Trust that is now only fragments

Хуа Чэн до безумия любит своего спасителя, мечтая находиться рядом с ним. Вдыхать запах его волос, смотреть на бледное личико. Лицо, как белый нефрит, всегда ясно и честно выражает свои эмоции, как бы не старался их прятать его владелец, все было написано на лбу. Когда он злился, когда радовался, а когда смущался, в частности, от слов Хуа Чэна. Тонкие и длинные пальцы по сравнению с ладонью Хуа Чэна — ладошка ребёнка, если сжать, то можно сломать хрупкие, на первый взгляд, косточки. А этот постоянно невинный взгляд карих глаз, которые смотрят на него почти на одном уровне, хотя Хуа Чэн все же будет повыше.

Когда они ложились вместе, демон видел эти накаченные мышцы рук. Всегда хотелось провести по ним рукой, попробовать на ощупь. С виду Се Лянь, его любовь, такой милый и беззащитный, что сломать его будет легче легкого. Но это только на первый взгляд. Узнавая его все больше и больше нового Се Ляня, Хуа Чэн не знал, что делать. Ему до безумия хотелось сломать его, чтобы потом привести в порядок, «защитить» его, как не смог этого сделать в первые разы.

Демон нежно улыбается, когда в его воспоминаниях всплывают моменты: с каким восторгом хвалил его Наследный Принц Сяньлэ, как говорил, что примет его, даже будучи демоном. Как он назвал впервые его не Сань Лан, а Хуа Чэн. Как он схватил этими маленькими ладошками за его запястье и чуть ли не кричал эти слова ему в лицо, смущаясь. На щечках проступал еле заметный персиковый румянец, который выделялся сильнее с каждым новым словом.

Холодный ветер дует в безжизненное лицо Хуа Чэна, его кривая ухмылка и пылающий взгляд устремлён вперед. В его руках находился сверток длинной и потрепанной бумаги. Он зашел в храм Водных Каштанов и положил на стол найденную вещицу, возвращаясь к гэгэ на циновку.

***

— Сань Лан, — тихонько позвал Се Лянь спящего парня. Тот прекрасно осознавал, кто спит с ним в одном доме, завтракает, обедает и ужинает. Прекрасно понимал, кого сейчас зовет фальшивым именем. Даже видел истинный облик.

Лениво потянувшись, Хуа Чэн уселся на циновке, желая прижаться, нет, прикоснуться к этому телу. Хоть они примерно одного возраста, Се Лянь на его фоне выглядит, как фарфоровая куколка — уронишь и сломаешь ее, разобьешь вдребезги. А демон желает захватить эту старую и всеми ненужную куклу, медленно ломать её, растягивая удовольствие.

— С гэгэ что-то случилось? — Хуа Чэн, конечно же, заботится об этом парне. Никто не смеет причинить ему боль. Сань Лан борется с желанием взять и приложить пальцы к этой щеке и потрогать, немного сжать, чтобы остался след от пальцев, который пропадет через несколько минут. Наклониться и впиться в эти алые лепестки губ, терзать, пока не выступит кровь. Размазывать ярко-красные капельки по лицу, вылизывать все шершавым языком, пока Се Лянь смущается от каждого движения, возможно, даже будет противиться, но демону важны любые его эмоции и чувства. Он готов впитывать их, как энергический вампир.

Такой вопрос застиг принца врасплох, но тот только улыбнулся и покачал головой. Он поднялся и отошёл в сторонку, рассматривая на столе тот самый лист. Хуа Чэн без приглашения поднялся и пошёл следом. Вчера вечером этого предмета не было, а утром появился «странным и магическим образом». Но Се Лянь, казалось, вообще не смутился и не задавал вопросы.

На столе лежала карта. Бледный и тонкий палец принца, который демон может сломать одним движением руки, показывал на обведенное чем-то красным место.

— Сань Лан, тебе что-то известно про это? — вновь этот невинный взгляд. Пальцы демона подрагивают от зарождающейся ярости. Он боролся с бешеным желанием поцеловать брови, веки и эти губки. А после под истошные крики или всхлипы вырвать глаза, пальцами сжав нерв и тут же разорвать, вылизывая кровь с век и ресниц. — Ты единственный, кто знает больше, чем я, хотя живешь меньше. Какой позор.

— Впервые вижу, гэгэ. Собираешься отправиться сюда, чтобы проверить? — Хуа Чэн наклонился над картой, вводя пальцем по линиям, изображенными на карте. Он поджал губы, прищурив глаза. Се Лянь в поддержку положил ладонь на его массивное плечо. От такого действия Хуа Чэн испытал феерическое удовольствие. — Гэгэ, не стоит на себя наговаривать. Видишь, я тоже не знаю об этом месте. Будет полезно узнать что-то о нем. — Даже не спрашивая разрешения, он положил голову на плечо Се Ляня. Тот никак особенно не отреагировал, просто переложил свою руку на затылок. Хуа Чэн в этот момент готов был разозлиться до такой степени, что не смог бы устоять от желания сровнять с землей этот храм.

— Мне нужна будет помощь, в таком случае. Одному идти совершенно небезопасно, — Се Ляню хотелось корить себя за беспомощность. Он и вправду один бы не справился. Ну, как один. С ним была его верная спутница — лента Жое. Но это лишь оружие с душой, которая может с легкостью порваться, и тогда Се Лянь точно будет один. В этом богом забытом месте. Без Жое, без Фэн Синя, Му Цина и Сань Лана. Будет совершенно один, как восемь сотен лет назад.

Хуа Чэн кивнул, соглашаясь с таким рассуждением. Его совершенно «невинный» взгляд невзначай устремился на шею, спрятанную под лентой. Желание сжать это горлышко до синяков манило, так, чтобы его Принц терял сознания от недостатка воздуха. Чтобы молил опустить его. От таких мыслей тело демона отреагировало. Кровь покидала голову, собираясь где-то внизу.

— Гэгэ, я пойду с тобой, — не предложение, не вопрос, а утверждение. Хуа Чэн не готов оставить своего Бога одного в этом месте. Се Лянь понимает это, но истинную причину не знает.

— Сань Лан, спасибо, — устало выдыхает Се Лянь, прижимая ладонь ко лбу. Он поднимает свои карие глазки, смотря на друга через завесы ресниц. Те несколько раз дёргаются, а потом принц кивает. Се Лянь совершенно точно не будет смотреть вниз. — я тебе доверяю, но будь осторожен.

Фальшивая радость вперемешку с таким же наигранным волнением играет на лице у Хуа Чэна. Они смогут побыть вдвоём. Как создатель карты может этого не знать?

***

Уставший Се Лянь присаживается на пенёк в лесу. Хуа Чэн взял на себя все обязанности носилки: от еды до сменной одежды. Но это не означало, что спустя пятидневного путешествия без отдыха нельзя было устать, да и сам Принц Сяньлэ настаивал не останавливаться и идти дальше. И откуда у него столько выносливости? Хуа Чэн на это понимающе кивнул, доставая из мешочка плед. Он медленно подошел к уставшему спутнику, накрывая его плечи теплой тканью.

Се Лянь пытался отнекиваться, мол, ему не холодно. Но Сань Лан продолжал стоять на своем. Особенно тогда, когда не почувствовал ранее обжигающего тепла от тела Се Ляня. Не то, чтобы Хуа Чэн трогал его открытую и невинную кожу, но у каждого есть свои грехи, ведь так? И ведь дрожащие пальцы небожителя подтвердили догадку демона. Хуа Чэн опустился на колени перед своим Принцем и без стеснения взял в ладони руки Сяньлэ. Тот, конечно же, смутился, но старался не подать виду. Се Лянь сильно устал, чтобы думать о таком, но Хуа Чэну это только на руку.

