Они встретились одним знойным летним днëм. Юнги стоял напротив, протягивая голубую жестяную банку с прохладной содовой. Парень, видимо, шёл со школы: на нём была форменная рубашка с коротким рукавом, отделанным синей лентой, и такого же цвета классические брюки. Типичная школота, только другого цвета.

— Бери. По ебальнику вижу, тебе нужнее.

Уголки Хосоковых губ приподнимаются. Его сложно не заметить – сидит на ступеньках маленького магазина, расположенного на углу, во всëм чёрном, и всё никак не решится уйти. Рядом находится проулок, в котором его десять минут назад отмудохали. Губа саднит, на щеке, скорее всего, расплывается сине-фиолетовое пятно, рёбра болят так, будто на них сальсу танцевали, но при этом у него находятся силы улыбнуться забавному высказыванию подростка. Он не тот человек, что будет за мат и неуважение к старшим ругать школьника.

— Шёл бы отсюда, пиздюк, — Хосок поднимает взор своих чёрных глаз, видит, как у мальчика дёргается кадык, и тянется к баночке в руках. Глаза Юнги опускаются на руку парня, обвитую цепью татуировок, но задерживается именно на стёртых в кровь костяшках.

Вокруг раны тёмной корочкой засыхает алая кровь с частичками кожи. Выглядит стрёмно. Парень морщится, проецируя боль незнакомого человека на себя. Странная штука пришла к нему в детстве, а уходить не хочет. Из-за этого Юнги отказывается смотреть фильмы с полным месивом, даже несмотря на то, что пацаны называют его девчонкой. Парень умнее всего этого, он не собирается выблёвывать свои органы после того, как он кому-то что-то докажет. Уже тогда было понятно, что мальчик отличается от своих сверстников, и впервые он это почувствовал так резко, когда при совместном просмотре порно, в его штанах не было даже намека на возбуждение. На картинке парень с грудастой девушкой сплетались в соитии. Друзья по классу то краснели от красноречивых женских стонов, то прятали своё возбуждение какими-нибудь рядом лежащими подушками, а после горячо расхваливали просмотренный фильм для взрослых. А Юнги было никак, зато член подростка вставал по стойке смирно на принимающих душ парней его команды. После того дня Юнги принял тяжёлое решение уйти из баскетбола. Теперь он играет редко и вне стен школы. На виски давило то ужасное воспоминание. Скорее всего, всë было бы не так критично, если бы парень рос не в семье, в которой ненавидят любую связь/информацию с ЛГБТ-персонами. Может быть, тогда бы он подумал, что и такое тоже бывает, и продолжал бы наслаждаться нахождением в команде и игре в баскетбол, но из раза в раз он слышал, насколько это порочно и недопустимо. Для него это стало единственным выбором. Юнги тяжело смириться, но и идти против системы он не может. Вот и придаётся тихонечко своим страстям, обречённый тяжелым бременем непринятия окружающих своего я.

Пальцы мужчины касаются тыльной стороны его ладони, и по всему телу проносятся разряды тока, пуская мурашки. От его взора хочется скрыться, ну или как минимум вздрогнуть, но тогда это будет как-то некультурно.

— Я надеюсь, вам помощь не нужна, — Юнги прячет руку в карман, будто ещё секунда, и эта ладонь выдаст все его тайны с потрохами.

— Не нужна.

Хосок наклоняет голову к плечу, изучая подростка. Красные пряди немного спадают на глаза, но поправить их оказывается целым испытанием. Знает, что малец страх чувствует, хоть и притворяется храбрым. Он это понимает по бегающим глазам и напряжённому телу. Он бы попросил расслабиться, но это делают немного в иной обстановке. Для Хосока видеть подобный страх в чужих глазах привычное дело. Он не страшен только громилам из клуба байкеров, хотя побили они его только количеством. Будь их на тройку человек поменьше, и он бы изуродовал мужчин так, что родная матушка бы не признала, однако пока что он в числе тех проигравших, но это скоро изменится. По-другому гордость не позволит.

— Отлично. Я не помог бы, даже если бы она тебе была нужна.

— А что тогда спрашиваешь?

— Ну я, вроде как, вежливость проявляю.

Юнги смотрит на профиль мужчины и ловит себя на мысли, что ему такие нравятся. Это как отдельный вид людей, что и отталкивают, и одновременно притягивают. Парень из пинтереста, что выглядит, как мафия, с цепями татуировок, прекрасным телом, и только смокинга не хватает. Он не должен о таком думать, с такими заскоками его никто не примет, а одиночество для него слишком пугающе будет. Он рисковать не будет. Тем более, из-за незнакомца, чьего имени он даже не знает.

— Дядь, а за что вас так? — парень пальцем обводит лицо незнакомца, говоря про побои.

— За красивые глазки, — усмехается. — Мал ты ещë для такого.

Хосок пальцем подцепляет открывашку, открывая банку, делает глоток, шикает от лопнувшей губы, слизывая красную бусинку крови.

— Ну, мал да удал, — Юнги смотрит в ноги, немного насупившись. — Ладно, дядь, я пойду. У меня перемена кончается.

Они машут руками друг другу, уверенные в том, что никогда больше не встретятся.

<center>***</center>

— Бро, ты уверен, что это надёжный человек?

— Да не ссы! Я тыщу раз к нему обращался.

Тэхён останавливается напротив потёртой двери, звонит в звонок, но за дверью тишина. Видимо, житель квартиры не горит желанием открывать. Тэ звонит ещё раз, и за дверью слышится грузный топот.

