делающим хороший контент. Это заставляло Тэхена нервничать.
Все существование Юнги заставляло Тэхена нервничать.
— Тебе Чимин звонит, — старший обратил его внимание на телефон, что лежал в углублении между их сидениями. Тэ кинул на него взгляд.
— Наверное, он хочет узнать, где мы. Возьмешь трубку, пожалуйста?
Парень хмыкнул и ответил на звонок. Если он и подумал что-то о высокой ноте из драматической оперы, что Тэ установил в качестве рингтона на Чимина, то никак это не прокомментировал.
— Ну привет, Пак Чимин, — поздоровался он. — Мм? Он сейчас ведет машину. Что? Нет, он за рулем, — пауза. Тэхен спрятал усмешку в своей ладони. — Окей, окей, Иисусе, какой же ты ебуче приставучий бываешь...
Он убрал телефон от уха и включил громкую связь, после чего голос Чимина раздался на всю машину.
— Привет, Тэхени! — прозвучало с энтузиазмом. Ким улыбнулся шире — заразительное счастье его друга невозможно игнорировать. Он соскучился по нему. — Вы, ребята, уже выехали? Я соскучился по тебе.
— Вы виделись вчера, — безэмоционально вставил Юнги.
— Помолчи-ка, хён, я не с тобой разговариваю, — огрызнулся Чимин в ответ. Старший скорчил оскорбленную физиономию, и Тэхен решил вмешаться до того, как они начнут свои препирательства, которые могут длиться часами.
— Я только забрал хёна, Чимин-а, — сказал Тэ. — Сейчас заедем на заправку — и в путь. Вы хорошо добрались?
— Ага, просто супер, — заржал тот, его хитрая ухмылка всплыла в голове Кима. — Хосок-хёна вырвало.
Тэхен услышал характерный визг из динамика, потом маты и звуки, напоминающие драку. Он обменялся взглядами со старшим: его был позабавленный, а у Юнги — уставший.
— Как я и говорил, — продолжил Чимин, слегка запыхавшийся, — мы приехали где-то пятнадцать минут назад. Хижина очень миленькая, Тэ, просто прелестная, ты должен увидеть горы — вид потрясающий. Не могу дождаться, когда ты приедешь и мы сможем сделать пару снимков.
— Я в предвкушении, — честно ответил Тэхен. — Серьезно, я везу, типа, три катушки пленки — фотки выйдут потрясающие.
— И я тоже с нетерпением жду нашей встречи, Чимин-а, — сухо бросил Юнги. Тэхен и Чимин хихикнули в унисон.
— Йа, хён, не будь таким. Очевидно, что я хочу, чтобы и ты был здесь.
— О, неужели?
— Конечно, — пропел Чимин обманчиво сладко. — Кто еще, по-твоему, будет помогать Джин-хёну на кухне.
— Надеюсь, вы все умрете с голода, — категорично заявил Юнги. Тэхен рассмеялся громче, останавливаясь на светофоре и забирая телефон из чужой ладони.
— Оставь его в покое, Чимин, — сказал, слишком сильно наслаждаясь пустым взглядом Юнги. — Думаю, мы будем в дороге часа два с половиной, может быть, три — в зависимости от пробок. Будем держать вас в курсе.
— Уж будьте добры, — Чимин сделал паузу. Чувства соулмейта внутри Тэхена затрепетали, а он уже давно усвоил этот урок — никогда их не игнорировать, особенно, когда те кричали «ОПАСНОСТЬ ОПАСНОСТЬ ОПАСНОСТЬ» в его голове. У него едва ли хватило времени, чтобы раскрыть рот, как его друг продолжил — теперь его голос был дразнящим и вкрадчивым. — Так ты и Юнги-хён будете в полном одиночестве целых три часа, хах?
Юнги вопросительно приподнял брови, пока Тэ чувствовал, как часть его души умирает. Он удержал нейтральное выражение лица, пока Чимин хихикал, маленькая змея. Тэхен собирается запихать кучу снега в его трусы.
— Мы кладем трубку, — сказал Ким спокойным и контролируемым голосом. Он был горд тем, что смог удержать себя в руках. — Пока, Чимин.
— Пока-пока! Мы ждем! Не опаздывайте.
— Погоди-ка, — вмешался Юнги, шаловливый блеск промелькнул в его глазах. — Чонгук рядом?
— Ох, Гук? Ага, он заносит наши вещи в дом. Хей, Куки! Юнги-хён хочет поговорить с тобой.
Тэхен скосил на него глаза, чувствуя себя слишком смущенным, чтобы посмотреть прямо. Юнги терпеливо ждал, пока Чонгук подойдет к телефону.
— Привет, хён, — прощебетал тот. Тэхен снова улыбнулся, стыд постепенно рассеивался. Чонгук — очаровашка.
— Привет, Чонгук-а, — Юнги мягко улыбался, глядя на экран. У Тэ свело живот, это зрелище — слишком для него, и он благодарен тому, что движение возобновилось. — Тебе понравился домик?
— Ага, он опупенный, — взволновано ответил Чон. — Комнаты большие, но кроватей не хватает, так что я не против поспать на полу.
— Сейчас слишком холодно для такого, — влез Тэхен, нахмурившись. — Мы просто поспим вместе, Куки, не переживай.
— Лады! — счастливо согласился мальчишка.
Снова послышался голос Чимина.
— Поторапливайтесь, вы, двое.
— Мы в пути, — ответил Юнги. И затем он усмехнулся, и изгиб его губ заставил волосы на загривке Тэ встать дыбом в самом восхитительном смысле этого слова. — Я так рад, что ты всем доволен, Кук-а. Боялся, что тебе там не понравится из-за того, что в доме нет интернета.
Тэхен мог почувствовать напряжение, воцарившееся по ту сторону динамика. Он втянул в рот губы и сжал их зубами, лишь бы сдержать смех.
— Что? — выдавил Чонгук, его тон кардинально изменился. Тэхену даже стало его жаль на мгновение, когда он подумал о всей геймерской ерунде, что парень притащил с собой, уверенный, что проведет зимние каникулы, уставившись в экран ноутбука. Он был так взволнован ими. Бедный мальчик. Им стоит заехать за утешительной корзиной фруктов для него по дороге.
— Ага, там нет вай-фая, — невозмутимо продолжил Юнги, полностью проигнорировав изнуренный звук, что издал Чимин. — Я думал, что Чимини сказал тебе? В любом случае, нам пора. Увидимся через пару часов!
— Мин Юнги, ты сукин-, — Юнги сбросил звонок до того, как Чимин закончил. Тэхен наконец-таки рассмеялся — оглушающе громко на контрасте с тихим хихиканьем старшего.
— Ты дьявол! — выдавил он из себя. Юнги встретился с ним взглядами через зеркало заднего вида.
— Засранец заслужил это, — ответил он. Тэ сдержал улыбку: тепло от мысли, что Мин сделал это, чтобы отомстить Чимину за него, смущало его. — Ты что, жалуешься?
— Нет, — Тэхен ухмыляется. — Я в восторге.
Их взгляды снова встретились, и Тэхен быстро посмотрел в другую сторону. Он не мог выдержать темные глаза Юнги, тяжесть в них, от которой у него закружилась голова.
Они познакомились пару месяцев назад в каком-то очень-сильно-старающемся-выглядеть-круто пабе в Итэвоне, куда Тэхен любил ходить, потому что напитки были дешевыми, а люди — веселыми, ищущими незамысловатое занятие на вечер. В те конкретные выходные Чимин сказал ему, прыгая от восторга, что Хосок-хён пригласил своих друзей, с которыми они еще не знакомы. Намджун и Юнги, парни старше их, которые дружили еще и с Сокджином — соседом Чимина и Хосока.
Тэхен живо помнил, что надел в тот вечер. Темно-винная блуза из имитации шелка, мягкие сандали и черные скинни-джинсы, что были слегка растянуты после того раза, как их одолжили Чонгук и его бедра. Ким даже мог воспроизвести в памяти, как надевал украшения: ему пришлось заново прокалывать третью дырку в ухе висячей серьгой Чимина, которую, если быть честным, можно смело использовать в качестве холодного оружия. Они покинули квартиру Пака впятером — Хосок вскользь упомянул о том, что Намджун и Юнги будут ждать их в баре.
Тэхен всегда считал, что ему легко налаживать социальные контакты. Он милый, веселый и никогда не нервничал перед встречей с новыми людьми, потому что обычно все очаровывались им. Тэхен — приятный парень, что ж теперь поделаешь? Так что он не беспокоился перед знакомством с друзьями Хосока, в отличие от Чонгука, потому что собирался украсть их сердца и к концу вечера любоваться на два новеньких контакта в своем телефоне.
Он не был готов к Мин Юнги.
Ох, он абсолютно точно не был готов к Мин Юнги.
Мин Юнги, что практически полностью был скрыт за Намджуном, когда они впервые встретились, что мягким голосом поздоровался с Тэхеном и крепко пожал его руку. Крошечный, милый Мин Юнги с носом-кнопочкой, круглыми щеками и кошачьими глазами. Мин Юнги, который сказал: «Я музыкальный продюсер», и со всем терпением этого мира отвечал на робкие вопросы Чонгука, медленно вытаскивая самого младшего из его раковины, хотя и сам был довольно застенчивым. Он был очаровательным, таким пленительным — окутанный в слои черной кожи и с пирсингом в ушах — и Тэхен был не готов.
Тэхен сидел между Чимином и Намджуном, супер милым аспирантом, что разговаривал, словно поэт, и имел восхитительные ямочки на щеках, а Тэхен не мог сосредоточиться на разговоре рядом с ним. Он мог лишь разглядывать руки Юнги, удивительно большие, что обхватывали запотевший стакан, его длинные пальцы, элегантные, но мозолистые. Юнги сказал, что играет на пианино. Мысли о нем, сидящем за инструментом, о красивых пальцах, порхающих по клавишам, заставляли раскалённый обруч затягиваться вокруг горла Тэхена. Он хотел эти пальцы на себе в тот самый момент, как впервые увидел их.
«Все прошло нормально», — сказал он позже той ночью Чимину и Чонгуку между матчами в Марио Карт. Юнги милый. Он просто слегка очаровался им, и давайте будем честными, а кто устоял бы?
— А вы, Тэхен-щщи? — спросил Намджун, лопая его маленький пузырь.
— Что?
— Чем вы занимаетесь? — по-доброму повторил Намджун. Тэхен подумал тогда о том, что у него были очень красивые глаза.
«Но не такие красивые, как Мин Юнги», — прошептал голос в его голове, но был проигнорирован.
