Разлом

Долина Ардрави никогда не могла похвастаться своей безмятежностью, сохранностью и умиротворением. Каждый, кто там был, мог убедиться в этом, лицезрея не только опасных чудовищ, но и огромный механизм — робота, о долголетии которого свидетельствует плотный слой мха, покрывающий ржавый металл. Слухи о его пробуждении даже спустя год тормошат жителей деревень поблизости, призывая пытливых искателей приключений и амбициозных ученых отправляться туда, в надежде найти что-то помимо вековой коррозии, но, к сожалению, не многим хватает отваги пробраться сквозь тропические дебри, дабы наткнуться на грот, ведущий чуть ли не в самое сердце железного великана. Несмотря на горячий интерес, образовавшийся вокруг долины, у всего есть обратная сторона. Здесь она предстала в виде густого леса, любящего ловить назойливых путников в свой бесконечный лабиринт, состоящий из идентичных тропинок и схожих по строению деревьев, и не важно, были те путники путешественниками, разбойниками или простыми торговцами, все в итоге оказывались в самой чаще, без еды и воды, уже будучи готовыми отправиться на тот свет если не от нападения тигра ришболанда, так от голода точно. Многие отказываются от такой кончины, до последнего цепляясь за жизнь, видя луч надежды в подозрительных по виду грибах или совершенно не внушающих доверия водоемах. В таких даже рыба не водится, но холодное дыхание смерти за спиной, идущей по стопам путников, пугает куда больше, чем вероятность отравиться тем, что даёт нам мать природа. Более того, относительно недавно именно здесь был обнаружен первый толчок из-под земли, повлекший за собой очередной наплыв незваных гостей на свою территорию, которые, стоит им почувствовать малейшую опасность, бегут изо всех ног куда глаза глядят. Именно из-за таких не редкостных индивидуумов, оказавшихся столь непростым образом в Лесу Авидья, у Лесного дозора никогда не будет выходного, хоть и мало кто согласился бы на длительный отпуск, привыкнув отправляться патрулировать окрестности в любое время дня и ночи, зная, что где-то, в надеждах на спасение, может бродить случайно затерявшийся скиталец.

— Судя по одежде, не удивлюсь, если ты очередной юродивый выпускник Спантамада или Кшахревара, — несмотря на все усилия ушастого стража казаться менее раздражительным, покачивающийся из стороны в сторону пушистый хвост выдавал эмоции обладателя подчистую, привлекая к себе и без того большое внимание. Как бы ни старались заплутавшие исследователи скрывать собственное неравнодушие по отношению к столь непривычному зрелищу, дабы не ломать образ всезнающего воспитанника Академии, скрыть заинтересованность в глазах никому еще не удавалось, — в следующий раз старайся не переоценивать свои возможности и не отходи далеко от указателей. Сомневаюсь, что тебе хотелось бы диагностировать у себя топографический кретинизм, — в руки неотесанного в делах лесных ученого протягивают травянистый отвар, в котором можно было наблюдать плавающие лепестки падисары и семена лотоса нилотпала. В иных случаях, подобный сироп не вызывал бы доверия, но когда её всучает с такой уверенностью не абы кто, а известный всем, кто когда-либо учился в Академии, выпускник Амурты, не потерявший своей репутации даже проживая далеко за территорией Города Сумеру, ни о каком сомнении не может быть и речи.

— Знаете, я, хоть более и не связан близко с Академией после окончания своего обучения, чувствую большую потерю, наблюдая Вас, Тигнари, занимающимся лесным дозором, когда с вашим потенциалом вы могли бы просвещать молодые умы в… — договорить не дало жжение в области бедра, оборвавшее фразу ученого на полуслове его собственным вскриком.

— Гляжу, ты чувствуешь себя достаточно здоровым, чтобы чесать языком. Может мне стоит отправить тебя в Бимарстан с первым попутным караваном разбойников? — смоченная антисептическим раствором марля накладывается поверх раны после извлечения из нее куска древесины, — каким бы ни был твой ответ, именно так я и поступлю, — читая страх в глазах ученого, фенек не мог сдержаться от припугивания столь неординарным способом, — так уж и быть, без разбойников.

— Хвала Архонтам, не знаю, что бы я делал, если бы не наткнулся на Вас посреди этого злосчастного леса, — словно и не он минуту назад распинался о великой потере Академии в виде Тигнари, решившего, что лес будет ему роднее высоченных стеллажей с книгами настолько обширного содержания, что вряд-ли во всем Тейвате найдется место, способное соперничать с ней по количеству информации в письменном виде.

Оставаться и выслушивать жалобы в сторону леса, к которому Тигнари уже привык, не входило в его планы, так что вскоре было принято решение удалиться в тот удачный момент, когда ученый был слишком поглощён изучением повязки на своей ноге. Выходя из небольшого домика, предназначенного для обеспечения заблудившимся первой медицинской помощи и пропитания, на котором Тигнари с таким трудом наконец смог настоять с момента своего первого, официально зарегистрированного, больного элеазаром, фенек столкнулся с парой аметистовых глаз, сияющих яркими огоньками от переизбытка эмоций. Кажется, она с трудом сдерживала в себе желание запрыгать от счастья. Прижав к сердцу, девочка крепко сжимала в руках письмо с уже знакомой печатью, и причина её радости сразу же была понятна. Наблюдая за оживленностью Коллеи, Тигнари с каждым днём все больше убеждался в её самостоятельности после излечения элеазара, долгие годы терзающего наряду с ней и добрую часть населения Сумеру, однако, несмотря на это, уже прижившаяся привычка опекать её никак не хотела отпускать фенека, как бы он ни старался.

— Мастер Тигнари, почитаем письмо вместе? Пожалуйста, — руки Коллеи вытягиваются в локтях, вручая конверт, что вскоре был принят фенеком. Кажется, все-таки не сдержав массу эмоций, накопившихся за то время, пока она терпеливо выжидала его у домика для вручения письма, девочка слегка подпрыгнула, сплетая пальцы рук в замок. Тигнари довольно часто был загружен работой, из-за чего времени на чтение писем, полученных от старого друга, становилось все меньше, однако, несмотря на это, Коллеи всегда приходила к нему с этой просьбой, и он был рад зачитывать содержимое записки вместе с ней.

После праздника в честь возвращения Сайно на пост генерала махаматры, он ни разу так и не пришел с визитом к Коллеи. Если раньше фенек улавливал звук его шагов далеко за территорией Гандхарвы, то теперь он не появляется даже в окраинах Леса Авидьи, и если Тигнари мог войти в его положение, списав внезапное исчезновение на завал по службе из-за ситуации с Академией, то девочке было очень сложно перенести этот год. Несколько раз она даже сама наведывалась в Академию, дабы лично встретиться с тем, кто когда-то спас ей жизнь, но и тогда его не было на месте, а проходящие мимо студенты и матры лишь пожимали плечами в ответ на все вопросы. Тигнари знал, как ей важна компания Сайно, это понятно по её восхищенным глазам, с которыми она смотрит на его письма, а затем берет и прячет их в самодельный ящик из тонких досок под кроватью, время от времени перечитывая, стараясь не упускать ни малейшей детали. Наблюдать за тем, как искры в ее глазах гаснут при прочтении той самой злополучной фразы, повторяющейся из раза в раз: «Простите, что не смог навестить вас», только увеличивает желание Тигнари отправиться в Академию и проводить там сутки в ожидании Сайно, чтоб, наконец, взяв его под ручку, привести к Коллеи. Не будь жизнь лесного стража настолько удручающей, полной хлопот и иных забот, вряд ли его остановила бы чужая загруженность.

