Существовала такая волонтерская деятельность, как отлов по улицам бродячих животных, с последующим приведением их в божеский вид и поиском новых любящих хозяев для потерявшихся «малышей». Люди считали это благим деянием, но для зверья, конечно же, происходил тот еще многоступенчатый стресс.

Не успели бордер и черный кот выдохнуть и отлежаться рядом с опустевшими мисками, как в светлую комнату, вдохнув в нее стойкий запах УНЫНИЯ, проник неизвестный тип с чемоданчиком. Уставший Кастиэль даже ничего не успел понять, как его вдруг ужалила в бедро пчелка, и тело ослабло, а сознание повело…

Зато Кроули все видел: и трубочку с иглой, и скрипучие холодные пальцы явившегося человека, а потому забился под угловое кресло, громко шипя и угрожающе подвывая. На его глазах злостный распространитель УНЫНИЯ ощупывал Каса, как свою собственность, заглядывал в пасть, будто чучелу, а в завершение безобразных домогательств сунулся в его раны и как давай там ковыряться!..

Почему пес вообще заснул в такой ужасный момент и не отстаивал свою честь?

Снова появилась деловая женщина. Ее светло-серый костюм настолько не выделялся на фоне сияющих стен, что кот, поглощенный слежкой за жутким типом, не сразу заметил ее приближение.

— …процесс заживления, в принципе, идет хорошо, — мужчина в перчатках отчитывался о состоянии собаки. — Я состриг шерсть вокруг ран, все промыл и обработал мазью. Мазь вам оставляю, антибиотики внутрь тоже…

Люди невнятно болтали. Шевельнувшийся под креслом кот почти выдохнул — кажется, бедового длинномордого товарища перестали пытать. Только вот что за ерунду ему нацепили на шею, и неужели это безобразие теперь навсегда?

Но тут оба человека обратили внимание на Кроули, и котяра непроизвольно распушился, угрожающе зашипев с новой силой…

Посреди глубокой ночи черный кот материализовался в спальне хозяйки дома, вынашивая в голове план ужаснейшей мести. Женщина беспечно спала в своей одинокой постели, потому что ее адъютант жил в другой комнате с более скромными условиями, и совершенно не подозревала, какой кошмар бесшумно крадется к ней по теплому пухлому одеялу. Пахнущий шампунем для животных и поблескивавший огненными глазищами, котяра поднялся почти что к самому изголовью постели. Он смотрел долго-долго, но от его взгляда женщина не проснулась.

Она проснулась лишь утром, из-за того, что отлежала спину. Грудную клетку что-то ощутимо сдавливало, и, еще не открыв глаза, хозяйка с тоской подумала, что вот и нагрянул сонный паралич, когда не ждали. Столько лет поддерживать ЗОЖ, чтобы — что? Споткнуться о психику? А ведь даже совету психолога решила следовать, вот подписалась на благое занятие по спасению потеряшек для поднятия собственного духовного состояния…

Разлепив веки, женщина вздрогнула, увидев темный силуэт беса сонного паралича, который через несколько секунд превратился в кошачий бюст. Глаза вольготно лежащего котяры поблескивали удовлетворенной ехидцей, сквозившей если не превосходством, то обладанием момента. А потом он замурчал.

Женщина вздохнула и провела по своему лицу ладонью.

— Пошел вон, — велела она, но коту это понравилось, и он лишь замурлыкал громче.

В целом, в этом доме Кроули уже начинал чувствовать себя неплохо. За первую половину ночи оказались исследованы все открытые комнаты и коридор, и поскольку Кас не проявлял интереса к новому месту жительства, а иных животных не встретилось на пути, то кошак назначил себя полноценным королем этого светлого ухоженного домика.

За человеческой женщиной он наблюдал с интересом, и заметил любопытную деталь: она часто контактировала с маленькой коробочкой, но не разговаривала в нее, а смотрела и периодически направляла то в сторону Кроули, то в сторону Кастиэля. Смысла в этих действиях было не больше, чем в стучании руками по щелкающей доске.