— Ох, я деятель искусства. Отчасти, — Тэхен никогда не смущался, рассказывая о своем направлении учебы, но узкие глаза Юнги следили за ним, и он чувствовал себя странно. — Я специализируюсь на кино, но еще занимаюсь фотографией от случая к случаю, — признался он с маленькой улыбкой.
— Он скромничает, — пожаловался Сокджин, забирая рюмку Кима и наполняя ее соджу. — Тэхен-а потрясающий, студии уже выстраиваются в очереди, чтобы заманить к себе после выпуска.
— Только две, — пробормотал Тэ. Чимин ущипнул его за плечо.
— Заткнись, твои фильмы ошеломительные, — и затем он схватил лицо Тэхена и оставил смачный влажный поцелуй на его щеке, заставляя окружающих засмеяться, и отпустил его. — Моя рок-звезда, — проворковал Чимин, пьяно ероша его продуманную прическу. Тэ позволил ему это.
— Я бы хотел как-нибудь взглянуть на твои фотографии, — тихо сказал Юнги, чьи слова практически затерялись под смехом Сокджина и Хосока.
Тэ почувствовал прилив тепла, возбуждение медленно угасало, уступая место нежности. Юнги, талантливый Юнги, хотел посмотреть на его фотки, которые он делал для себя, а не для портфолио. И ему хотелось показать их, хотелось сесть рядом и объяснять выбор углов, фильтров, мир, что виден через его объектив. У него было чувство, что Юнги будет слушать внимательно, будет задавать вопросы и сохранит все, чем Тэхен решит поделиться, глубоко в своем сердце. Он выглядел, как такой тип людей.
Тэхен улыбнулся ему в ответ, на этот раз шире и ярче.
— В любое время.
Каждый раз, когда Тэхен думал о той ночи, его живот наливался горячей тяжестью — воспоминания о раскосых глазах Юнги преследовали его во снах на протяжении целых недель. Пару дней спустя он показал Юнги одни из своих последних работ, но вместо того, чтобы вслушиваться в его замечания, он просто рассматривал кукольные губы, то, как они обрамляли слова, надувались и изгибались, и Тэхен отчаянно желал зацеловать их до исступления.
Через несколько недель регулярных встреч в группах и наедине, в пьяном угаре Хосок подбил всех на совместный отпуск в Пхёнчхане, аргументируя это тем, что знакомые его родителей помогут забронировать хижину на время зимних каникул. Чимин ухватился за эту возможность, и после долгих ругательств, споров и нервного истощения Юнги, который организовывал логистику поездки, все было готово.
Это их первое путешествие как группы, и Тэхен был в предвкушении, но мужчина, что сидел рядом с ним, немного пугал его. Он боялся опозориться перед ним или сказать что-то лишнее.
Тэ отчитывал себя, пытаясь убедить, что влюблённость — это нормально и что ему следовало бы успокоиться прежде, чем Юнги взбесится и выкинет его из машины на полном ходу.
Они выехали из Сеула в относительной тишине — Юнги изредка подпевал песням, звучащим из динамиков. Собирался легкий туман — остатки утренней росы — но недостаточно плотный, чтобы помешать их передвижению. Тэхен постукивал пальцами по рулю, поправлял солнцезащитные очки, насвистывал, покусывал губу. Он задумался о том, не раздражает ли Юнги его неусидчивость, но мужчина выглядел спокойным, как и всегда — он рассматривал урбанистические пейзажи за окном. Тэ заметил, что тот тоже барабанит в ритм песне — бледные пальцы похлопывали его по ноге.
Когда они заехали на заправку, Юнги повернулся к нему.
— Хочу сходить в ларек, — он указал на магазинчик, расположенный рядом с колонками. — Хочешь чего-нибудь?
— Ох, — Тэхен взял кошелек, открыл его и достал карту. — Клубничный сок подойдет, спасибо.
Он пытался впихнуть кредитку Юнги, но тот просто фыркнул в знак отказа и вышел из машины, быстро направившись в магазин, будто опасался, что Тэхен его догонит и заставит взять деньги. Ким прикусил губу и быстро отправил смс Чимину.
Тэхен
я знаю что ты не можешь прочесть это
пока гук выбивает из тебя дерьмо и все такое
но этопростоПЫТКА
я НИКОГДА
больше не послушаюсь вас, ребята
ок это все покааааа
люблю тебя скоро увидимся надеюсь ты там веселишься
Он убрал телефон в карман и встряхнул головой — спутанные светлые волосы упали на глаза. Стоя у бака с пистолетом в руке, он наблюдал за крошечной фигуркой, что зашла в дверь магазина, а потом шаталась между стеллажами. В голове парня рождались мечты о них, путешествующих вдвоем в качестве пары, с Юнги, изучающим мир в поисках вдохновения для музыки, и Тэхеном, сопровождающим его с камерой, чтобы запечатлеть на нее самые захватывающие виды.
— Айщ, Тэхен, — отчитывал сам себя, передавая деньги кассиру и дрожа от холода. — Ты хуже, чем подросток в пубертате.
Капля дождя упала на кончик его носа, и он поднял взгляд, нахмурившись.
— Хах, — задумался он. Небо потемнело быстрее, чем он рассчитывал — тучи тяжелели и наливались поверх голубого полотна. Лучше бы поторопиться с возвращением в путь.
Вернувшись, Юнги передал Тэхену его сок и упаковку вишневой жвачки. Ким вопросительно приподнял бровь, глядя на упаковку, и Мин пожал плечами.
— Ты выглядишь, как человек, который любит такое, — объяснил тот, спокойно отпивая собственный кофе, но Тэ уловил то, как старший старательно избегал пересечений взглядами, демонстративно не смотря в его сторону. Парень ухмыльнулся. — Кстати, сколько я тебе должен?
Тэ отмахнулся от него, заводя мотор.
— Не волнуйся об этом, — пробормотал, опираясь правой рукой на сидение Юнги, чтобы обернуться назад во время выруливания с парковки. Старший издал возмущённый звук, но Тэхен лишь рассмеялся. — Серьезно, хён, расслабься. Ты заплатил за мой сок, так что теперь мы в расчёте.
— Не мели чушь, — проворчал Мин. Он впился в него взглядом. — Чего ты ухаживаешь за мной? Я здесь хён, не забыл?
Тэхен бросил ему самую ослепительную улыбку из своего арсенала — с белыми зубами и морщинками в уголках глаз — отвратительно громко чавкая резинкой.
— Ты купил мне жвачку, — сказал он, подмигивая. — Я теперь у твоих ног.
— Ай, заткнись и рули давай, — пробормотал он, но голос не был грубым — Юнги повернулся к нему боком и попытался спрятать лицо, склонив голову.
Тэхен уверен в том, что эти порозовевшие щеки — самая красивая вещь, что он видел за всю свою жизнь.
Но в ни к чему не принуждающем смысле, понимаете? Ничего большего, чем глупый краш.
— Как на работе? — он попытался завести разговор, но тут же съежился. Кто он, блять? Его жена-домохозяйка?
Но Юнги не обратил на это внимания.
— Все в порядке, — протянул он, снова уткнувшись в телефон. Хип-хоп трек сменился на что-то попсовое, и у Тэхена аж пальцы начало покалывать от желания включить что-то из репертуара Red Velvet. — Мы сейчас работаем над рекламной песенкой, и это проще простого. Очень клишированно, понимаешь? Даже делать ничего особо не нужно, просто следовать общепризнанным формулам, никакого творческого вложения. Но платят отменно, поэтому что тут поделаешь.
— Уверен, что ты и из этого сделаешь шедевр, — сказал Тэхен серьезно и честно.
Чонгук потащил Тэ с собой в студию Юнги и Намджуна, потому что стеснялся идти туда в одиночку, несмотря на то, что его лично пригласили оба хёна. Прослушав более личные работы Мина, парочку треков и демок из его продюсерского портфолио, песен, что тот сделал от скуки и веселья ради, у Тэхена не осталось сомнений в его таланте. Пальцы этого парня — золотые, и все, к чему он прикасался, становилось искусством, даже рандомные звуки, что издавал Гук, играя в телефон. Этой черте Ким и завидует, и поклоняется, сам будучи не-последним-человеком-в-искусстве.
Позже, когда он остался в одиночестве своей комнаты, Тэ нашел всю опубликованную музыку Юнги и скачал ее, спрятав в секретную папку на телефоне. Он не пытался скрытничать — ему просто было стыдно за свое неконтролируемое желание слушать необработанный вокал Мина каждый день, без перерывов, будто он одержимый. У Чимина и так вагон и маленькая тележка компромата на него.
— Спасибо, Тэхен-а, — ответил Юнги с нежностью. Он всегда смущался и затихал, когда получал комплименты, как заметил Ким. — Я рад, что мы уехали из города. Даже занятие любимым делом может выматывать.
— Ага, — выдохнул Тэ. — Проект, которым я занимался перед отпуском, выпил из меня все соки, так что сейчас я хочу блевать каждый раз, когда смотрю в сторону камеры.
Он закончил свое заключительное задание семестра сегодня утром — в прострации от недосыпа, бесконечных часов, проведенных за редактированием, в течение которых он тщательно пересматривал каждый кадр столько раз, что теперь не мог и взглянуть на свой собственный фильм. В итоге он просто сунул диск в руки профессору и сразу же ушел, вернулся в квартиру и завалился в кровать, пока Чонгук собирался к выезду в Пхёнчхан на машине с другими хёнами.
Юнги тоже пришлось поехать на работу утром. Именно по этой причине он ехал с Тэхеном, вдвоем, абсолютно не уведомленный о внутреннем экзистенциальном кризисе своего водителя, который начался из-за того, как он пьет кофе. Губы обхватили горлышко бутылки, глаза закрылись, восхитительное бледное горло напрягалось, когда он глотал...
Тэхен нужно вытерпеть это.
В любом случае, спустя пятьдесят минут пути его начало волновать кое-что другое. Небо потемнело, тучи скрыли солнце, слабые лучи которого едва касались холодного асфальта. Дорогу заволокло усилившимся туманом, так что не было ничего видно дальше пары метров. Накрапывающий дождь, что тарабанил по их лобовому стеклу, мягко заглушал музыку, и Тэ встревоженно смотрел на часы каждые пару минут. И с каждой из них погода ухудшалась, ливень усиливался, ветер сурово ударял в бока машины. Кажется, начинал идти снег, и Ким не хотел погибнуть в автокатастрофе, забрав с собой мужчину своей мечты. Даже если истекать вдвоем кровью на снегу звучит ахуеть, как романтично.
— Хён... — начал он, прикусив нижнюю губу. Дождь так сильно бил по стеклу, что за ним было ни черта не видно, что сильно тревожило Тэхена.