Присев на край помоста и похлопав по месту рядом, приглашая Коллеи присоединиться, фенек распечатывает конверт и достает из него сложенный вдвое лист бумаги. Знакомый почерк, знакомое начало и знакомые инициалы в конце. Не хотелось заставлять девочку ждать еще больше, так что Тигнари стал тихо читать содержимое строк.

«Доброго времени суток, Тигнари и Коллеи.

Благодарю за ваш ответ на мое прошлое письмо. Рад, что вы в полном здравии, и не сомневаюсь в успехах Коллеи во многих дисциплинах. Возможно, вскоре, на одного ученика в зеленой форме станет больше. В свою же очередь, я пишу вам из Академии, однако, скорее всего, к моменту, как мое письмо дойдет до вас, меня там уже не будет. В связи с участившимися землетрясениями в районе Долины Ардрави, я отправляюсь в экспедицию, дабы ознакомиться с проблемой поближе. Как выяснилось, подземные толчки вызваны вовсе не столкновением тектонических плит и не каким-то иным природным явлением. Что-то инородное нарушает покой земель не только Сумеру, но и Ли Юэ. Простите, что не смог навестить вас и попрощаться лично, надеюсь, к моему возвращению, количество дел, выдаваемых Академией на мое рассмотрение, значительно снизится, и я смогу погостить у вас какое-то время. Не забывайте следить за своим здоровьем и не подвергайте себя опасности.

С уважением, Сайно»

Тигнари знал, что тишина между ними означала лишь одно. Коллеи ждала продолжения, которое в письме и правда присутствовало в виде очередного каламбура, юмор которого далек от них обоих, но девочка все равно перечитывала его шутки, каждый раз стараясь найти ту самую неуловимую иголку в сене, что позволила бы ей посмеяться с неё. Вернув письмо, фенек поднялся, отряхивая слегка запачканные штаны. Затронутая Сайно в письме проблема землетрясений действительно тревожила жителей не только Долины Ардрави. С недавних пор, легкие подземные толчки стали ощущаться и на территории Леса Авидьи, увеличив работу дозорных чуть ли не в два раза, и ладно, если бы это было кратковременное пошатывание земной коры: порой, тряска достигала неприлично длительного времени, вызывая тревогу у жителей. Как бы Академия ни старалась, все их гипотезы и теории не приближались к правде ни на шаг, более того, они были до смешного безумными и абсурдными. К сожалению, сам Тигнари тоже не слишком далеко от них зашел в своих домыслах: фенек решил остановится на том, что переизбыток дендро энергии, исходящей из растений, привел к разбушевавшимся теллурическим токам, тем самым вызвав слишком быстрый рост побегов и корней деревьев. С обилием подземных ходов, развеянных по всему региону, его суждение вполне могло сойти за правду, только вот вся сложность заключалась в том, что он был лучше всех осведомлен в погрешности своих доводов. Впрочем, ничто не мешало ему злоупотреблять этим умозаключением для усмирения и всполошенных жителей Гандхарвы, и заплутавших по собственному безрассудству путников из Города Сумеру или Порт-Ормоса. То, что на изучение данной проблемы отправят Сайно, Тигнари предполагал еще задолго до осложнения положения. Узнать причину подземных толчков, вызванных вовсе не столкновением тектонических плит и не каким-то иным природным явлением, махаматра явно отправится не в одиночку, однако в глубине души фенек все же чувствовал неладное. То ли это было звериное чутье, передавшееся ему от дальних предков — валука шуна, то ли простое беспокойство за друга, отправившегося в опасную экспедицию, но всякий раз, когда он думал об этом, хвост слегка скручивался у ноги, а кончики ушей беспокойно дёргались. Контролировать это, благо, удавалось, хоть и не всегда фенек замечал странное поведение своих атавизмов.

Будучи поглощённым собственными мыслями, Тигнари не заметил, как уже сидел за рабочим столом, заполняя журнал дежурств. На сегодняшний вечер назначена еще одна вылазка, быстрый обход, и можно будет завершить этот день очередной галочкой в нижнем правом углу страницы. Судя по спискам, как бы горько не было признавать, фенек намеренно не отправлял Коллеи на вечернее патрулирование после осложнения ситуаций с землетрясениями. Даже тогда, когда подземные толчки еще не выходили за территорию Долины Ардрави, переживая за девочку, Тигнари, чуть ли не скрепя сердце, отправлял её вместе с группой дозорных на утренний обход, не желая подвергать возможной опасности когда солнца уже не видать. Поразмыслив над ранними внушениями самому себе о самостоятельности Коллеи, уже давно не нуждающейся в постоянном присмотре, фенек все же вписал её имя в сегодняшний список, уверяя себя в том, что ничего из ряда вон выходящего произойти не может, а если что-то да случится, она не беспомощна, и остальные дозорные, в случае чего, обеспечат и ей и себе безопасное возвращение в Гандхарву. Помимо землетрясений, у Тигнари не было иных причин волноваться; земли увядания больше не беспокоят их, после того, как, по словам Паймон, аранары, вместе путешественником, избавились от корня проблемы, посадив новое семечко, из которого выросло здоровое дерево, защищающее земли Сумеру от загрязнений и попыток вторжения ордена бездны.

После того, как список дозорных, отправляющихся в патрулирование был озвучен, Тигнари в смятении слонялся по комнате туда-сюда, пытаясь отвлечься чтением писем из Академии, которые продолжали поступать даже несмотря на решение проблемы с обманом жителей Сумеру. Как оказалось, теперь они хотят видеть его в рядах ученых, представшим перед ними в облике педагога, а не помощника для манипулирования людьми. Чтение лекций по безопасности в Лесу Авидья, по-видимому, не входит в их понимание преподавания и предоставления необходимой информации для тех, кому не посчастливилось оказаться причиной этих самых чтений, зато видеть в этом нарушение запрета на «распространение знаний» они могут. Раздражает. Последнее скомканное письмо полетело в плетёную мусорную корзину. К этому времени солнце уже село за горизонт, делегировав освещение лесной чащи своей напарнице — луне. Пусть она и не справлялась с этой работой так же хорошо, как небесный великан, ей в этом помогали светлячки и фонари, расположенные по всей округе. Их было настолько много, что даже самый непутевый исследователь, потеряв последний указатель, сможет найти дорогу к Гандхарве по её яркому сиянию.

К моменту, когда Коллеи вернулась вместе с другими дозорными, вся деревня уже спала, а беспокойство Тигнари и вовсе сошло на нет. Кажется, теперь ему будет куда проще отправлять её на разведку, возможно, даже в одиночку, однако на это еще потребуется какое-то время. Все же, она в состоянии позаботиться о себе и не нуждается в вечной опеке. Встретив дозорных и убедившись в покое в лесу, фенек отправился в свой домик, завершая сегодняшний день в журнале галочкой, как и все предыдущие до этого. Просидев еще пару часов, будучи поглощённым изучением новых видов растений и записью их взаимодействий с разнообразием химических препаратов, настольная лампа, наконец-то, гаснет, стоит ему задуть свечу, дабы, стянув с себя лишнюю одежду, прилечь на кровать, мягкость и комфорт которой не заставляют долго ждать приход сна.