Даже в сидящем положении небожитель умудрялся засыпать. Не в силах держать свое тело в вертикальном положении, он завалился вперед, на сидящего перед ним Хуа Чэна. Схватив усталое и такое нежное тельце в свои объятия, Сань Лан забыл, как дышать. Хотя ему это не нужно было. Спрятав под пледом не только плечи, но и дрожащие руки, стараясь согреть того, Князь Демонов мысленно радовался, хотя на лице было написано беспокойство. Даже не пришлось выдумывать причину, чтобы обнять и согреть этого человека, как друг. Сглотнув вязкую слюну, Сань Лан опустил взгляд на сопящего в его объятиях человека. Он медленно наклонился и коснулся своими губами лба Се Ляня.

— Ваше Высочество, мне нужно о Вас позаботиться. Я знаю, что у Вас миссия, но я вижу, что Вам плохо, — Хуа Чэн промолчал про о том, что он добавил в недавний перекус Принца кое-какой порошок, приобретенный в Призрачном Городе. Демон погладил парня по волосам, заправляя непослушные пряди за ушко. — Я найду нам место, где можно спрятаться.

Се Лянь ничего не ответил. Сань Лан огляделся по сторонам. Наклонившись, он поцеловал его в лоб. А потом еще и еще. Поцелуи продолжались, пока его губы не перестали чувствовать тепло, ранее исходящее от тела его Принца. Тому совсем стало холодно. Выругавшись, Хуа Чэн поднял на руки тело принца, оставляя все припасы на этом месте, не надеясь вернуться сюда снова. Алый демон передвигался медленным шагом, прижимая тело Се Ляня к своей груди. Дыхание небожителя ослабевало.

***

Се Лянь лежит на какой-то старой кровати, которая от каждого движения скрипит. Принц открывает глаза, медленно привыкая к свету, исходящее от свечи. Скрыв половину лица в сгибе локтя, тихо выдохнул. Хуа Чэн сидел на коленях перед камином, подкидывая дрова в печь. Хоть в домике (откуда он вообще там взялся?) было тепло, но Хуа Чэн не замечает этого, делая из здания баню. Хоть окна были открыты, и Се Лянь не задохнется в этом душном помещении. Вода в котле кипит, а в воздухе витает солоновато-сладкий запах, разжигая голод принца еще сильнее. И это сделал только Сань Лан! Как хорошо, что он взял с собой этого Непревзойденного демона. Се Лянь сел и осмотрелся.

— Сань Лан, я отключился? — Се Лянь выдохнул, не пытаясь даже как-то оправдаться. Хоть ответ на свой вопрос и был уже известен, но было до колючек стыдно перед демоном, когда он показал свою слабость.

Хуа Чэн поднялся и взглянул на своего Принца. В его взгляде читалась лишь безграничная радость. Он быстрым шагом подошел к Се Ляню и вновь опустился на колени, схватив того за ладони. Большим пальцем демон разминал еще ледяную конечность, разогревая её. Он через силу сдерживается, чтобы не наклониться и не расцеловать костяшки, может быть, оставляя легкие укусы.

— Гэгэ, ты меня испугал! — «честно» поделился Хуа Чэн, хлопая ресницами, буквально смахивая этими быстрыми и хаотичными движениями пару капель. Перед этим он увлажнил глаза водой, но Се Ляню необязательно об этом знать. Поднимая чужие белесые ладони, прижимаясь к костяшкам щекой. — Ты как себя чувствуешь?

От такой заботы Се Лянь весь покрылся румянцем. Скорее от стыда, чем от иных чувств. Или все же от них?

Не рассчитав силы, Хуа Чэн сжал пальцами тыльную сторону ладони небожителя до такой степени, что послышался глухой хруст. Хоть боль была не такая сильная, но Принц Сяньлэ сжал губы и нахмурился, а после улыбнулся, будто ничего не случилось. Конечно, это было на несколько секунд, и он надеялся, что Сань Лан ничего не заметил. Но, к его несчастью, он прекрасно уловил эту перемену в лице. Желание еще раз увидеть эту искру боли было чуть ли не выше, чем его разум. Если терпение Хуа Чэна — кубок, то эта смена выражения — капля, после которой прольется содержимое, если неправильно держать эту самую чашу.

— Я сделал больно гэгэ? — Сань Лан виновато опустил голову, опуская чужие ладони. Се Лянь слишком резко прижал их к груди, опасаясь, что это было притворство. Нет, он доверяет Хуа Чэну, конечно. Это просто был рефлекс. Сань Лан не виноват, но Се Лянь лучше проверит еще разок этого демона. Он же Демон — ужасающее существо, Непревзойдённый Демон. О чем он думает? Что заставило его так думать о Хуа Чэне, когда тот спас его от неприятных чувств? Он не может умереть, это факт. Но он все еще может ощущать боль, особенно при обморожении. Се Лянь взглянул на лицо Сань Лана, не увидев фальшивости в чужом взгляде, и опустил руки на колени. Его белое ханьфу помялось и выглядело не так опрятно, как раньше. Но было идеально чистым. Вроде, оно должно быть немного грязным, разве нет?

— Нет, Сань Лан. Все хорошо, не переживай, — Се Лянь улыбнулся. Он еще раз повертел головой, осматривая местность. Маленький домик в безымянном лесу. Да еще и кровать… Се Лянь поелозил на кровати, и в ответ под его движения она издавала протяжный и молящий скрип. Кровать старая, определенно. — Это мы где сейчас?

Хуа Чэн до сих пор стоял на коленях, поникнув. Вода за его спиной бурлила и намеревалась вылезти из котла. Не только Се Лянь это заметил, ведь демон быстрым движением переметнулся к сосуду. После некоторых волшебных махинаций вода успокоилась, и туда отправились овощи, а по комнате разнесся приятный и аппетитный запах будущего супа.

— Я нашел эту хижину недалеко от того места, где ты уснул, — наконец Се Лянь получил ответ не на один вопрос, а сразу на два. Комбо! Живот заурчал, прося еды. И хоть сам принц проигнорировал, то Хуа Чэн напротив, налил сразу целую тарелку простенького супа и поставил на стол. После он подошел к сидящему на кровати Се Ляню, опустившись вновь на колени. Его длинные пальцы потянулись под кровать и оттуда достали… сандали?

— Ты здесь раньше бывал? — Как в ничем не бывало спросил Се Лянь. Его лодыжку аккуратно взяли в ладонь, медленно надевая на стопу сандали из дерева. Как-бы случайно, Хуа Чэн провел большим пальцем по выпирающей костяшке, пока опускал ногу. Такой же серией движений была обута и вторая.

— Нет, не бывал, — пожал плечами Хуа Чэн, натягивая на чужие плечи плед, покрытый легким слоем пыли. Вроде, недавно чистый был? — Но пока я прибирался, то заметил эти туфли. — Черная древесина очень контрастно смотрелась с почти белой стопой. Хуа Чэн мысленно был готов облизнуться и пуститься кусать и оставлять синяки на лодыжке.

