Стрелки на часах медленно тикали в этой темной и пустой комнате. Каждые десять минут Хуа Чэн все меньше ощущал связь с реальностью и пространством. А ему тут надо было сидеть чертовы трое суток. Кому там так еще повезет, как не ему, новенькому на этой работе, задавят работой больше сотрудников на целые сутки? Не его двум напарникам, а ему. Вот это удача, ха-ха. А ведь раньше Хуа Чэн считали демоном Молохом, раз он на каждых контрольных писал работы на оценку «А». Даже бывали плюсы. А по его словам – он даже не собирался готовиться. Точно демонюга! И, видимо, по пути в Фонд удача растерялась. По другому и не объяснить, почему Хуа Чэн так не повезло. Но, черт возьми, верните ему свою незабываемую фортуну.

«Когда там три часа дня уже?»

Сам демон-тире-удача желал поскорее закончить смену и выйти на свет. Он тут спину, зад, поясницу и все, что можно отсидел, пока следил за SCP-850. Аномалия, за которой он наблюдал, была безусловно тихой в эти дни. Тот поднимал голову и своим взглядом будто буравил дырку в потолке. Рассматривал ногти, а, может, когти на руках или на ногах, по-королевски разложившись на маленькой кушетке, что отдаленно напоминала кровать. И лишь изредка объект надменно зелеными глазами искал объектив камеры и смотрел. Только в эти редкие, но долгие моменты – еще не спящий Хуа Чэн рассматривал черты его лица.

Бледная кожа, которая медленно перетекает в зеленый оттенок. Он выглядит, как какой-то утопленник, прям точь-в-точь. Темно-коричневые пряди виднелись в черных волосах, неаккуратно висящих на голове, так еще и запутавшиеся между собой. Зеленые, как чертов изумруд глаза, с тонким зрачком смотрели в камеру, чуть прищурив в глаза. Он не настолько тупой, как другие некоторые аномалии класса «Кетер». Знание, что за ним следят, ему помогает. Да и сам Хуа Чэн отметил, что для того, кто недавно ел человечину (как его еще не стошнило при вспоминании той сцены?), сейчас спокойно ничем не заниматься — странно. Характер вроде и взрывной, а вроде спокойный, как удав. Хитрый, но иногда громкий. Кроме того, раз в два дня к нему приходят разные люди в оранжевой форме. Класса D. Как было написано в отчете…

«К аномалии класса «Кетер» в 9:40 и 19:40 каждый понедельник, среду и субботу подходят подопытные класса D. Главная задача: разговорить содержащиеся существо».

Хуа Чэн внимательно следил за этими встречами. Пэй Мин, слава богу, заходил иногда, чтобы разговорить сосредоточенного работника. И офицеру это ничего не стоило (кроме зарплаты). Хотя бы поболтать с ним можно какие-то десять минут. «Ты не такой ботаник, как остальные». Это, конечно же, со слов самого Пэй Мина. А вот Хуа Чэн в это особо не верит. Конечно, если вспомнить Хэ Сюаня, то все, в принципе, возможно. Но в то же время идет перевес в пользу Ши Цинсюаня. «И кому тут верить?» — хочется спросить. Так вот, в одну из таких встреч Хуа Чэна отвлек Пэй Мин, принеся стаканчик кофе сверху. И это был огромный соблазн. Мужчина добавил еще, что отравы там не наблюдается, и Хэ Сюань не пытается их отравить. Если что, то слягут вдвоем, не о чем париться. Такой юмор Хуа Чэну не зашёл, хотя напиток был жизненно необходим. Его уже чуть ли не рубит, и глаза болят от постоянного свечения монитора. Как-же скучно просто сидеть, как какой-то задрот, который играет двадцать четыре на семь в разные игры. Ладно, игры, хоть веселье какое-то, но наблюдать за аномалией... «Приложи что-то холодное из холодильника к глазам или делай разминку» — посоветовал Пэй Мин ночью (если часы на мониторе правильные) и ушел дальше патрулировать. Его же не уволят за то, что они разговаривают? А если их вдвоем выгонят за шиворот?

