— Вэй Усянь! Ну, где же ты?! — маленький А-Чэн сжимает кулачки от злости, потому что его непоседливый брат снова сбежал и спрятался. Вот он задаст ему, как только найдёт, — А-Сянь! Шицзе! — снова кричит Цзян Чэн и сворачивает к той части дома, где находятся покои родителей. Он открывает все двери подряд, в поисках брата, но комнаты пусты… А-Чэн считает дверные ручки, чтобы случайно не зайти к матери, но забывается, сбивается со счёта и открывает именно её спальню. Он тут же замирает на месте, перестаёт дышать, и не только от того, что видит, но и потому что остаётся незамеченным.

В маминой спальне тихо и полутемно. Она сидит на постели, небрежная, такая необычная и мягкая, а отец гладит её волосы, расчёсывает их гребнем, который сам же и подарил ей. Цзян Чэн никогда не думал, что родители могут общаться вот так, и это единственный раз, когда он видит их такими. Ему страшно выдать себя, и, едва опомнившись, он кидается за дверь, прислоняется спиной к стене и дышит прерывисто, тяжело, испуганно. Мешать им сейчас кажется немыслимым, А-Чэн хочет уйти, но властный голос матери, уже такой же привычно холодный, как прежде, останавливает его.

— А-Чэн! Ты что здесь делаешь?

По спине пробегают мурашки, он чувствует их и медленно виновато поднимает взгляд, сжавшись, как маленький птенчик, выпавший из гнезда, но за спиной матери стоит отец, и его лицо наполнено любовью и теплом, которые придают уверенности.

— Простите, матушка, — лепечет Ваньинь, — я искал А-Сяня, я не хотел вам помешать.

— Он у А-Ли, — встревает отец до того, как Юй успевает дать ответ, — Всё в порядке. Ты не помешал нам. Можешь идти, — Фэнмянь смело встречает взгляд жены, ожидая возражений, но она и не желает отчитывать его, только обращается к сыну. Её тон снова неожиданно меняется.

— Да, всё в порядке, — мать касается плеча А-Чэна, слегка склонившись к нему, — Иди к сестре, мой драгоценный Лотос, — её голос, кажется, дрожит, но сын не замечает этого. Только спустя годы, перебирая воспоминания, он поймёт истинные чувства матери.

— Мой драгоценный Лотос, — чужое дыхание мягко коснулось уха на этих словах, а солнечный луч потревожил веки.

Цзян Чэн проснулся.

Некоторое время он видел перед собой лишь очертания, но вскоре в фокусе его взгляда сформировалось улыбающееся лицо Лань Хуаня. Мысли мгновенно собрались в кучу и приняли чёткие формы.

— Как ты меня назвал? — этот первый вопрос, пришедший ему в голову спросонья, прозвучал шёпотом, со скомканными окончанием.

— Я? Ты сказал это во сне, а я всего лишь повторил… Знаешь, ты улыбался. Наверное, тебе снился прекрасный сон?

Ваньинь насупился и сел на постели, покрывало при этом мягко скатилось по груди и животу, складываясь на бёдрах.

— Мне снились родители.

Сичень прерывисто выдохнул и, придвинувшись, обнял сзади, коснулся губами плеча, прежде чем виновато произнести.

— Прости.

— Ничего, — Цзян Чэн отклонил голову, позволяя Лань Хуаню поцеловать шею, на которой так хорошо были видны следы прошедшей ночи, — Ты не мог этого знать.

После того «разговора» в кабинете, оба они вернулись на Совет, где пробыли до самого конца, старательно делая вид, что ничего не случилось. Позже, когда Цзян Чэн проводил всех желающих по домам, разместил оставшихся в гостевых покоях и сообщил Лань Чжаню о своём состоянии, они снова встретились, чтобы уже не расставаться до утра. С тех пор минула неделя, в которую ничего существенного не произошло: первое время Сичень оставался в Пристани Лотоса, но вскоре неотложные дела призвали его обратно в Облачные Глубины, и Ваньинь отправился с ним. Впрочем, причина такой поездки у главы клана Цзян была, а потому никто не посмел даже допустить мысли о том, что он снова решил свалить все дела на своего заместителя.