А вот немногословный помощник хозяйки, от которого звуков в мир поступало даже меньше, чем от ручной коробочки, в основном занимался Касом: пристегивал пса на поводок и выводил гулять каждые несколько часов, вытирал ему лапы и запрещал дергать прозрачный конус, нацепленный на шею.

И рваться с поводка запрещал тоже.

О попытках собачьего побега Кроули услышал во время людских переговоров, когда сидел на подоконнике и делал вид, словно всего лишь наблюдает за листвой в окне. Он понял не все слова, но четкая мысль прослеживалась между «Кастиэль» и «порвал поводок». Звериный Боже, благослови этого пса на прокачку мозгов!

В соседней комнате длинномордый товарищ снова пытался спихнуть с головы конус и был настолько занят, что даже не обратил внимания на появление кота. Кроули сел и попытался дождаться окончания неприличных звуков, которые порождало сопящее существо, застрявшее в непреодолимом препятствии, но скудного терпения не хватило.

— Р-мяаоу? Мя, — в переводе на общедоступный язык это означало что-то вроде «Чем ты снова занят? Чем недоволен? Ты посмотри на эти шикарные условия, дуралей, и позволь нам обоим расслабиться».

А чтобы уж точно оказаться понятым, то черный кошак сначала вольготно улегся на краю мягкого ковра, а потом и вовсе перевернулся на спину, показывая, как же здесь, в этом доме, уютно — аж хочется запах окружения впитать, а свой везде понавешать. Меся воздух лапками, Кроули видел сидевшего вниз головой пса, который, похоже, действительно скрипел мозгами, обрабатывая неожиданную игривость «собрата по несчастью».

И… нет, Кас не согласился. Поднявшись на ноги и приблизившись, он принялся носом пихать наливавшегося возмущением, как кипящим бульоном, кота в сторону прихожей, туда, где большая дверь могла выпустить их обоих в большой же мир, на свободу. И даже куснул за ногу, призывая подняться, пошевеливаться. Получил два удара лапой по пластику конуса и прекратил настаивать. Осторожно перешагнув замершего кота, Кастиэль ушел к самой двери и лег рядом с ней в уже знакомую позу отчаяния — хоть пинай его, хоть ругайся, а этот Мистер Преданность всё продолжит держаться своей позиции. Он выбрал себе абсолютно неудобных людей — заполошных Винчестеров, которые сегодня здесь, а завтра уже черти где, и думать про собакена забыли…

Обидевшийся черный кот остался сидеть на своем месте в другом углу комнаты, и его хвост свирепо метался по ковру, грозясь если не наэлектризоваться, то сваляться в шерстяной валенок. А ведь его совсем недавно расчесали щеточкой до аккуратной и презентабельной пышности!

Тогда:

Не преступление — любить комфорт. Не таилось никакого скверного подтекста и в тяге к благоустроенному жилью, к теплу и своевременной кормежке. Кот осознал эту простую истину сразу же, как получил возможность опробовать сытую сладкую жизнь и сравнить с нищим голодом.

Камины, полные живого огня. Обогреватели. Манящие кресла, обитые мягкой тканью. Большая кровать, на которой можно было развалиться в шестидесяти шести местах, и еще необлепленное шерстью пространство останется. Специальные увитые шнуром когтеточки. Персональные чистые мисочки в подставке, предотвращающей их случайное переворачивание. Пуходерка.

Привыкнув к подобной роскоши, кот уже воспринимал ее нормой, само собой разумеющейся необходимостью для долгой и счастливой жизни.

И так длились долгие годы до самого побега, однако…

Сейчас:

…Кроули со скрытым внутренним страхом осознавал появление новых приоритетов в жизни. Не замещающих основы основ, нет! Но жаждущих воплощения.

