Легкая поступь коснулась уже давно заросшей тропы. Дышать в руинах было тяжело, воздух здесь будто разряжен, а вокруг веяло сыростью. Земли некогда великого королевства, которое достигло такого технического прогресса, о котором нынешние цивилизации не могут и мечтать, были омыты кровью и покрыты пылью. Дайнслейф с грустью осматривал руины Каэнри’ах, вспоминая день катастрофы, который полностью изменил его жизнь.
На его лице читались глубокая горечь и ностальгия по той спокойной жизни, которую он вёл до падения королевства. Дайн мог бы прожить обычную жизнь обычного воина, но там, куда божества не опускали свой взор, нашлись те, кто мечтал слишком о многом, за что и были наказаны. Дайнслейф был сильным духом человеком с большим жизненным опытом и стальными нервами, но порой он позволял себе и такие проявления слабости. Иногда хранитель ветви просто приходил в одиночестве погрустить, предаться воспоминаниям и выплеснуть свои эмоции, чтобы двигаться дальше к своей цели. У него сохранилось довольно мало отчетливых воспоминаний о прошлом - эрозия беспощадна - но он точно знал, что в тот день он потерял что-то очень важное для себя и собственного сердца, и что теперь ему нет покоя в этом мире.
Прогулка по своей родине привела Дайнслейфа к одному важному для него месту. Одинокий росток Ирминсуля был немногим, что у него осталось. Он поручился охранять его ценой собственной жизни и возвращался к ветви снова и снова вне зависимости от происходящего в его жизни. Росток стал оплотом спокойствия в жизни мужчины, неким воплощением стабильности, которую он так желал обрести. Что бы не случилось, Дайн всегда мог прийти в это место ради обрывков воспоминаний, которые он бережно хранил в своём сердце.
Из походного рюкзака Дайн достал плед, расстелил его на сырой земле и присел, облокотившись спиной на ствол дерева. Рассуждая о превратностях судьбы, он просидел некоторое время. Мужчина устремил взор за горизонт, любуясь густой дымкой, что оседала на сырую землю словно мягкое одеяло, как вдруг почувствовал нагнетающий жар внизу живота. Это не было чувством тяжести от нахлынувших на него эмоций, нет, это был узел возбуждения, который горел так сильно, что Дайн хотел расплавиться от теплоты в своем нутре.
Течка.Он ни с чем не спутает это чувство. У Дайна не возникло никаких сомнений насчёт природы своего состояния, хоть он бы отдал всё, чтобы это не было правдой. Дайнслейф не испытывал проявлений своей природы уже много веков и почти забыл о её существовании. Как бы не было жестоко проклятие, оно влияло абсолютно на все процессы в организме и смягчало действие гормонов, причем настолько сильно, что мужчине без особых усилий удавалось сдерживать свои животные инстинкты, а течки его и не беспокоили вовсе. Когда-то он проводил эти тяжёлые периоды с Люмин, его альфой, что всегда готова была протянуть руку помощи, но сейчас он сидел под синим деревом в полном одиночестве, и никто не мог ему помочь. Течка застала Дайнслейфа врасплох, он совершенно забыл, как действовать в таких ситуациях. Странно, ведь все эти годы ветка Ирминсуля никак не влияла на его состояние, однако, видимо, в работе артерий земли произошел сбой, и теперь росток дерева уменьшал действие проклятия и туманил его разум.
Дайн и ума не мог приложить, что ветвь дерева разрушит его многовековой барьер сдержанности и заставит скулить как животное, жаждущее ласки альфы. Он желал быть заполненным изнутри. Жаждал настолько сильно, что больше в его голове не было пространства для мыслей о чём-либо другом.
Затуманенный взор Дайна пал на ветку дерева, располагающуюся на уровне его таза, и волна возбуждения накатила с новой силой. Он аккуратно обхватил её руками, огладил острый кончик подушечкой большого пальца и глубоко выдохнул, пугаясь своей мысли, но идя у неё на поводу.
Уже одно касание этой злополучной ветви рукой так сводит его с ума, и страшно подумать, что будет, соверши Дайн то, чего требует от него его природа. Впрочем, сейчас ему не было дела до размышлений. Нужно скорее унять зуд внизу живота.
Было бы славно засунуть в себя эту острую ветвь на всю длину прямо сейчас. Дайн не мог больше терпеть, но остатки здравого смысла подсказывали ему, что лучше так не делать.. Подумав о своей безопасности, мужчина приспустил с себя штаны, встал в удобную позу так, чтобы его таз оказался на уровне ветви, завел руку за спину и принялся массировать вход в анальное отверстие. Рука сразу стала влажной от обильного количества смазки. Дайн тихо простонал, и не в силах больше терпеть, наконец запустил в себя палец. Ощутив хотя бы что-то внутри себя, мужчина громко вскрикнул от удовольствия, но сразу же закусил нижнюю губу чтобы подавить стон. Дайн медленно оглаживал стенки прямой кишки в поисках заветного места, где находится его самый чувствительный на данный момент орган. Найдя наконец комок нервов внутри себя, Дайнслейф слегка надавил на него, и с его губ слетел неприлично громкий стон. Какое облегчение… Дайн продолжал играть с собой, сильнее надавливая на простату, но вскоре одного пальца ему показалось мало.
Достаточно размяв млеющее место, Дайн вынул из себя свой длинный палец. По нему обильно стекала густая полупрозрачная смазка. Он, не сдержав любопытства, облизал палец, и вкус своей биологической жидкости отдавал сладковатым привкусом.
Проглотив смазку, Дайн вернул кисть руки к заветному месту и протолкнул в себя уже два пальца, чтобы наконец-то полноценно разработать свой проход. Он снова проводит пальцами по мягким стенкам, игнорируя чувство недостатка и адское желание чего-то большего внутри себя, грубо надавливает на переднюю стенку прямой кишки, старается раздвинуть пальцы и двигает бедрами в такт движений руки.