— Я уже, — прервал Юнги, по уши погрузившись в содержимое экрана. — Если свернешь налево, через семь километров будет дорожный мотель. Черт, не думаю, что мы справимся сегодня.
— Что? — взвизгнул Тэхен. Пошел снег, и ветер совершенно не улучшал ситуацию, бросая хлопья прямо им в лобовое.
— Доберемся до Пхёнчхана, — уточнил тот. А потом сжал ногу Тэ, положив теплую ладонь на его бедро. Тот чуть не потерял управление. — Не волнуйся, Тэхен-а, мы просто останемся в мотеле на ночь, если погода испортится.
— Думаю, она уже, — рассеяно пробормотал он. Серьезно, Юнги стоило бы убрать свою руку, иначе они попадут в аварию. Тэхен не мог сосредоточиться, когда та приятной тяжестью ощущается на его ляжке.
Наконец-то, Мин, сжав напоследок бедро, перестал к нему прикасаться. Тэ ахнул и взмолился о том, что дождь был достаточно громким, чтобы замаскировать этот смущающий звук.
Возьми себя в руки. Расслабься. Просто краш.
— У тебя еще ловит связь? — задал вопрос, лишь бы отвлечься.
— Ага, слабо. Сигнал дерьмовый.
— Скажешь Чимину или другим хёнам? Они будут беспокоиться, если мы не сообщим.
— Я уже написал им, но сомневаюсь, что оно отправилось. Позвоним им, когда доберемся.
После того как Тэхен потратил слишком много времени на преодоление семи километров, потому что вел машину аккуратнее, чем при получении водительских прав, они благополучно добрались до маленького мотеля у шоссе, практически невидимого из-за непрекращающегося шквального снегопада. Младший нахмурился, когда увидел, что еще и четырех дня не наступило. Небо полностью потемнело, серые тучи обрушивали дождь с такой силой, что капли, ударяясь о крышу автомобиля, издавали звук автоматной очереди. Снежинки смешивались с водой, образуя крохотные колючие льдинки на земле, из-за чего машину пришлось припарковать на крытой стоянке, плата за которую могла покрыть питание Кима в течение недели. Мотель слабо освещался в темноте, апартаменты располагались вокруг административного корпуса, и большая часть из них, как догадывался Тэ, уже была занята.
Они просидели в салоне еще несколько минут, ища смелость выйти в бушующую стихию.
— Ненавижу путешествовать, — категорично бросил Мин. Тэхен прыснул. — Хосок, блять, по гроб мне должен будет за это.
— Давай, ты, дедуля, — младший пихнул Юнги свой кошелек. — Иди и забронируй номера, пожалуйста. А я принесу вещи.
— И вот снова: ты проявляешь заботу обо мне, — заворчал тот в ответ, застегивая пальто.
— Просто проявляю уважение к старшим, — хихикнул Тэ. И прежде чем Юнги смог ответить, выскочил из машины, тут же промерзнув до мозга костей под пронзительным порывом ветра.
Практически ничего не видя, Тэхен схватил сумку и потащил зад по направлению к стойке регистрации, несколько раз чуть не поскользнувшись на заледеневшей земле. Его солнцезащитные очки улетели в неизвестном направлении, и он матерится себе под нос, останавливаясь посреди шторма, чтобы подумать, стоит ли их искать, крепко прижав сумку к груди. «Они были дорогими, — скулит себе под нос, — и винтажными. Они заслуживают большего».
Внезапный раскат грома вырвал его из размышлений, и, бросив последний несчастный взгляд в никуда, он продолжил свой путь и открыл дверь в здание.
Его встретило тепло, и Тэхен остановился, глубоко вдыхая сухой спертый воздух, что выходил из обогревателя. Ничто в его жизни не пахло так сладко. На стене была табличка на английском — наверняка, это место в основном ориентируется на иностранных туристов, которые ищут привал во время исследования страны.
Юнги ждал его у стойки информации, дрожа в своем мокром пальто. Тэхен поспешил к нему, коря себя за то, что долго топтался на улице.
— Здравствуйте, — сказал он суровому взрослому мужчине.
— Чего ты так долго? — забрюзжал Юнги. Тэхен сжал губы, и глаза старшего проследили за этим движением. — Что?
— Ничего, — он точно не собирался говорить разъяренному Юнги о том, что тот похож на промокшего кота. Мин абсолютно точно не устрашающий. Если быть честным, то он довольно-таки милый с прядями волос, прилипшими к его нахмуренному лбу. — Так что? Ты разобрался с номерами?
— Да, практически все забронированы из-за шторма, так что мне удалось урвать только один, — старший показал ему ключ. — Придется потесниться.
— Оу, — Тэхен моргнул.
Юнги выгнул бровь.
— Ты против?
— Ох, нет! Конечно, нет, ни в коем случае, — Ким развернулся на пятках в попытке спрятать румяные щеки. Он странно жестикулирует, указывая на холл: — Показывай дорогу, капитан.
Юнги закатил глаза, но Тэхену кажется, что он уловил крошечную улыбку, поселившуюся в уголках чужих губ.
На пути в номер Тэхен изо всех сил старался успокоиться. Его окутывал стыд из-за того, в какой восторг его приводил тот факт, что он проведут ночь в одной комнате, но лишь мысль о спящем на соседней кровати старшем кружила голову. Мягкий сонный Юнги, податливый, с надутыми щеками и растрепанными волосами, севшим низким голосом...
— На месте, — сообщил Мин. Тэ вырвался из своих размышлений, и они зашли в номер.
Младший ожидал два односпальных места, может, парочку двухместных — что крайне маловероятно в деловом мотеле на краю дороги. Но в помещении стояла лишь одна двуспальная кровать.
Одна двуспальная кровать, что практически вызывающе пялилась на него. Кровать, которую ему придется разделить с Юнги. Они вдвоем будут спать в одной кровати. Типа, ну, друг у друга под боком. В одной и той же кровати. Юнги и он, под одеялами, делят кровать.
Старший зашел в комнату, снял обувь и мокрые носки. Он не обращал внимания на застывшего в дверях Тэхена.
Последний уверен, что кровать издевалась над ним. Он смотрел на нее, оскорбленный тем, что предмет мебели может выглядеть настолько самодовольным.
— Хочу сходить в душ, — сказал Юнги, закончив и встав перед Кимом.
— Эм, окей, — когда старший продолжил сверлить его взглядом, Тэ проблеял: — Ты хочешь, чтобы я присоединился или...
— Сумка, Тэхен, — оборвал он, его уши покрылись красными пятнами. — Одежда. Она мне нужна.
— Да! Точно, одежда, — Тэхен впихнул ее в руки Юнги. — Конечно, душ, чистые вещи. Иди, я подожду здесь.
Парень бросил на него странный взгляд и скрылся в маленьком совмещенном санузле, закрывая за собой дверь. Тэхен вздохнул, запустив руку в свои волосы, — пальцы запутались во влажных прядях.
Он скривился, чувствуя, что промок до нитки, все еще одетый в тяжёлую сырую одежду, неприятно льнущую к коже, а его пальто закоченело. Тэ разделся, скинув вещи в угол, и встал в своем на удивление сухом нижнем белье посреди комнаты. Маленький обогреватель за кроватью наполнял крошечную комнату жаром, но его было недостаточно, чтобы парень перестал стучать зубами. Снаружи бушевала буря, порывы ветра разносили такой густой снег, что Киму едва ли удалось разглядеть вид за окном. Вздрогнув, он задвинул шторы.
Из кучи холодной одежды раздался звук телефона. Тэхен заматерился, присел и отыскал его, чтобы увидеть имя Намджуна на экране. Парень улыбнулся.
— Привет! — бодро ответил он.
— Хм, — ответил Намджун, отстранившись. — Тэхен-а?
— Единственный и неповторимый, — Ким присел на кровать и попытался снять с нее покрывало. — Что случилось?
— Ох, Юнги сказал, у вас шторм? — голос в телефоне сорвался, связь была нестабильной. — Мы только получили его сообщение, думаю, у вас очень плохое соединение.
— Ага, я почти тебя не слышу, — пожаловался Тэ. — Но все хорошо! Мы остановились в мотеле на ночь.
— Что? Тэхен-а, я не разбираю, что ты говоришь, очень шумно.
Тэхен поднес трубку и заорал в динамик.
— Мы в порядке! Переночуем в мотеле!
Судя по всему, суть была уловлена, потому что Намджун облегченно выдохнул.
— Отлично, просто отлично, — сказал он или, ну, Тэхен думал, что он сказал именно это. Звук настолько искажен, что парень просто пытался предположить, что, блять, ему говорил старший, исходят из отрывков слов, что он мог расслышать. — Где Юнги?
— В душе! — Намджун что-то сказал, но связь прервалась. Тэхен нахмурился. — Хён, не понимаю тебя.
— Чимин, — еще больше потрескиваний, — он хочет-- ты Юнги-- поцеловались?
Ким покраснел. Будь проклят Чимин и его длинный язык.
— Ничего--, — начал он говорить, но Намджун влез посреди предложения.
— Мне пора, — куча шумов. — Скажи Юнги--
— Что?
— Айщ, — кажется, Тэхен расслышал мат, но он не уверен. — Будьте в безопасности! --ночи --ся завтра.
— Да, до завтра, — согласился Тэ. — Пока, хён, люблю вас!
— Пока, Тэхен-а.
Намджун сбросил, и из младшего вырвался расстроенный звук. Он уже скучал по ним.
Устав просто стоять в ожидании Юнги, парень сорвал-таки покрывало и залез под него. Подполз поближе к печке, удовлетворенно замычав. Он закрыл глаза и позволил шуму дождя убаюкать себя, застряв на той самой границе между, когда ты слишком сонный, чтобы бодрствовать, но все еще немного осознаешь реальность.
Спустя несколько минут матрас прогнулся под весом, и Тэ ощутил легкое прикосновение пальцев к своим волосам. Он заскулил, повернув голову в отчаянной попытке угнаться за прикосновением.
— Бедный мальчик, — донесся низкий голос Юнги, его ладонь теперь увереннее пробегалась по чужим прядям, мягко распутывая колтуны, массажируя кожу головы. — Ты так замерз, да? Еще и я оставил тебя одного-одинешенького.
— Такой плохой хён, — прошептал Тэхен, открывая глаза. Юнги следил за ним, его бледная кожа порозовела после душа, а уголки губ приподнялись. Младший сел, позволив одеялу соскользнуть на колени. Он заметил, как взгляд Мина упал на его грудь, а пальцы дернулись, будто хотели прикоснуться.