Уши дергаются от неприятного скрежета вперемешку со скрипом ржавого металла и прижимаются к голове, заставив обладателя напрячься и накрыть их руками. От такого резкого шума даже хвост распушился, начав обеспокоенно вилять из стороны в сторону. Ни о каком сне более не могло быть и речи. Кажется, просиди он так еще какое-то время и акустическая травма была бы обеспечена. Глаза наконец открываются, стоит шуму стихнуть. Поспешно приняв сидячее положение, страж стал вслушиваться. Ночная тишина совершенно никак не отвечала на немые вопросы «что это?» и «повторится ли это снова?», так что фенеку не оставалось иного выбора, кроме как осмотреть территорию на наличие опасных механизмов самостоятельно. В перспективе Тигнари не было необходимости объявлять тревогу, не будучи уверенным в наличии угрозы, особенно с его гиперчувствительными ушами. Судя по положению луны, фенек сделал вывод, что проспал он не более двух часов, и все жители Гандхарвы сейчас спокойно посапывают, лежа на своих кроватях. Схватив лук с перчатками и накинув поверх водолазки футболку, страж нацепил на пояс подсумку и прошел к водопаду, откуда, по его мнению, раздавался режущий слух звук. Шум воды удручал. Если издалека он и мог успокаивать и способствовал скорейшему засыпанию, словно колыбель, то находясь рядом с ним, Тигнари поторапливался поскорее удалиться на достаточное расстояние, чтоб не травмировать слух. Тихий лязг металла то и дело появлялся, исчезая в тот же момент, но этого было вполне достаточно, чтоб фенек смог найти наиболее точный источник звука. Рыхлая земля неприятно скользила под обувью, а шум водопада только подливал масла в огонь. Пройдя вдоль реки, не успел страж среагировать, как почувствовал подрагивание земли под ногами. Впервые он оказался настолько близко к Гандхарве. Близко к Тигнари. Отвратительный скрип ржавых шестерёнок, трущихся друг о друга, заставил хвост вздыбиться, а уши — крепко прижать к голове руками, не успевшими схватиться за свисающие ветви деревьев прежде, чем страж поскользнется на мокром грунте. Первое и последнее, что он успел запомнить перед тем, как свалиться в кучу листвы, заслонявшей собой узкую расщелину с крутым спуском, по которому фенек стремительно покатился вниз с громким вскриком, это внезапный толчок под ногами, что, очевидно, был вызван не просто инородным объектом, а чем-то определенно живым.

В себя пришел Тигнари только когда оказался в свободном полете на высоте около двадцати пяти метров над землей, стремительно падая вниз. Различной толщины ветви деревьев больно ударялись об открытые участки кожи, оставляя после себя мелкие царапины. Вовремя спохватившись, фенек задержал дыхание, погружаясь в воду с громким всплеском. Окунуться удается, к сожалению, не совсем соблюдая все необходимые правила безопасности в силу невозможности быстро среагировать и предпринять какие-то меры для смягчения падения. Тело слишком резко погрузилось в толщу воды, и одним лишь Архонтам известно, как Тигнари все еще остается в сознании после такого неприятного инцидента. Руки машинально заставляют его доплыть до ближайшей суши, благо, водоем оказался достаточно небольшим, и у стража хватило сил забраться на покрытый зеленью островок. Лишь в момент, когда под ним ощущалась мягкая трава, а легким наконец предоставилась возможность получить новую дозу кислорода, фенек пришел в себя. Сердце билось с такой скоростью, что у него появились сомнения, все ли с ним в порядке, но мысли словно по щелчку испарились, погружая переутомленное сознание в темноту.

Легкое щекочущее чувство на носу заставило лесного стража с трудом поднять свинцовые веки, тут же морщась от яркого света. До Тигнари не сразу дошло, что, казалось, пару минут назад, он провалился в неведомую ему ранее пещеру, после чего его знатно потрепало в полете, и погрузиться в воду ему пришлось не самым приятным, а что более важно, безопасным, образом. Крохотная бабочка на кончике носа была первым, что ему удалось разглядеть мутным, от попавшей в глаза воды, взглядом. Стоило Тигнари поморгать пару раз для фиксации зрения, как маленькое насекомое поспешило удалиться, размахивая своими яркими желтыми крылышками. Потерев глаза, фенек постарался подняться, опираясь на руки, но внезапно пронзившая все тело боль заставила его содрогнуться и снова упасть лицом на землю. В мыслях пронеслась перечень всевозможных повреждений внутренних органов, переломов и иных травм. Если ссадины и царапины не представляли большой опасности, то с более тяжкими ранами ему пришлось бы не сладко.

Пролежав какое-то время, анализируя ситуацию, фенек невольно пришел к печальному выводу, что, скорее всего, если он продолжит бездействовать, то найдут его уже к моменту разложения мягких тканей, если не позже. Данная перспектива не особо радовала, так что оставалось лишь перебороть ноющие мышцы и заставить себя перевернуться на спину. Перед глазами предстало, на удивление, завораживающее зрелище, но все восхищение испарилось, оставив после себя лишь волнение, стоило стражу вспомнить о том, как он пролетал через все это расстояние, получая безжалостные удары от гибких ветвей дерева. Затем волнение сменилось удивлением от возможностей собственного организма. Фенек никогда не интересовался хай-дайвингом, так что падение для него было довольно болезненным, но несмотря на это, был то адреналин или иной другой фактор, каким-то образом, ему удалось доползти до суши, не утонув и не получив серьезных травм. Опираясь локтями о мягкую траву, Тигнари принял сидячее положение, заметив, что боль постепенно сходит на нет. Наконец-то у него появилась возможность оценить состояние собственного тела. Из того, что первым бросилось в глаза — царапины и покраснения на левой руке, полученные в ходе падения. Риск занести патогенных агентов в открытые ранки не особо радовал, благо, одежда его была достаточно закрытой для того, чтоб не пострадали остальные участки кожи. Порой, проживая в лесу, приходится привыкать не только гематофагам, что так и норовят внести всякую заразу в организм людей. Вдобавок к неприятным пощипывающим ощущениям, фенек был мокрым до нитки. Одежда неприятно липла к телу, а волосы и шерсть казались неприлично лохматыми. Условия его нахождения здесь с каждым разом досаждали все больше, а шансы на успешный поиск выхода близились к нулю, стоило ему оглядеть пространство вокруг себя. Повсюду были каменные стены, но куда больше фенека привлекало растущее, в этом Архонтами забытом месте, дерево. Будоражила одна только мысль о возможности изучить природу происхождения этого великана, по-царски расположившегося здесь в гордом одиночестве. Ну, компанию ему составляли, разве что, бабочки, которых тут тоже было немного.

— Ветхозаветное древо... боюсь представить, сколько веков тебе пришлось пережить, — удивлённый взгляд следовал по направлению витиеватого ствола, лицезрея его изгибы вдоль стен, огибающие каменный рельеф, вытягиваясь к своду пещеры, на котором виднелась прощелина, выпав откуда, Тигнари, очевидно, и оказался здесь — как бы мне не хотелось позаботиться о тебе, боюсь, у меня такой возможности нет априори, — оглядываясь, взору предстал каменный подъем к единственному входному отверстию помимо того, что находился высоко над головой фенека. Покидать ярко освещённое место не хотелось. Несмотря на то, что оно являлось тупиком, неизвестность, скрывающаяся в тени, пугала больше, а вероятность выжить в ней казалась куда меньшей.