Разговор ушел от темы. Хуа Чэн отвлекся от монитора, пока разговаривал с Пэй Мином, а уже в следующий момент приглушенный крик раздался из динамиков, что подключены к монитору и камере. Да и в коридоре был слышен глухой крик.

— Уу, опять взбесился, — фыркнул Пэй Мин и кивнул Хуа Чэну, оставив его одного рассматривать картины этого ужаса. SCP-850 своими острыми когтями вспорол живот заключенному класса D-689 и теперь вытаскивает разные «грязные» внутренности. Было давно подмечено, что аномалия противится есть органы, где есть остатки пищи или подобное. Хуа Чэн сразу потянулся за водой, желая побороть вновь тошнотворное ощущения от такой великолепной картины. Быстро наловчившись уже за пару суток наблюдения, работник достает воду и выпивает пол бутылки за один заход. И его даже отпустило. Хуа Чэн запястьем вытер губы и, скорее рефлекторно, чем осознанно, смотрит в камеру.

И это было ой-как не вовремя. SCP-850 на том же месте, где и был. Но он замахивается и пытается кинуть в камеру один из органов. Какой конкретн Хуа Чэн не разглядел, хоть биология сдана на почти максимум баллов. Оказывается печень. Хуа Чэн не задумываясь вносит в отчет эту конкретику. Пару капель крови попадают на объектив, но аномалия промахнулась. Пэй Мин уже заходил сегодня, а значит уйти и поискать его – не получится. Условия есть условия. Про это же сказано было?

«Надо перечитать…»

И хоть это было вчера, но он запомнил то, как с ненавистью смотрели эти зеленые глаза, когда руки потрошили тело. Как с мало скрываемой яростью объект взял в ладонь отлетевший от стены орган и раздавил. Кровь попала на лицо, пол и стены большими кляксами. Аномалия может знать, что за работник сидит там, за стеной? Хуа Чэн опустил руку вниз, к холодильнику, надеясь найти хоть что-то перекусить. И достал, к удивлению.

«Ммм, батончик. Как-же я сейчас наемся».

Язвительно думал Хуа Чэн и, фыркая, осмотрел обертку с двух сторон. Его глаза чуть не закатил. Хотя почему «чуть»? Он их закатил. Хрустящие вафли, покрытые шоколадной глазурью. Пока никто не видел, работник обратно убрал находку, желая лучше остаться голодным, но такую гадость есть точно не станет. Не в его приоритетах есть на голодный желудок всякие сладости, хоть и живот урчит. Хуа Чэн от скуки завертел пальцами несчастную ручку, что падала на пол бессчетное количество раз за все время нахождения в этой комнате. Зрачки работника лениво глядели за обедающим (или завтракающим) монстром. По времени это был обед.

В дверь постучали и, о, боги, появилась взрослая девушка. Не сказать, что женщина. И ей точно не восемнадцать лет, или вообще она случайно сюда зашла. Хуа Чэн по привычке быстро из развалившейся позы принял сидячее положение и повернулся лицом к ней. Она лишь кивнула и подошла к выдвижным шкафчикам, открывая тот самый, что был подписан иероглифами имени «Юйши Хуан».

«Ни привет, ни пока. Тут все такие зануды?»

Вот про кого Пэй Мин говорил. Ну-с, да, тут видимо все полные зануды.

Хуа Чэн усмехнулся своим словам, на что поймал пофигистический взгляд своей коллеги. Он встал с кресла и быстро сохранил свой отчет, закрывая его. Аномалия в это время дожевывала руку бедного парня. Громкий и раздраженный выдох заставил поспешить Хуа Чэна, но когда он обернулся и уже собрался уходить, то заметил, что смотрит она не на него, а на экран.

— Он всегда так? – Вопрос чисто из вежливости. Молчание уже в край надоело, но смотря на ее стиль общения, то понятно, что ответа не дождешься. Как и предполагалось, она обернулась и лишь кивнула. – Всегда заранее приходишь?

Юйши Хуан взглянула на парня каким-то осуждающим взглядом, садясь в кресло. Наверняка если Хуа Чэн останется – она и не заметит. Женщина даже не разговорчивее, чем сам Хэ Сюань. В безысходности работник быстро проскользнул за дверь и закрыл ее. Он уже готов был выдохнуть, но, блять, находится рядом с его камерой. Даже дышать запрещается.