Может, дело в сонливости, может, в спокойной атмосфере, может, в достаточно очевидных реакциях Юнги, но Тэ ощутил прилив храбрости. Типа, вдруг их чувства совпадают.
— Ты надел мою рубашку, — прокомментировал он, играя пальцами с подолом вещи. Она из комплекта пижамы — большая, старая и комфортная.
— Я думал, ты взял сумку для ночевки, — Мин сжал руку Тэ своей, темные глаза сфокусированы на младшем. — Тебе не нравится?
— Смотрится мило, — выдохнул в ответ, и это является преуменьшением столетия. Юнги выглядел ошеломительно, его волосы завивались у ушей и придавали ему ангельский вид, что резко контрастировало с тихим пламенем, разгорающимся за его зрачками. Рубашка была ему велика, расслабленный ворот оголял плечо и ключицы, маленькие и изящные. Когда старший поменял позу, полностью забравшись на кровать, ткань задралась и оголила бедра — белая кожа натянулась на мышцах, и этот вид сводил Тэ с ума. Ему хотелось впиться в них пальцами и кусать до тех пор, пока россыпь пурпурных галактик не начнет гордо вопить о том, что он принадлежит Тэхену.
Может, его краш вышел из-под контроля, но сейчас, в мягком свете прикроватной лампы, ему было плевать.
— Просто мило? — он склонил голову к плечу, из-за чего рубашка съехала вниз по костлявому плечу. Простой вопрос прозвучал слишком напряженно, но младшему нравится. Ему хочется сохранить этот глубокий голос, текучий, словно мед, в коробке и всегда носить при себе.
Они будто ходили по тонкому льду, и каждый шаг увеличивал вероятность падения в холодную воду. Но Тэхен только этого и ждет. Тэхен хотел упасть; хотел почувствовать, как тонет в ледяной жидкости, как она будет наполнять его нос и рот, пока парень не сможет думать ни о чем другом, кроме мужчины перед ним.
— Выглядишь сногсшибательно, — Тэ придвинулся ближе, его дыхание касалось губ Юнги. Он опустил взгляд, когда старший облизнул их — розовый язык прошелся от одного края к другому. Сердце колотилось в грудной клетке. Когда парень не отклонился, Ким продолжил. — Ты всегда выглядишь превосходно, хён. Наверное, ты самый красивый человек, которого я знаю.
Между ними повисла тишина, а воздух будто потяжелел. Тэхен наблюдал за тем, как вздымается и падает грудь старшего с каждым вздохом, что громко отдавался в его ушах. Юнги закрыл глаза и сжал губы.
— Боже, — сказал он, а потом издал хриплый смешок, из-за которого волосы на загривке младшего встали дыбом. — Ты что-то с чем-то.
Тэхен засмеялся в ответ, едва дыша, хоть они и сидели неподвижно. Он придвинулся ближе, поощрённый легкой улыбкой.
— Ты с ума меня сводишь, — прошептал в крошечное пространство меж их губ. — С самой первой ночи, ты знал? Не могу перестать думать о тебе.
— Закрой рот, — прорычал тот в ответ, а потом схватил Тэхена за шею и соединил их рты.
Тэ тут же обвил руки вокруг чужой талии, прижимая его теплое тело к своей холодной коже. Он ухмыльнулся в поцелуй и закрыл глаза, слегка раскрыв губы в поцелуе. Сердцебиение было бешеным, каждый стук напоминал ему, что он целует Юнги, а этот красивый, великолепный и талантливый Юнги симпатизирует ему достаточно, чтобы целовать его в ответ в дешевой комнатке дрянного отеля в четыре пятьдесят пополудни.
Губы старшего мягкие и невероятно робкие, из-за чего Тэ визжит внутри себя. Он подстроился под медленный ритм, что задал Мин, и в итоге поцелуй граничил с ленивым — каждое движение превращало младшего в розовую жидкую субстанцию с блестками. В прикосновениях Юнги чувствовалась нерешительность, будто он не уверен, куда себя деть, и Тэхен так этим очарован, что не смог удержаться: слегка прикусил пухлую нижнюю губу партнера, оттянул ее, а потом отпустил, и та стала немного краснее, чем была до этого.
Парень вздохнул, крепче цепляясь за шею младшего, и податливо раскрыл рот. Тэхен аккуратно углубил поцелуй, сплел их языки в неспешном ритме, чтобы не испугать Юнги, но тот последовал примеру, отвечая с большей жаждой. Он запускает пальцы в волосы Тэхена, прижимаясь ближе, практически залезая к нему на колени, лишь бы почувствовать больше, целовать глубже.
Младший был на седьмом небе. Язык Юнги, горячий и влажный, обжигал, он ускорил темп и заставил Тэ задыхаться самым прекрасным способом на свете. Пневмония, которая, он был уверен, была подхвачена под дождем, стоила на все сто процентов такого Юнги, целующего его до беспамятства, целующего его до отупения.
— Ты настолько прекрасен, что я не выдерживаю, — пробормотал Юнги, проводя языком по губам напротив, очерчивая их контур и захватывая верхнюю в чересчур нежном поцелуе. Тэхен не возражал. — Поверить не мог в твою реальность, когда ты зашел тогда в бар, хотел тебя прямо там.
По телу младшего прошла дрожь, и он запустил ладони под рубашку Юнги (его). Он схватился за его талию и полностью затянул на свои колени, выгнув шею, чтобы снова достать до рта. Он чмокнул розовые губы один раз, второй, пристрастившись к их ощущению — такие теплые и идеальные, будто созданы для того, чтобы быть поцелованными им.
— Пахнешь грязной водой, — выдыхает Мин, пока Тэ легко касается уголков его рта. Последний отстранился, приподняв бровь.
— Хочешь остановиться? — спросил, убирая руки со спины Юнги.
— Блять, нет, — прорычал тот, прежде чем снова столкнуть их губы. Его робость испарилась, так что он уверенно вернул ладонь под свою рубашку. Тэхен вжался пальцами под ребра, впиваясь подушечками в нежную кожу. Юнги бросился ближе, шире открыл рот, отвечая на поцелуй, жадный, и Тэхен чувствовал, как твердеет под чужим весом. Их движения стали беспорядочными, слюна текла по подбородку младшего, пока Мин вылизывал его, изящество вылетело в трубу, уступив место чему-то плотскому.
Тэхен отстранился, бездыханный, и провел дорожку поцелуев от рта к шее, сжимая пульсирующую артерию зубами и слегка прикусывая. Юнги вскрикнул, извиваясь на его коленях, потираясь о бедра младшего. Воодушевленный, тот проводит языком по оставленным следам и засасывает раздраженную кожу губами.
— Да, — сказал Юнги, крепче хватаясь за волосы и дергая. Боль обжигала, но Тэ наслаждался ею, перемещая рот на линию челюсти и снова впиваясь зубами. — Да, вот так.
Тэхен спрятал улыбку в чужой шее, прочертил поцелуем чужое горло — бледная кожа расцветала красными и фиолетовыми синяками. Проведя языком по ключицам, младший почувствовал, как Юнги впился спину: его короткие ногти с силой впиваются в мышцы. Он вздрогнул в ответ на это и переместил руки на мягкую задницу, из-за чего с губ Мина сорвался удивленный звук, крепко сжал плоть и притянул как можно ближе к себе, смешивая их дыхания между собой. Снова лизнул ключицы, очертив языком их ямочки и прикусив выступ. Ему больше не холодно, жара тела напротив достаточно, чтобы согреться.
— Так стараешься ради меня, — промурлыкал похвалу, раскачиваясь на промежности Тэхена. Их стояки столкнулись, и младший задохнулся, а потом оторвался от ключиц, чтобы снова впиться поцелуем в губы. — Такой, такой красивый, — бормотал Юнги между медленными поцелуями, исследуя руками чужую спину, оставляя за прикосновениями табун мурашек. — Так хочу тебя.
— А я тебя, — ответил Тэ, скользя пальцами вверх по телу старшего. Он огладил ими живот — касания-бабочки, чтобы дрожь пошла по чужому телу, — большими пальцами аккуратно очертил ребра. «Это немного слащаво», — подумал Тэ, когда Юнги поцеловал его ухо, языком играясь с мочкой. Но он не жаловался.
Юнги снова качнулся, на этот раз попав точно по эрекции Тэ, и они оба застонали от прикосновения. Младший хватает чужую рубашку и задирает ее, пока не обнажились бедра — кремовые и незапятнанные. Мин продолжил двигаться маленькими кругами, приподнимаясь, опускаясь и сталкивая их члены в чарующем ритме, что слишком хорош, чтобы быть правдой, но в то же время его недостаточно. Темп неспешный, будто Юнги решил подразниться, но Тэхен слишком отчаялся, чтобы играть по таким правилам.
Его ладонь поднялась выше по груди, оставляя за собой россыпь мурашек, отчего Юнги сбился, замерев на чужих коленях. Тэ прижал пальцы к торчащему соску, помассировал его и почувствовал, как тот налился под его прикосновением. Старший мяукнул и склонился к его плечу, чтобы оставить на нем поцелуй, пока его партнер продолжал ласкать соски, доводя его до состояния задыхающегося месива. Юнги крепко впивается зубами в чужую плоть, когда Тэхен щипает и прокручивает их, царапая ногтем розовую ареолу.
— Сними её, — жалуется Ким, пытаясь содрать рубашку. Юнги беззвучно рассмеялся и ушел от прикосновения, с нежностью посмотрев на него сверху вниз.
— Посмотрите-ка, как надулся, — поддразнил, обводя пухлую нижнюю губу. Тэхен вытащил язык, обернул его вокруг пальца и засосал его в рот. Взгляд Мина потемнел, когда тот полностью исчез внутри. — Ты такой негодник, знал?
Тэхен выпустил палец с громким «поп», улыбнувшись Юнги.
— Агам-с, — сказал он, а затем быстро толкает старшего назад, меняя их позу.
Старший упал на матрас с тихим «ой», и Тэ тут же забрался на него, запуская руки под подол рубашки. Они пересеклись взглядами — Юнги неотрывно следил за каждым движением партнера. Тэхен задрал и снял одежду, кинул ее на пол и вернулся на место, восхищаясь телом мужчины.
Лежа на этом аляповатом постельном, Юнги выглядел, словно ангел, со своей бледной кожей и острыми чертами. Его лицо окрасилось румянцем, прелестные изогнутые губы приоткрылись, дыхание замедлилось. Его соски расцвели розовыми бутонами, возбужденные касаниями младшего. Тэ провел ладонями по бедрам парня, вперившись глазами в очертания твердого члена, спрятанного под черным бельем. Жар вспыхнул внутри Тэхена, обволакивая.