По подбородку Дайна стекают слюна, когда он получает порцию удовольствия от своих пальцев, представляя, как вскоре он заменит их на нечто большее. Он продолжает двигать кистью руки, но вскоре ему недостаточно двух пальцев и Дайн вставляет в себя третий. От резкого движения внутри его нежной дырочки по коже проходит волна мурашек, Дайн, уже не сдерживая стоны, быстро двигает пальцами, задевая простату и пытаясь растянуть себя всё сильнее, покачивая при этом бедрами.
Дырочка сжимается вокруг пальцев, издавая хлюпающие звуки от обилия смазки. Дайн прикрывает глаза, пытаясь сосредоточиться исключительно на происходящем внутри него и получать наслаждение, пытаясь игнорировать желание большего, но у него это плохо получалось.
Спустя мучительно длинный по ощущениям Дайна промежуток времени проход был достаточно растянут, и мужчина, глубоко вздохнув, схватился за заветную ветку. Несмотря на ее острый конец, запросто способный пронзить мягкую плоть, он поднес ее к зудящему отверстию, снова огладил нежный вход, и аккуратно начал проталкивать внутрь. Диаметр ветки был ощутимо больше, чем его сомкнутых пальцев, и Дайн не мог сдержать громкого стона от столь долгожданного ощущения заполненности.
Шершавая поверхность ветви царапала нежные ткани, когда Дайн проталкивал ветвь всё глубже и глубже внутрь себя. Она вошла на половину своей длины, но Дайнслейфу всё ещё было недостаточно. Не в силах больше противостоять своему желанию, он резко толкнулся назад так, чтобы вся длина побега вошла в его прямую кишку. Дайн не мог поверить в то, что он способен издавать настолько громкие и бесстыдные стоны от стимуляции его заветного места.
Сейчас Дайнслейф ощущал настолько сильное блаженство, что даже несмотря на обильно стекающую по ветке кровь со смазкой, начал сам скакать на стволе, используя только бедра и заведенные за спину руки, которыми он обхватывал ствол древа. Его разум был захвачен единственной идеей - достичь большего, достичь долгожданного наслаждения, пока щекам бежали слёзы удовольствия из полуприкрытых голубых глаз.
Дайн быстро покачивал бедрами, напрягал все мышцы тела, сжимался вокруг ветки, ощущал, как ноют связки из-за непривычной позы и как вонзается ветвь в окрестностях простаты, как тепло разливается по телу от удовольствия и стонал, стонал, еле успевая дышать, и уже не осознавая происходящего. Он продолжал скакать на ветви, то набирая темп, то чуть замедляясь, чтобы потом продолжить движения с большей интенсивностью.
Наконец-то Дайн почувствовал, как тугой узел внутри живота развязывается. Мужчина закатил глаза от удовольствия и вскрикнул от настолько сильного оргазма, что заставил его ноги дрожать. Дайнслейф кончил, и из его члена выстрелила мощная струя спермы, пачкая его штаны. Через несколько секунд волны удовольствия перестали проходить по его телу. Пытаясь отдышаться после сильного оргазма, Дайн откинулся на спину и голубыми глазами, зрачки которых были в форме звёзд, сверлил черное "небо" без проблесков света.
Всё таки жаль, что он будет вынужден справляться с течкой в одиночестве. Единственный человек, которому он мог довериться в такие тяжёлые дни была девушка, которая со временем стала его врагом. По-хорошему, он должен был ненавидеть её. Ненавидеть за её наивность, за желание отомстить, стереть с лица земли все нации вместе с в ничём неповинными людьми, в которых он так верил, за то, как некрасиво они расстались, как она не дала ему возможности объясниться, за её категоричность и резкие высказывания. Но всё таки Дайн не мог чувствовать к ней ненависти. Когда-то она была самым близким и дорогим ему человеком, сейчас же воспоминания о ней - самое тёплое и ценное, что у него было. Но он не мог позволить ей допустить осуществление этого деструктивного плана. Всё таки он - воин, что обязан защищать простых людей от любой опасности любой ценой. Но глупо будет отрицать факт того, что в одиночку нести такой груз ответственности ему было невыносимо тяжело. Это тяготит его уже столетиями, утомляет его воспаленный разум. В сочетании с постоянной физической болью от проклятия, было бы уместно сказать, что его жизнь сейчас - бесконечное страдание, что, кажется, предначертано ему судьбой.
С этими депрессивными мыслями Дайн обвел взглядом картину вокруг и, увидев всё ещё стекающую по ветке кровь, медленно вынул её из себя. Что он только что сделал? Удовлетворил свои низменные потребности самым омерзительным образом? Как жалко. Теперь Дайн, вдобавок ко всему, чувствовал отвращение к себе. За что небеса обошлись с ним подобным образом? Почему высшие мира сего выбрали такую судьбу именно ему? Или же всё произошедшее - последствия его прошлых ошибок, просчетов, бездействия? По правде говоря, эти вопросы мучили мужчину уже очень давно, он просто не позволял себе долго об этом думать. Но сейчас, чувствуя свою беспомощность, ущербность и омерзение к себе, он не мог отогнать от себя эти мысли. Подумать только, Дайнслейф, Сумеречный Меч, капитан армии Каэнриа'х, что славилась своим величием когда-то давно, сейчас сидит в абсолютном одиночестве под ростком артерий земли, как никогда остро ощущая глубочайшую дыру в сердце, что никогда не затянется. По раскрасневшимся щекам стекает слеза, за ней вторая, и вскоре плач становится неконтролируемым водопадом из слёз. Сейчас никому нет до него нет дела. Он один в своей трагедии, и никто не сможет ему помочь. Дайн устал, смертельно устал.
Лицо мужчины скривилось в жуткой ухмылке, Дайн истерически засмеялся. Прижимая к груди худощавые ноги, Дайнслейф громко смеялся, срываясь на душераздирающий крик. Он смеялся прежде всего над собой и думал о том, как же он, должно быть, жалко сейчас выглядит. В истерике он запрокинул голову назад, уперевшись о ствол дерева, и посмотрел наверх. Над ним нависал побег дерева, переливающийся глубоко-синим цветом с неоново-голубыми прожилками. Конец ветки был вытянутым и очень острым, о него было легко пораниться, поэтому уход за деревьями поручали немногим. В голове вдруг зародилась проклятая мысль.