Медленными шагами Хуа Чэн нес с собой лишь один сенсорный планшет. На вид техника слишком дорогая, чтобы там ее оставлять. Жаль будет потерять и платить за сломанное или потерянное устройство. А планшет ведь можно и оставить на недельку. Как повезет, в общем. Глаза болели от резкой смены яркости света, но уже медленно привыкали к новой обстановке.

У самого Хуа Чэна была вредная привычка со студенчества – работать в темноте. Видимо, у Юйши Хуан тоже была такая же привычка. Она ведь даже вопроса не задала, да и свет не включила.

«Хотя, думаю, если бы монитор не работал, и я был бы в полной темноте, то глаза бы болели сильнее».

Думать Хуа Чэн старался оптимистично. И это в какой-то степени получалось. Пэй Мина, к удивлению, нет ни у коморки своей, ни у входа – он так и не встретил этого офицера. Не уж то сегодня у него выходной? Но, к разочарованию Хуа Чэна, он увидел, как какие-то парни в медицинском халатах и группа в костюмах отряда специального назначения очень бурно о чем-то спорили. Хотя Хуа Чэн хотел остаться незамеченным, но ему это не удалось. Парень в костюме обернулся на него, указывая пальцем. Работник хмыкнул, желая лишь, чтобы его не задержали. И он медленно, походкой кошки подошел к ним. Скорее, это похоже на походку шальной императрицы: непрямая и постоянно заваливался то в одну сторону, то в другую. Все-таки ноги немного болят от постоянного сидения. Те взглянули на него, а потом переглянулись, будто их двоих сейчас стошнит от его вида. Уж сильно он им не понравился, к удивлению. Тому же Пэй Мину понравилось, как он выглядит. Может от него пахнет не так? Он приподнял руки и легонько понюхал. Неприятно, конечно, но не до такой степени, чтобы их тошнило.

— Так… Что вам надо от меня? — Хотелось назвать их «болванчиками», но Хуа Чэн знал, что они уж точно не заценят такое прозвища и, не дай бог, начнут кулаками бросаться на него. Хотя, между собой они итак молнии метают, с ненавистью смотря друг другу в рожи.

— Ты же этот, типа, самый крутой чел, который недавно пришел? — Скрестил руки на груди и взглянул на Хуа Чэна парень в шлеме. И это точно не голос Пэй Мина. Потому что, во-первых, его бы вспомнили сразу, во-вторых, речь слишком…своенравна. Как дикарь какой-то.

Хуа Чэн кивнул, а мужчина, что выглядел немного старше него самого, обрадовался и тыкнул пальцем в бок офицера из отряда специального назначения. А тот лишь громко цокнул и протянул пару купюр юаней. Оба парня в руках держали кошельки. Видимо, давно тут ждут.

«Вы че тут, играли на меня?»

— Пошли за мной. Ой, как тебе не повезло. Хэ Сюань уже…часа два тебя ищет. Ты должен был вернуться в офис в шесть утра. А теперь ты соснешь хуя от него. Ничем не смогу помочь, — закатил глаза мужчина, даже не стараясь представиться. Он пропустил Хуа Чэна вперед и, пока никто не видел, воспользовался ситуацией и показал средний палец своему сопернику. Тот, к сожалению, в этот момент обернулся, чтобы проследить за ними. Не растерявшись, соперник показал язык и быстрым шагом приблизился к лифту, буквально заталкивая Хуа Чэна внутрь, не дожидаясь, когда железные двери полностью раскроются.

«Если так, то почему за мной не зашли?»

Парень в халате прижался спиной к стене кабинки и прикрыл глаза. Он точно не собирался разговаривать с новеньким. И точно не желал быть здесь и общаться с тем офицером. Хуа Чэн оглядел парня. На пальцах были разного вида кольца, даже с элементами цепей. Шея скрыта длинным воротом черного свитера. Хуа Чэн хмыкнул и уставился в пол. Его никто не предупреждал о выходе рано утром. Очень рано. Да и чужой отказ от помощи, которую Хуа Чэн даже не просил – вывел из себя. Он готов был повторить его жест, закатив глаза и громко цокнув, но сдержался. Интуиция подсказывала, что он будет важным человеком, и с ним лучше дружить.