Итак, Лань Хуань и Цзян Чэн сменили уютные покои Юньмэна на прохладные и светлые комнаты Гусу, и первое же утро встретило их необычайно чистым и ярким рассветом. Сичень проснулся первым и ещё долгих двадцать минут наблюдал за Ваньинем, пока тот что-то почти неразборчиво бормотал во сне. Теперь же, когда Ваньинь сидел перед ним такой растрёпанный, расстроенный воспоминаниями, его хотелось обнять, прижать к себе, сказать, что всё будет хорошо. Лань Хуань так и поступил, только сказал совершенно не то, что думал.

— Позволь помочь тебе с причёской?

— Зачем? — Цзян Чэн отстранился, — Я сам в состоянии собраться, — ему показалось это предложение неуместным, Сичень же не слуга, чтобы заниматься такими вещами.

— Помнишь, я сказал, чтобы ты почувствовал разницу между «тебе не нужна защита» и «я хочу тебя защищать»? Так я перефразирую это. Почувствуй разницу между «ты сам в состоянии собраться» и «я хочу тебе помочь».

— Однако, — Ваньинь повёл головой, но не смог сдержать улыбки, — уговаривать ты умеешь.

Его сон странным образом переместился в реальность. Светлая спальня, тихо и пахнет травами, а сквозь окно проникают солнечные лучи, только на месте матери он сам, а на месте отца Лань Хуань. Руки Первого Нефрита легко касались волос, гребень мягко скользил по ним, не причиняя дискомфорта, длинные пальцы плели косички, вкладывая их в пучок наверху… Цзян Чэн желал бы продлить это мгновение до бесконечности, но Сичень прервал ход его мыслей, рассеивая настроение безмятежности.

— Подай, пожалуйста, шпильку, — попросил он.

— Уже всё? — не сумев скрыть разочарования, сказал Цзян Чэн, и после короткой паузы нехотя потянулся за шпилькой; украшение в виде фиолетового лотоса блеснуло отголоском дневного света.

— Да… А ты хотел, чтобы я растянул удовольствие? — усмехнулся Лань Хуань, чуть дольше необходимого задерживая прикосновение их рук.

Ваньинь фыркнул и встал, едва причёска была завершена.

— Собирайся, у тебя с утра много дел, а мне следует вернуться к себе до того, как все поймут, что я не был в выделенной мне комнате всю ночь.

Они стали подбирать свои вещи, разбросанные по полу и собираться, изредка помогая друг другу, так что вскоре были уже абсолютно готовы к новому дню, за исключением одного маленького пункта. Первый Нефрит неожиданно столкнулся с проблемой, которая могла не позволить ему сегодня вообще появиться на людях, он стал озираться по сторонам и даже несколько раз перетряхнул подушки и покрывала на кровати, прежде чем Цзян Чэн сжалился над ним и перестал мучить.

— Не это ищешь? — хитро улыбнулся он, увидев замешательство в глазах возлюбленного. Лента, которую тот искал, давно уже была у главы Цзян, ему просто хотелось понаблюдать за реакцией.

— Да, — облегчённо вздохнул Сичень, — спасибо, — он вдруг стал серьёзен, его взгляд сделался уверенным и проникновенным, — Повяжи её сам.

— Сам? — Ваньинь посмотрел на ленту и отрицательно покачал головой, — Я не могу. Это же налобная лента Гусу Лань, такая важная вещь…

— Которая большую часть времени последних месяцев провела в твоих руках, — перебил Лань Хуань, — пожалуйста.

— Нет, это будет выглядеть, словно… Я хорошо осведомлён о значимости ваших лент, ты ставишь меня в неловкое положение.

— В неловкое? — Сичень улыбнулся уголком губ, — Считаешь, что между нами ещё могут быть неловкие ситуации? Даже духовная связь не является для тебя достаточным основанием, чтобы повязать мне налобную ленту?

— Сичень…

— А-Чэн.

— Ну, хорошо… — Ваньинь нехотя кивнул, — Тогда присядь, — он расправил ленту и взглянул на узор, мгновенно начиная волноваться. Это было странно, так интимно и сокровенно, будто сейчас он надевал главе Лань не ленту, а обручальное кольцо.

— А-Чэн, успокойся, — Лань Хуань почувствовал его состояние и помог с завязыванием узелка, — Это всего лишь налобная лента.