Для повышения шансов на выживание, необходимо было взять себя в руки и перейти рубикон, иначе через сотню лет по всему Тейвату из уст в уста будет передаваться притча для нерадивых детишек о пасынке судьбы, провалившегося в пещеру, и, в ожидании спасения, так и покинувшего этот мир, палец о палец не ударив. В этом, конечно, есть и свои плюсы в виде подрастающего поколения, которое будет осведомлено о последствиях своего бездействия, однако для самого Тигнари такая кончина неприемлема. По спине пробежал холодок от представления подобной картины. Возможно, с ним произошла лишь капля из всего того моря, что накроет его с головой в этой пещере, а он уже планирует собственные похороны.

Тяжелый вздох сопроводил успешную попытку встать на ноги. От выхода из просторной комнаты до темного прохода его разделяла не только высота, но и водостой, если его можно было так назвать. Слишком уж глубоким он был. Убедившись, что иного выхода нет, фенек постепенно стал входить в воду, ощущая, как тело покрывается мурашками от холода. Падая сюда, у него не было ни времени, ни желания оценивать её температуру, так что сейчас он вполне мог прочувствовать всю прохладу и «насладиться» ею каждой клеточкой своего тела. Благо, плыть ему пришлось совсем немного. Менее, чем через минуту, фенек уже поднимался по каменным выступам, благодаря судьбу за то, что он додумался надеть на руки перчатки, иначе без микротравм бы не обошлось. О луке он, конечно, тоже позаботился, но успешно посеял его, так и не найдя ни рядом с собой, ни где-то в воде. Может, Тигнари обронил оружие у водопада, а может, оно и вовсе застряло на ветвях дерева. Слепо верить собственным доводам и проверять одну из гипотез не было ни сил, ни желания. Поднявшись по камням, привычка встряхиваться даже в такой ситуации дала о себе знать, хоть, в отличие от своих предков, сохранилась лишь в области головы и хвоста, что сейчас выглядели до ужаса неряшливо. Привыкший ухаживать за шерстью фенек вполне мог впасть в дисморфофобический кризис, однако сейчас его больше волновала собственная жизнь, нежели приличный вид своих атавизмов.

Дальше и правда было гораздо мрачнее, в чем Тигнари с каждым разом убеждался все больше, проходя глубоко во тьму. Придерживая каменную стену руками, дабы не навернуться или свалиться в какую-нибудь пропасть, фенек старался передвигаться как можно медленнее, хоть перспектива проторчать на одном месте слишком долгое время и не радовала, иных вариантов у него не оставалось. Несмотря на звание «предводителя дозора», коим его нарекли сослуживцы, Тигнари предпочитал менее экстремальные условия, чем неслыханная ранее пещера без единой души поблизости. Ну, пока что без единой души. Может, это даже и к лучшему, особенно с учетом отсутствия у фенека какого-либо оружия. Как бы то ни было, выживать в подобных условиях он не привык, предпочитая джунгли и более открытые пространства, так что, мягко говоря, небольшой стресс, не свойственный ему, все же присутствовал.

За поворотом наконец виднелся тусклый просвет, и лишь подойдя ближе к обрыву, сердце Тигнари замерло и он вслед за ним, будучи ошеломлённым захватывающим видом перед собой. Это была шахта. Самая настоящая, что ни на есть, шахта. Даже глупцу понятно, что во всем Тейвате не найдется пещеры, посвященной раскопкам и добыче камня больше, чем в Ли Юэ, а опираясь на эти знания, не сложно догадаться, куда занесло несчастного фенека.

— Разлом?.. — сразу после удивления последовал испуг. Ни с того ни с сего оказаться в одном из опаснейших мест Тейвата, да еще и в полном одиночестве, не имея даже оружия под рукой – равносильно неминуемой смерти. С учетом полной дезориентации в пространстве из-за непривычных условий, ситуация только усугублялась.

Несмотря на все ранее перечисленные выводы, сломить решимость Тигнари этой злосчастной шахте не удалось. Сделав глубокий вдох, он стал осматриваться. С потолка свисал внушительных размеров минерал оранжевого цвета. Не особо разбираясь в камнях, Тигнари мог лишь предположить, опираясь на знания, полученные с энциклопедий, что это был аномальных размеров корляпис. Он знал, что они могут достигать нескольких метров в высоту и ширину, но настолько большой экспонат видит впервые. Вглядываясь глубже в темноту, взгляд цепляется за старое деревянное изобретение, отдаленно напоминающее грузоподъемный кран. Выглядело оно слишком ненадежно, чтоб рассчитывать на его работоспособность, а с учетом того, что по всей окрестности не было ни одного шахтера, можно было сделать вывод, что устройство уже давно не используется по назначению.

Слева от Тигнари виднелся помост, и, хоть путь к нему был затруднителен, осторожно пробираясь по каменным выступам, он все же ступил на деревянные дощечки, которые, в свою очередь, слегка изогнулись с тихим скрипом под весом стража. Стоять на одном месте было опасно, так что фенек поторопился пройти дальше, а чем глубже он заходил, тем хуже. Вскоре его и вовсе перестает удивлять естество Разлома, глядя на нарост неизвестного происхождения темно-фиолетового цвета, временами пульсирующего ярко-розовыми вспышками. Живым оно было или нет, проверять не хотелось, особенно глядя на густой липкий слой однородной массы, растекающийся по радиусу. Обойдя его стороной, фенек заметил еще одно подобное явление, но на этот раз оно свисало с потолка, и было больше похоже на мондмильх, однако цвет его был таким же темным, что противоречило предположению Тигнари. Густые капли спадали на деревянные дощечки, не вызывая своим видом никакого доверия. Удивительная и пугающая натура этих шахт оставила бы равнодушными разве что самих Архонтов, повидавших на своем веку куда более восхищающие и захватывающие дух явления.

Наконец, почувствовав под ногами твердую каменную поверхность, фенек наткнулся на распутье. У ранее неизвестной ему аномалии он уже обращал внимание на похожий проход, так что не сложно было догадаться, что вели эти дороги, скорее всего, к одному и тому же месту. Не успел страж сделать и шагу, как услышал тихий писк. Уши навострились, а взгляд опустился в сторону звука. Сияющий хорёк фиолетово-голубого окраса тут же бросился в бегство, не оставив Тигнари и шанса на его изучение. А может, это и к лучшему. Фенека всегда радовал и восхищал навык животных ловко прятаться и находить укрытия от лишних глаз даже в самых стрессовых ситуациях, дабы не подвергать себя и свою жизнь опасности. Неизвестно, какие чудища обитают в этих землях, так что подобное поведение зверька можно было считать вполне обоснованным.

Собираясь идти в ту же сторону, куда и хорёк, Тигнари вновь повел ушами на подозрительный шум поблизости. Глянув в сторону, взгляд зацепился за удивительного вида золотистые грибы с подушковидными шляпками, имеющие форму напоминающую звезду, от которых исходило слабое голубое сияние. Любопытство взяло верх, вынудив фенека приблизиться к эукариотам для более досконального изучения, но внезапно послышавшееся из-за угла рычание заставило насторожиться. Страж неуверенным шагом подкрался к каменной стене, и, заглядывая за поворот, прижал уши к голове. Порой, в подобных ситуациях, они доставляли больше дискомфорта, нежели удобств, ведь по сравнению с крохотной макушкой, выглядывающей из укрытия, два торчащих локатора привлекали слишком много внимания.