Лифт медленно открыл свою пасть, выпуская их на уровне офиса. Парень в халате шел впереди, высоко подняв голову. Все, на удивление, были почти одного роста. Хотя, выше Хуа Чэна пока что никого не было. Или просто казалось, что все ниже него на какие-то долбанные пару сантиметров. Коллега, как предполагал Хуа Чэн (или что он делает в том же отделении, что и Хуа?), шел впереди, деловито качая головой. Длинные волосы, что собраны в хвост, метались из стороны в сторону. Он точно не жалеет свои деньги на такую-то шевелюру.

Хуа Чэн шел сзади, намереваясь поравняться с парнем в медицинском халате, но тот обернулся и в глазах сверкнул нехороший огонек. Но разве это могло остановить «Сань Лана»? Он все же поравнялся под гневный взгляд коллеги, и коварная улыбка расползлась по лицу. Было видно, как в глазах уже бушует огонек с смесью ярких молний, что готовы ударить в любой момент. Будь они мелкими, там, в школьные годы, то скорее всего уже валялись бы на полу и дрались. Но Хуа Чэн был одним из лучших в боевых искусствах, а этот парень выглядит, как дрыщ слабак. Конечно же, в физическом плане.

Чем ближе они подходили к кабинету, где как раз таки и должен был находиться сам Хуа Чэн, то все больше слышались перешептывания и смешки. А еще приближалась яростная физиономия, которая раньше была на тонкой границе с льдом, конечно же, в виде яростного демона Хэ Сюаня. Хуа Чэн уже был готов выслушать от него, мол, какой он не ответственный и все в таком духе. Прилюдно казнит его гордость, и Хуа Чэну останется лишь умереть в своей печали. Но вопрос демона-Хэ изрядно удивил не только провинившегося, но и всех остальных, кто собрался вокруг.

— Ты в порядке. Слава небожителям, —выдохнул парень, схватившись за плечи Хуа Чэна, словно облегченно выдыхая. А после, как от огня отшатнулся и кашлянул в кулак. На лице вновь появилась маска холода. – А вы что тут стоите? Валите по своим делам. Хуа Чэн, за мной. Будешь отрабатывать свою вину. Му Цин, иди по своим делам и не мешайся под ногами.

Парень в халате хмыкнул и повиновался. Кинув раздраженный взгляд, будто старшеклассник, которому поручили следить за одним конкретным ребенком, что изрядно его достал, он ушел.

Недолго Сань Лан радовался. Отработка все же будет. Хуа Чэн покорно кивнул, а в голове продумывался план, как лучше сбежать. Но, возможно, ему не придется. Ему же не придется, да?

— Почему вы думали, что я могу сдохнуть в той коморке? — Спросил Хуа Чэн уже на пути к кабинету. Хэ Сюань обернулся и остановился. Хотя кулаки заметно дрожали, его лицо до сих пор сохраняло ледяную маску. И это выводило Хуа Чэну. Эмоции, ау, где вы?

— Почему ты думаешь, что я предполагал о твоей скорой кончине, Хуа Чэн? – Старший работник также стоял спиной к парню. Поэтому он не мог понять эмоций, мыслей и последующих действий от него.

— Аномалии опасны для жизни, — он немного прошел вперед, наклонился и рассматривал чужой и идеальный профиль. Желтые глаза и волосы, как нефть. Бледная кожа и розовые губы, что часто всего выглядели как полоска. Нос прямой, кончик опущен вниз. Короткие ресницы. На щеках не было привычного для человека румянца. Выглядел, как мертвец. Демон-Хэ отлично к нему подходит.

— Ты был не в камере SCP-850. И потому умереть не мог, — Хэ Сюань смерил любознательного парня сердитым взглядом и быстро пошел вперед, оставляя Хуа Чэна сзади. Тот встрепенулся и стремительным шагом тот подошел к старшему, следуя за ним. Любознательный-Хуа-новый-работник-Чэн хотел продолжить разговор, но рука его остановила. Попыталась, по крайней мере.

— Закроем тему.