Ему хотелось лояльности женщины в сером костюме, или даже тех двуногих братцев-охотников: их уважения, и чтобы за ушком почесали, а не только тягали за шиворот. Но еще сильнее хотелось, чтобы остался рядом этот дурной любитель мусорок и проблем, полная коту противоположность.

Они могли бы стать друзьями.

Кроули научил бы Каса ценить комфорт, а не довольствоваться заплеванными подачками от вредной сучки-судьбы.

А хотел ли того же — дружбы — сам пес?..

На следующую ночь вход в хозяйскую спальню оказался закрыт, и даже прыжок на рычаг дверной ручки не поспособствовал проникновению внутрь. Кошачий хвост дрогнул в недовольстве и деланном пренебрежении — не слишком и хотелось на кровать!

После этого Кроули вернулся в комнату с мисками и приватизировал угловое кресло, улегшись поудобнее на мягкой обивке. Прежде чем свернуться одиноким клубком, он вспомнил события вечера: заявлялись в дом две юные девицы, обильно пропахшие синтетической сладостью, от которой свербило в носу и хотелось чихнуть. Кастиэль и чихнул, пока эти особы когтистыми руками его наглаживали по макушке, сюсюкая о хорошести данного мальчика. После смачного чиха пес стал уже не так мил для модных дам, и девушки поневоле обратили внимание на Кроули, наблюдавшего за ними с подоконника пламенеющим взором. Кот не стал разочаровывать: усмехнулся и целенаправленно спихнул с окна леечку, расплескавшую остатки воды по ковру, после чего вальяжно и неторопливо уселся, задрал ногу…

Эти люди являлись с намерением забрать его или Кастиэля, но ушли несолоно хлебавши. Что-то древнее и неумолимое подсказывало зверям — паломничество по их души продолжится, пока кто-нибудь из двуногих не застегнет поводок на петельке ошейника, и тогда прощай, свобода. Прощай, путешествие в поисках Винчестеров.

Кроули уже погрузился в миражную дрему, когда новый шорох поблизости вырвал его обратно в реальность. Рядом знакомо дышали.

— М-м? — кот недовольно спросил о причинах, по которым его потревожили, и приоткрыл глаза.

Взгляд сидящего напротив Каса сквозил печалью, и причина этой глубокой тоски крылась отнюдь не в зажившей за счет хорошего ухода ране и не в конусе, который до сих пор продолжал украшать бедовую собачью башку выраженным нимбом. Пес скучал по друзьям, а единственное, что о них напоминало в светлом стерильном доме — это непокорный ком черной шерсти.

Устроив морду на кресле, Кас тяжело вздохнул. Утешая его, котяра потрогал лапой песью переносицу и негромко замурлыкал. Чтобы не терять этот звук, бордер проигнорировал купленную персонально для него лежанку и устроился прямо под креслом, прикрыл глаза и увидел сон с бескрайними летними пастбищами, полными спокойствия и безмятежности…

Следующие несколько дней жизнь в новом доме повторялась, как по расписанию: Кроули просачивался в запертые комнаты через узкие щели, чем спорил с физикой и биологией; Кастиэля выгуливали в ближайшем сквере, дразня недосягаемой свободой; а разномастные люди, приходившие познакомиться с возможными питомцами, убирались прочь в смятении. Наипримернейшим образом держащиеся в компании друг друга звери при появлении чужих глаз как с ума сходили, и всякий раз по-новому: то начали драться и рычать друг на друга, то прогрызли в собачьей лежанке дыру и растрепали обивку по всей комнате, то катались на задах по ковру, уворачиваясь от праведного гнева женщины в сером костюме.

Та не была глупой и быстро поняла, на что намекали четверолапые — нечего ими торговать, как чучелами на базаре. Но не выкидывать же на улицу, после стольких вложенных средств, сил, времени?.. Хозяйка дома еще раз посмотрела на свернутый ковер, подготовленный к отправке в химчистку, и решила — завтра же отыщет все необходимые контакты и свяжется с хорошим питомником, в котором о животных действительно позаботятся, раз уж она не справляется.