Сфокусировав зрение на темных силуэтах, по спине пробежал холодок, а фенек поспешно отпрянул от стены, замерев и задержав дыхание. Последним, с кем ему хотелось бы сейчас столкнуться, будучи совершенно безоружным, был волк разрыва, которого от Тигнари сейчас разделяла лишь каменная скала. Сердце забилось с бешеной скоростью. За ту минуту, что фенек потратил на исследование источника шума, он успел тысячу раз пожалеть о своем решении, моля богов Селестии не дать зверю обнаружить его, осторожно крадущегося в противоположную сторону, из которой исходило теплое свечение, напоминающее свет фонаря или костра. Что бы то ни было, это явно лучше, чем перспектива быть разорванным в клочья острыми клыками твари неизвестного происхождения. Всякому искателю приключений будет нелегко при столкновении с этими созданиями, и всякий врач осведомлен в тяжести лечения последствий этих встреч, оставленных острыми зубами и жгучими когтями.

Не успел Тигнари дойти до поворота, за которым горел свет, как за спиной послышалось жуткое рычание. Сердце больно кольнуло в груди, а ноги словно вросли в пол. Медленно повернувшись, он в тысяча первый раз раскаялся за свой опрометчивый поступок, испуганным взглядом пересекаясь с наводящим ужас чудовищем, обнажившим в его сторону оскал. Мысли путались от страха перед кем-то, кто представлял угрозу и превосходил его по всем параметрам. В момент, когда казалось, что любые попытки побега — тщетны, время замерло. Дрожащими руками, фенек, стараясь не делать резких движений, с трудом достает из подсумка единственное оставшееся после недавнего патруля сердце бури виджняны. У него будет всего восемь секунд. Сердце заряжается дендро энергией. Восемь. Секунд. Волк раскрывает пасть и собирается напасть как раз в тот момент, когда фенек бросает под него мину и мгновенно срывается с места. Зверь разъярено воет, рычит, мечась из стороны в сторону внутри поля виджняны-кханды, срывая коррозию с каменных стен и оставляя на них глубокие следы от острых когтей.

Ноги сами несут Тигнари куда глаза глядят, ступая по глубоким лужам и темным густым субстанциям, каплями заполонившими пространство под собой. В голове была лишь одна мысль — «убежать за восемь секунд», но он прекрасно понимал, что за восемь секунд от зверя разрыва не убежит никто, уж тем более привыкший к высоким деревьям, покатым холмам и глубоким рекам фенек, потому план сменяется на «укрыться за восемь секунд», что представлялось более возможным лишь в тот момент, когда перед глазами стража оказалась палатка с едва ли различимым символом фатуи и фонарем, свисающим с деревянной кромки. За спиной послышался рёв, заставивший Тигнари принять наиболее оптимальное решение — избавиться от единственного источника света, но лишь приблизившись к нему, он с удивлением уставился на помещенный внутрь стеклянной лампы ярко сияющий камень, заменяющий собой огонь. Пришлось снять его и отбросить в противоположную от себя сторону, туда, где виднелись низко подпрыгивающие гео слаймы, издающие характерные для себя звуки.

Забравшись в палатку, фенек свесил пола по краям, затаившись и опустившись на колени, прижимая руки ко рту, дабы не произнести ни звука. Хвост распушился и прижался сбоку, а уши навострились, прислушиваясь к малейшему шуму, и не зря. Со стороны, куда страж бросил лампу, послышалось рычание, а сразу после — шлепок. Резкий, грубый и слишком внезапный, чтобы сдержать рефлекс и не дернуться, из-за чего помост предательски заскрипел. Тишина. Звенящая тишина. Снаружи палатки было слишком тихо, словно, весь мир застыл, и Тигнари остался совсем один. Бешеный стук сердца, казалось, вполне мог бы выдать его в этом безмолвном, полном тьмы уголке, но ничего не происходило. Он просто ждал в страхе неизвестности, что сковал его, не позволяя себе делать лишнего вздоха ровно до момента, пока за спиной не послышалось чье-то дыхание. Поворачиваться было слишком страшно. «Может это смерть пришла за мной?» — пронеслось в мыслях за секунду до того, как палатку безжалостно снесло в сторону, разорвав в клочья одним взмахом когтистой лапы, оставив беззащитного фенека без какого-либо укрытия от чужого ярко-фиолетового взгляда, пробирающего до костей. Кровь стынет в жилах. Перед тем, как помост разнесли в щепки, страж с трудом успел отпрыгнуть в сторону, рванув вперед, различая дорогу в темноте лишь благодаря светлячкам, тускло освещающим путь. Ноги совсем не чувствовались, из-за чего казалось, что даже самый маленький камушек был непреодолимым препятствием, вставшим у него на пути. Добравшись до границы обрыва, очнулся Тигнари лишь в тот момент, когда земля перед ним стала исчезать, а камни на краю с тихим стуком покатились вниз, и, отскочив от стены, упали в воронку, куда медленно стекала вода из подземного водопада. Оглянувшись, страж не заметил никого. Лишь разбросанные древесные щепки, да глубокие царапины на стене. Капля пота скатилась с виска до подбородка в момент, когда Тигнари спрыгнул со скалы, услышав за собой резкий взмах, рассекающий воздух. Окунувшись в холодное озеро, фенек торопливо вынырнул, жадно глотая воздух, которого ему так не хватало после внезапного погружения. Подняв взгляд к вершине утёса, он в надеждах на лучшее наблюдал за волком, прорычавшим напоследок перед тем, как исчезнуть.

Спустя менее десяти секунд, Тигнари выплыл из воды, на коленях доползая до берега. Несмотря на шум водопада, подавляющий другие звуки, фенек убедился в том, что зверя поблизости нет. С такими опасностями, поджидающими на каждом шагу, смерть от голода или переутомления кажутся совсем безобидными. Ну, или, на крайний случай, он утонет в воде, потому что с такая внезапная практика хай-дайвинга без должной подготовки явно никому не придет на пользу. Руки и ноги тряслись, не желая слушаться, а сердце бешено колотилось. Если изначально шансы на спасение и были равны нулю, то на данный момент они ушли в минус. Первое чудовище, с которым ему пришлось столкнуться, чуть не оставило на темной шерсти пару седых прядок, и это меньшее, что с ним могло случиться. Присев на траву и вытянув ноги, фенек стал осматриваться. Взгляд зацепился за спиралевидный спуск напротив, ведущий с вершины скалы к берегу озера, где он сейчас и находился. Отдышавшись и пересилив горящие мышцы, Тигнари встал на ноги, зажмурившись от головной боли. Несмотря на невероятно красивые виды, окружившие его, ввиду сильного выброса адреналина в кровь, единственное, чего ему хотелось — сделать глубокий вдох на природе, слушая пение птиц и шелест листвы деревьев, обдуваемых теплым ветерком, ласкающего лицо фенека, пока тот мирно посапывает под адхигамой, укрывающей его от попаданий на него солнечных лучей, которые могли бы нарушить этот покой своей чрезмерной яркостью. От представлений такой картины на сердце стало тоскливо.