— Но вы ведь сказали… — Хуа Чэн явно старался стоять на своем и продолжить разговор, выпрямляя спину. Так он выглядел выше, чем Хэ Сюань. Но даже это ему не помогло.

— Хуа Чэн, я все сказал, — Кажется, напоминание о его недавних словах совершенно разозлило Хэ Сюаня, что тот пренебрёг правила этикета и перебил собеседника одним движением и словами. Он выглядел, как морское животное, которое набросится на добычу.

Любознательный-Хуа-новый-работник-Чэн замолк, медленно переведя взгляд от яростного Хэ Сюаня на пол. Вновь он заговорить не старался и не желал, пока они не зашли в кабинет. О скором наказании, что вообще было несправедливым (по нескромному мнению Хуа Чэна), мурашки медленно расползались по спине, нервируя. А еще и маленькое количества сна в эти дни, и постоянная сутулость сыграло свое. Он был как призрак, готовый в любой момент откинуться. И в таком состоянии его хотят наказать за чужой промах? Хуа Чэн просто готов был лопнуть от негодования и еще раз побесить этого человека. Но тогда его могут выставить сразу за дверь с вещами. Точнее без них. Он еще ничего не привез с собой.

Дверь за ним закрылась одним его нажатием. Хуа Чэн в любой момент мог сбежать, но тогда его опять же выкинут из офиса за шкирку, как нагадившего щенка. В кабинете Хэ Сюаня было темно, и лишь одна лампа работала у диванчика, на котором лежал какой-то парень. Хуа Чэн запомнил его, как тот самый надоедливый-работник-Ши-Цинсюань. Тот развалился на темном диване, который знатно так контрастировал с его белым медицинским халатом. И в комнате витал приторно сладкий запах алкоголя. И неудивительно, раз Хуа Чэн увидел бутылку быстрее, чем Хэ Сюань, который одним движением взял за горло несчастную бутыль и убрал в верхние ящики, пряча от чужих глаз. И совершенно никак не отреагировал на спящего коллегу, который издавал тихое сопение и редкие стоны. Да и даже не издал тот самый «Хэ Сюанский разочарованный выдох» или «Хэ Сюанский грозный цок-цок». Просто гробовое молчание. Хуа Чэн не мог сразу привыкнуть к почти кромешной темноте. Пальцами он на ощупь нашел выключатель и включил. Свет озарил темное помещение. И лампа у дивана стала слабее светить, да и сам Ши Цинсюань двинулся и чуть не свалился с своего место сна. Но, слава небожителям, он еще спит.

— А тут можно так… относиться к работе? — Как-бы намекнул на свое незаслуженное наказание и на чужое безрассудство. Какой нормальный человек будет напиваться днем да так, что потом можно отрубиться?

— Нельзя. Ему прощается, —тихо и монотонно ответил парень, доставая из соседнего верхнего ящика плед и накрыл спящее тельце своего друга знакомого. А после прошел к своему столу и сел, сразу же утыкаясь в экран ноутбука. Пальцы моментально начали клацать по клавиатуре.

— Почему прощается? Аномалия какая-то сложная? — Хуа Чэн Хмыкнул, оставаясь на месте. Он никак не решался ни уйти, ни пройти вперед.

— Эта информация не распространяется средь работников класса В. Подойди, — Хэ Сюань нажал на левую кнопку мыши, и принтер начал бурчать и печатать, медленно съедая бумагу. Машина отдала уже исписанную буквами буквально за пару тройки секунд. Хуа Чэн подошел к столу, руки уложил на край, немного наклоняясь вперед. Хэ Сюань смерил его взглядом, и не глядя достал бумагу. Ручка начала оставлять подписи, ставя галочки у некоторых абзацев.

— А этот Ши Цинсюань? — Работник фыркнул, будто не веря, что кто-то может быть с таким-то отношением класса А. Он так неответственно относится к своей работе, что плакать кровью хочется. Или плеваться.

— Класс А.

Хуа Чэн готов был взорваться. Сам Цинсюань выглядит намного младше него, а уже класс А? Нет, серьезно. Если бы не Хэ Сюань, что точно горой встанет перед своим пьяным дружком, то он бы разукрасил чужое лицо. Хоть его бы за шиворот выгнали, как предполагал сам Хуа Чэн, зато бы он не чувствовал такую несправедливость по отношению к себе. Но этот гнев быстро улегся, также быстро, как и появился. Это было необычайно быстро. Раньше он думал не мозгами, которые появились в данный момент, а кулаками. Видимо, возраст играет свое. Он теперь тот самый старик, что ругал его в школе за постоянные драки.