Дайн прекрасно знал, что не может умереть. Он был осведомлен о природе проклятия как никто иной в Тайвате. Ему трудно было принять факт своего бессмертия, особенно когда бытие оказалось настолько мучительно. Он до сих пор с трудом представлял, что будет делать ещё на протяжении тысячелетий и как он должен коротать эти года с его-то судьбой. Но сейчас, когда его голова раскалывалась от физической и душевной боли, а сам он дрожал от холода и слёз, пока глубоко в животе всё ещё что-то предательски зудело, Дайн был не способен рационально мыслить. Отчаяние полностью захватило его разум, затуманивая рассудок и трезвость ума. Глубоко внутри он конечно знал, что этот поступок - глупый и бессмысленный. Этим он бы только подтвердил, что он слаб и измотан до такой степени, что готов на всё, лишь бы прекратить цикл бесконечных страданий. Это будет лишь жалкая попытка разорвать порочный круг его жизни. Но если быть ещё честнее, всё, чего он желал, - это спокойной, размеренной жизни без тяготящего его долга из прошлого, и, желательно, с той самой девушкой с янтарными глазами и пушистыми пшеничными волосами. Но этому не суждено случиться. Никогда.
Всё ещё истерически улыбаясь, мужчина пошатываясь встал на ноги, опираясь рукой о ствол дерева, и, слегка приподнявшись на носки, поднял руки к концу синей ветки. Дайн обхватил побег и резким движением руки обломал его острую часть. Двигался он неосторожно, руки тряслись, и теперь его ладони были в занозах и мелких царапинах. Но это неважно. Главное, что теперь у него есть острый предмет в руках. Он огладил ветвь, обводя пальцем голубые прожилки, и снова зловеще улыбнулся. Он должен хотя бы попытаться прекратить эту непрекращающуюся боль, которая навечно засела в его груди. Развернувшись в сторону руин старого города, он трясущейся рукой подносит ветку острым концом к сонной артерии с правой стороны шеи, где расходились следы от проклятия. К черту жизнь, к черту Люмин, к черту судьбу и долг. Он не сделал всё, что мог, но его силы закончились. Дайн крепко сжимает челюсти и сглатывает слюну. Вдох, выдох. Резким движением руки Дайнслейф глубоко вонзает острую ветвь себе в горло.
Шею пронзает резкая боль. Мужчина опускает руку и падает на колени. Артериальная кровь брызгает в разные стороны, пачкая ноги, руки и плед. Через несколько секунд по бледной коже течёт густая фиолетовая жидкость, спускаясь от места раны до ключицы, а затем до торса. Но Дайн чувствует лишь ноющую боль в районе шеи и лёгкую слабость с мигренью, не более. Он оглядывает испачканные в крови ладони, вены на дрожащих руках, испачканные брюки и плед. Ничего не происходит, он всё ещё в сознании посреди давно павшего королевства. Истекая кровью, Дайн опускает руки и опять заливается в истеричном смехе, теперь ещё более громком и жутком.
Ну конечно. На что он надеялся? Что после стольких лет страданий небеса наконец заберут его? Глупый, наивный и жалкий. Он не может даже умереть, не говоря уже о спокойной жизни. Кажется, его боли нет конца. Он будет вынужден страдать ещё черт знает сколько времени, тщетно пытаясь исправить ошибки прошлого. От коварной судьбы никуда не убежишь, он всегда это знал. Рана предательски медленно затягивалась, подчиняясь правилам проклятия. Дайн обнимает плечи своими окровавленными руками, пригибается к земле и истошно кричит, заливаясь слезами. Но ни одна живая душа не слышит его отчаянный крик о помощи. Или…
Вдруг, сквозь крик он слышит позади себя шаги. Должно быть, это заблудившийся хиличурл, чудом забредший в этот уголок Тейвата. Он бы должен был встать и расправиться с монстром, но мужчина обессилел, и к тому же ему уже совершенно всё равно, если на него кто-то нападёт. Однако, к его удивлению, он слышит женский голос, а не нечеловеческий рык. Дайн сразу же узнает его, и сердце в его груди на секунду останавливается. Мужчина замирает, забывает, как дышать. Он не может разобрать, что именно говорит голос, но он никогда не спутает его ни с чьим иным голосом. Это она. Не может быть. Сердце бешено колотиться, будто стремясь вырваться из груди. Голос Люмин безумно красивый, бархатный, успокаивающий. Дайн не может в это поверить. Мужчина оцепенел в растерянности. Он понятия не имеет, что должен сейчас делать . Девушка медленно подходит к Дайнслейфу, решая всё за него.
Люмин медленно подходит со спины, нежно оглаживает его хребет, перебирая пальцами позвонки.
— Ну здравствуй, Дайнслейф.
Его имя из её уст звучит очень необычно. Люмин протягивает гласные, пробуя снова произносить его имя. Дайн делает глубокий вдох и чувствует запах феромонов девушки. Черт, он и совсем забыл, что произошло пару минут назад. Девушка обходит мужчину и встает впереди него, оглядывая окровавленное тело сверху. Дайн поднимает на девушку взгляд, вглядываясь в глаза, что так пристально глядят на него. Наверное, он должен что-то сказать, но он попросту не знает, что он должен говорить девушке, встречу с которой он ждал годами. И вот, наконец они встретились вновь, но, к его сожалению, в совсем неподходящий момент. Вдыхая её запах, он нервно сглатывает слюну, и смотрит на девушку красными от слез глазами.
- После стольких лет тщетных попыток борьбы с орденом бездны, стольких лет скитаний в одиночестве... Я нахожу тебя таким. Забавно. Ведь ты сам прекрасно знаешь, что не сможешь умереть. Зачем ты это сделал? Впрочем, не отвечай, мне неинтересно. Я бы спросила, что ты делаешь в Каэнриа'х, но боюсь, ты не в том состоянии, чтобы представлять угрозу для ордена.
Она опрокинула его взглядом с презрением и уголки ее губ изогнулись хитрой в улыбке.
- И этот запах от тебя... Ох, бедняга, тебе и правда не позавидуешь. Думал, сможешь бесконечно бежать от своей природы? Судьбу трудно обмануть, ты же знаешь. Ах, дурак, дурак…
Она присела на корточки прямо перед мужчиной.