— На пледе пыль осела, пока ты убирался? — спросил Се Лянь рассматривая свои ноги. Этот вопрос застал врасплох демона. Последовал лишь сдержанный кивок, без желания углубляться в подробности. Какого черта, его принц, именно его Се Лянь, такой умный? Если дать ему повод, то он все узнает раньше перед тем, что задумал Хуа Чэн воплотить в реальность.

Колени уже ныли от соприкосновения с древесиной. Поднимаясь на ноги, демон протянул руку Се Ляню, предлагая подняться. Тот не отказался, протянув ладонь. Поднявшись вместе с Хуа Чэном, который чуть ли в сторону не завалился от затекших ног, но смог устоять и не потянуть за собой парня. Принца все же проводили за стол, предварительно положили подушку под его зад. Хоть Се Лянь уже давно не был принцем, но он и не был слабой девушкой. К чему такая опека?

— Сань Лан, это уже слишком, — мягко пытался намекнуть на то, что лежит на стуле. Демон не сразу понял про что идет речь и только замотал головой. Се Ляню ничего не оставалось делать, как опуститься на подушку. Так он немного сидел выше и до пола касался только носками. Но если бы небожитель был в обычном положении, то дотягивался бы всей стопой. — Спасибо за еду, Сань Лан.

— Для гэгэ хоть горы сверну! — Хуа Чэн улыбнулся и уселся рядом. Локоть демона очутился на деревяной поверхности стола, а глаза его рассматривали личико своего Принца. Даже сразу не было заметно, что за огонек горит во взгляде демона.

Покачав головой на такой ответ, Се Лянь потянулся к палочкам, как Хуа Чэн вскочил. Слишком резко. Даже принц вздрогнул. Он поднял карие глаза, выражающие непонимание ненужной суматохи. Бледные ладони опустили палочки для еды, и небожитель пристально смотрел за Хуа Чэном. Тот отошел к своей накидке и достал оттуда пару лепестков трав. Не поднимая взгляда и не поворачиваясь, — он улыбнулся.

— Гэгэ, Вам надо съесть эти травы, — наконец промолвил Хуа Чэн, поднося мешочек. Оттуда исходил не менее приятный запах, чем от супа. И даже что-то напоминал принцу. В зажатых пальцах виднелись пару лепестков, которые медленно опустились на поверхность супа.

Се Лянь кивнул и начал размешивать палочками жидкость. Когда движение прекратилось, он ловко поймал эти лепестки трав и протянул в рот. Показывая свою незаинтересованность в данном действии, Хуа Чэн отошел к котлу. Но только для того, чтобы развернуться и следить за довольно торопливыми действиями. Принц прожевал траву, сделал глоток бульона и проглотил. На лице появилась кривое выражение лица.

— Что за кислый сок у этих лепестков? Хотя запах довольно приятный. Знаешь, как цветы, — пробурчал Се Лянь, медленно отпивая бульон и, работая палочками, ловил морковку, картошку и остальные овощи. В голову не сразу пришел вопрос: а, собственно, откуда на такой заброшенной горе продукты? Брали они с собой только пару кусочков редьки да маньтоу, а того и того нигде не было видно. Се Лянь бы точно заметил их походную сумку, которая тоже пропала. А до ближайшей деревушки — день ходьбы только в одну сторону, как по дороге выяснили путешественники. Это от того места, где они остановились раньше. А их теперешнее положение скорее всего еще дальше от деревни находится. Не может быть, что Хуа Чэн так быстро туда и обратно сбегал. А Се Лянь просто не мог проспать столько, да и они не задерживались там. Им еды бы хватило с учетом того, что Хуа Чэн в принципе может не есть. Но мысли уже путались. Очень странно. Живот будто выворачивало. — Сань Лан, что это за травы?

Демон не сразу ответил, что насторожило принца. Тот уже был в панике, но старался не показывать этого. Внутренний голос твердил: «Скрой свое положение!». Лишь его пальцы дрожали, будто слабея на глазах. Принц пытался держать деревянные палочки так крепко, чтобы они не сорвались и не полетели вниз. Но из-за слишком большой силы те сломались пополам. Палочки выпали из нефритовых рук и покатились сначала по столу, а потом с глухим стуком упали на пол, не прекращая перекатывания. Закатились они под стол, но про них не в скором ещё времени вспомнят.

Хуа Чэн подошел к Се Ляню и положил ладони на плечи. Нежными, но настойчивыми круговыми движениями делал массаж, стараясь отвлечь принца. Но тот будто не старался расслабляться, только напрягаясь все сильнее и сильнее. В животе уже медленно завязывался узел, а вставший член показал себя в красе. Благо белое монашеское ханьфу немного это скрывало. Се Лянь уже слабыми рывками принялся скидывать ладони с плеч и пытаться подняться, чем, казалось, удивил демона. Но колени не держат, и слабое тело падает на подушку. Хотя бы больно не ударяется, дивится принц, но сразу забывает эту мысль, как и многие, которые крутились на языке.

— Гэгэ мне не доверяет? — с наигранным беспокойством спрашивает Хуа Чэн. Но терпение и вправду подошло к концу. На бледном и таком желанном лице разгорелся румянец. Прикрытые ресницами, глаза смотрели на него, а взгляд был потрясенным и даже разгневанным. А его нахмуренное выражение лица только возбуждало.

Хуа Чэн сглотнул и без всякой жалости скинул деревяную тарелку на пол, разливая всю оставшуюся жидкость. От такого резкого и ничего хорошего не предвещающего движения, Се Лянь дернулся и попытался вновь встать, переводя взгляд на посуду, которая не разбилась, а потом и на спутника. Но, увы, руки демона крепко сжимали его плечи. Одно неправильное движение — и ключицы сломают, возможно, даже не в одном месте, и, если повезет, то только их.

— Сань Лан! — позвал Се Лянь, надеясь докричаться до демона, но с каждой минутой борьбы уходили силы. Теперь-то он вспомнил, где чувствовал этот запах. Где он уже вкушал этот аромат. Воспоминания пришли не из самого теплого периода.

Пещера, Цветки-оборотни и маленький, молчаливый солдат, сидящий между двумя барьерами. Рыбный запах разносится по маленькой площади.

Хуа Чэн специально выбрал именно их? Черт, черт, черт!

— Отпусти меня, — тише зовет Се Лянь, надеясь, что так он послушает его. Но Хуа Чэна это только заводит. Он кидает быстрый взгляд на поверхность стола. Там, как на зло, остались пару предметов. Стеклянная ваза и деревяная чаша.

Теряя терпение, демон ловким и нежным движением поднимает Се Ляня. У того ноги уже во всю дрожат, непонятно от чего. Вместо костей — вата. Встанешь и сразу падешь вниз. Без всякой былой нежности его прижимают грудной клеткой к столу. Опуская плечи, Се Лянь хочет подняться, но Хуа Чэн огромной ладонью прижимает лицо к дереву. Пару заноз впиваются в нежную кожу принца на щеке, но пока что это не чувствуется.

— Гэгэ, расслабься, — тише зовет Хуа Чэн, облизывая свои сухие губы. Он наклоняется, прижимаясь к спине Се Ляня, томно выдыхая.

У Се Ляня от такого голоса все сжимается, а на лбу появляются холодные капельки пота. Что нашло на Хуа Чэна? Се Лянь старается продолжать сопротивляться, но силы уходят и уходят. Зажмурив глаза, принц замотал головой, стараясь скинуть с себя тяжелую тушу в виде Сань Лана. Но тот лишь сильнее прижимал его. Лицо, в особенности щека, уже болело.