— Такой красивый, хён, — снова прошептал он, склонившись, чтобы оставить поцелуй на ключицах. Юнги вздохнул, его руки взметнулись, чтобы обвиться вокруг спины младшего, его пальцы пробежались вверх и вниз.
Спустившись поцелуями вниз, Тэхен снова взял сосок в рот — тот был таким чувствительным от предыдущих ласк. Языком вырисовывал круги вокруг розовой ареолы, зубами царапнув горошину, и Юнги выгнулся над кроватью с низким стоном. Он царапнул по затылку Тэ, впившись в него ногтями, когда почувствовал влажные поцелуи на груди, а потом прикосновения к другому соску. Подарив ему столько же внимания, парень ухмыльнулся тому, как Мин тихо матерился себе под нос. Он игрался с ними до тех пор, пока старший его не оттолкнул, громко взвыв, — остывающая слюна делала ощущения настолько яркими, что они причиняли боль.
— Давай, — пожаловался парень, ногтями массируя скальп.
— Что? — спросил Тэ, отстранившись и усмехнувшись Юнги. Щеки того были красными, а глаза словно заволокло туманом возбуждения.
— Просто. Сделай что-нибудь, — он потянул за волосы. Ким цокнул языком, вылизывая его живот.
— Ну и кто теперь негодник, — поддразнил он, выводя круги вокруг пупка. Мужчину под ним затрясло, и это послало еще одну вспышку тепла по позвоночнику Тэхена. Его член был таким возбужденным, что это причиняло ёбанную боль, но он отмахнулся от желания толкнуться в матрас, словно подросток, и щелкнул резинкой чужих боксеров, после чего сверху раздалось шипение, а потом прилетел шлепок по плечу.
— Веди себя прилично, — одернул Юнги, но Тэ просто улыбнулся и запустил пальцы под ткань, касаясь кончиками головки. Поднял взгляд, будто спрашивая разрешения, и Юнги подарил ему кривую улыбку, что совершенно не сочеталась с морем нежности в его взгляде. — Тебе не обязательно осторожничать, Тэхен-а, — с этими словами он приподнял бедра над одеялом, — Я никуда не убегу.
— Ну бежать-то и некуда, — ответил тот на выдохе, потянув трусы вниз, после чего кинул на пол и их. Он схватил ноги Юнги, чтобы скрыть дрожащие руки, лаская разгоряченную кожу.
Член Юнги был красивым, как он себе и представлял, изгибался над животом с розовой сочащейся и блестящей головкой. Рот заполнился слюной, и Тэхен наклонился ближе, пробегаясь ладонями вверх и вниз по ляжкам, его поразило желание почувствовать его на языке, оценить вкус и выбить из старшего еще больше этих крышесносящих звуков, и эта мысль была сильнее, чем любая другая. Он оставил поцелуй на выступающей тазовой косточке, потом спустился вниз к лобку, старательно избегая болезненно выглядящую эрекцию. Тэ ласкал кожу с широко раскрытым ртом, позволяя слюне стекать, а потом размазывал ее языком в опасной близости от члена, обводя его по контуру.
— Я убью тебя, — прошипел Юнги сверху, снова дернув за волосы. Кожа головы уже горела, но он скорее умрет, чем скажет ему прекратить. — Клянусь богом, я вырублю тебя телефоном, а потом убью.
— Ага, продолжай в том же духе, — простонал Ким, взяв член старшего в руку. Дыхание того сбилось, и старший прикрыл глаза от облегчения. — Люблю грязные разговорчики.
— Ты такой бесячий, боже, я уже жалею об этом.
Тэхен усмехнулся, лениво двигаясь вверх и вниз по стволу — тяжелому и горячему на ощупь. Установил устойчивый ритм, подушечкой большого задевая уретру, и зачарованно наблюдал за тем, как предэякулят стекал по головке. Пальцами он распределил его по члену, увлажнив, чтобы легче скользить по мягкой коже. Дыхание Юнги утяжелилось, наполнив комнату обрывистыми звуками.
Продолжая играться с членом, Тэхен вернул внимание ко внутренней стороне бедра — восхитительное полотно, буквально вопящее о том, чтобы его пометили. Сначала он оставил там поцелуи — будто прикосновения крыльев бабочек, что со временем ужесточились, и в итоге он впился зубами в нежную кожу.
Юнги ахнул и ослабил хватку в волосах младшего. Тэ всосал его кожу, потеребил ее зубами и выпустил, удовлетворенно глядя на наливающийся засос, что скоро превратится в маленькую галактику. Поднялся выше, и этот бледный холст — самое красивое, что он видел в последнее время, а потом снова укусил. Парень под ним хрипел, его грудь вздымалась и опускалась, пока Тэхен уделял особенное внимание своему творению, вдохновленный ответной реакцией, метался меж бедрами, чтобы равномерно их украшать. Светлая кожа так легко покрывалась синяками, прекрасно поддаваясь рту младшего, горячему и настойчивому, и Юнги стонет, когда тот впивается в место около его ягодицы — глубокий, хриплый звук, на который тут же откликается член Кима.
Парень отстранился лишь после того, как оба бедра сияли от слюны, гордый проделанной работой. Свободной рукой он надавил на засос, наслаждаясь дрожью старшего. Тэхен сжалился над ним и опустился ртом туда, где его жаждали больше всего, скользнул ладонью к основанию и провел языком дорожку от пальцев к самому кончику.
Губы Юнги раскрылись в немом крике, когда Тэ обхватил розовую головку, дразняще посасывая, не ускоряя движения. Провел языком по щели, ощущая соль на языке, и Юнги сжал простынь в кулаки. Он держал член внутри, налившийся и текущий, слизывал предэякулят, такой вязкий и тягучий. Опустился ниже и сглотнул вокруг ствола, и старший задышал так часто и мелко, а каждый звук посылал острые волны возбуждения по телу Тэхена, что собиралось в его члене. Парень продолжал качать головой вверх и вниз.
Удерживая ритм, он умело насаживался до тех пор, пока его нос не утыкался в лобок старшего, который в это время хныкал и дрожал, превращаясь в румяное потное ничто. Это так эротично — как всегда собранный Юнги распадался на части под ним, из-за него, с лицом, окрашенным блаженством, и Тэхен не выдержал, застонав вокруг члена, посылая вибрации вверх по стволу. Старший взвизгнул, вскинув бедра и заставив Тэ поперхнуться — слюна стекала по подбородку прямо на простыни — грязно, так грязно. Снова в волосах оказалась рука, которая надавила вниз, заставляя принять член глубоко в глотку, таз легко покачивался, трахая рот самым аккуратным из возможных способов. Язык прошелся по венке на стволе, нос прижался к паху, и парень подумал о том, что мог бы счастливо умереть прямо сейчас — отсасывая самому красивому человеку на свете. Головка билась в заднюю стенку горла, и он жадно заглатывал ее, закатив глаза, когда Юнги снова надавил на затылок, хотя опускать ниже уже некуда.
Тэ совершил ошибку, подняв взгляд: мокрые волосы, закрытые глаза, приоткрытые губы. Физически невозможно сопротивляться желанию оторваться, со ртом, полным слюны, и впиться поцелуем в старшего.
Из Юнги вырвался разочарованный звук, потому что Тэхен больше не трогал его, но губы податливо раскрывались навстречу движениям младшего, он засосал его язык, чтобы прочувствовать собственный вкус. Поцелуй стал бешеным, в нем не осталось места дыханию, Тэ впечатал старшего в постель и вжался своим членом в минов, покрытый его слюной. Зарычав, он разорвал поцелуй лишь для того, чтобы скинуть свое белье и вернуться обратно, ведомый магической силой притяжения Юнги. Тот принял его с распростертыми объятиями, покрыл шею поцелуями, оставляя собственные отметины в качестве мести за тот беспорядок, который Тэ сотворил с его бедрами, все еще чувствительными от укусов. Младший в блаженстве прикрыл глаза и продолжил двигать тазом — член Юнги был обжигающе горячим, когда касался его. Он был готов кончить лишь от этого — от простого трения, — но у Юнги, похоже, были другие планы.
Старший притянул его голову к себе и прошептал на ухо, вскидывая свои бедра навстречу толчкам.
— Хочу тебя в себе, — сказал он, своими движениями заставляя Тэхена дрожать, заставляя его широко распахнуть глаза. — Хочу почувствовать тебя внутри, хочу объездить тебя.
Тэ встретился с его взглядом, проникновенным и темным от желания. Уронив голову на плечо старшего, он застонал.
— Господь, не говори такие вещи.
— А что? Неужели смущаешься? — засмеялся он, положив ладонь на шею младшему. Он мягко царапнул ее, скорее успокаивая, чем возбуждая, но Тэхен с мурчанием встретил прикосновение. — Мы не будем ничего делать, если тебе не хочется.
— Нет, — Тэ покачал головой и оставил поцелуй на плече, привлеченный теплом его кожи. — Я хочу. Типа, на полном серьезе. С тех пор, как увидел тебя впервые.
— Давай, продолжай болтать о том, что тело — единственное, что тебе нравится во мне, — последовал безэмоциональный ответ. Тэхен засмеялся и чмокнул Юнги в щеку.
— Если ты хочешь, чтобы я перечислил вещи, которые меня в тебе привлекают, мы застрянем здесь на все зимние праздники, — прошептал он в уголок губ.
— Слащавый, — буркнул мужчина, но младший улыбнулся, расслышав во фразе застенчивость. Юнги такой милый.
— Я подготовлен, — сказал Тэ, вспомнив про сумку, что принес из машины.
— Я знаю, — после чего проследовал недоуменный взгляд. — Я видел, когда брал вещи после душа. Ты не очень искусно скрывался.
— Оу, — младший вспыхнул и отвел глаза, смущенный. — Тогда я принесу все.
— Дошло наконец-таки, — пожаловался Юнги и столкнул его с кровати.
Обнаженный и склонившийся в поисках смазки и презервативов, что он упаковал в сумку, Тэхена на секунду почувствовал себя жалким, словно он неандерталец в поисках пропитания, ужасно уязвимый и открытый. Но когда он обернулся через плечо, он увидел Юнги, вытянувшегося на кровати и наблюдающего за ним, как ястреб, его ладонь неспешно гладила член. Мысли о милом Юнги тут же испарились; сейчас Юнги какой угодно, но не милый. Под янтарным светом лампы он был чувственным, со склоненной головой, приподнятой ногой, чтобы кимовы засосы были видны с другого конца комнаты, глаза настолько глубокие и черные, что, Тэхен клянется, он может рассмотреть в них отражение своей собственной души.