- Что тут у нас…
Люмин нежно взяла Дайна за подбородок и запрокинула его голову, стараясь рассмотреть свежую глубокую рану, из которой сочилась проклятая фиолетовая кровь.
- И это стоило того?
Дайн смущенно отводит глаза от девушки. Она всё ещё также красива и молода, совсем не изменилась с их последней встречи. Лишь одна маленькая деталь поменялась — в её взгляде теперь нет ни капли жалости и жизнерадостности, сейчас её глаза лишь ехидно и с презрением оглядывали тело мужчины.
- Мне мерзко на это смотреть.
Девушка опустила ладонь прямо на открытую рану. Ее рука на мгновение засветилась желтым цветом, и заживление раны ускорилось в разы. Спустя несколько мгновений она убрала её с шеи Дайнслейфа и от кровоточащей раны не осталось и следа.
- Так намного лучше.
Дайн всеми силами старался сохранять рассудок, но лёгкий шлейф притягательного аромата будоражил разум и ему всё сложнее и сложнее становилось не подчиняться инстинктам, которые сходили с ума от феромонов альфы перед ним.
Всё это время Дайн отчаянно пытался делать вид, что ему всё равно на то, как его касается альфа. По правде сказать, его никто не мог касаться кроме нее, ведь его тело и кожа заражены проклятием. Он до безумия скучал по теплу человеческой кожи. Тактильный голод уже давно сводил с ума, а с учётом течки у мужчины всё стало ещё хуже.
Дайн вдыхал феромоны девушки... И рассудок предательски туманился. О архонты, как же она сладко пахла. От Люмин исходил аромат интейватов, тех самых цветов, что она так любила. Он дарил ей эти цветы каждую неделю до того, как их пути разошлись. Запах пробуждал приятные воспоминания.
- Люмин, я ждал тебя все эти 500 лет, я думал о тебе каждый день... И вот ты здесь. Ты всё ещё такая же красивая, как я тебя помню. Ты сводишь меня с ума, как делала это и раньше. Ты нужна мне, Люмин. Особенно сейчас. Пожалуйста, помоги мне.
Девушка тоже улавливала запах, исходящий от хранителя ветви. Она, в отличие от некоторых, не бежала от своей природы и за эти 5 веков научилась себя контролировать. В конце концов, она - принцесса Бездны, и в ее подчинении было много омег для удовлетворения ее желаний. Но Дайн был... Особенным. Хотя ее характер закалился за это время, иногда она тоже с теплом вспоминала время, проведенное с Дайнслейфом. Коротая холодные вечера в своем темном кабинете, иногда она открывала книгу, которую они читали вместе с Дайном, среди страниц которой лежали засушенные интейваты. Девушка волей-неволей возвращалась в те дни. Она никогда в этом никому не признавалась, даже себе. И всё-таки глупо было отрицать тот факт, что она скучает. Эту свою слабость она тщательно прятала в глубине своей души. В конце концов, их пути давно разошлись.
Сидя перед мужчиной и вдыхая его феромоны, что-то щелкнуло в ее душе. Он пах... Особенно. Сладко, но с нотками горечи.
- Если хочешь, чтобы я помогла тебе, то продолжи что-нибудь взамен.
Взгляд Люмин, холодный и режущий, словно нож, заставил мужчину перед ней опрокинуться. Дайнслейф всеми силами держал себя в руках и пытался не подавать виду, что у него течка. Однако все усилия были бесполезны ведь Люмин всё уже знала и всё видела.
- Что, нет слов?
Ехидно спросила она и, уголки её губ изогнулись в улыбке.
- Тогда сначала доставь мне столько удовольствия, сколько хотел бы получить взамен.
Дайнслейф с непониманием перевёл на неё взгляд. Люмин явно что-то задумала, но он соображал слишком туго чтобы понять, что именно.
- Отлижи мне, хранитель ветви.
Нотка издёвки чувствовался в её голосе, однако Дайн был не в состоянии что-либо заметить. В нутре вновь нарастало возбуждение, и он мог только повиноваться своим инстинктам.
- Что ты сказала...?
Ему трудно было осознавать реальность происходящего. Нет, конечно, очевидно, что она просто так не поможет ему, но такой прямой просьбы он не ожидал.
- Я не…
Люмин не дала ему договорить, уверенно толкнув его плечи вниз к земле. Дайн не успел сообразить, что происходит, как нашел себя лежащим с возлюбленной на лице.
- Замолчи и делай своё дело, дорогой.
Мужчина почувствовал солоноватый привкус естественной смазки девушки на языке. Сейчас ему казалось, что этот вкус - лучшее, что ему доводилось пробовать за всю свою долгую жизнь. Вкус любимой женщины, его альфы, вкус любви всей его жизни и главной причины его душевной боли... Дайн расслабил язык и обвел им головку клитора, чтобы затем взять его в рот и обсасывать.
- Хорошо, очень хорошо. Продолжай, хороший мальчик.
От этих слов Дайну стало невероятно приятно. Кажется, у него была небольшая слабость перед тем, чтобы его хвалили. Он покрепче сжал бедра девушки в своих руках. Дайн вновь расслабил губы, чтобы языком пройтись зигзагом от головки клитора до входа во влагалище и обратно. Естественная смазка девушки стекала по её бедрам и щекам мужчины. На его лице творился полный беспорядок, но какое до этого дело, когда над ним так сладко и громко стонала Люмин. Девушка солгала бы, если бы сказала, что ей не нравится происходящее. За эти 500 лет никто не мог удовлетворить её так, как делал это Дайнслейф. Она была счастлива вновь оказаться рядом с ним, душевно и физически.
- Ты большой молодец, Дайнслейф.
Люмин зарылась рукой в волосы мужчины и отодвинула его от себя. Щеки Дайна стали пунцовыми, а из глаз текли слезы. И правда, сущий беспорядок.
- Ну и хаос творится на твоём лице. Мордашка стала ещё милее.