Никто больше не посмел сказать ни слова. Ну, точнее, небожитель пытался сохранить самообладание, а демон просто не хотел ничего говорить. Тело Се Ляня приятно отдавало теплом, а Хуа Чэн, словно губка, пытается впитать это. Дыхание демона участилось. Он уже так сильно возбудился, просто прижимаясь к своему принцу. Немного выпрямившись, он оглядел Се Ляня.

Раскрасневшиеся уши, плечи дрожали. Казалось, что вот-вот он заплачет. Но тот упорно старался не давать никаких признаков своих эмоций, почти не обращая на него никакого внимания. Глаза закрылись. На нем была вина, что он сделал Хуа Чэна таким, он виноват в этом. Он должен был быть сильным, чтобы тот огонек не видел, как тело Се Ляня пронзают сто раз. Пустота, сжирающая изнутри, теперь восполнится. Он увидит страдания своего небожителя, а после поможет ему оправится от этого. Большие ладони легли на спину, поглаживая, спускались ниже, к талии. Подтянув под ткань ленты на поясе, руки спустились к животу. Хуа Чэн вновь лег на Се Ляня, развязывая ему пояс. Когда лента ткани была у него в руках — тот не смог отказаться от того, чтобы связать руки гэгэ. Он медленно, почти ласково завел руки за спину. Пояс лег на запястья, связывая их мучительно медленно.

Когда с руками было покончено, он развернул ослабленное тельце лицом к себе. Не сдержав порыв, Хуа Чэн вновь облизнулся. Его горящие глаза рассматривали тяжело дышавшего под собой Се Ляня. Медленно наклонившись, демон впился в лепестки губ, начиная свою игру. Его руки развязывали узлы на одежде, пока его язык пытался прорваться в чужой рот. Но открывать и впускать в себя чужой язык Небожитель не собирался. Он старался сопротивляться. Хуа Чэну с каждой секундой это все больше и больше надоедало. Большой ладонью он сжал щеки паренька и вторгся в чужой рот, на что получил щелчок зубами. Металлический привкус крови почувствовался на языке. Охнув, Хуа Чэн выпрямился, а ладонь инстинктивно накрыла губы демона.

— Гэгэ, что ты творишь? — Непонимающе сморщился демон, чувствуя, как с языка в полость рта течет вязкая и неприятная кровь. Почему его принц не хочет получать поцелуи этого Князя? Он ему не приятен? Отвратителен? Вновь рыбный запах ударил в ноздри, из-за чего Се Лянь нахмурился сильнее. Наклонив голову в сторону, принц выплюнул кровь.

— Послушай меня, Сань Лан, — охрипшим голосом начал принц, стараясь приподняться без помощи рук. Но в этот момент появилась сабля с красным глазом. И если до этого Хуа Чэн был в облике юноши, то в следующую секунду стал полноправным демоном. Он крепко держал свое оружие в ладони. Клыки поцарапали нижнюю губу. — Сань Лан, пожалуйста, успокойся. Давай поговорим…

Не успел продолжить свою мысль Се Лянь, как режущим движением пронеслась искра, разделяя одежду напополам. На месте среза на коже принца выступили капельки крови. Проглотив стон боли, Се Лянь помотал головой. Он просто не верил в это. Догадываясь, в какое русло пойдет дело дальше, принц сглотнул. Попытки достучаться до демона вновь провалились.

Сейчас страх все же взял над Се Лянем верх. Уже неконтролируемое тело сжалось, а на глазах выступили слезы, смешанные с разочарованием и злости на себя. Он вновь чувствует себя беспомощным, жалким. И грязным. Самым грязным. Его сейчас отъебет на столе его близкий друг и по совместительству Князь Демонов – Сань Лан, нет, Хуа Чэн. Его имя Хуа Чэн.

Ладонь демона легла на грудь, легко трогая ее, медленно спускаясь в разные стороны. Грубые подушечки пальцев шарили по всему телу. Оглаживая грудную клетку, задевая ореол сосков, стараясь выбить стон удовольствия из рта Се Ляня, но не видя надобный результат, демон оставил эту затею. Его пальцы спускались ниже, большим пальцем гладили рельеф пресса. Под движениями ладони выступающая из раны кровь смазывалась и впитывалась в лоскуты ткани.

Наклонившись к плечу, Хуа Чэн медленно спустился к ямочке между ключицами, вылизывая каждый сантиметр тела, готовясь отведать своего Принца. Он все еще нежно обращается с ним, пытается доставить ему удовольствие. Но самому принцу было противно от такого нежного обращения, особенно после того, что он начал. Демон медленно спустился по ране вниз, вылизывая красные пятна. Язык оставлял за собой не менее мокрый след, чем до этого был от крови.

Се Лянь пытается справиться с внутренними конфликтами, пытаясь вспомнить мантры, которые он учил восемьсот лет назад. Хотя бы парочку. Но в голову ничего не лезет, а сам он готов изнывать от тягучего чувства в области паха, кои раньше не испытывал. Афродизиак отлично работал, Се Лянь вновь на себе проверил его действие. Но подходящая тошнота к горлу от всей этой ситуации не отходила. Казалось, откроет он рот, и его стошнит прямо на себя. До чего мерзкие были ощущения от ласкающего его языка.

Они молчали, только Хуа Чэн слушал тяжелое и частое дыхание принца Сяньлэ. Такая реакция ему определенно нравилась. Ладони легли на штаны Се Ляня. По комнате раздался звук, рвущийся одежды. От этого треска ткани в животе все перевернулось. Его почти стошнило, но тот проглотил обиду и отвращение. Осмеливаясь поднять веки, карие глаза сразу уловили улыбку Демона. Раньше вызывавшая лишь ответную улыбку, сейчас вызывает ледяной страх и ненависть. Отвращение. Эта ухмылка вызывала глубокое отвращение.

Тяжелый выдох, и Сань Лан наклонился. Тихий и неторопливый голос позвучал над ухом:

— Гэгэ нравится? — Будто издеваясь над уже немного сломанным небожителем, Хуа Чэн решил добить его этим вопросом. Свободная рука легла на вставший от афродизиака член и сжала. В уголках глаз появилась капельки соленых слез.

— Сань Лан, прекрати, прошу. Мне неприятно, — из последних сил он старается достучаться до демона, который сейчас без совести до него домогается. Он же не пожалеет об этом. А Се Лянь будет чувствовать себя продажным, падшим и ужасным. Самым ужасным в этом мире. Ему ведь говорили, что Собиратель цветов под кровавым дождем — ужасный демон, любящий издеваться над небожителями. Он не сможет вновь смотреть на обычных людей, особенно не сможет смотреть на Хуа Чэна. И не собирается. Принц готов вырвать себе глаза, если придется глядеть на этого демона.

— Ты просто не почувствовал самый пик удовлетворения. Позволь, я доставлю тебе самые приятные ощущения, — и хоть Се Лянь не кивал головой, а наоборот, Хуа Чэн предпочел не заметить этого. Ткань опустилась, освобождая чужой вставший член. Головка была багровой, предэякулят тек по стволу. Выглядело это слишком неестественно, но Хуа Чэн наоборот обрадовался «бурной» реакции на свои действия. Он поднял взгляд на Се Ляня, но тот прикусил нижнюю губу и не желал ничего говорить. — Гэгэ, посмотри на меня, прошу.