— Не смотри на него так, — Хэ Сюань без всяких эмоций взглянул на Хуа Чэна, который уже пару десяток секунд смотрел на пьяного и спящего коллегу. Поймав на себе взгляд алых глаз, Сюань даже не позволил себе приподнять уголки губ, лишь моргнул и отвел взгляд, утыкаясь вновь в бумагу. – Не я распределяю людей по классам. Это делает Владыка.

Это имя Хуа Чэну давало столько же, сколько знание о том, что есть в Фонде такие пьяницы, как третий человек в кабинете Хэ Сюаня. Сань Лан надеется, что первый и последний алкоголик. Если бы не его тяга к единственному существу, то он даже не сунулся сюда или сразу же после такого ушел в закат. Но ему не позволяло два фактора: ответственность и целеустремленность. Поэтому и ему, и всем коллегам, новым или старым, приходится терпеть такие выходки некоторых людей. Мужчина кликал и сосредоточенно смотрел в экран, а свободной рукой поманил к себе парня. Тот послушно, что было даже необычно, обошел стол и встал рядышком. Он мельком прочитал название документов:

— «Я никогда не…»? — Хуа Чэн просто не мог поверить своим глазам. Он, что, школьник, который подрался с каким-то ребенком и надо будет переписать эту фразу? Надежда с детства, что он больше не увидит это словосочетание, была разрушена. Но ему не дали прочитать больше. Хэ Сюань смерил его ледяным взглядом. Решение не испытывать чужое терпение было самым лучшим решением, поэтому он сделал пол шага назад. Но из поля зрения эти пару листов не пропали, к удивлению. Вопрос прям вертелся на языке, подстегивая желание спросить. Останавливало лишь то, что он и так достаточно провинился. Доставлять проблемы — его обязанность, но лучше не перегибать палку.

— Ты ж американский ребенок? — Неожиданно подняли довольно больную тему для Хуа Чэна. Его везение оканчивалось на его заслугах, а везения на людей не было. Часто тыкали в него пальцем и кричали в слух «узкоглазый», что вообще не было правдой! Лишь наполовину. Хэ Сюаню не пришлось долго ждать медленного кивка. Наконец он поднял руку с листами внутри и протянул «американский ребенку». – Вас же там всегда гоняли с этой фразой?

— Не совсем, — взяв листы, взгляд пробежался по содержанию. Ничего подписывать, расписывать и в принципе писать не надо было. Зачем же такой заголовок писать?

— Владыка тоже какой-то заграничный мужчина. И сам написал этот свод… что-то наподобие правил. Это не относится к поведению в Фонде. Лишь поведение самого работника. Говорит, что проверит через время. Если не изменится, то, — он провел большим пальцем по воздуху у шеи, показывая, что скорее всего будет смерть. — Тебя ликвидируют или сотрут воспоминания о аномалиях.

— И ты это прямо в лицо рассказываешь? — Хуа Чэн раздраженно хмыкнул, стараясь не обращать внимания на довольный голос собеседника. Тот и не показывал большую часть эмоций, но в этот день что-то как-то много на его одного. Может головой ударился? Или… парень мельком взглянул на приподнявшегося Ши Цинсюаня, который протер рукой глаза.

— Это известно всем. Тебе бы уже правила Фонда прочитать, — Хэ Сюань вновь принял безразличие на лице и помахал рукой, чтобы от него отошли. Хуа Чэн немного задержался на том же месте, чтобы лишь побесить мужчину, а после отошел. В след ему крикнули что-то, но он уже не слышал или не желал слышать, захлопывая за собой дверь.

***

Он не знал сколько прошло времени. Казалось, что время остановилось в один момент. Все, как раньше. Но он взаперти. Его кожа понемногу становится все нездоровее . Если в далеком прошлом, где были беззаботные деньки, и он был человеком, его кожа была бледна, но с оттенком румянца, то сейчас ему недалеко до цвета трупа. Холодного и безжизненного. Но этот голос.