И снова девушка резко садится на лицо Дайнслейфа, только теперь её рука держит его макушку, и Люмин полностью контролирует ситуацию. Дайну приятно чувствовать её руку у себя в волосах. Он уже не помнил этого, но девушка знает, что макушка - это то место, прикосновения и поглаживания которого всегда успокаивали и расслабляли мужчину. И правда, от ощущения её руки к голове он громко выдохнул, будто снимая небольшой груз с плеч. Совмещая приятное с полезным, Люмин теперь направляла рот Дайна туда, куда именно ей нужно было.
Люмин ёрзает по лицу Дайнслейфа, ни капельки его не жалея. Своей рукой она осторожно, но быстро двигает его голову то влево, то вправо, стремясь доставить себе удовольствие. Второй рукой девушка обхватывает свой сосок, проводя по нему большим пальцем. Возможно, она хотела бы, чтобы ее грудь потрогал кто-то, кроме неё, но сейчас ей не позволительна такая слабость. Нужно подождать.
Тем временем в одурманенную голову Дайнслейфа пришла безумная идея. Конечно то, что он собирается сделать, будет высшей степенью наглости, но он уже не может остановиться. Мужчина крепче обхватил бедра Люмин, фиксируя ее положение, напрягает шею и тянется языком ко входу во влагалище девушки. Дайн напряг язык и вошел его кончиком в Люмин. С её губ вдруг сорвался неприлично громкий стон. Она и сама забыла, что способна издавать такие звуки. До этого она сдерживала себя, позволяя себе лишь глубокое дыхание, но сейчас она словно сама понемногу начала терять голову.
- Дайн..! Что ты делаешь?!
Мужчина старается проникать глубже, растягивая стенки девушки и совершенно забыв о том, что сейчас руководит процессом не он. Главное, что ей, судя по тем сладким стонам, что ласкают его слух, нравится происходящее. Язык у Дайна длинный и гибкий - повлияло проклятие - и он старается найти ту точку, от стимуляции котороф Люмин потеряет рассудок, и ему это удается. Дайнслейф упорно толкается языком о переднюю стенку влагалища девушки, выводя её на громкие стоны, слыша которые он и сам плавится от удовольствия. Девушка снова двигает рукой голову Дайна, помогая ему. Она гонится за своим оргазмом, пока нос мужчины упирается ей в клитор. ещё пару движений и…
— Дайнслейф..!
Девушка видит звёзды перед глазами. От низа ее живота по всему телу проходят волны неописуемого удовольствия. От интенсивности оргазма у Люмин трясутся ноги, которые Дайн заботливо гладит своими руками. Для него слышать свое имя, что так сладко срывается в громком стоне с губ его любимой - лучшая награда за старания. Девушка еще пару секунд содрогается от удовольствия и уже было пытается встать, но Дайн удерживает ее, примыкая к ее внутренней стороне бедра и проходясь дорожкой поцелуев по её нежной коже.
- Ты.. молодец. Ты отлично справился, Дайнслейф.
Девушка пытается выровнять своё дыхание после столь бурного оргазма. Дайн расслабляет руки, и Люмин наконец встаёт с лица мужчины.
- Да, ты хорошо поработал, мой дорогой. Молодец.
На лице Дайна теперь ещё больший беспорядок. Его щеки красные, на них видны отпечатки бедер девушки, а его губы опухшие и алые. По подбородку стекает смазка девушки. Взгляд Дайна словно пьяный, замыленный. Несмотря на всё это, он довольно улыбается. Оргазм его любимой - лучшее вознаграждение, что можно получить в этой жизни.
Он приподнимается на локтях и садится на землю, облокачиваясь о ствол дерева. Люмин садится к нему лицом, но только теперь располагается у мужчины на коленях.
- Ты отлично справился, Дайнслейф.
Она неожиданно целует его в лоб нежно и невесомо, будто боясь окончательно выдать свои чувства к Дайну, свою нежность и заботу, что она хочет ему показать. Дорожкой поцелуев она спускается сначала по его носу, затем по щекам, сцеловывая слезы и остатки смазки. Наконец, она приближается к губам и целует мужчину крепко-крепко, словно вознаграждая его за хорошее поведение. Его губы искусанные, опухшие, но её это совершенно не волнует. Девушка грубо исследует рот Дайна языком, чтобы затем прикусить нижнюю губу и окончательно разорвать поцелуй. Люмин прокладывает дорожку поцелуев от его челюсти до шеи. Особое внимание она уделяет тому месту, где на коже мужчины проявляется проклятие.
Дайнслейф тяжело дышит, не веря в реальность происходящего. Девушка перед ним сейчас... проявляет нежность? Мысль быстро улетучивается из его головы, когда Люмин прикусывает его шею в том месте, где на коже расходятся синие линии проклятия. Эти места на теле Дайнслейфа особенно чувствительны, и Люмин прекрасно это помнит. Она расслабляет челюсть, чтобы зализать место укуса и продолжить дорожку поцелуев. Девушка спускается к его ключицам, на которых она снова оставляет укус. Наконец, она проходится губами до его груди, и её взгляд падает на соски Дайнслейфа.
- Что тут у нас? - Её взгляд прикован к правому соску Дайна, что тоже охвачен проклятием.
Соски у Дайнслейфа весьма чувствительны и довольно нежные, он мог бы застонать лишь от одного прикосновения к ним. Люмин, видя его обескураженное лицо, загадочно улыбается и, смотря в глаза Дайну, проводит пальцем по бугорку на груди, немного надавливая и скручивая его. Дайн был готов кончить только от того, что девушка творила с его грудью, но Люмин не позволит ему сделать это так легко и быстро.
Она приближается к соску, смотрит на него хитрым взглядом взглядом и берёт его в рот. Немного пососав его, слегка прикусила и оттянув зубами, Люмин отпустила нежный бугорок.
Для Дайна это было столь новым ощущением, что в уголках его глаз снова скопились слезы удовольствия. Он уже не сдерживал стоны, когда Люмин, подразнивая чувствительную грудь, подула на сосок. Больше, чем от физических ощущений, Дайн сходил с ума только от взгляда возлюбленной, ведь она не сводила с его лица глаз в течении всего процесса.