Се Лянь вновь закрыл глаза, не желая слушать Демона. Тот не обрадовался такому ответу, если это еще возможно таковым назвать. Выдохнув, Хуа Чэн опустил голову и испустил голодный выдох на головку. От такого движения Се Лянь дернулся, но ни звука ни проронил, хотя стон уже стоял в горле.

Для Хуа Чэна это был призыв к действию. Хоть у него не было богатого опыта в отсасывании, но он должен принести своему Принцу удовольствие. Взяв в рот багровую головку, демон языком слизывал неестественную смазку. В свое дело вступил язык. Водили его по всей верхушке, бывает, кончиком массируя уретру. Иногда случайный взгляд, который демон кидал на принца, надеясь, что тот следит за ним, сразу же становился разочаровыванным. Что он делает не так? Его ноги подрагивают от каждого движения, ему же нравится! Почему ты молчишь? Хуа Чэн не заметил, как его клыки коснулись нежной и чувствительной кожи. Это вызвало у небожителя вскрик, и слезы, сдерживаемые слишком долго, наконец покатились по щеке. Сань Лан улыбнулся и провел острым клыком по всей длине. Не рассчитав нажатия, на члене выступила капелька крови. В Се Ляне проснулось желание это прекратить, и оно было сильнее, чем до этого. Ослабшие ноги поднялись и начали «бить» по плечам демона, стараясь оттолкнуть его.

Демон слизал капельку крови, стараясь больше не причинять боль принцу. Он начал вбирать член в рот сначала на половину, а после и полностью, уткнувшись носом в волосатый лобок. Язык продолжал ласкать ствол, пока Сань Лан медленно двигал головой. Чужие ноги стали лишь активнее пинать плечи, но Се Лянь быстрее растерял все силы. Его единственное спасение улеглось на плечах у демона. Большие ладони легли на бедра небожителя, и голова быстрее задвигалась.

— Сань Лан, прекрати, а-ах. Уйди, Сань Лан. Пожалуйста, прошу. Не надо, мф-аргх, — на последним дыхании просил Се Лянь, надеясь, что его услышит Хуа Чэн, он прекратит и они разойдутся. Он надеялся, что так все и будет. Надежда всегда умирает последней. Стоны вырывались из горла, а возбуждение било в голову.

Но Хуа Чэн даже по просьбе его принца не остановился, чувствуя во рту все больше природной смазки, чем до этого. Его Се Лянь должен кончить ему в глотку. Желание попробовать всего принца было выше, чем желание его услышать. И Се Лянь кончает, не издав не звука, лишь дрожь проходится по телу, а слезы не останавливаются. Янтарные глаза закатились, но зубы впились в нижнюю губу, пуская алую капельку крови. Это совсем не то, на что надеялся Хуа Чэн, но горькая и вязкая жидкость попадает на язык и уходит дальше по горлу. Облизнув губы, Хуа Чэн поднимается.

Се Лянь дрожит, на его лице видны дорожки от слез. А сам он смотрит в сторону, не поднимая голову. У него нет никакого желания смотреть на демона. У него даже нет сил, чтобы связаться с Небесной Столицей. Да и если были, то что он там скажет? «Меня Хуа Чэн пытается изнасиловать, помогите» — ему скажут лишь о том, что они были правы с самого начала. Это точно будет позор на всю жизнь.

Хуа Чэн опустил взгляд на грудь Се Ляня и указательным пальцем подцепил колечко на веревке. Ухмылка была написана на лице демона. Принц тоже вспомнил про это.

«Только прах может полностью убить демона»

Се Лянь попытался вскочить, но ладонь, которая вскоре легла на грудь, прижала его спиной к деревяной поверхности. Не только небожитель вспомнил, но и Хуа Чэн. Он отвязал от шеи красную нитку с кольцом и кинул на кровать.

— Не так быстро, Гэгэ, — демон наклонился и поцеловал Се Ляня. Второй почувствовал горький привкус своего семя. Он попытался увести поцелуй, в лучшем случае вообще разорвать его и оттолкнуть от себя Князя, но ни того, ни этого, провернуть не удалось. Чужой язык вторгся, передавая оставшиеся капли спермы в рот хозяина. От такой передачи принц закашлялся. Ладонь убрали с груди, и небожитель повернулся к краю. Его все же вырвало на пол. Хуа Чэн с интересом за этим наблюдал. Желание прижать лицо к этой неприятной «каше» было очень высоко, но он решил оставить это на потом. — Гэгэ, тебе плохо?

Се Лянь, уже не сдерживая слез, даже не в силах вытереть рот от неприятной жидкости, вскинул голову и с нескрываемой ненавистью взглянул в красные глаза. Тот вздрогнул. Он видел такую открытую и чистую ненависть единожды. В этих же спокойных глазах. Член демона неприятно болел, но он сейчас не обращал внимания на это.

— Мне не плохо, это у тебя с головой что-то не так! Доволен? Ты, сукин сын, доволен? Я унижен твоими действиями! Меня чуть не стошнило на себя, хотя твой язык бы все равно все слизал, да ты бы даже не подавился! Что я тебе сделал? — Уже тише проговорил Се Лянь, не сводя взгляда с лица Хуа Чэна. К его мрачному удивлению, демон улыбнулся. Он кивнул. Он кивнул, подтверждая все слова Се Ляня. — Ты ненормальный. Ты, блять, ненормальный…

И опять кивок.

Се Лянь впервые употреблял в словах матерные слова. Хоть самые безобидные, но все же.

— Мой прекрасный гэгэ, ты сам во всем виноват. Твое прекрасное тело, — Хуа Чэн провел ладонью по животу, останавливая на тазовой кости. — Сводит меня с ума. А твое лицо, — в этот момент массивная ладонь сжала щеки парня, большим пальцем вытирая желудочный сок. — Я хочу видеть на нем ненависть. Оно подходит для того, чтобы ненавидеть лишь одного — меня, а после я смогу тебе помочь. Ты будешь жить мною, гэгэ. Ведь я единственный, кто тебе помог.

Се Лянь готов сказать вновь, что он ненормальный и будет прав. Он всегда прав, когда это касается Хуа Чэна. Все демоны ненормальные, в них живет лишь одно — месть. Это знают все и исключений нет. Даже Хуа Чэн доказал эту натуру демоническую. Все до этого было притворство, чтобы ослабить бдительность Се Ляня. И ему получилось втереться в доверие небожителя. Слишком просто.

— Я ненавижу тебя. Ты этого добился. Отпусти теперь, — настрадавшийся попытался вырваться из хватки Хуа Чэна, но тот сжал ладонь сильнее, удерживая голову на месте. Демон наклонился и поцеловал в лоб, облизывая губы.

— Я все еще хочу трахнуть тебя, мой милый гэгэ.

Сделать что? Он думал о таком развитии сюжета, но не надеялся, что все именно так и будет. Даже про минет придумал оправдание, все, что угодно, чтобы не вести к «этому». Но Се Лянь с самого начала знал, что получит в итоге. Это разбивало его хрупкую душу. Се Лянь опустил голову, он смотрел на выпирающую через ткань плоть. И как давно у него стоит? Неужели он возбудился от этих манипуляций? «Господи, нет! Помогите, пожалуйста» — Се Лянь был готов на любые унижения с стороны Небесной Столицы, пусть это будут подколы от Фэн Синя с Му Цином, пусть опять будут осуждать его небожители, но он не готов к тому, чего долго ждет Хуа Чэн. Новая порция сил, как по заказу, вернулись к владельцу. Ноги Се Ляня пришли в действие. Они пинали, толкали, даже пытались ударить демона, оттолкнуть от себя.