В реальность его вернуло неприятное покалывающее чувство на лодыжке. Видимо, во время бега, он не почувствовал, как повредил ногу. Тигнари не был из тех, кто безразлично относился бы к своему здоровью, ведь сам являлся врачом, и знал, к чему может привести такое легкомыслие, однако сейчас он все равно был не в состоянии оказать себе медицинскую помощь в силу неимения специального инструментария. Отмахнувшись, решив, что боль не так уж и сильно его тревожит, он вновь дал волю инстинктам, встряхивая голову и хвост. Стоило ему слегка подсушить одежду, как она вновь становится мокрой. По всей видимости, смысла в этом нет никакого. Глубоко вздохнув, страж издал нервный смешок.

— Думается мне, быть героем притчи — моя неминуемая судьба, не иначе, — от признания столь трагичного факта легче не становилось, зато он смог слегка исправить положение зачесав мокрые волосы назад и пригладив шерсть на ушах разовым движением — чудненько, — фенек устало направился по ранее продуманному маршруту, придерживая стену, стараясь не соскальзывать на мокрой подошве — ну, с другой стороны, жизнь моя была не так уж и плоха, только вот, прискорбно, что осознание этого настигло меня уж больно поздновато, — будучи поглощённым собственным предсмертным монологом, Тигнари не заметил, как добрался до вершины тропы, направляясь прямо к возвышенности.

Дойдя до полного фауны участка, что непривычно для пещерного естества, фенек в очередной раз оказался перед развилкой. Одна тропа вела к спуску, другая — к подъему. На что ему следует опираться при выборе пути, если никаких знаний по выживанию в пещерах и адаптированию к суровым условиям он не получал ни на лекциях в Академии, ни в каких-либо справочниках о закономерностях органической жизни в природе, в которых хранилась информация о большинстве известных науке растениях, раскиданных по всему Тейвату, однако те, что сейчас находились перед его глазами, он видит впервые. Благо, Тигнари никогда не ставил личные интересы выше собственной безопасности. Исключением является, разве что «Руководство по выживанию в лесу Авидья», ведь только методом проб и ошибок для его составления можно было сократить количество работы лесных стражей из-за травмированных или затерявшихся путешественников, приведенных сослуживцами в Гандхарву для оказания им помощи.

Вспомнив, что первая дорога, по которой ему пришлось пройти, дабы выбраться из места своего заточения, тоже вела к спуску, пожав плечами, фенек повернул налево, подмечая, что в случае чего, ему не должно составить труда вернуться обратно. По крайней мере, он на это надеялся. Не хотелось столкнуться с кем-то так же, как это было с волком разрыва, от встречи с которым он все еще не до конца отошёл. Дойдя до просторного зала, хорошо освещаемого ярким светом из пробоин на потолке, уже издалека обратив внимание на двух существ в темной броне, мирно стоящих друг напротив друга, уж больно не похожих на таких же заплутавших, как Тигнари, путников, фенек притаился. В этот раз расстояние до них было значительно больше, чем до прошлого чудища, но при всем при этом, мурашки мгновенно покрыли все тело стража, кончик хвоста приподнялся, а уши слегка опустились. Невзирая на опасения, не постараться изучить вид двух сущностей, хотя-бы визуально, было бы слишком опрометчиво. Если фенеку и удастся выбраться из старой шахты, он, как минимум, сможет разузнать о них побольше в руководствах или справочниках. Несмотря на свою принадлежность к даршану Амурте, не будучи заинтересованным в разнообразии чудовищ, населяющих Тейват, предохраняться от непредвиденных ситуаций и знать, кто на что горазд, никогда не будет лишним.

Взгляд сфокусировался на рыцаре, чьи доспехи переливались с черного в голубой, а швы между бронёй и вовсе сияли ярким цветом. Мысль «это не человек» пронеслась в голове, стоило ему обратить внимание на двуручный меч, без особых усилий удерживаемый в одной руке. Напротив него стоял похожий воин, отличавшийся размерами, цветовой палитрой и отсутствием оружия. Прорехи на его латах светились ярко-красным, а в руках он держал знамя с неизвестным Тигнари флагом. Они не обращали внимания абсолютно ни на что, лишь величественно стояли, глядя друг на друга, словно каменные статуи, облачённые в крепкие доспехи, внушающие страх и ужас одним лишь своим присутствием.

Вдоволь налюбовавшись, фенек отступил назад. Наживать себе новых врагов не входило в его планы, тем более когда инстинкты буквально кричат ему о том, что нужно уходить, как он и поступил, торопливо, чуть ли не бегом возвращаясь обратно к развилке, сворачивая в сторону травянистой тропы, ведущей к возвышенности. Размышлять о том, кем являлись те создания, и почему до этого он не слышал о существовании подобных представителей неизвестного ему вида, не хотелось. Как минимум, пока он не выберется из подземного лабиринта, досаждающего стража с каждым новым открытием. Раньше Тигнари вечно тянуло к знаниям, и в его юной головке никак не укладывалось, как работает крылатая фраза «меньше знаешь — крепче спишь», однако теперь он в этом убедился на собственном, довольно неприятном, опыте.

Чем дальше заходил фенек, тем больше он терял всякую надежду на поиск выхода из этого лабиринта. Словно кто-то хаотично проделывал все эти дыры и туннели, не имея ни малейшего представления о том, как должны выглядеть настоящие шахты. В итоге, Тигнари вышел к очередному подземному ключу. Воды в пещерах довольно холодные, и если его прыжки не прекратятся, то риск подхватить простуду, а то и что пострашнее, увеличится в разы, а там и до патогенных агентов недалеко. В его положении, болезнь — это меньшее, что с ним могло случиться. Осматривать было нечего, почти все шахты казались ему абсолютно идентичными. Не решившись третий раз окунаться в студёную реку, фенек свернул направо, забираясь по каменным выступам на деревянные дощечки, выстроенные в ряд, представляющие из себя что-то на подобии настила для удобства возить через них тележки, брошенные по всем окрестностям. Появлялось ощущение, словно трудящиеся здесь шахтеры оставили всю свою работу и метнулись прочь, иначе невозможно было объяснить хаотичное расположение кирок у каменистых грунтов, забытые на полпути вагонетки на высоких тросах и горящие лампы с теми самыми кристаллами внутри, с которыми ему уже довелось иметь дело. Деревянная водяная мельница была непригодна для дальнейшего использования: верхняя её часть сгнила и рухнула в реку, будучи унесённой течением, а удерживающий механизм давно вышел из строя. Игнорируя недостроенное сооружение у скалы, Тигнари обратил внимание на деревянную платформу квадратной формы, оснащенную по краям крюковыми подвесками на жесткой веревке, сводящихся в единый узел на высоте трех метров над самим настилом. Он не был любителем экстремальных авантюр, но идти дальше было некуда: впереди темень, сплошная река да каменные стены. Разнообразие незаконченных конструкций и построек, по своей структуре отдаленно напоминающие склад, единственное, на чем можно было заострить внимание.

Встав на платформу, фенек отметил, что древесина здесь была использована куда качественнее, нежели на помосте, о чем свидетельствовало отсутствие каких-либо скрипов, сопровождающих каждый его шаг. Вздохнув, страж поднял взгляд, полный разочарования, на трос, уходящий далеко вверх.