Люмин продолжает мучать нежный сосок языком, Дайн теряет голову от острых ощущений. Своими тонкими пальчиками она двигается по его спине, оглаживает позвоночник, чуть надавливает в верхней его части, перед началом шеи, заставляя Дайна выпрямиться и скрыть маленький выступ костей у основания шеи.
У Дайнслейфа искры в глазах от того, как приятно ноют мышцы затекшей спины, которые девушка резко заставила размять. Он медленно поднимает свою руку, неуверенно кладя её на затылок девушки и нежно перебирает пушистые волосы, пока Люмин кусает его чувствительные соски.
Закончив эту мучительную пытку, девушка вылизывает место укуса и двигается по направлению к раскрасневшемуся лицу мужчины. Дайн сходит с ума видя то, как возлюбленная приближается к тому месту, из которого ещё недавно сочилась густая кровь, и вот уже девушка проводит своим маленьким носиком по его кадыку. Она нежно его целует и снова принимается за шею.
Дайн уже теряет счёт нежным поцелуям, как снова чувствует укус в этот раз у основания шеи. Люмин посмотрела в глаза мужчины, чтобы через секунду вновь прильнуть к шее Дайна. Пока тот постанывал от невероятно приятных ощущений в районе ещё побаливающей шеи, Люмин заводит руку за спину сидящему на коленях мужчине, и её тонкие пальчики приближаются к его опухшему входу. Чувствуя под подушечками пальцев царапины и кровь, Люмин снова применяет свои исцеляющие силы, чтобы раны от ветви в районе заднего прохода затянулись. Она не хотела знать, где и когда Дайнслейф умудрился их получить.
Ноющая боль в дырочке Дайна прекращается, и он облегченно выдыхает. Замерев, он ждет дальнейших действий девушки. Наконец, Люмин грубо проталкивает в мужчину два пальца. Дайн широко раскрывает глаза и издает громкий стон, удивляясь столь неожиданному действию девушки. Тем временем, Люмин всё ещё целует его шею, иногда спускаясь к ключицам и плечам, проводит языком вокруг кадыка мужчины, дразня его своими губами. Его шею покрывают засосы, а в его дырочке уже три пальца, которые двигаются активно и уверенно. Они могли бы снова довести его до оргазма, но Люмин целенаправленно обходит простату, массируя и двигаясь максимально близко к ней, но не стимулируя его заветную точку.
Дайн изнывает от желания, ему катастрофически мало. Люмин прекрасно это осознает, что читается по чертикам в её глазах. Она вынимает пальцы из мужчины и отстраняется от шеи. Мужчина догадывается о её дальнейших действиях и эта мысль его завораживает. Девушка специально немного растянула его пальцами чтобы подразнить организм, специально массировала всё, не задевая простаты.
Люмин склоняется к стоящему члену Дайнслейфа, сверля ехидным взглядом его раскрасневшееся лицо. Она не сразу берёт чувствительный орган в рот, сначала проводит подушечками пальцев по аккуратным черным венам, что набухли и выпирают от прилипшей к ним крови, целует их, и из-за соприкосновения кожи и сухих губ тело пронимает дрожь. Только спустя несколько секунд, которые кажутся Дайну вечностью, девушка проводит носом вдоль ствола, прикрывает ресницы от света, который исходит от вен, и, наконец-то, облизывает головку языком, больше дразня, чем доставляя удовольствие.
Дайн уже думал, что, должно быть, сейчас она наконец-то доставит ему столь желанное удовольствие, но нет, это был всего лишь невесомый поцелуй. Люмин касается кончиком языка основания головки и медленно ведет им вниз, оглаживая ствол замысловатым узором. С каждой секундой Дайн задыхается от стимуляции всё больше и больше.
Прочертив путь к основанию члена языком, Люмин оставляет поцелуй и дует на орган, пуская мурашки по члену Дайнслейфа. Это ощущение напоминает ему пытку, и он изнывает от желания, но Люмин не спешит дать ему желаемое так быстро. Её нежные пальцы обхватывают набухший член и едва заметно оглаживают ствол подушечками. Ощущения от прикосновений больше напоминают щекотку и определённо не доставляют омеге достаточно удовольствия.
Дайн стонет от желания и ожидания, слюна течет по его подбородку, а глаза стараются смотреть куда угодно, но не на Люмин. Она ухмыляется и только больше растягивает время до получения долгожданного удовольствия. Дайн готов поклясться, что он слышал сладкое «хах» перед тем, как почувствовал впившиеся в член ногти. От них не было больно, но неожиданное давление заставило его выпустить весь воздух из легких и закашляться в стоне.
Надавив ногтем на самый кончик головки, она проходит подушечкой пальца к основанию, то надавливая на член, то расслабляя хватку, а нос обдает все еще влажную от языка дорожку холодным, но нежным дыханием. Контраст температур сводит Дайна с ума, и только тогда Люмин обхватывает головку губами и немного раздражает его нежную кожу сухостью своих губ.
Она оглаживает головку языком, чуть втягивает щеки, создавая давление, и отстраняется. Дыхание Люмин обдает чувствительный орган, и она принимается очень медленно лизать каждый сантиметр члена с основания и до самого его кончика. Дайн не может дождаться, когда же мучитель в лице его возлюбленной вернет своё внимание к головке и тихо умоляет её ускориться, задыхаясь от стонов и остроты ощущений.
Спустя вечность по ощущениям Дайна Люмин резко вбирает в рот всю головку целиком и быстро интенсивно давит на неё языком. Девушка двигает щеками и губами и делает это так быстро и интенсивно, что слёзы удовольствия ещё больше текут по его щекам.Он видит звезды от того, что девушка вытворяет ее языком и как она вбирает в себя воздух, создавая вакуум вокруг головки.
Люмин начинает двигаться настойчивей, беря член в рот немного глубже, но не слишком глубоко, стараясь подразнить мужчину ещё дольше. Губы приходится немного отрывать, дабы сменить их положение и заново втягивать воздух, чтобы Дайн снова ощутил тепло мягкого языка и вакуум, что Люмин создает, сжимая плоть щеками.