— Всего лишь! — хмыкнул тот и сменил тему, — Кстати, твой дядя хотел меня видеть? Я, кажется, слышал что-то такое и решил спросить у тебя, потому что официального приглашения я не получал.

— Не знаю, мы с ним не успели вчера поговорить. К слову, я тоже всё забываю спросить, как господин Вэй? Он был рад знать, что твои воспоминания вернулись?

— Не видел я ещё Вэй Усяня, он где-то пропадал до самого отъезда, так что я передал ему всё через Лань Ванцзи, только по его реакции ничего не понятно, твой брат не умеет выражать эмоции.

— Умеет, — мягко возразил Сичень.

Цзян Чэн пожал плечами.

— Как скажешь, но привилегия замечать это доступна только тебе, — он аккуратно поправил ему ленту и отошёл, — вообще-то надо отдать им должное, они сделали самую невозможную вещь из невозможных.

— Самую невозможную вещь сделал дядя. Он не только дал одобрение на их план, зная, чем может всё кончится, но и настаивал, чтобы я сорвал твою свадьбу, при условии, что она бы всё-таки состоялась.

— Кто настаивал? Лань Цижень? Ты о нём?

— А что, у меня есть другой дядя? — Лань Хуань расправил ханьфу и пошёл к двери, — Идём, я всё равно должен его увидеть, но сначала нужно навестить брата и Сычжуя, чтобы разузнать обстановку. По крайней мере с дядей всегда стоит быть готовым к разговору.

— Ты же сам сказал, что сегодня утром не сможешь отвлекаться на посторонние дела… — Ваньинь догнал его и вышел вместе с ним на улицу, где смог продолжить, только когда яркий солнечный свет перестал резать глаза, — Ты же не хочешь на самом деле, чтобы я ходил за тобой хвостом и был рядом, пока ты занят? — он пытался пошутить, но вышло весьма неудачно. Сичень кивнул и совершенно серьёзно ответил.

— На самом деле хочу.

Цзян Чэн покачал головой.

— Что, теперь и шагу без меня ступить не сможешь? Не забывай, мы всё-таки главы разных кланов, я не Вэй Усянь, и оставить меня в Гусу не получится.

— Я знаю, и сожалею, что не могу забрать тебя и спрятать от мира там, где нас никто не найдёт. А-Чэн… а ты бы согласился на это?

Ваньинь промолчал, делая вид, что его невероятно заинтересовала дорожка под ногами, но даже если бы он и желал сейчас дать ответ, у него бы это не вышло, потому что как раз в этот момент из-за ближайшего павильона вынырнул Вэй Усянь.

— Цзеу-Цзюнь, Цзян Чэн, — он игриво поклонился, — надеюсь, я не мешаю вам наслаждаться обществом друг друга? Просто старейшина Лань попросил меня найти вас, он желает срочно видеть обоих.

— И меня тоже? — Лань Хуань улыбнулся, — Вероятно, дело неотложное, раз так... Ну, что ж, мы и так собирались к нему, господин Вэй. Благодарю.

Ваньинь тяжело вздохнул, смерив брата убийственным взглядом, потому что он почти был уверен, что эта хитрая довольная ухмылка тут неспроста.

— Ладно, если он зовёт нас обоих, стоит поспешить.

***

— Доброе утро, дядя, — Сичень поздоровался первым, едва переступив порог комнаты, и тут же поклонился.

Цзян Чэн тоже склонил голову, но молча. Он понятия не имел, зачем его позвали, и о чём именно собирается говорить Лань Цижень. Тот же в свою очередь выглядел уставшим, но, тем не менее, улыбался и, казалось, будто он в хорошем настроении.

— Да. Давайте присядем, — старейшина указал на места за столом и сел сам, тут же разливая чай по чашкам, и только когда все заняли свои места и устроились поудобнее продолжил, — Я прошу прощения, что вызвал вас так поспешно, но мне хотелось бы обсудить с вами одно, по моему мнению, неотложное и первостепенное дело. Надеюсь, я не нарушил какие-то ваши общие планы?

На лице Первого Нефрита не отразилось ни одной эмоции, зато глава Цзян опустил глаза в пол, чтобы скрыть неожиданно вспыхнувшее лицо. Всё говорило о том, что Лань Цижень не только догадывается, но даже точно знает об их отношениях, и в какой мере они близки друг другу.