Хуа Чэну в край надоели такие действия от его принца. Он схватил Се Ляня за лодыжку, крепко сжав. С ухмылкой на лице, давление на схваченное место увеличивалось. Сначала медленно, а после быстрее. Раздался громкий хруст и из рта принца вырвался болезненный стон, он откинул голову, больно ударяясь об стол. Недавно сжимающую ногу опустили на плечо. Подвигать ею получалось, но боль сразу же раздавалась по всему телу.

— Я тебе переломаю ноги к чертям, если будешь сопротивляться, — тихо прорычал, а не проговорил Хуа Чэн. Он провел пальцем от бедра до колена, оставляя полосу из крови. Сейчас он больше был похож на животное, чем на демона. Хотя и животные, и демоны слушают инстинкты, а не мыслят.

— Да ломай сколько влезет, — Се Лянь, не смотря на боль, не готов лишаться последней гордости, особенно перед этим человеком. Или слишком храбрый, или слишком тупой. Многие, да даже сам Се Лянь выберут второй вариант. Но он не думал о последствиях — все равно знал, что будет дальше.

— Гэгэ, — Хуа Чэн поднял вторую ногу, но уже в районе икр. Но после рука переместилась на стопу, там, где пальцы. Се Лянь, понимая, что вновь хочет сделать демон начал вырывать ногу, но он до сих пор был ослаблен, а афродизиак с новой силой накатил на него. Ему дали маленький отдых и вновь начинают мучения.

Долго не церемонясь с Наследным Принцем, медленно, но беспощадно, демон ломал пальцы на недавно целой ноге. Голова опустела, все было расплывчато, и ничего не сдерживало Се Ляня. Он кричал, болезненно стонал, соленые слезы катились по щекам, а тело извивалось. Дергая ногой, где сломана лодыжка, он лишь себе причинял еще большую боль, чем просто ломание пальцев. Хуа Чэн лишь наслаждался мучениями своего принца, смотря на чужой дергающийся член. Афродизиак обострил все чувства и теперь боль, если она почти не ощущалась ранее, сейчас чувствуется так, будто пламя боли съедает его.

— Гэгэ тоже нравится? — он опустил измученную ногу, и щелкнул по головке. Се Лянь выгнулся и в голос зарыдал. С его губ слетало «отпусти», «больно», «хочу умереть». — Мой милый гэгэ, все повторяется. Только в этот раз тебе будет приятно.

Се Лянь уже не слушал его, он пытался забыть все это. Еще чуть-чуть, и его сознание покинет, жаль, что не навсегда. И в тот момент, когда его глаза закрывались на неопределенное время, его с силой ударили по щеке. Се Лянь прикусил язык и металлический привкус сразу наполнил его рот. Он закашлялся и выплюнул кровь вновь. Принц взглянул измученными глазами на Хуа Чэна.

— Гэгэ, тебе лучше не спать, если хочешь почувствовать настоящее удовольствие, — «удовольствие», «удовольствие» — где оно? Се Лянь прикрыл глаза. Раньше небожитель не поступил бы так, как сейчас. Но раньше его не пытались трахнуть, пока он под афродизиаком. Он набрал рот полной крови и слюны, плюнув в лицо Хуа Чэна. Тот опешил, чувствуя, как клякса медленно стекает по его щеке к подбородку. — Гэгэ, ты знал, что это некультурно?

Без всякой нежности, хотя, в принципе, принц уже не ждал ее, он засунул пальцы в рот. Се Лянь протестующе ничего не делал, даже не шевелил хоть немного языком. Это все выводило Хуа Чэна из себя.

— Если гэгэ продолжит бездействовать, то я трахну его без подготовки. Поверь мне, гэгэ, будет очень неприятно, — эти слова возымели на Се Ляня хоть немного, и тот начал слюнявить чужие пальцы. Хуа Чэн усмехнулся, возвращаясь к кривой улыбке. Он вновь одержал победу в этой битве, а Се Лянь чувствовал соленый привкус кожи.

Хуа Чэн продолжал пальцами исследовать чужой рот, пока его же язык слизывает уже засохшую кровь с раны. Вновь открытый проход на коже, и кровь с новой волной выступила на теле. Сам Эмин лежал давно где-то в стороне. Но почувствовав желание хозяина отведать крови принца, с радостью подскочил и появился у него в руках. Се Лянь прикусил пальцы Хуа Чэна, пытаясь призвать ленту, но та не двигалась.

— Гэгэ, твоя ленточка боится меня. Я легким движением могу порвать ее на множество мелких кусочков, а она даже удара не нанесет. Иначе бы Жое уже попыталась помочь тебе, — ласково пояснил Хуа Чэн. Лезвие Эмина легонько легло на ключицы.

Се Лянь протестующее замычал, дергаясь телом. Но из-за своих же импульсивных действий, первая струйка крови пролилась, огибая рельефы, она медленно скатилась на недавно белое ханьфу. Хуа Чэн спустя пару минут вытащил мокрые, наполовину в слюне, наполовину в крови пальцы и приставил к входу.

К этому моменту небожитель вообще не противостоял к действиям Хуа Чэна. Тот, не раздумывая вошел сразу двумя пальцами в тугое кольцо мышц. Дискомфорт эхом раздался по всему телу, и пальцы на сломанной ноге дернулись, принося боль Се Ляню. Принц замычал, пытаясь отползти назад, но сил уже не было.

— Гэгэ, расслабься, — томный голос тихо промурчал над ухом. Небожитель слышал его и даже попытался расслабиться, чтобы этот демон не навредил ему еще раз. Чтобы облегчить свои страдания. После этой пытки Се Лянь готов будет просить у Цзюнь У убить его, слезно умолять, толком не объясняя причины. Он готов вновь пойти против Бога Войны, зная, что в конце концов его убьют, как предателя. Умирая, он будет счастлив, что наконец будет свободным и не будет нести эти несчастья на своих плечах. Он устал.

Ногти на чужих пальцах больно резанули по нежным мышцам кишечника. Се Лянь всхлипнул, надеясь, очень надеясь, что эта пытка прекратится, и попросту Хуа Чэну надоест. Но демону никогда не надоест. Этого небожитель еще не знал, но скоро запомнит это на всю бессмертную жизнь. Его так легко не отпустят. Грубые, большие пальцы раздвигали стенки. Вскоре подключился третий палец, помогая остальным. При таких махинаций Се Лянь чувствовал себя самым униженным. Он доверял Князю Демонов. И ведь, самое главное — это прах, который беззаботно лежит на диване, всеми позабывшийся.

— Гэгэ, смотри на меня, — Хуа Чэн лизнул ушную раковину принца, спускаясь к скуле, а потом к шее. Взгляд демона был устремлен наверх, но Се Лянь не взглянул на него, он закрыл глаза, желая не открывать больше. Желая забыть это все и умереть. Это все сон, и на самом деле принц уже давно умер. — Гэгэ. — Хуа Чэн добавил четвертый палец и начал быстро ими двигать, трахая принца пальцами. Получаемое удовольствие для демона было маленьким, но чувствовать, как нежные стенки обволакивают его пальцы — он мог потерпеть. — Гэгэ приятно?

Вновь этот вопрос, сводящий с ума Се Ляня. Нет, ему неприятно! Он хочет закончить это все!