Он не помнит, как давно он издавал настолько громкие звуки. В голове на заднем фоне мыслей происходит многое: он счастлив наконец испытать прикосновения чужих губ и кожи, тем более от любимой; ему стыдно за то, в каком он положении перед ней; ему грустно от того, что она сейчас наверняка просто играет с ним.
И он безумно хочет ее обнять и сказать: "Люмин, не уходи, ты нужна мне, очень", но он знает, что будет отвергнут, хотя в глубине души девушка тоже хочет остаться с ним. Дайн продолжает стонать и плакать и от удовольствия, и от обиды прежде всего на себя.
Его трясет, и он дергается от каждого действия Люмин, чем только больше раззадоривает её. Дайнслейф пытается сдержать стоны, но тело подводит его, и он невольно сжимает дрожащие ноги. Люмин набирает скорость и двигается всё интенсивнее и интенсивнее, он видит искры в глазах и почти достигает оргазма, а его член светится синими венами от стимуляции. Он близок к разрядке, но в самый ответственный момент девушка зажимает пальцем уретру и возвращает Дайна в реальность, не давая ему наконец кончить.
- Разворачивайся, разведи ноги пошире, задницу задери повыше. - Говорит Люмин серьёзным и спокойным тоном. Омега внутри Дайна побеждает разум, и он прекращает сдерживать стоны. Он на волоске от того, чтобы молить о большем. Наконец-таки его желание будет исполнено и зуд кончится.
Телесные жидкости текут по телу Дайна, на щеках слезы и по бедру обильно стекает густая смазка, контрастируя с местами темной от проклятия кожей. Он предстал перед ней в таком уязвимом виде, ему стыдно и смешно, но он доверяет ей несмотря ни на что.
- О боже, Сумеречный Меч, до чего вы опустились. - Насмехается над ним Люмин. Эти слова режут как сталь, но это неважно. Он хочет ее внутри.
Дайнслейф не касался себя 500 лет - не считал нужным. Мужчина думал, что он выше этого, что он не животное и только разум руководит им. Но стоит появиться Люмин и от его рациональности ничего не остаётся. Ему нужна она прямо сейчас и как можно больше.
Однако Люмин не собирается сразу давать ему всё, что он хочет. Она проводит пальчиком по внутренней стороне бедра, собирая смазку, чертит круги вокруг входа, медленно, нежно и тягуче расслабляет его анус. Люмин явно забавляет данное зрелище.
Начиная с колен, она каплю за каплей слизывает жидкость, наслаждаясь её глубоким и горьким вкусом. У Дайна смазка с горчинкой, но при этом вкус вяжущий, сводящий с ума и немного кислый. Чуть спустя раскрываются сперва еле заметные нотки сладости, но нет, это не приторный вкус, он не раздражает, нотки гармонично сменяют друг друга на языке и хочется всё больше и больше нектара.
Люмин наконец-то приближается к дырочке, смотрит на эту картину, улыбается и дует на кожу. Вход инстинктивно сжимается, у девушки срывается смешок, а у Дайна лёгкий рык.
- Не говори мне, что ты не собираешься засунуть в меня хоть что-то сейчас.
Она ничего не говорит, ведь ее рот теперь занят его отверстием. Она примыкает губами к дырке, нежно целует, проводит языком по кругу. Дайн зол на нее. "Сколько уже можно это терпеть, сколько она будет издеваться надо мной?" – думает он, но не может возразить. Сейчас от её настроения зависит все его состояние.
Она рьяно вылизывает этот текущий вход, напрягает язык, вырисовывает зигзаги и круги на чувствительной коже отверстия, расслабляет язык, прижимает его к коже и проводит им вниз-вверх, вниз-вверх, снова напрягает и проскальзывает им в дырочку. Дайн громко вздыхает от этого, он не ожидал, что она будет делать с ним такое. Наконец-то внутри него есть хоть что-то, но этого мало. Чертовски мало.
- Люмин, не нужно, там грязно…
- Замолчи, Хранитель ветви, и просто получай удовольствие.
В качестве небольшого наказания она грубо шлёпает его по ягодице, затем сжимает её и массирует. Раздается хлопок, место удара отдает ноющей болью. Дайн вскрикивает, и из глаз текут слёзы.
- Люмин, я больше не могу так. Пожалуйста, моя королева, трахни меня уже либо убей.
После его слов она последний раз проводит языком по входу, легонько шлёпает его по ягодице и отстраняется. Она оглядывает последствия своей работы и ухмыляется, видя, что кровь уже почти не течет из разодранного веткой отверстия. Дайну стыдно, что она видит результат того, как же низко он пал. Ей не отвратительно, но Дайна не покидает мысль что это - смертельный для него позор.
Люмин старалась всё делать аккуратно и расслаблять хоть и быстро заживающие, но всё ещё раздраженные стенки прямой кишки. Слюни и смазка только облегчили работу и вот, одну бесконечность по ощущениям Дайна спустя, она отстранилась, оставляя его без ощущения тёплого и бархатного языка у входа.
Люмин материализует с помощью магии страпон, смазывает его смазкой мужчины. Дайн и так повредил себе органы веткой, Люмин не хочет травмировать его ещё больше, пусть и не признается себе в этом.
- Ты готов?
- Люмин, просто вставь.
Она смеётся, в последний раз засовывает в него лишь фалангу пальцев, оглаживает вход рукой, приставляет игрушку к дырке, трется об неё. Дайн почти непроизвольно виляет бедрами, сам хочет насадиться на игрушку, но девушка не позволяет.
- Всё-таки это замечательная картина, Дайн.
И наконец вставляет. Из Дайна вырывается низкий хриплый стон из самых глубин гортани. Дайн вскрикивает, хрипит, задирает голову, его глаза расширяются. Игрушка холодная и он сходит от этого с ума.
- Пожалуйста, продолжай!
Ему было так это нужно, он так долго этого хотел. Наконец-то это всё кончится. Люмин резко толкается вперед, наконец-то касаясь чувствительного пучка нервов.
- Люмин..!
Дайн больше не контролирует себя, свое тело и разум, он видит перед собой звезды и далекие галактики. Всё тело начинает расслабляться, зуд утихает, а боль успокаивается. Груз с плеч.