Желание вспыхнуло в животе, бушующее пламя вернулось, словно и не исчезало. Тэхен хотел выгравировать эту картинку на подкорке — Юнги, голый и румяный, ждущий его, жаждущий его. Пальцы зачесались от желания схватить камеру, забытую в машине, чтобы запечатлеть парня таким и сохранить лишь для своих глаз, будто секрет, разделенный меж друзьями. Быстро схватив вещи, он вернулся на кровать и оторвал руку старшего от члена, переплетя их пальцы. Снаружи рычал гром, сотрясая стены их временного пристанища.
— Поверить не могу, что я взял сумку со смазкой, — сказал Тэ, кидая все на кровать. — Должно быть, это судьба.
— Или ты просто похотливый, — Юнги игриво ткнул пальцем в живот младшего, а потом спустил ладонь ниже и обернул ее вокруг его члена, пару раз проведя по нему. Тэхен прикусил губу, чтобы сдержать стон — долго нетронутый член тек в чужом кулаке. — Я так и знал, что у тебя большой член, — сказал он. — И такой красивый. Не могу дождаться, когда он окажется внутри меня.
— Господи, — выдохнул Тэ. Затем, с огромным усилием, он отвел руку старшего от себя и схватил смазку. — У тебя такой грязный рот, хён.
— И ты в восторге от этого, — вставил он, раздвигая ноги, чтобы между ними уместился младший.
Тэхен выдавил себе на пальцы жидкость и растер, чтобы согреть, но все время отвлекался на Юнги, что лежал и гладил свою грудь руками. Он дразнил свои соски, розовые и возбужденные, пока другая ладонь спустилась вниз, кончики пальцев дотронулись до дырочки. Во рту Кима пересохло, и он попытался сглотнуть, но это не помогло.
— Дьявол, — пробормотал он, взгляд был сфокусирован между ног старшего. Тот рассмеялся, до неприличия мило и прелестно.
— Хочешь, чтобы я сделал это? — спросил он, кивнув на его руку, измазанную в смазке. — Устроил для тебя шоу, Тэхени?
Соблазнительный оттенок голоса, выбор слов, то, как пальцы продолжали поглаживать колечко мышц — все так отличалось от привычного склонного к самоанализу Юнги, что Тэхен зарычал, схватив его ногу чистой рукой и несдержанно впившись ногтями в кожу. Мысль о том, как его хён ублажает себя, как погружает свои пальцы глубоко внутрь, как играет с собой так же, как играет на пианино, глядя прямо Тэ в глаза, вызывает головокружение. Но ему так хотелось дотронуться до него, что, он уверен, потеряет сознание, если не сделает этого.
— Нет, — он схватил запястье старшего и отстранил. — Я хочу сам.
— Как-нибудь в другой раз, да? — парень прикидывался безразличным, но Тэ заметил, как его взгляд взметнулся к потолку, намеренно избегающий младшего. Похоже, у Юнги новая привычка — не смотреть ему в глаза, говоря что-то вызывающее, и Тэхен так, так очарован им. Он улыбнулся и прильнул, чтобы поцеловать висок Юнги — удивительно сладкий, — обводя пальцем его анус.
— Да, пожалуйста, — шепот затерялся во влажных волосах. Затем он ввел кончик пальца и почувствовал, как Мин сжался и задержал дыхание, — в то время как его собственное утяжелилось от ощущения тесных мышц. — Порядок?
— Ага, да, — он откинулся назад, укладываясь на подушки. — Просто продолжай, у нас нет в распоряжении всего дня.
— Ну конечно же ты будешь принцессой на подушках, — поддел Тэхен, но протолкнул палец глубже, надавливая на нежные стенки, заставляя их медленно раскрыться. Юнги напряжен, он сжался вокруг него, а руки вцепились в простыни, поэтому Тэхен склонился и оставил мокрый поцелуй на его шее, проведя языком вдоль горла.
— Расслабься, хён, — промурчал он, пошевелив пальцем. — Иисусе, ты уже ощущаешься потрясающе. Не могу дождаться, когда окажусь внутри.
Юнги мелко дышал, брови насупились. Тэхен вобрал сосок в рот, провел кончиком языка вокруг него, и губы старшего раскрылись в немом стоне.
— Еще один, — сказал он, руки оторвались от постельного и обняли Тэхена, слегка похлопывая по спине, чтобы заставить его ускориться.
Тэхен послушался и скользнул в пульсирующую дырочку Юнги вторым смазанным пальцем, двигая ими, чтобы лучше растянуть ее. Ощущение обволакивающего тепла пустило дрожь по его позвоночнику, его член был таким возбужденным, что сочился. Дыхание старшего сбилось, когда Тэ начал разводить их внутри, и мужчина приподнялся, чтобы поцеловать его, отчаянно прижимаясь. Протолкнувшись глубже, он увеличил скорость фрикций, когда нащупал заветную точку внутри, но не прекращая отвечать на поцелуй. Губы были нежными и чувствительными, будто по ним ударили самым сладким способом из всех возможных, и каждое движение Юнги было таким сахарным, что, Тэхен уверен, у него развилась зависимость.
Внезапно Мин выгнул спину и громко замычал младшему в рот. Тэхен отстранился — ниточка слюны растянулась их губами, пока он снова глубоко толкался пальцами, наблюдая, запоминая, как Юнги дрожит и стонет.
— Да, прямо там, — хныкал тот, прелестные губы сияли от слюны и припухли от поцелуев. — Ах, Тэхени, да.
Ким был в трансе, когда скользнул третьим пальцем просто для того, чтобы увидеть как Юнги чуть ли не кричал, извиваясь, преследуя ощущение пальцев Тэхена на своей простате. Его член был таким красным, смазка из него стекала прямо на живот, и младший не мог глаз оторвать от этого зрелища. Второй рукой он игрался с соском, царапая его ногтем, и Мин стонал так высоко и плаксиво с полузакрытыми глазами.
Тэхен прижался, соединив их члены, но продолжая двигать рукой внутри Юнги. Угол проникновения был странным, но он все равно умудрился заставить старшего затаить дыхание, беспорядочно мяукать под ним с запрокинутой головой. Их эрекции терлись друг о друга — кожа к коже, — и Тэ почувствовал, как дырочка старшего начала сокращаться и пульсировать.
— Стой, блять, ебать, остановись, — взмолился тот, слабо отталкивая от себя руку. Младший замер в ожидании, пока Юнги не восстановит дыхание. — Пиздец, я не хочу кончать. Подожди секунду.
Тэ спрятал смешок в чужой шее, оставляя поцелуи-бабочки на взмокшей коже. Грудная клетка парня под ним тяжело вздымалась, пока тот пытался успокоиться, чтобы оргазм отступил, нетерпеливо перебирая пальцами по спине Тэхена.
— Прости за это, — сказал Мин обыденно. Младший не смог сдержать смех, глубже зарывшись лицом в изгиб шеи.
— Все в порядке, — сказал он, вытащив пальцы из ануса и отсев, чтобы наблюдать за тем, как колечко сжимается вокруг пустоты. Это так непристойно — то, как Юнги раскрыт перед ним, как трясутся его ноги, как он позволяет Тэхену рассматривать себя, позволяет ему восхищаться собой, будто произведением искусства, коим тот и являлся. — Я предполагал, что выносливость не является твоей сильной стороной.
Мин посмотрел на него таким пустым взглядом, который обязательно возымел бы эффект, если бы парень не был голым и потным.
— И что это должно значить?
— Хён, да ты задыхаешься, просто взбираясь по лестнице.
— Айщ, как неуважительно, — Юнги схватился за его затылок, притягивая ближе. — Такой искуситель, — он обхватил губами чужую, слегка прикусывая. — С той первой ночи, ты постоянно искушал меня, не так ли? Смотрел на меня своими огромными глазами, говорил таким низким-низким голосом и рассчитывал, что я не захочу съесть тебя целиком. Наслаждался тем, как твой хён желал тебя, охотится за тобой.
— Да, — согласился Тэ, закрыв глаза. — Так сильно хотел тебя, хён, мечтал о тебе каждый день. Хотел быть хорошим только для тебя.
Юнги рвано выдохнул, мягко толкнул Тэхена на матрас и забрался на его колени. Смахнув волосы младшего с его глаз, он посмотрел прямо в них.
— Так и есть, — прошептал так мягко, выглядя как ангел, розовощекий и такой невероятно красивый. — Такой хороший для меня. Мой прелестный мальчишка.
Тэхен кивнул, горло саднило от рвущихся слов. Они так громко дышали в пространство между своими лицами, которое наэлектризовалось от повисших в нем искренних откровений, когда старший проехался своей дырочкой по чужому члену. Он схватил презерватив, вскрыл упаковку и раскатал латекс по возбуждению, из-за чего Тэхен подавился стоном. Размазав еще больше смазки по всей длине, чтобы удостовериться наверняка, он дразняще поглаживает член, пока младшего не начинает трясти.
И лишь тогда, соединив их взгляды, он скользнул вниз, погружая Тэ в свое тепло.
Последний издал низкий хрип, закрыл глаза и затерялся в ощущении Юнги, сжавшегося вокруг него, принимающего его так замечательно, что в голове возникла мысль о том, что их тела были созданы друг для друга, как пазлы, что просто ждали, когда их соединят — настолько идеально подходящие друг другу.
Мин выдохнул через нос, пока пытался привыкнуть к растяжке, его ладони лежали на груди Тэхена. Последний пробежался пальцами по бокам старшего, мягко сжимая их, чтобы показать поддержку, чтобы отвлечь от режущей боли, что тот, должно быть, ощущал. Было тяжело не двигаться, бедра сводило от желания толкнуться в горячее тесное тело, исследовать его с каждого угла. Вспышка возбуждения прошлась от макушки до пяток, когда Юнги неуверенно крутанул бедрами, привыкая к тяжести Тэ внутри себя, и младший заставил себя уткнуться взглядом в грязный потолок, чтобы сдержаться.
Когда с течением секунд ничего не происходило, Тэхен нахмурился и снова посмотрел на Мина, замечая крохотную усмешку на его лице. Он рычит и увереннее впивается в чужие бедра, позволяя ногтям царапать мягкую кожу.
— Зло во плоти, — сказал он, слегка приподнимая таз, чтобы толкнуться членом еще глубже. Юнги вздрогнул и сжался вокруг него, но все еще демонстративно не двигался. — Планируешь просто сидеть на мне всю ночь?
— Возможно, — ухмыльнулся тот, медленно и по-кошачьи, устраиваясь на члене Тэхена так, как кто-то устраивается на кресле после долгого рабочего дня. — Тут удобненько. А что, я тебе мешаю?
Младший наблюдает, как веселье кроется в уголках чужих губ, что в совокупности с его затуманенными глазами и розовыми щеками делает Юнги таким молодым, что Тэ не уверен, действительно ли тот на три года его старше. Но в эту игру могут играть двое.