Он хочет вновь жить.

Аномалия разговаривала с девушкой. Приятная внешность, но она пустышка. Улыбается, потому что ей сказали. Вежливо разговаривает, потому что приказ. Задает те вопросы, что ей написали. В этом всем нет искренности. Это фальшивые эмоции, которые так не любит SCP-850. Это его новое имя. Имя, которое он ненавидит.

Поначалу он очень пререкался и не соглашался с условиями, старался отвоевать свое мнение. Но его много раз усыпляли и даже мучили. SCP-850 легко не покинет мир. Они это знают. Однако им плевать.

Приглушенный голос. Такой громкий, хоть очевидно, что говорит человек шепотом. Точно, это же тот самый острый слух у аномалии, которым он и владеет. Он не обращает внимания на девушку. Ноги сами несут к двери, а она, тупица, кричит. Думает, что это ее последний миг, но кричит странно. К сожалению, этого хватило. Голова разболелась, и он когтями впивается в ее кожу. Не жалея невинную и совсем молодую деву, он ведет рукой вниз, вспоров живот. Ее миниатюрные руки ложатся на некогда цельный живот, стараясь не выпустить больше крови. Но ноги предательски не держат, и она падает.

Аномалия понимает, что чувствует безумный голод, что давно его не одолевал. Он забыл про недавний голос, что только-только притянул его, а шаги за дверью уже отдаляются. Но его это не волнует. Он кочет испить крови, съесть плоть. Голод накрывает все, что можно. Мысли улетучиваются, а острые клыки впиваются в бездыханное тело, пытаясь насытиться. Он ест с такой агрессией, будто от этого зависит вся его жизнь.

В голове мельком заметил мысль, что за ним следит тот, что недавно говорил. За ним ведь? Ведь так? Аномалия переводит взгляд за спину и вырывает до сих пор теплое, но склизкое сердце из грудной клетки. Он оборачивается и кидает в камеру. Но не попадает. Аномалия мажет и злиться. Когти впиваются в милое личико и оставляет раны, которые уже никогда не заживут. Глазные яблоки выкатываются из их места обитания, а он своим длинным, аномально-длинным языком он подхватывает глаз и глотает. Даже не прожевывая.

За ним ведь следят? Он видит его?

SCP-850 давно забыл свое имя. Он пытается придумать этому оправданию, но его нет.

Он канул в темноту, из которой не выбраться. Мрак медленно заполняет мозг.

SCP-850 не знает сколько времени пробыл в этих четырех стенах.

Он молчит какое-то время. В одно время он может быть неуверенным в себе мужчиной, а в другое настоящим принцем. Родственником принца.

За года молчания, к которому он привык, его начинают расталкивать. Он стал интереснее им. Намного.

«Какой год?»

«Я не знаю».

«Сколько прошло с того времени, когда я был свободен?»

«Я не знаю».

«Я ничего не знаю».

«И это, блять, бесит».

Аномалию постоянно скручивают, когда он старается сбежать. Ослаб. Аномалия ослабла и можно издеваться.

Так было всегда. Сильный может делать над слабым все, что отравленной душе захочется. Но SCP-850 не был слабым. Да он мог бы разнести пол конторы. Но нет сил.

Каждый день «добровольные» эксперименты. Они знают, что аномалия ничего не помнит. Но не подают вида.

Но существо живет и не знает этого факта.

Каждую неделю ему приносят обычную еду. Рис да мясо. От риса его воротит, тошнит. А мясо ест как в ни себя.

«Кормить SCP-850 Зеленый Фонарь, Блуждающий в Ночи лишь мясом животных».

И каждый месяц его движения ограничивает кандалы, что сидят на запястьях, голени и шеи. И заставляют вспоминать прошлое. Как только не пробовали. Психологом, психотерапевтом, гипноз… Только ничего почти не помогло.

Аномалия лишь вспомнила про семью. Но даже имена назвать не в состоянии.

Что взять с инвалида?

«У аномалии Зеленый Фонарь, Блуждающий в Ночи проблемы с памятью. Есть шанс, что воспоминания невозможно будет установить. При такой возможности SCP-850 класса «Кетер» — уничтожить».