— Гэгэ, ответь. Прошу, — шершавый язык приблизился к алым лепесткам губ и начал зацеловывать их, сначала наигранно нежно, а после оставив эту приворную мягкость куда-то в сторону, грубо, совсем не жалея, демон начал тиранить. Он не обращал внимание на всхлипы, мычание, он хотел почувствовать чужую кровь на губах. Вскоре тот самый металлический привкус с запахом рыбы проник в нос. Он приподнялся и увидел тонкую струйку, стекающая из уголка губ. Хуа Чэн, как голодный волк приблизился и начал слизывать это все, оставляя пару засосов и укусов, желая получить еще больше.

— Прекрати, — из последних сил попросил Се Лянь, уже не чувствуя ни боли, ни обещанного удовольствия. А, нет, удовольствие было, но и оно не настоящее. Предэякулят вновь стекал по всему стволу вниз, собираясь у яиц. Но Хуа Чэн ничего не будет с этим делать. Се Лянь кончит лишь от его члена, который будет бить по простате. Кстати, насчет нее.

— Почему гэгэ не нравится? Я все для него сейчас делаю. Ты просто не хочешь признавать то, что тебе нравится. Ведь так, гэгэ? —с надеждой спросил Хуа Чэн. Его сейчас не понять. Се Лянь уже не просто не понимал его, он не хотел даже попытаться это сделать. Небожитель подумывал над тем, чтобы отправиться в долгое путешествие или же просто умереть. Он поднял опустевший взгляд, в котором из различимых эмоций была лишь ненависть. Голова принца слабо качнулась, не соглашаясь с демоном.

Пальцы резко вытащили, и красные глаза в ярости осматривали домик. Хуа Чэн искал вещь, которую можно будет использовать, чтобы Се Лянь понял, как он ошибается. И эта вещь наконец попала в поле зрения демона. Сабля Эмин, которая продолжала, без поддержки хозяина, оставлять глубокие раны своим тонким и не широким лезвием. Небожитель проследил за взглядом Хуа Чэна.

— Сань Лан? — Тихо прошептал Се Лянь, вновь оживая. В его сердце бушевал страх, животный ужас при виде затуманенных глаз демона. Яд все же работал и от осознания, что может случится — Се Лянь готов был поседеть. Чего, к счастью или к сожалению, не случилось. И не случится.

— Гэгэ понравится, — Хуа Чэн взял Эмин за рукоять и провел пальцем по лезвию. Не сильно, даже кровь не выступила. Но глаз в рукояти так задергался, что раздавалась некая вибрация. Эмин буквально читал мысли Хуа Чэна, от чего было еще мрачнее.

— Хуа Чэн, успокойся уже… Это ведь розыгрыш? Я дам тебе использовать меня, не делай поспешных действий, — на одном дыхании вымолвил принц, сглатывая кровь вперемешку с слюной. Он понял по взгляду Хуа Чэна, который легко на данный момент читался, что сейчас произойдет нечто более ужасное, чем раньше.

Демон взглянул на Эмин, а после на Се Ляня, точнее на его растраханный пальцами проход. Недавно еще фарфоровая кожа, почти без всяких шрамов, сейчас выглядела просто ужасно. Кровь везде, раны от лезвия кровоточат. Алый глаз дергается в предвкушении, а Хуа Чэн ухмыляется. Да, Эмин полностью читает его мысли. Се Лянь тоже «научился» этому, раз на его лице осталась лишь гримаса ужаса.

Лезвие направили к колечку мышц, и принц дернулся, громко, скорее показательно, сглатывая. В глазах демона горела лишь ярость и ненависть к непокорному небожителю. Он его уже сломал, так почему? Откуда у него силы сопротивляться? Хуа Чэн еще немного жалел своего Принца, которого ломал и топтал и так ранимую и потресканную душу, как битое стекло. Наклонившись, Хуа Чэн слизнул соленную каплю, расцеловывая личико парня, пока тот сильно дрожал, ощущая холодный металл в «том самом месте». Пояс на запястьях уже натер кожу до крови, медленно окрашиваясь в алый. Демон прикусил нежную щеку, пуская бордовую каплю, сразу же слизывая шершавым языком. Уже не дожидаясь, Хуа Чэн медленно вводил острое лезвие в принца, а тот лишь хныкал и всхлипывал, не обращая внимания на удовлетворительный взгляд, которым демон на него смотрел.

Все присутствующие замерли: Се Лянь старался максимально расслабиться; Хуа Чэн с одним глазом наблюдал за медленно стекающей крови по внутренней стороне бедер и по лезвию; Эмин не хотел сразу вибрировать, но глаз метался в разные стороны, показывая, как он счастлив.

Сама сабля демона была длиннее, чем Се Лянь мог в себя вместить, учитывая, насколько он растянут. Всхлипы становились громче, а лезвие погружалось больше и становилось шире. Принц дергался, надеясь потерять сознание от боли. И вновь небожитель закатывает глаза, но тут его ладонью бьют по щеке. Се Лянь сильнее прикусил губу, вызывая новую струйку крови. А Эмин только вошел наполовину.

— Гэгэ, как тебе ощущения? — Тихо промурлыкал Хуа Чэн, а затем слизнул малюсенькую каплю крови, облизывая губы. Он был искренне уверен, что его Гэгэ плачет от удовольствия, и что он еще тот мазохист. А демону было не трудно доставить «особое удовольствие» для своего Се Ляня.

Се Лянь хотел что-то ответить, но его голос охрип, а язык совершенно не двигался. Из последних сил, которые у него были, он покачал головой, сглатывая очередной болезненный вскрик.

Не получив на свой вопрос ответа, Хуа Чэн сузил глаза. В его руках еще была сабля, погружение которой остановили. Её начали вращать сначала по часовой стрелке, а после в обратную сторону.

Се Лянь вновь закричал, дергаясь уже более активно, стараясь избежать ужасающих ощущений, будто вновь бесчисленное количество раз мечом пронзают его тело. Он готов был умереть и прощаться с этим миром. Расслабиться совершенно не получалось, от чего мягкие стенки кишечника сжимали лезвие в своих объятиях и кровоточили. Кровь пошла еще больше.

— Гэгэ, ты такой красивый… — Хуа Чэн поцеловал Се Ляня за ушком, резко выходя Эмином из принца. Тот выгнулся и отчаянно закричал, почти захлебываясь в слезах. Оставив принца в судорогах, демон опустился перед сжимающимся проходом и провел языком по нему, слизывая кровь. Положив руки на бедра, крепко сжимая недавно невинную кожу, оставляя синяки, Князь пытался протолкнуть язык внутрь. Демон провел клычком по сжатому кольцу мышц. Раздался хриплый стон и всхлип. — Такой красивый вид на гэгэ…

Плечи болели от скованности в запястьях. Жое совершенно не двигалась, даже когда Се Лянь пытался пальцами приласкать ленточку и выпросить помощь. Она не реагировала от слова совсем. Принц запрокинул голову, вглядываясь в деревянный потолок. Язык все же проник в него, с пошлым хлюпом начал двигаться, исследуя кровоточившие раны. Иногда демон кончиком раздвигал неровные края, и алая жидкость капала на язык и стекала по подбородку. На полу образовалась небольшая лужа крови. Хриплые стоны с долгими перерывами раздавались сверху. Демон вышел из принца, оставляя на ягодице укус и шлепнул по бедру, выбивая из измученного криками рта удивленный выдох.