Он откидывается на подушки и складывает руки под головой.
— Делай, что хочешь, хён, — сказал он, начиная делать тазом крошечные, едва заметные круги, упираясь членом в стенки Юнги. — Я живу лишь для того, чтобы служить тебе.
— Как преданно, — прошипел Юнги сквозь сжатые зубы, так как Тэхен все еще двигался. Младший начал потеть, давления на член не было достаточно, чтобы подарить облегчение. Ему хотелось зафиксировать Юнги на месте и вбиваться в него, толкаясь членом глубоко и резко, заставляя мужчину пускать слюни на кровать, но он собрался с силами и продолжил мелкие толчки, ловя ритм, из-за которого его пальцы на ногах сжимались. — Ты даешь мне ложную надежду, Тэхени.
— Ну и ладно, — хмыкнул тот, снова вскидывая бедра. Юнги втянул воздух, сжимая ладонями кожу на груди, но упрямо сохраняя спокойствие, просто сидя сверху. Тэхен надавил на его спину, слегка толкая вперед, раскачивая старшего на своем члене, даже если тот не двигался сам. Он старался увести мысли в другое русло, чтобы не сойти с ума от жара, что окружал его. Мин зажмурился, сведя брови, но младший понимал, что тот также старается не сорваться. Пытается выиграть в этой дурацкой игре, что они затеяли. — Ты просто ошеломительный, хён, — Тэ понизил тембр, завороженный тем, как Юнги покрылся мурашками лишь от его голоса. — Такой потрясающий лишь для меня, сидишь на моем члене, будто был рожден для этого. И тебе тоже это нравится, правда? Нравится чувствовать меня внутри.
Юнги ничего не ответил, лицо краснело все больше с каждой минутой — так отчаянно удерживал бедра на месте, что смешно. Тэхен поднялся, прижался ртом к горлу старшего, чувствуя пульс губами.
— Отвечай, — приказал он слегка резким тоном. Он сжал чужие ягодицы в качестве извинений, но парень не выглядел обиженным.
— Да, — выдохнул тот, рука снова зарылась в волосы Кима. Он слегка одержим этим — зарывался пальцами в мягкие кудри, сейчас сухие и пахнущие дождем. — Мне нравится. Так приятно, я такой наполненный.
Тэ ведет пальцами по позвоночнику Юнги, ниже и ниже, пока не достигает входа, растянутого вокруг его ствола. Он давит на него подушечкой, едва ощутимое прикосновение, дразнящее колечко, и старший просто растекается. Его пробивает такая сильная дрожь, что Тэхену пришлось схватиться за его бока, чтобы удержать на месте, и изо рта напротив вырвался самый непристойный, самый высокий звук, который младшему захотелось записать и слушать на повторе до конца своих дней. Он оставил поцелуй на виске, кончики темных волос так очаровательно завивались за ушами, что у Тэхена сердце ёкает. Юнги пахнет дешевым шампунем из отеля, чем-то обезличенным и чересчур сладким, но под этим Тэ улавливает запах пота, ошеломляющий запах самого Юнги, въедающийся в кожу, остающийся на теле младшего, — это что-то тропическое, несмотря на то, что они в середине зимы, что-то вроде спелых летних апельсинов. Тэхен запоминает его, наслаждается тем, как все его органы чувств прямо сейчас сосредоточены на этом потрясающем человеке, что прямо сейчас ловит его губы в очередном поцелуе.
Когда Тэ убирал палец, Юнги начал действовать, разочарованно рыча, но приподнимая бедра лишь за тем, чтобы тут же обрушить их обратно, с силой насаживаясь на член. Вспышка удовлетворения смешалась с наслаждением, тепло внутри раскручивалось до тех пор, пока не достигло подушечек пальцев, мысков и кончиков волос. Руки взлетели к бедрам старшего, приподнимая и опуская его.
Но и Юнги не сдался окончательно. Он хватался за шею Тэхена, тянул его волосы, выдыхал его имя — его сдавленные стоны звучат как музыка для ушей младшего, они такие же красивые, как и песни, что тот пишет. Мин устанавливает ритм, двигаясь вверх и вниз на члене, пока его собственный гордо стоял у живота — красный и сияющий. Старший так восхитительно раскраснелся, его взгляд уплыл, он иногда сбивался с ритма и смазывал движения, когда вспышка удовольствия заставляла распластаться на чужой груди.
Тэ целовал его горло, вдоль линии челюсти, за ухом. Поймал губы, открытые в стоне, и впился в них, пока внутри него нарастало наслаждение, которое так давило, что ему казалось — еще секунда, и произойдет взрыв. Он мог сосредоточиться только на потрясающем мужчине над собой, что так потрясающе принимал его, что податливо открыл рот, когда Тэхен надавил на его губы своим пальцем. Потом он провел влажной подушечкой по чужому соску, и Юнги задрожал, мяукая, откинул голову назад и просто позволил ему забавляться с ним на свое усмотрение. От этого доверия кружилась голова, оно такое всепоглощающее, и несмотря на то, что это их первый раз, старший изгибался на его коленях, открытый каждому желанию своему партнера.
— Ты будто сон наяву, — сказал ему Тэхен, когда парень замедлился. Он двигал бедрами по кругу и, когда член задевал его простату, задерживал дыхание. Юнги насаживался, опьяненный ощущениями, его глаза закатились, грудь раскраснелась вслед за лицом, грязные фразы срывались с его языка, словно песнь, словно что-то святое, словно что-то греховное. Младший снова скользит двумя пальцами в чужой рот, и Мин открывает глаза, пускает слюну на пальцы, жадно их засасывая, будто они на вкус так же хороши, так же восхитительны, как он сам, — и всего этого слишком много для его слабого сердца; нить, что удерживала его в сознании, лопнула, и даже если весь мир рухнул прямо сейчас, парень не обратил бы на на это внимания. В том, как Юнги ощущался вокруг него, горячий, настойчивый и берущий так много, не было ничего легкомысленного — он оставлял Тэхена уязвимым и жаждущим своих прикосновений, но так сладко отдающий себя в ответ.
Внезапно их позиция стала слишком несуразной: они были так далеко друг от друга, поэтому Ким схватил мужчину под бедрами, оторвал от себя и грубо перевернул их, прижав Юнги к матрасу, нависая над ним — высокий и горячий. Старший не сдержал смешок, его глаза мило сверкнули, и Тэхен приник к нему, чтобы снова поцеловать, сплести их языки в танце, который уже так ему полюбился. Член с легкостью скользнул внутрь — Юнги был такой растянутый и мокрый, что смазка вытекала из колечка прямо на простыни. Не дав старшему шанса на отдых, он вернулся к прошлому ритму, вбиваясь бедрами в крошечное тело под собой, и новый угол позволил ему проникать глубже, резче. Мин громко захныкал ему в губы, рот распахнулся от удовольствия, мурашки покрыли всю кожу. Он впился ногтями в спину младшего, и тот зашипел, потому что царапины горели также болезненно, как укусы, что он оставил на ногах старшего. Может, и меньше.
Но ему не легче — давление в паху было всем, о чем он думал. Он наблюдал за мужчиной, распластавшимся на кровати, и держался за этот образ, как за якорь, после уткнувшись лицом в плечо Мина, накрывая его своим телом. Изо рта вылетали проклятия и мольбы, половина предложений начинались с «такой потрясающий, хён, внутри тебя так хорошо», а заканчивались низким мычанием, сломанным стоном. Он трахал Юнги быстро и сильно, звуки, что издавали их тела при встрече, были такими непристойными в тихой комнате, такими грязными, что старший всегда не любил, но сейчас жаждал этой близости — член Тэхена внутри него, входящий по основание. Мин давится всхлипом, глаза слезятся, когда младший впивается зубами в его плечо, оставляя там метку, желая, чтобы Юнги носил ее на себе, словно татуировку.
— Блять, ебать, — матерился старший, поднимая бедра навстречу толчкам, их тела синхронизировались. — Ты так глубоко, такой большой, идеальный, такой идеальный, блять, Тэ.
Опершись руками в матрас по обе стороны от лица парня, Тэ пересекся с ним взглядом. Юнги требовательно сжался вокруг него, глаза мокрые и свирепые, и Ким застонал, сотрясаясь, по спине прошлась лавина, задевающая каждая нервное окончание.
— Не останавливайся, — зарычал он, болезненно впиваясь ногтями в спину, оставляя за собой крошечный метки-полумесяцы. «Нужно их остричь», — думает Тэхен отстранено. — Только подумай, блять, остановиться, Тэ, сильнее, я знаю, что ты можешь, давай же, чуть-чуть быстрее, сделай хёну хорошо.
И Тэ сделал, задвигался быстрее, задвигался сильнее, пока дорожки слез не покатились по щекам старшего, а его собственную кожу не разрывает от удовлетворения, будто он под кайфом — пальцы на ногах поджимаются, спина выгибается, все так томно и пошло.
Юнги спрятал лицо в подушках, шумно дышал через нос и пытался скрыть слезы. И Тэхен позволил ему это, слишком потерянный в ошеломительных ощущениях, чтобы жаловаться на то, что старший не смотрит на него, он просто сбивчиво толкается в него, задевая простату каждый раз.
— Хочу кончить, — бормочет Юнги, восхитительный румянец стекал с его щек на шею, на грудь. Мужчина посмотрел младшему прямо в глаза, его взгляд такой остекленевший и покосившийся. — Можешь заставить меня кончить? Пожалуйста, Тэхени, дай мне кончить, сделай хёну приятно.
Аура доминирования окутала его, эти насмешливые слова, все еще висящие в воздухе даже сейчас, когда по подбородку стекала слюна, а Тэхен заключил его в клетку своего тела, когда он рыдал от того, что так хорошо принимает в себя член — такой красивый, такой потрясающий, и этого достаточно младшему, чтобы понять — парень под ним ни на секунду не терял контроль, даже если казалось иначе. Юнги просто спутал карты, заставил Тэ поверить в то, что он владеет ситуацией, когда на самом деле тот просто слепо следовал за старшим, как крысы за флейтой.
Ким прижался к носу старшего своим. Он замедлил скорость, удобнее опираясь ногами, чтобы улучшить угол проникновения.