Теперь это игра на время. И исход проигрыша теперь один — смерть.

А сколько длится это соревнование — не знает никто.

***

Сидя в своем кабинете, смотрел на свод отвратительных правил. И как с такими условиями тут можно спокойно работать? Где видано, чтобы за каждый проступок — работник отправлялся к «Владыке» и каялся, будто грешник перед богом. Это монастырь или все же Фонд?

«Сяньлэ — работник, которого надо уважать».

И кто такой Сянь… Сянь… Как там? Сяньлэ. О нем не говорил пьяный в дрова Ши Цинсюань, не говорил и вечно строгий Хэ Сюань. Не из его отдела?

Многоуважающий Сяньлэ. Кого же ты напоминаешь?

Хуа Чэн наклонился над столом, стараясь вспомнить все что связано с этим именем. Вообще ничего. Даже в компьютер зашел, чтобы проверить. Может бывший актер?

Мышка активно использовалась, издавая клюкающий звук. Клавиатуру задействовали не меньше, чем первое устройство.

«Сяньлэ» — ничего.

«Кто такой Сяньлэ?» — тоже мимо.

«Сяньлэ работник Scp фонда» — вообще не попал.

«Сяньлэ актер» — есть, но такой человек мертв лет так двадцать.

Дальше информации вообще нет. От слова совсем. И это только раздражет.

Хуа Чэн решил перечитать целый раздел про этого «Сяньлэ». Возможно, это лишь псевдоним. Или совершенно старые документы. Но эти первые строчки убивали: «я никогда не буду нарушать правила и буду верен Владыке». Не буквально, но убивали.

Хуа Чэн сузил свои черные глаза, пытаясь прожечь большую дыру в листах. Огромнейшую. Желательно сжечь листы полностью. Но он не какой-то бог огня, а очень жаль. Так что работник просто смял листы и кинул в корзину, что стояла недалеко от шкафа. Попасть он попал, но удовольствия этого не принесло. Как обычно, как на прошлой работе, если ее можно так назвать. Не захотел — придумывай отмазку, что, мол, потерял лист с работой и очень раскаивается. А люди верили и прощали, прощали и еще раз прощали. Но все же это не может быть вечно. И с такой подработки его в итоге выгнали, оставив без гроша в кармане. Ироды!

Хуа Чэн медленно вспоминал свое прошлое. Какое-то странное чувство. Он же закопал эти моменты далеко в душе, не желая к ним возвращаться. А сейчас вновь рыл землю своей души, желая найти какой-то отголосок этого прошлого. Эту частичку своей жизни.

Проблемы родились вместе с ним.

Темные брови свелись к переносице, хмурясь. Он желал забыть, надеялся, что получилось. Рука сама поднялась и подушечками пальцев застучал по столу. Звуки были приглушенными. Это не ногтями стучать, это понятно.

Возникло желание проветриться, но работу никто не отменял. Работа, работа и работа… Он шел на ученого, так почему сидит в таком кабинете и печатает, а не проводит эксперименты. Это намного интереснее. Да и сам Хуа Чэн был лучшим учеником университета Фудань. А сейчас он просто овощ, что сидит над клавиатурой и печатает. Сейчас кто-то зайдет и скажет – «держи флешку, тут то, что тебе надо записать на свою аномалию».

Но никто не зашел. Совершенно. Хуа Чэн был готов покляться, что в разных фильмах и сериалах, при такой фразе кто-то обязательно постучит. Но на то и фильмы, что сюжет плавно идет и иногда навязчиво. Но сейчас даже это помогает. Тишина в кабинете не давит, а тихий смех и разговор других сотрудников – умиротворяет.

Это не его прошлая работа, на которой все угрюмые и молчат. Нет, тут все живые. Хуа Чэн не привык к таким активным людям. Его размышления могут прервать в любой момент. Но никто этого не сделает. По крайней мере сейчас, пока Хуа Чэн отсиживается в кабинете. Мало кто знает, что у них пополнение. Его на быструю приняли на работу, и также быстро отправили к аномалии. Без знаний, почему именно его отправили на такую близость с аномалией жить как-то можно. Но все равно трудно. Он же не свинья на убой, ведь так?