О ее твердом решении звери не знали, конечно, но настроение уловили. Они притихли, почти затаились, и даже Кастиэль не высказал счастья, когда сняли, наконец-то, с шеи пластмассовый унизительный конус.

Возможно, именно это затишье и спасло их в дальнейшем.

— Здравствуйте~ Я по вашему объявлению из интернета, которое вчера еще висело в общем доступе. Хочу посмотреть на котика, потому что очень уж он напоминает моего бегунка, — весело донеслось из прихожей после звонка в дверь.

Кроули покрылся изморозью и съежился, поджимая лапки. Кажется, не только шерсть встала дыбом, но и кости внутри, и каждая клеточка тела. Этот охотно забытый и оставленный позади привычный страх был сравним разве что с ужасом первобытного тигра, настигнутого толпой двуногих с факелами. Потому что в являвшийся еще час назад безопасным дом прямо сейчас проникал никто иной, как Люцифер.

— Очень хочется в это верить, — прохладновато отозвалась хозяйка, покуда за стеной кошак забивался под решетку батареи и пугал своим поведением длинномордого приятеля. — Можете предъявить документы на него?

— Лучше! — впору было подумать, что сейчас мужчина предложит «рисунок документов», но тот, судя по звуку разблокировки, вынул из кармана и включил очередную свою ручную коробочку. — Взгляните-ка на фото. Вот мой сын, лучшее дитя на свете. Вот попугай на его голове, а вот в его руках красноглазое чудовище, названное когда-то в честь знаменитого сатаниста.

Женщине ничего не оставалось, кроме как признать:

— Это действительно он. Что ж, я передаю кота вам, чтобы лучшее дитя на свете не скучало по чудовищу… Может быть, желаете забрать пса тоже?

— Посмотрим.

Кастиэль встревоженно дернул ушами в сторону людской речи, а сам лапой выскреб пыжившегося кота из-под батареи. Лучшего момента для побега не придумаешь. Кроули понял его.

Люди разговаривали, стоя по обе стороны открытой входной двери, и когда из-под арки, соединявшей коридор с комнатой, вдруг стремглав вылетел черно-белый бордер, то перекрыть ему дорогу дверным полотном просто не получилось бы. Пес с разгону взял барьер в виде ноги человека, выдвинутой на его пути так, чтобы закрыть пустое пространство до твердого косяка. Кас красиво перескочил препятствие, клацнул когтями о крыльцо и через пару секунд оказался уже на тротуаре.

Отвлекающий маневр свершился как раз затем, чтобы люди вперились взглядами и не заметили, как прихожую пересекает кот, но Люцифер все равно засек своего бывшего питомца, и Кроули увидел, что раскрыт. Шерсть встала дыбом, спина колесом, и схлестнулись две стихии не на жизнь, а насмерть: раскаленный дым пожарища и стуженая метель. Черный кот и сам не понял, как с бешено колотящимся сердцем, криком и выпущенными когтями вспорхнул по человеку невредимым и скакнул с его плеча в режущий глаза солнечный день…

Асфальт тротуара больно ударил по лапкам, но Кроули с победным громким мявом уже догонял пса, придержавшего прыть как раз затем, чтобы дождаться. Кас обернулся, отчего его полувисячие ушки забавно хлопнули, и не увидел, как в конце улицы из-за углового здания на полупустую дорогу вырулила и неспеша двинулась навстречу очень темная машина с крайне запоминающимся фасадом.

Еще успеется Кастиэлю заметить долгожданный автомобиль и полететь к нему на крыльях счастья.

Но сейчас, в этот застывший солнечный миг, пес на бегу улыбался своему другу. А кот просто знал, что ни за что от него не отстанет.