— Неужели мне придется забираться по ней как по канату? — не успел он одуматься, как в тот же момент деревянная плита под ним содрогнулась, заставив от неожиданности схватиться за ближайшую верёвку. Будучи не уверенным в безопасности этой конструкции, фенек напрягся и до самого конца сжимал трос, ожидая, что пол под ним обвалится в любую минуту, но опомнился только при следующем резком вздрагивании, когда понял, что оказался на самом верху, лицезрея перед собой достаточно крупного размера строение. Спустившись на каменный выступ, Тигнари восхищенно стал осматривать склад механизма, работающего автономно даже спустя огромное количество времени с момента создания.

Внимание на себя перенял длинный, не менее старый подвесной мост, расположившийся чуть выше, поодаль от фенека. Вел он к шахте, по краям обшитой деревянными крепежами. Из всех туннелей, в которых страж успел побывать, он выглядел более менее напоминающим выход, по крайней мере по той причине, что создан он был, очевидно, людьми, соблюдающими хоть какую-то технику безопасности.

Не столкнувшись ни с одним представителем человеческой расы за все свое приключение, Тигнари засомневался, что помимо разнообразия чудовищ, флоры и фауны, здесь может оказаться кто-то еще, особенно с учётом того, что он не особо то и пытался как-либо скрываться или стараться быть незамеченным. Поднявшись по приставной лестнице к верхнему ярусу, фенек стал рассматривать ящики, доверху забитые камнями, углём и кристаллами. Наверняка у рабочих была достаточно веская причина, чтобы покинуть это место, не разобравшись с плодами собственных трудов, что не могло не настораживать. Возможно ли, что те рыцари как-то повлияли на шахтёров? Или это были гончие разрыва? Даже те густые наросты темно-фиолетового цвета вызывали подозрения, но вряд ли простой дискомфорт, доставляемый ими, мог прекратить все работы, заставив несчастных рудокопов покинуть свои шахты, отбросив кирки и даже не вспомнив о них.

Будучи поглощённым созданием теорий и гипотез на этот счёт, Тигнари не заметил, как дошел до самого висячего моста. Отсюда он выглядел куда менее надёжным, чем издалека. Деревянные пилоны были совсем старыми, гнилыми, готовыми в любую секунду согнуться в две половинки в месте закрепления тросов. О состоянии самих мостовых балок не может быть и речи. Моментами они были перекошены, сломаны, а где-то и вовсе отсутствовали. В любой другой ситуации, фенек без малейших сомнений развернулся бы на все сто восемьдесят и потопал как можно дальше от опасного сооружения, но когда выбора не остается, несмотря на подрагивающий от волнения хвост, невольно приходится соглашаться на подобное безумие.

— Я даже не уверен, что двигаюсь в правильном направлении, а уже рискую попрощаться с жизнью… — данная перспектива не радовала. Надавив ногой на старую деревяшку для проверки прочности, фенек отпрянул, услышав уж больно настораживающий скрип. Провалиться в конце пути будет печально, но сделать это в самом начале… жизнь Тигнари не настолько ужасна, чтобы соглашаться на подобные авантюры. Еще раз осмотревшись в надежде найти обходной путь, благодаря которому ему не пришлось бы идти на такое безрассудство, страж разочарованно выдохнул, — я обречён, — и забрался на деревянную балку, что снова заставила его нервно сглотнуть, но отступать он уже не стал. Стараясь медленно перебирать ногами, крепко сжимая трос по правую сторону от себя, он мысленно молил Архонтов сохранить его жизнь и не дать ему умереть из-за собственной глупости. Будучи «предводителем дозора», несмотря на собственное негодование по поводу этого титула, а так же автором «руководства по выживанию в лесу Авидья», было бы иронично, испусти он дух таким печальным образом.

Мост покачивался в из стороны в сторону, заставляя ноги передвигаться с большей скоростью, а мокрые перчатки сильнее сжимать старый трос. Пройдена была лишь половина пути, а фенек уже мечтал вернуться, и очень зря, ведь именно из-за собственной невнимательности он не заметил, как ступил на гнилую доску, что в ту же секунду прогнулась под напором и разломалась на две асимметричные части. Ранее Тигнари не замечал за собой признаков акрофобии, но, если ему повезет, и он всё-таки сможет перейти этот проклятый мост, оставшись в живых, новый страх станет его верным спутником на все оставшиеся года. Он успел только вскрикнуть и крепче сжать трос, натянувшийся под его весом, в момент, когда нога скользнула меж дощечек, разорвав штаны и оставив неприятное чувство жжения на коже. Мост стал раскачиваться от резкого движения на нем, заставив сердце стража бешеными стуками отдавать в голову, а дыхание участиться. Думать о том, что под ним сейчас находится, не хотелось, однако в памяти все равно всплывали картинки падающей деревяшки, разбившейся в щепки при столкновении с землёй. Опираясь о вторую ногу и подтянувшись на тросе, фенеку все же удалось вернуться в исходное положение, замерев на месте, не найдя в себе силы для дальнейшего продвижения. Неприятный устрашающий скрип звучал с каждым покачиванием из стороны в сторону, из-за чего уши прижались к голове, не желая обращать на это внимание.

Напуганный взгляд был направлен прямо к туннелю перед ним. Казалось, всего чуть-чуть, и он будет в безопасности. Постаравшись нормализовать учащенное сердцебиение, проделав несколько глубоких вздохов, Тигнари стал мало-помалу переставлять ноги, в конце концов не заметив, как оказался по ту сторону моста. Прижав трясущиеся руки к груди и выдохнув накопившееся напряжение, дабы перевести дух, он присел и прикрыл глаза, опершись спиной о деревянные крепежи. От осознания собственной близости к смерти душа уходит в пятки, а хвост пушится и подрагивает, прижавшись к ноге. Оказаться в подобном месте в абсолютном одиночестве, не имея при себе никаких средств для выживания – та еще пытка. Боги Селестии очень жестоко обошлись с ним, предрешив такую судьбу. Нервная система постепенно дает сбой, не позволяя фенеку расслабиться, взывая не прикрывать глаза, ибо в таком случае он станет слишком уязвим, а натыкаться на еще большие приключения, опять же, нет никакого желания.

Не позволил ему и дальше отдыхать до боли знакомый скрип металлических шестерёнок совсем неподалеку. В худшем случае — за спиной Тигнари, в пещере, к которой он с таким трудом пробирался, рискуя жизнью. Остаётся лишь надеяться, что этот звук издает вышедший из строя механизм неизвестного учёного, покинувшего Разлом наряду с шахтерами. Как они бросили свои кирки, так и он решил не заморачиваться с собственным изобретением. Верилось в это, конечно, с трудом, ведь фенек не понаслышке знал, насколько безумными могут быть выпускники Кшахревара в отношении своих творений.

К большому сожалению, Тигнари не в том положении, чтоб привередничать и отказываться от заранее продуманного маршрута. Сделанного не воротишь, а соответственно, стряхнув с себя лишний песок, обращая мимолетное внимание на рваные штаны, через которые виднелись легкие кровоподтёки, фенек собрался в путь. Страх занести в организм патогенных агентов казался незначительным по сравнению с теми опасностями, которые таились во мгле подземных нор, выжидая очередного, такого же несчастного, как Тигнари, скитальца, для жестокой расправы над ним.