- О Боже, какой ты громкий. Тебе настолько нужна была я внутри тебя?
Он не может связано ответить, лишь рычит. Он не контролирует себя от удовольствия, его пальцы сжимают землю и ткань под ним, а по подбородку текут слюни, перемешиваясь на сырой земле со слезами удовольствия. Волны наслаждения растекаются по его телу, в животе завязывается тугой узел живительного тепла. Люмин лишь улыбается, наращивая темп. Она дразнит его, иногда грубо толкаясь в простату, иногда обходя ее, изредка как бы едва задевает её. Но это ещё не предел, ему нужно больше.
"Боже, и тут она не щадит меня" - думает Дайн. Но его мнение сейчас не учитывается. Всё, на что он способен - лежать в таком положении перед ней и громко стонать, выкрикивая её имя.
- Люмин, я умоляю тебя, толкайся туда, пожалуйста.
- Куда? Покажи направление.
Дайн вздыхает, понимая, на что она намекает.
- Давай, постарайся, постарайся. В конце концов, это нужно тебе, а не мне.
Теперь он начинает двигаться сам. Мышцы затекают от долго неизменного положения, да и сам он сейчас с трудом контролирует свою координацию. Он неуверенно двигает бедрами вперёд, затем насаживаясь на резиновый член до упора и громко выдыхает. О архонты, как же долго он этого ждал.
Дайн находит свою чувствительную точку и начинает поступательные движения, издавая бессвязные гласные звуки. Ему приходится напрячь огромное количество мышц, чтобы добиться получения удовольствия, чтобы попасть по нужной точке.
Он не осознает ничего вокруг, только то, что происходит там, только импульсы удовольствия, поступающие от стимуляции нужной точки, только наслаждение. Какой же он сейчас чувствительный и нуждающийся.
Люмин смотрит на него забавляясь. Она кладет одну руку на ягодицу, массирует их, сжимает, шлепает. Второй рукой пересчитывает позвонки, очерчивая непонятные символы на спине у мужчины, легонько царапает кожу.
- Хватит, я поняла. Молодец, ты заслужил награду.
Она прижимает его всем своим телом к голому камню. Кладет одну руку на сосок, кружит пальцами вокруг него, задевая большим пальцем чувствительный бугорок, скручивает его, оттягивает, сжимает. Люмин берет Дайна за волосы, поднимая его голову.
- Посмотри на меня.
Дайн поворачивает лицо и поднимает взгляд на девушку. Щеки у него красные, по ним стекают слезы от удовольствия и эмоций.
- Ох, какое милое личико.
Люмин сцеловывает слезы. Это немного привело Дайна в чувства. «Погодите... Такой нежный жест... От нее? От принцессы бездны?» Мысль теряется в его голове.
Она целует его губы, долго, тягуче и глубоко, нагло исследует языком его рот, проводит кончиком по зубам. Дайн не смеет ей сопротивляться. Когда уже у неё самой не хватает дыхания, Люмин прекращает поцелуй. Всё это время девушка не двигалась внутри него. Медленная сладкая пытка.
- Сумеречный Меч, скажи мне, чего ты хочешь сейчас больше всего?
Черт. Она же знает, что ему очень тяжело признаваться в своих слабостях.
- Скажи это.
Сейчас его гордость нужно отложить куда подальше, хоть и даётся Дайну это с трудом.
- Я... Хочу, чтобы ты, Люмин, трахнула меня до потери сознания.
- Громче.
- Люмин, пожалуйста, трахни меня.
Только сейчас она начинает двигаться грубо, быстро, последовательно, точно попадая по простате. Она целует его шею, спускаясь к лопаткам, оставляет засосы, укусы. Дайн уперся лицом в свою руку, в его голове нет ни одной связной мысли. Сейчас он - это просто гиперчувствительное тело.
- Дайнслейф, Хранитель ветви, какой же ты сейчас…
Она не договорила. Он громко выкрикивает ее имя.
- Люмин, да, туда, пожалуйста, быстрее. Я на пределе.
Она, на удивление, слушается. Она наращивает темп еще больше.
- Я сейчас... Ах!
Клубок, что завязывался у него в животе всё это время, наконец-то развязался. Дайн долго и обильно кончает.Белая жидкость летит ему на грудь, шею и землю под ними. В его глазах фейерверки.
Он никогда не чувствовал себя так хорошо, как сейчас. Всё напряжение, что копилось у него в теле и душе на протяжении пятисот лет, ушло. Он обмякает. Тело болит, но уже по-другому. Всё-таки он лежал на грубой земле. Теперь вся его грудь, шея и подбородок в ссадинах.
Он прерывисто и тяжело дышит, пытаясь сформулировать хоть одну толковую фразу. Выходит не очень.
- Люмин, я.. Ах!
Она вынимает страпон из мужчины. Он чувствует опустошение внутри…
Дайн с трудом меняет позу, садится на голую землю, наконец поднимая взгляд на девушку. О боги, как же она красива. На ее щеках румянец, в глазах - всё тот же огонек. Она не поменялась с того момента, когда он влюбился в неё.
И кто же знал, что он для нее он сейчас тоже был самым красивым человеком на свете. Она просто не признается себе в этом.
Люмин садится рядом с ним.
- Доволен?
-...Да. Спасибо тебе, Люмин, и прости за…
Она затыкает его поцелуем. Оба они знают, что этот поцелуй прощальный. Целует Люмин как всегда медленно, глубоко, словно растягивая момент.
Девушка отстраняется и смотрит Дайну в глаза.
-…Рада за тебя. Мне пора, проект "Плетение Судеб" сам себя не осуществит.
Люмин встаёт с земли, отряхивается и уходит, так и не произнеся самое важное. О архонты, как же он ее любити как же она нужна ему, как же они нужны друг другу. Но все, что может сделать Дайн сейчас – это смотреть на ее удаляющийся силуэт, ее стройную фигуру, изящную походку
Просидев в своих мыслях некоторое время и обдумывая только что произошедшее, мужчина встал и потянулся. Они наверняка ещё встретятся.
В конце концов, проект "Плетение Судеб" всё ещё в силе.