Спать они, разумеется, пошли не сразу — Виктор отправился писать письмо отцу, а Камилла — Сириусу, чувствуя невероятное тепло от того, что ей тоже есть, кому написать письмо. Она подробно описала всё, что произошло, и всё, что она узнала.

Несмотря на зелье сна без сновидений, она проснулась посреди ночи. Не от кошмара, а просто так, но чувствовала она себя замученной, и всё никак не могла заснуть снова. Она всё думала о Роне и Гермионе и о том, к кому в результате пошёл профессор Грюм. И как себя чувствует Рон после всего произошедшего? Зачем профессор Грюм приказал Рону с ней поссориться, а сейчас помириться? Чтобы Рон не помогал ей с драконами? Или с чем-то другим? Зачем это было? И Рон так сопротивлялся, что чуть не сошёл с ума — чему он сопротивлялся? Тому, что он должен говорить ей гадости, или чему-то более ужасному? Что это могло быть? Он не контактировал с ней всё это время? Он не мог на неё никак повлиять. Он не мог ни о чём о ней доложить, потому что он ничего он ней не знал.

Темпус показывал полтретьего ночи. Камилла оделась и пошла проверить, спит ли деректор Каркаров. Она не знала, стоит ли ей спрашивать у него это, но знала, что они это не обсудили — то, зачем профессору Грюму могло понадобиться наложить на Рона империус. А даже если профессор Каркаров спал, ночь была хорошим моментом, чтобы пойти в спальни Гриффиндора и наложить финиту на всех учеников. Она ведь могла пройти и в мужские, и в женские спальни.

И в коридоре она встретила недовольного и хмурого профессора Каркарова.

— Камилла? Отлично, идём.

Она в недоумении пошла за Каркаровым к выходу из корабля.

И, когда они вышли, всё поняла: у берега сидела огромная чёрная собака.

— Сириус! — шёпотом воскликнула она.

— Заходите, — срачно сказал Каркаров, открывая собаке дверь. — Только беглого преступника нам тут ещё не хватало.

Собака прошла внутрь, Каркаров закрыл дверь, и она превратилась.

Сириус выглядел почти так же, как и тогда, когда говорил с ней через камин, но всё же немного лучше. И одет был хорошо — в маггловские вещи, новые и по размеру. Очевидно, он не стеснялся аппарировать в маггловский Лондон для удовлетворения своих нужд.

— Это правда? — резко и лающе спросил он у Камиллы. — Всё, что ты написала? Он тебя не заставил?

Каркаров закатил глаза.

— Нет конечно! — воскликнула Камилла. — С чего бы я тебе неправду писала?

— Мало ли что?

— Итак, Блэк! — строго сказал Каркаров. — Я с тобой не учился, но я тебя знаю. Ты зараза ещё та. Одно происшествие — только одно, Блэк, — и я тебя с корабля выгоню, как бы Камилла и Виктор за тебя ни просили. Это с меня все обвинения сняли. А ты подлежишь поцелую, и неважно, что ты ничего не сделал. И это мой корабль. Ты слушаешься меня. Это ясно?

Сириус смотрел на Каркарова зло и хмуро.

— Вот ты, — резко сказал он. — Пожиратель Смерти. Мне без разницы, что ты там делал и чего не делал, но ты был из них. Скажи мне честно одну вещь, и в результате я буду весь твой. Какого чёрта ты о ней заботишься? Вот она, — он показал обеими руками на Камиллу, — она тебе никто. Я слышал, она пообещала тебе денег, но я не верю, что ты настолько смел, чтобы даже за большие деньги бороться с Грюмом на его территории. Чего ты хочешь? Какая тебе выгода? Что она должна будет сделать за твою заботу?

Каркаров сложил руки на груди.