Каменные стены были перекрыты деревянными балками, не позволяющими проходу обрушиться даже спустя долгие годы. Изношенные ржавые гвозди, вбитые на каждом слое из двух досок для устойчивого крепления, свидетельствовали о том, что этому месту далеко за сотню лет. Покрытые коррозией рельсы подтверждали теорию. Благодаря выровненному, для перевозки тележек с грузом, рельефу, проходить здесь было куда проще, нежели раньше. Конечно, мост не идет ни в какое сравнение, но все это время Тигнари приходилось перебираться либо по скрипучим деревянным настилам, либо по кривым каменным плитам. С учетом тех условий, с которыми ему доводилось сталкиваться, отсутствие необходимости быть чересчур бдительным и смотреть под ноги в кромешной тьме не могло не утешать.

Наконец, выйдя из мрачного продолговатого коридора, фенек навострил уши. С момента, как страж вошёл в туннель, он так и не засек ни единого шороха, что, скорее, больше напрягало, чем позволяло расслабиться. Тем не менее, это не останавливало его. Однако остановило кое-что другое. Очередная темно-фиолетовая субстанция, пульсирующая розовыми вспышками, преградила весь путь. Это уже начинало порядком поднадоедать. Если раньше ему и удавалось обойти ее стороной, то теперь она заполонила собой всю западную часть комнаты. Осмотревшись, на глаза попался еще один грузоподъемный кран, в разы уступающий в размерах тем, что Тигнари видел до этого. На конце его был крюк, что немного усугубляло ситуацию, но по сравнению с этим, куда хуже будет взаимодействовать с подозрительным наростом почти что на каждом углу Разлома.

Расстояние до помоста было небольшим, но на обрыве с левой стороны наблюдалась та же картина, что и наверху. Весь тоннель был покрыт темной массой, так что, в случае неудачи, Тигнари хотя бы сможет на собственном опыте понять, к чему приводит обваливание в подозрительных субстанциях. Если останется в живых, разумеется. Конечно, идея его была абсурдна, но куда безумнее было переходить подвесной мост, что вот-вот норовит обвалиться, однако это его не остановило даже тогда, так почему сейчас он не может разбежаться и спрыгнуть с пригорка, ухватившись за трос, свисающий совсем невысоко для того, чтоб появилась возможность взобраться на нетронутую фиолетовой жижей деревянную платформу, на которой и располагался сам кран. С неё фенеку уже не составило труда обойти препятствие и перепрыгнуть через расщелину, не прилагая особых усилий, чуть дёрнувшись от давшей о себе знать недавней травме лодыжки. Руки постепенно начинали изнывать от постоянной физической нагрузки, а ноги уставали ходить. Еще немного и Тигнари обязательно сделает длительный перерыв, но только не тогда, когда он даже не чувствует себя в безопасности. Инстинкты не позволяют расслабиться там, где есть угроза жизни, а тратить время на тревожное оглядывание по сторонам не хотелось. К тому же, фенек стал ощущать чувство голода и холода, стоило судьбе улыбнуться ему.

Очередной склон не предвещал ничего хорошего. Грот, куда он вышел, освещался тусклым светом, проходящим через проломы на потолке, из чего Тигнари сделал печальный для себя вывод, что до выхода ему ещё идти и идти. Спустившись ниже, фенек замер у края обрыва, глядя на огромное пространство перед собой. Центр зала был выровнен и абсолютно пуст, ярко освещаясь светом из поразительно крупных размеров отверстий над ним, а по кругу выстраивалась стена из крупных камней, расположенных в хаотичном порядке. «Дух захватывает» — восторгался страж с широко распахнутыми глазами. Прямо под ним находилась прорезь, куда не попадал свет, из-за чего понять, что там находится, не представлялось возможным. Прислушавшись, единственное, что уловил фенек — уже знакомые ему ранее пульсации, с которыми сталкиваться в очередной раз не хотелось. Уж больно они неприятные не только по виду, но и по своей консистенции, а как поведет себя эта однородная масса при контакте с человеческой кожей даже думать не хочется.

Еще при входе Тигнари заметил правее от себя спуск, ведущий почти что к центру комнаты. Конечно, главной его целью была вовсе не она, а тропинка, что находилась поотдаль. Несмотря на боль в ногах, фенеку все же удалось спуститься ниже, но стоило ему ослабить бдительность, и опасность тут как тут. В прямом смысле, подстерегала за углом. Два робота, вышедшие из привычного им состояния покоя, по своему строению стали подходить на Каркату, но, в отличие от своего сородича девианта, настроены были менее дружелюбно, злобно постукивая железными клешнями о камень под собой, издавая неприятный скрежет, травмирующий чувствительный слух стража.

Только и успел пушистый хвост вслед за своим обладателем скрыться за скалой, как та разрушилась от взрывной атаки, обсыпая камнями напуганного до дрожи в коленях Тигнари, с трудом бросившегося в бега. Сердце вновь дало о себе знать, громкими стуками напоминая стражу об опасности, в которой он и без того был очень хорошо осведомлен. Не пробежал он и нескольких метров, как наткнулся на стену, будто бы специально преграждающую единственный путь к побегу от убийственных машин. Страж давится воздухом и оборачивается на стуки железных ножек, вызывающие искры под роботами, направившими свою очередную атаку на беззащитного фенека, который только и успевает метнуть беглый взгляд в сторону разрушенного на маленькие кусочки камня, затем на механизмы и стену перед собой. Секунда, Тигнари отпрыгивает в бок и снаряд разбивает скалу на части. Не теряя ни минуты, страж на трясущихся ногах перелезает через преграду, пока механизмы остужают свои смертельно опасные приборы. Не успел он окочуриться, как он уже стоял посреди широкого зала, а роботы, до этого безжалостно охотящиеся на него, с подрагивающими клешнями отступали назад. До Тигнари не сразу дошло, в чем дело, и понял он это лишь тогда, когда стуки сердца перестали заглушать весь мир вокруг него, позволив прислушаться к металлическому скрежету, что становился все громче и громче, а землетрясение увеличивалось с каждой секундой. Онемевшие ноги только и могли что удерживать его в вертикальном положении, не в состоянии сделать ни шагу. Дыхание перехватило, а сердце замерло. На какое-то время шум и тряска прекратились, заставив фенека навострить уши и метать взгляд из стороны в сторону, но чаще всего — под ноги.

Не успел страж моргнуть, как прямо перед ним, из-под земли, с неприятным скрипом, возникло огромное механическое создание. Всего доля секунды и железное острие летит в едва оправившегося от шока Тигнари, кинувшегося в сторону. Запоздалая реакция проявила себя неудачным приземлением, отозвавшись колкой болью в области лодыжки. С трудом сделав пару отскоков назад, стараясь игнорировать неприятное ощущение в ноге, что с каждым разом причиняло все больше и больше дискомфорта, пропуская в паре сантиметров от себя резкий взмах сверла, разрезающий воздух, фенек поскользнулся, шибко ударяясь спиной о землю. Попытавшись встать, но почувствовав полнейшее бессилие, он понял, что от еще одного удара ему уже не уклониться. Наверное, следовало бы закрыть глаза, готовясь к неминуемой смерти, но почему-то все было совсем наоборот. Тигнари глядел на гигантских размеров машину, напоминающую по своему строению змею, состоящую из нескольких крупных деталей, присоединенных друг к другу крупными янтарными сферами, а на конце механизма виднелись несколько шестерёнок и огромное трапециевидное сверло темно-серого цвета.

Последнее, что увидел Тигнари, была яркая вспышка света, сопровождаемая треском, словно чирканье стаи птиц. «Смерть?» — подумал фенек, чувствуя, как чьи-то руки касаются его спины и крепко прижимают к себе.