Хуа Чэн перевернул принца под собой, прижимая парня грудью к столу. Ноги его скинул с себя, оставив их висеть. Не в силах терпеть дальше, демон быстро снимает верхнее алое ханьфу, кидая куда-то в сторону. Оставаясь в светлой рубахе, нижние одежды Князя тоже покинули тело. Снятую одежду ногами отпихивают куда-то в сторонку, не особо заботясь о их сохранности. Вставший, с багровой головкой, член шлепнулся на промежность Се Ляня. Тот заметно сжался. А демон, растягивая удовольствие, терся меж ягодиц, размазывая немного застывшую поверхность крови. С удовольствием садиста, Хуа Чэн со всей дури ударил принца по бедрам. Тот инстинктивно дергается и поворачивает голову. Его глаза прикрыты, а рот еле открыт. Он старается дышать полной грудью, что получается, но очень сложно.

Приставив головку к входу, демон немного надавил, медленно входя внутрь. Кровь хорошо смазала стенки, но проблема была в том, что она густая и застывала. И Се Ляню в любом случае было больно, поэтому тот анал зажался. Дернув связанными руками, небожитель поднял голову и лицом уткнулся в стол, мелко задрожав. Он старался из всех сил расслабиться, но у него не получалось. Наполненность была лишь на меньше половины, а принц уже чувствовал ужасный дискомфорт. Даже Эмин таким неприятным не был, хотя ужасно больно — да. Член продолжал медленно таранить Се Ляня, пока тот лишь рвано дышал, пытаясь взять себя в руки. Но на что хватит у него сил? Лишь на слабенький толчок, который Хуа Чэн даже не заметит.

— Гэгэ очень невинный. Я рад, что я у тебя первый. Очень рад, — тихо зашептал Хуа Чэн толкаясь на всю длину. Снизу раздался хриплый и судорожный выдох, а пальцы на руках резко сжались в кулак. А со стороны демона лишь удовлетворенный стон, будто наконец-то выпустил все, что копил внутри себя с самого начала своего «плана».

Умиротворенность и спокойствие. Заканчивать, конечно, никто не будет. Но кончать так сразу демон не собирался. А вот Се Лянь извергся сразу, слушая, как в тихом домике капает сперма прям на деревянный пол, в ту самую лужу крови.

— Ты такой узкий, гэгэ. Я так рад, что могу тебя трахать и быть несомненно первым.

Тихо прошептав на ухо лежащего, демон начал быстро двигаться. Се Лянь пытался сдерживаться, но когда большая головка члена ударила по скоплению нервов, глухой стон все же вырвался изо рта. А сам Се Лянь начал проклинать себя за эту слабость.

Большие руки демона шарили по телу, проводя большими подушечками пальцами по ранам, немного раскрывая их. Князь Демонов продолжал вбиваться в бешенном ритме в парня, совсем не заботясь о нем. Лишь изредка сквозь шлепки тел и тяжелое дыхание можно было услышать: «баобэй… золотце… прекрасная дырка… ты и правда небожитель…» и все в таком духе. Такие слова Се Ляня совсем не радовали, но он ничего не мог сделать.

Постоянное дерганье рук принца, его принца, который почему-то не хотел связываться с ним, надоело ему. Он уже знал проверенный способ, который уже помогал. Ладонь легла на кончик ленты и развязал руки. Се Лянь сразу же уперся ими в стол, постанывая от боли затекших плеч и конечностей.

Наклонившись, заставляя прогнуться и так на твердой поверхности, Хуа Чэн взял парня за щеки и развернул к себе, настойчиво целуя. В их и так мокрый поцелуй попадали соленные капли. К удивлению, Се Лянь еще мог плакать. Но в его взгляде читалась лишь пустота и открытая, чистая, по-детски наивная ненависть к этому демону. То, чего он добивался. Поставив руки по обе стороны от Се Ляня, зверь в человеческой личине попытался увеличить темп. Хриплые и даже болезненные стоны вышли из пухлых, искусанных губ.

Слабыми и усталыми руками небожитель пытался оттолкнуть лицо и чужие губы, стараясь как можно побольнее укусить. Хуа Чэн толкнул того на стол, резко выходя из него. Се Лянь облегченно выдохнул, немного дергаясь в судорогах от боли, что текла по всему телу.

Демон же зря времени не терял. Он открыл мешочек и достал вновь тошнотворные для Се Ляня травы. А после захватив с пола деревяную тарелку, в которой еще остались продукты и пару капель супа, налил туда горячего бульона и выжал остатки лепестки с корнем.

— Ты так почти ничего и не съел, мой Принц, — Хуа Чэн приблизился и наклонился, вновь хватая небожителя за щеки, поворачивая голову в свою сторону. У того уже глаза красные, а с рта идет слабая струйка слюны, смешанная с кровью. Прекрасный, сломанный небожитель. — Поешь еще немного, и мы продолжим.

— Пошел. Нахуй. Сучий. Сын, — медленно, но разборчиво проговорил Се Лянь, смотря в глаза демона. Точнее в глаз. Устало выдохнув, демон сжал челюсть сильнее, и небожитель против воли открыл рот.

— Я хотел тебе помочь поесть, но, видимо, тебе это не надо, — с грустной интонацией проговорил Хуа Чэн, и до сих пор горячий бульон, что смешался с кислыми травами, начали вливать в чужой рот. Се Лянь замычал и затряс головой, стараясь уйти от кипятка, текущему по губам, оставляя дорожки воды с красным следом. Чужие, ослабшие руки забарабанили по столу, а мычание становилось все менее разборчивое, но всхлипы вновь начались. Неконтролируемые слезы пошли по щекам, смешиваясь с вытекшим бульоном на столе. — Тебе вкусно? Нравится?

Рукой Се Лянь достиг чужой кисти и из оставшиеся божественных сил откинул миску. Его дыхание уже перешло в хрип, а горло село. Все болело от ожогов, а сам Хуа Чэн будто под гипнозом смотрел, как его суп растекается по столу и уходит в проемы между досками.

— Сучий… сын… — Се Лянь устало выдохнул и, потеряв опору под телом, с громким стуком завалился на стол. А Хуа Чэн будто потерял свой интерес к персоне, что сейчас пыталась восстановить свое измученное горло и дыхание.

Небожитель попытался связаться с Небесной столицей, приставив два пальца к виску. Он уже готов сказать пароль, но понимает, что духовной энергии у него нет. А в этот же момент раздается хруст по домику и хриплый крик Се Ляня. Видимо такова настоящая сила Хуа Чэна. Недаром он Непревзойденный. Будь Сяньлэ сейчас не в таком плачевном виде — он бы точно смог бы дать отпор. Но сейчас он лишь накаченный афродизиаком, что воспоминания время от времени возвращают его в ту пещеру.

Его аккуратно берут на руки, как возлюбленного, укладывают на кровать. Он не чувствует правой руки и ног. Тело ниже пояса все болит. Вся простыня пропиталась кровью. Се Лянь смотрит в потолок, а Хуа Чэн что-то приговаривает.

— Видишь? Все хорошо. Сейчас мы продолжим и тебе станет приятно. Зря мы выбрали стол, — от местоимения «мы» у Се Ляня все сворачивается в животе, а сам он хочет завыть так, что бы весь мир слышал о его несчастье. Небожитель единственной целой рукой накрывает глаза, надеясь, что хотя бы за такой жест он не лишится единственной целой конечности. Но оказывается не прав.

Се Лянь хрипло стонет, мычит, хочет показать, что нет. Он не хочет продолжать. Но кто его послушает?

Никто.