— Нет, мы как раз шли к Ванцзи, когда господин Вэй встретил нас, — спокойно ответил Лань Хуань, — О каком деле пойдёт речь, дядя?

Лань Цижень некоторое время задумчиво поглаживал бороду, а после, словно решившись, сказал почти официальным серьёзным голосом.

— Что ж, не будем притворяться, будто кто-то из нас не знает о вашей духовной связи. Если позволите, я буду говорить открыто.

Цзян Чэн сжал рукоять Саньду, ощущая такое сильное смущение, которого, пожалуй, не было с самой юности, одновременно с этим пришло и раздражение, что он вообще ещё может испытывать такие чувства. Сичень тоже не смог остаться равнодушным, но, тем не менее, реагировал более сдержанно и почти не показал этого внешне.

— Сейчас не очень удачное время, дядя. В обсуждении этой темы нет никакой срочности или необходимости.

— Вообще-то есть. Я обдумал твои слова, Сичень, и согласен, что ты глава клана, ты имеешь право принимать решения, но ты и обязан подавать пример. 

Это высказывание заставило главу Цзян забыть о неловкости и смущении, он резко и недовольно вскинул голову.

— Позвольте, но Сичень… глава Лань и так является примером для подражания. Что вы хотите, чтобы он сделал? Неужели всех его заслуг недостаточно?

— Ничего невыполнимого я не хочу, — спокойно заверил его старейшина, — всего лишь того же, что сделал Ванцзи. Духовная связь, которой вы обладаете, и которую вы своими поступками многократно усилили, не развлечение, и, я надеюсь, вы оба это понимаете. Насколько бы далеко всё между вами не зашло, дружба у вас или романтическая связь только ваше дело, но будет правильно, если вы заключите официальный союз как можно скорее. Вопрос с наследниками всегда можно решить, а вмешательство в естественный ход вещей не в состоянии изменить даже боги, — он повышал голос каждый раз, когда его пытались перебить, тем самым заставляя их дослушать до конца, — Так сложилось, что оба моих племянника избрали один путь, и мне не стоит их осуждать… жаль, что я слишком поздно это понял. Однако, всё равно я вынужден настаивать на своём предложении.

Ваньинь не просто потерял дар речи, в его голове не оказалось ни одной мысли, способной даже спустя время придумать ответ. Сичень рядом с ним сидел без движения, глядя прямо на дядю, но абсолютно точно его не видел.

— Сичень? Что скажешь? — Цижень прекрасно понимал, какой эффект произведёт на них его решение, но даже если оно было преждевременным, он не видел причин откладывать его.

— Этот вопрос не решается вот так, дядя, — наконец, ответил Лань Хуань, — Цзян Чэн... глава Цзян совсем недавно всё вспомнил, к тому же и он, и я отсутствовали в собственных кланах довольно долгое время. Заниматься личными делами сейчас неуместно.

— Личными делами оно ещё могло называться за годы до нашего разговора, сейчас же это напрямую касается кланов Лань и Цзян. Я не требую совершать сверхъестественных поступков, вроде объединения территорий, и не прошу вас отказываться от своих обязанностей, я только говорю, что следует заключить официальный союз на основании того, что ваша связь не просто неординарное явление в мире заклинателей, но и нечто ещё неисследованное. Согласно легенде и последующим записям, нужно предполагать, что чем крепче ваш союз, тем в большей безопасности вы сами. Ко всему прочему, вы у всех на виду, и, как я и сказал ранее, главам кланов стоит подавать пример, а неофициальные отношения точно этому не способствуют. Глава Цзян, Сичень, вы же прекрасно это понимаете?

— Дядя, я даже… я не могу решать это вот так спонтанно и прямо сейчас. И я не могу решать это один.

Цзян Чэн молчал, и Лань Хуань вопросительно посмотрел на него.

— Поэтому я пригласил вас обоих, — старейшина Лань улыбнулся, — Что скажете, глава Цзян?

— Что? Я? — Ваньинь вздрогнул и едва нашёл в себе силы договорить, — Нам нужно это обсудить.

— Нужно обсудить, — кивнул Сичень, — мы должны обсудить это, дядя.

— Хорошо, — Цижень поднялся на ноги, — у вас есть один день. Завтра вечером я должен встретиться со старейшиной из Ланьлина, поэтому прошу принять решение до утра.