— Ты ничего не знаешь о моей смелости, — холодно сказал он. — И о том, что я делал и чего не делал. От этой девочки мне ничего не нужно, и я с трудом верю, что мы получим хоть часть тех денег, о которых мы говорили. Но причин у меня много. Я ненавижу Грюма, Блэк. Это раз. Я ненавижу Тёмного Лорда. Я не верю, что этот ребёнок — он тоже показал обеими руками на Камиллу, — может его победить, но она, в отличие даже от Дамблдора, пытается — по крайней мере — и делает хоть что-то, нарушает его планы. Это два. Я ненавижу использование детей в своих целях, я ненавижу отношение к детям как к оружию, я ненавижу пренебрежение детьми. Это три. Зато я многим обязан Браниславу Краму. У которого сейчас совершеннолетний сын хочет за вашу Камиллу в огонь и в воду, и мы достаточно хорошо его знаем, чтобы понять, что запретить ему не получится. И я должен защитить из этой парочки хотя бы его, а для этого мне нужно понять, что происходит. А он меня ещё и возненавидит, если я не защищу Камиллу, или хотя бы не попытаюсь. Ты, Блэк, видимо, с подростками никогда не работал. А зря, мозги хорошо прочищает. Однако, это четыре. Помимо этого, выгода от победы Виктора в Турнире несоизмеримо больше, чем какая-то жалкая тысяча галлеонов и небольшая капелька славы. Выгода эта нужна всему блоку Северной Европы в Международной Конфедерации Магов. И нам нужно, чтобы он победил. А чтобы он победил, я должен знать, что происходит, и я должен знать, чего хочет Грюм и зачем он наложил на меня империус, чтобы я поставил Камилле больше баллов. Камилла помогает Виктору и полностью согласна отдать свою победу — а вот Грюм, похоже, с этим не согласен. Это пять. И, наконец, у меня с собой двадцать два подростка. Без Виктора — двадцать один. Наше большое счастье, что Виктор по жизни одиночка, но все остальные и без него способны куда угодно влезть и какую угодно дурь сотворить. Я должен понимать, от чего и от кого мне их беречь в первую очередь. Я, в отличие от Дамблдора и прочих его коллег в Хогвартсе, не отправлю детей на передовую биться с преступниками.

— Дамблдор не отправляет! — возмутился Сириус.

— Не отправляет, — согласился Каркаров. — Он просто намекает так аккуратненько. Или исчезает в тот момент, когда он больше всего нужен. Камилла сейчас тоже начнёт возмущаться, я знаю. Потому что это только мои догадки. Но я хорошо знаю детей, Блэк, я долго с ними работаю. Дети в первую очередь бегут за помощью к взрослым. Они не бегут только в том случае, если в ответ на просьбу о помощи их ждёт наказание — и не ждёт решение проблемы. А если это так, то что за преподаватели в Хогвартсе? Почему сегодня Камилла послала патронус Виктору, а не побежала за преподавателями? А, Камилла?

— Гермиона побежала, — сказала Камилла, опустив голову. — Она вернулась и сказала, что профессор МакГонагалл… настолько пьяна, что не может. Она не сказала ничего про остальных преподавателей, но… ну… Я ничего не говорю про преподавателей плохого, они имеют право праздновать…

— Но кто-то должен следить за порядком в школе, полной детей, и за тем, чтобы с учениками ничего не случилось. Ученики должны иметь возможность к кому-то обратиться за помощью. Кто-то должен нести ответственность за полную школу детей. Скажешь, не так, Блэк? Почему я спасал Уизли а не Дамблдор?

— Но он не намекает!

Камилла молча смотрела в пол.

— Ладног, это мои догадки, — недовольно согласился Каркаров. — Я так подумал, потому что дети слушают Дамблдора даже лучше, чем родителей, я это знаю. И потому, что дети не стали бы делать то, что рассказывала Камилла, просто так… но, может, стали бы. Может, я не прав.

— Нет, — очень, очень тихо сказала Камилла.

Решившись.

— Камилла? — взволнованно спросил Сириус.

— Я… помню, — сказала она. — Два года назад. Он знал, что я подслушиваю его, он знал. И он сказал «следуйте за пауками». И мы последовали. В лес. За пауками. Я… может… может, я ошибаюсь. Может, он не знал. Может, он говорил это для кого-то другого… но я знала, что все остальные сочтут его сумасшедшим. Это… Это то, что я помню. И ещё… три года назад. Когда мы ночью пошли в лес искать убитого единорога и встретили Волдеморта, который пил его кровь. Мы же… почему нас в качестве наказания послали именно туда? Кто определил наше наказание?

— Вас послали в качестве наказания куда?! — ошалел Сириус.

Каркаров тоже смотрел шокированно.

— В Запретный Лес, искать убитого единорога. На первом курсе. С Хагридом и его собакой. И там был Квиррелл, одержимый Волдемортом, и он пил кровь единорога. Вот.

Некоторое время все молчали. Стояли в этом обшитом деревом коридоре и молчали. Потом Каркаров желчно спросил:

— Вопросы есть, Блэк?

Сириус продолжал странным взглядом смотреть на Камиллу.

— Вопросов нет, — наконец сказал он, не отрывая взгляда.

— Отлично. Пойдёмте, я покажу тебе пустую каюту.

Они пошли вместе, и Камилла пошла за ними.

— Мне следовало бежать из тюрьмы раньше, — тихо сказал Сириус.

— И что бы ты сделал, Блэк? — с плохой усмешкой спросил Каркаров. — Похитил бы национального героя? Больше ты ничего сделать не сможешь. Кстати, а вашего Грюма замечали в гомосексуальных или, может быть, геронтофильных отношениях?

— Чего? Не припомню такого!

— В каких? — уточнила Камилла, с такими словами незнакомая.