— Да, — шепчет он, медленно скользя членом глубоко в Юнги, пальцами обвиваясь вокруг его члена. Мужчина выгибается, спина так красиво изогнулась, что этот вид хотелось запечатлеть красками на холсте, член был таким красным и влажным в ладони. Тэхен синхронизировал толчки с движением кистью, вбивался в Юнги под разными углами, гонясь за собственным оргазмом, одновременно даря его партнеру, до слез желая угодить ему, доставить все возможное удовольствие. Старший дышал прерывисто, мешал проклятия и стоны, пока Тэ преследовал свою цель, глаза закатывались сами по себе. Ким спустился рукой ниже, обхватил яйца, лаская пальцем шов от них к анусу, заставляя мужчину дрожать, выплевывать «блять», и «господи, ты так горяч», и «такой хороший, так хорош для хёна, мой прелестный мальчик». Тэхен был на грани, едва балансируя на самом краю, когда ускорил движения запястьем, наполняя Юнги, заставляя его задыхаться. И наконец, когда младший провел подушечкой пальца по колечку мышц, мужчина открыл рот в немом крике и кончил.
Он мог только наблюдать за тем, как изливается в его кулак, пока тело так тесно сжалось вокруг члена, что Тэ не смог бы выйти, если бы захотел этого. Юнги тяжело дышал, вспотевший, трясущийся как осиновый лист, но жестом попросил парня не останавливаться, как он и сделал, задевая гиперчувствительные стенки Мина. Старший высоко заскулил и снова заплакал, вцепившись в спину, притянув к себе для поцелуя, к котором фигурировали скорее зубы, чем губы. Он сжал Тэхена бедрами и практически кричал, когда тот задевал его простату, и оргазм сбил младшего, словно поезд на полном ходу.
Перед глазами все заволокло белыми кругами, и он закрыл их, чтобы не потерять сознание, все волоски на теле встали дыбом, будто его током шандарахнуло. По телу волной прошлось удовлетворение, заставив парня распахнуть рот в протяжном стоне, таком низком, глубоком, грудном, за веками танцевали белые мушки. Он проживал оргазм, продолжая мелко двигаться, толкаясь в Юнги до тех пор, пока тот не шлепнул его по плечу, слишком чувствительный, чтобы выдержать большее. Тэхен лег на него сверху, аккуратно, чтобы не вдавливать в матрас, чтобы не задушить, пока комната продолжала крутиться вокруг него.
Они тихо лежали, восстанавливая дыхание, у младшего все еще был туман в голове, сопровождающийся той приятной усталостью после отличного секса: его мышцы, которые пару минут назад сводило от усилия, когда он удерживал себя над чужим телом, сейчас превратились в кисель — мягкий и подрагивающий. Ему было настолько комфортно вот так — тело расслаблено поверх старшего, грудь которого на удивление удобная, — что он практически упустил из виду тот факт, что они, по сути, обнимались. А Юнги в общем очень сомнительно относится к физическим проявлениям привязанности; в последний раз, когда Чимин попытался прижать его к себе, мужчина чуть ли не врезал ему.
Реальность обрушилась на него, лопая тот сверкающий счастливый пузырь, в котором он нежился все это время. Тэхен вздохнул, разлепил глаза и попытался наскрести в себе силы отстраниться, увеличить между ними дистанцию до того, как Мин неловко попросит об этом, хотя они были буквально внутри друг друга пару минут назад. У него не было сил справляться с возможным отказом, не сейчас, а может — никогда. Он винил в этом ласковые речи Юнги, что тот выпаливал в пылу страсти, хотя старший никогда не выдавал в себе человека, который так легко манипулирует ситуацией.
— Это просто секс, — сказал он сам себе, грубо и зло, потому что его сердце было слишком большим и глупым для зрелого взрослого, даже если он никогда и не пытался походить на него.
В момент, когда парень задвигался, расправив плечи, чтобы встать и, наверное, пойти в душ, потому что запах пота смешался ароматом дождя, которым пропахли его волосы, и наверняка резал нос Юнги, тело под ним ожило, схватившись руками за бока Тэхена.
— Нет, — пожаловался Юнги раздраженно. Он уткнулся носом в чужие волосы, глубоко вдыхая. — Не двигайся, — слова тянулись, будто тот был пьяным. Его грудь поднималась и опускалась одновременно с тэхеновой, они все еще синхронны, несмотря на то, что больше не соприкасаются так интимно, как раньше. — Слишком устал.
Тэхен рассмеялся удивленно и так, так радостно — казалось, что его лицо разорвет от широкой улыбки.
— Ты такой милый, — пробормотал он, глупый и отвратительно счастливый из-за того, что Юнги не оттолкнул его, не отвернулся, тут же уснув, не оставил его один на один с мыслями в своей голове. Старший обнял его, удовлетворенно вздохнув. Тэхен мог услышать его сердцебиение, шум его крови — каждый стук слаще предыдущего. — Но мне все еще срочно нужно в душ.
— Это точно, — согласился Юнги, прижимая ближе к себе. Его ладони оглаживали спину, успокаивая красные следы, проводя по ним подушечками пальцев. — Извини за это, — сказал он тихим голосом, но Тэ расслышал его громко и ясно: «Извини за то, что причинил тебе боль, даже если тебе понравилось, даже если ты хотел этого».
Сладкий, нежный Юнги. Пуговка. Самый приторный, словно сироп, напоминающий о лете, длинных солнечных днях и мандаринах.
Тэхен улыбается медленно, показывая зубы, и приподнимает голову, чтобы чмокнуть нос-кнопочку.
— Ты идеальный, — сказал он честно. — Ты всегда идеален. Я бы сказал, что у меня краш на тебя, но это будет неправильно. Думаю, я на полпути к влюбленности.
Он не планировал вываливать все это. Но он разнервничался, глядя Юнги в глаза, а когда он переживает, то говорит все, что у него на уме.
То, как глаза Юнги комично загорелись, и то, как он после рассмеялся и поцеловал Тэ, сделало все лучше, правильнее. Язык старшего переплелся с его, такой мягкий, на вкус как мед, хотя они ели вечность назад. Должно горчить, но все, что чувствовал Тэхен, — сладость, тепло и заботу.
— Говорил же, — мурлыкнул Юнги в его рот, пальцами зачесывая челку с глаз. — Ты что-то с чем-то.
Тэ засиял, переполненный гордостью. Он чмокнул старшего раз, еще раз — просто мягкие прикосновения, что дарили уют и тепло, в отличии от обжигающего огня, который был до этого.
— Мой прелестный мальчик, — прошептал Юнги, целуя его щеку. Младший покраснел, напоминая цветом спелую клубнику.
— Ты часто так говоришь, — ответил он, закрыв глаза и наслаждаясь близостью, ласками. Он чувствовал тело Юнги под своим, его обмякший член прижимался к животу, ноги все еще потряхивало от пережитого оргазма. Кожа старшего на ощупь будто щелк — нежный и освежающе прохладный. — Ощущаю себя щенком.
Мин ущипнул его за руку. Несильно, без намерения причинить боль. Просто игривый жест.
— Что-то я раньше не слышал твоих жалоб, — надувшись, пробормотал он. Тэхен заулюлюкал и поцеловал его, беря в плен нижнюю губу.
— А я и не жаловался, — ответил он флиртующе. А потом уронил лоб на плечо старшего, замычав, когда тот прочесал пальцами пряди. — Мне правда нужно помыться, я воняю. Ты, кстати, тоже, мистер.
— Ага, да, — отмахнулся тот, будто элементарная гигиена не имеет никакого значения, будто не на их животах сейчас засыхает сперма. — Можем принять душ вместе — сохраним воду и все такое. Намджун-а будет горд нами.
— Стопроцентное «да» этому предложению, — Тэхен вытянулся сильнее, растекаясь по старшему, все их изгибы идеально подходили друг другу. — Ах, хёны, должно быть, волнуются. Чимин наверняка им мозги чайной ложкой выел. Чувствую себя паршиво из-за этого.
— А я нет, — невозмутимо бросил тот, целуя Тэ в лоб, в волосы, хотя те и попахивали. — Хосок неделями от меня не отставал, все говорил о том, что я должен перестать вести себя, как маленькая сучка, и пригласить тебя на свидание.
Тэхен вскидывает голову и пораженно моргает.
— Ты хочешь и на свидание со мной пойти? — спрашивает он, по-совиному склонив голову к плечу. Его сердце будто увеличилось раза в три, застряв где-то в глотке. Он так счастлив, что хотелось запеть, схватить Юнги за щеки и заставить ему подпевать.
Старший стрельнул в него невпечатленным взглядом.
— Очевидно же, — буркнул он, а потом чмокнул Тэ, чтобы смягчить сказанное, его изогнутые губы целовали так нежно и сладко, что невозможно было усомниться в словах. — Я хотел трахнуть тебя с тех пор, как ты вошел в бар. Хотел сходить с тобой куда-нибудь с минуты, как ты сказал свое направление, и твои глаза стали огромными и мерцающими, пока ты смущенно рассказывал о своем искусстве.
Тэхен не знал, что ответить, но ему будто и не надо было, потому что Юнги сам все понимал. Как будто тот ощутил такую же волну привязанности и симпатии, и почти любви в своей крови. Младший просто улыбнулся, немного сдержаннее в этот раз, но не менее счастливо. Ни на йоту меньше.
— И я тоже наполовину влюблен в тебя, кстати, — пробормотал Юнги, глядя в потолок, краснея от признания. — Ну просто, если ты вдруг еще этого не понял.
— Я понял, но спасибо, что сказал вслух. Это приятно, — дерзко ухмыльнулся Ким.
Юнги встряхнул головой и немного толкнул его в плечо, намекая, что пора идти в душ, чтобы смыть въевшийся в них запах секса. Снаружи шторм успокоился, оставив после себя мягко падающий снег, что налипал хлопьями на их окно. Тэхен оглядел себя и скривился от вида застывшей спермы, воздух в комнате был спертым и душным. Он встал и немного приоткрыл окно, дуновение вечернего ветра принесло с собой аромат зимы.
— Знаешь, я рад, что так вышло с кроватью, — признался Тэ, поправляя постельное, пока Юнги собирал их одежду, натянув на себя рубашку. — Мне кажется, это подтолкнуло нас к действиям. А ты еще смеялся, когда я сказал про судьбу.
Повисла тишина. А потом раздался голос Юнги из ванной.
— Ага. Судьба. Точно, — его голос сочился сарказмом, послушался шум воды. — Главное верь в это.
Тэхен нахмурился.
— Хён? Что ты имеешь в виду? Хён?
Но Юнги просто рассмеялся, спрятавшись под душем — стекло успело запотеть, а тело старшего превратилось в размытый силуэт за ним. Тэхен попытался разговорить его, но мужчина лишь хохотал и целовал его — мокро, горячо и страстно, — а жар снова нарастал в паху младшего, несмотря на то, что тот только что кончил, так что, серьезно, не было его вины в том, что его мысли снова уплыли не туда.