— В любовных отношениях с пожилыми мужчинами, — любезно пояснил для неё Каркаров.

Камилла покраснела, но быстро сопоставила информацию.

— Мистер Крауч остался ночевать у него?

— Боюсь, что да.

Они вошли в каюту, и Каркаров показал Сириусу гамак-кровать, сказал, что где находится и во сколько завтрак. Он уже собрался уходить, когда всё-таки вспомнил.

— Камилла. А куда это мы собрались посреди ночи, что я тебя в коридоре встретил?

— К вам, — честно сказала Камилла. — Спросить, зачем Грюму накладывать империус на Рона. То есть, ваши мысли по этому поводу. То есть, если вы не спите.

— Нет у меня мыслей по этому поводу, — сварливо ответил он. — Я знаю обо всём этом не больше вашего. Что я тут могу сказать?

Камилла смиренно кивнула.

— Ну ладно.

— Не ладно. — Директор Каркаров был явно либо умнее, либо опытнее, либо внимательнее, чем даже профессор МакГонагалл. — Куда ты собиралась пойти, если бы я спал.

— В спальни Гриффиндора. Лучше всего накладывать финиту, пока они спят. Я понимаю, что лучше всего было бы предупредить вас, но если бы вы спали, то я бы не стала вас будить.

Каркаров недовольно хмурился.

— Отличная идея, Камилла! — тут же заявил Сириус. — Пошли сейчас!

— Блэк, — тяжело сказал Каркаров. — Я тебе что сказал? Лично ты никуда не идёшь. Вообще. Лично Камилла идёт пить зелье и спать. А вот на следующую ночь, если не будет помирать от недосыпа, берёт моего Виктора и идёт накладывать финиту. Но сейчас — идёт спать.

Камилла пристыженно кивнула.

— Только Виктор в женские спальни не пройдёт, — сказала она. — Там защита.

Каркаров передёрнул плечами.

— Ну, значит, ещё и подружку свою возьмёшь, а Виктор постоит у двери в спальню. Что бы ни случилось, с любой целью — на дело ты одна не ходишь. Неважно, какие артефакты у тебя с собой, какие знания и умения ты имеешь, сплю я или не сплю. Если ты идёшь куда-то ночью, то, во-первых, ты должна быть не одна, и, во-вторых, я должен знать, куда ты идёшь. Я, чёрт возьми, не могу гарантировать тебе безопасность на корабле, как бы он ни был защищён! А ты собираешься ночью одна идти в Хогвартс, где Грюм и Дамблдор. Ты ещё к Малфою, чёрт возьми, соберись, и лично к Тёмному Лорду! Как я потом пойму, где тебя искать, кого обвинять в твоей пропаже?

Камилла опустила голову совсем низко, но не только от стыда. Её глаза застилали слёзы.

Никогда раньше ни один взрослый не говорил, что он беспокоится за неё, за её безопасность. Беспокоится о том, где её искать, и чтобы она была не одна. Каждый раз, когда она шла на смерть, она знала, что идёт туда со всеми, кто мог ей помочь, и больше никто не мог бы. Рон и Гермиона. Больше никто. Она никогда не думала, что кто-то может беспокоиться о ней. Она никогда не думала, что её кто-то будет искать. Где угодно, в лесу, в Тайной Комнате. Жизнь с дядей и тётей приучила её к тому, что искать её не будут никогда. Жизнь в Хогвартсе приучила её… ни к чему не приучила, она всегда возвращалась сама. С победой и до того, как кто-либо хватится. А ведь её бы не нашли, она бы навсегда осталась в Тайной Комнате. Например. Или где угодно. Она всегда знала, что может умереть — но никогда не ожидала, что кто-то кроме Рона и Гермионы будет о ней беспокоиться. Или хотеть ей помочь.

Профессор Каркаров не запрещал ей защищать своих однокурсников. Но он хотел, чтобы она была не одна, и он сам мог её защитить, если что-то пойдёт не так.

До сих пор ей всегда запрещали кого-либо защищать — и никто не хотел защищать её.

Когда она вздрогнула, Сириус подорвался.

— Камилла! Ты плачешь? Чёртов Пожиратель, что ты тут…

В него влетел петрификус Каркарова.

— Конечно, чёрт возьми, она плачет, — жёстко сказал он застывшему Сириусу. — Её чуть не убил дракон, потом у неё чуть не сошёл с ума друг, а потом ещё мы тут разборки устраиваем. Живко, принеси зелье сна без сновидений и успокоительное! — Молча появился домовик и дал ему флакончики, а потом исчез. — Пей всё, при мне. — Камилла послушно выпила. — Я провожу тебя до каюты, пошли. Блэк, финита.

Сириус ошалело смотрел, как они выходят. Наверное, его тоже шокировала мысль, что Каркаров просто хочет о ней позаботиться.