Юнги здесь впервые, они просто решили отдохнуть немного от учёбы, и в светлой голове Тэхёна родился гениальный план о том, чтобы слегка выпить. Юнги не то чтобы весь прям правильный до мозга костей, но почему-то эта идея друга кажется ему тупой, или, может, он и вправду слишком правильный. Но парень всё-таки больше склоняется к тому варианту, что ему просто не нравятся незнакомцы. Дверь открывается, и их взору предстаëт мужчина с рукавами татуировок, переходящих к шее, голым торсом, на котором тоже в разных местах есть небольшие татуировки. Он стоял в шортах, и ему, видимо, было очень некомфортно из-за сквозняка, что своими порывами проскальзывает в квартиру незнакомца. Как в дурацких романтических фильмах, Юнги начинает свой путь знакомства с мужчиной с голых ног и медленной патокой поднимает свои глаза выше, обводя рельефы на животе и поднимаясь к глазам. А эти самые глаза смотрят на него с хитринкой, явно что-то скрывая, и сквозь смутные сомнения Юнги припоминает этот взгляд, кажется, это было так давно. Но так до конца вспомнить, когда и где он видел этого мужчину, у него не удалось. Мужчина выглядит немного заспанно, наверное, пока подростки не потревожили его, он спал.

— Твою мать, Тэ! Какого хера ты ко мне заваливаешься в такую рань?!

— Сейчас уже шесть часов вечера…— Тэхён проходит в чужую квартиру, как будто к себе домой. Мужчина ходит за Тэхëном, что сразу же идёт на кухню, залезая в чужой холодильник в поисках еды.

— Мда, ты хоть бы дошиков, что ли, купил. А то реально мышь скоро повесится.

— Если я выполняю некоторые твои прихоти, потому что ты мой брат, это ещё не значит, что ты можешь так себя вести в моём доме, — довольно тихо, но твердо говорит мужчина, смотря в бесстыжее лицо напротив.

У Тэхёна есть брат, сводный. Об этом особо никто не знает, но это скорее из-за того, что Тэ о себе не очень любит распространяться, а не потому, что его брат там какое-то разочарование семьи или что-то в этом роде. Хотя, от части, это правда. Госпожа Чон всë дуется на своего старшего сына, а сын своим упрямством пошёл в мать. Они друг другу не уступают, и всё ждут, кто первый из них сломается. У Тэхёна хорошие отношения с братом, и, пусть они и не родные, он его любит всей своей детской душой, пусть никогда в этом и не признается. Парни понимают всё и без слов, может, они и перегибают палку, но точно знают, что один другого не бросит.

Его брату – Хосоку – двадцать шесть, и в свои студенческие годы он отрывался, как никто другой, и своей обаятельностью вывозил все предметы. Он был тем самым популярным мальчиком, но была у него особенность – ему нравились парни. Хосок об этом, конечно, никому не говорил, это было его личное, и каждому знать об этом было не обязательно. И вот однажды он встретил его, – как тогда парню показалось, того самого. Он был прекрасен в его глазах, каждый раз, когда их взгляды встречались, он чувствовал это непонятное родство. Они сияли, как драгоценный кристалл, и этого парня хотелось касаться. Он был таким несчастным, и в своём несчастье становился прекрасней всех, что были ранее. Хосок долго не решался хотя бы подойти, но, стоило ему перебороть себя, как всё покатилось снежным комом, становясь всё больше с каждым оборотом. Они мечтали и, кажется, даже любили. Хорс привёл его к себе домой, познакомил с мамой, что и стало их конфликтом, и из-за чего спустя много лет они так и не могут помириться. Чон будет землю зубами грызть, но от себя не откажется. Всё закончилось так же быстро, как и началось. Просто в один из дней его любимый стал себя вести холоднее, и по итогу выяснилось, что у них это просто несерьёзно. Он был готов на многое ради этого человека, а оказалось, что серьёзно это только для него. Госпожа Чон хотела, чтобы Хосок плясал под еë дудку, женился на невестке, что ей приглянулась, завёл детей и подарил ей внуков, и никак не смирится, что этого не произойдёт. Хосок, тем временем, смог пробиться и без помощи родителей и их денег, которыми они постоянно наказывали своего сына. Так до сих пор и не поняв, что не это для него играет главную роль. И из-за их конфликта страдает неповинный Тэхён, на которого в последнее время мать стала спускать всех собак и кошек в придачу.

Мин снимает свою обувь, смотря по сторонам. Видит на комоде фотографию того мужчины и улыбающегося Тэхëна. Кажется, он ещё никогда своего друга таким счастливым не видел. Видимо, они очень хорошие друзья, думается Юну, пока его взгляд блуждает от одной абстрактной картины к другой. Квартира небольшая и достаточно светлая, не сказать, что сделано супер-крутым дизайнером, но так даже лучше. Он один хрен ничего в этом не смыслит. Видно, что здесь живёт простой человек. В середине комнаты стоит тёмный диван, а на стене висит плазма, по углам какие-то странные полусухие растения. Видимо, их давно не поливали. По залу разбросаны некоторые вещи хозяина, дверь в спальню закрыта, наверняка, чтобы всякие мальчики не подглядывали за личной жизнью.

Юнги смотрит на представшую его глазу картину и от непонимания изгибает бровь.

— У вас тут норм всë?

— Да, конечно. Хорс, сгоняй за пивом.

— Вы несовершеннолетние, — мужчина складывает руки на груди, а Юнги от этого вида готов обкончаться.

Вот бывает же так, что какой-то незнакомый мужчина сочетает все твои фетиши, но осознание, что вероятность того, что между вами что-то будет, почти равна нулю, неприятно бьёт обухом по голове. Ведь это взрослый мужчина, и вообще, о чём можно думать, когда ты сам в себе не разобрался, но Юнги себе мечтать никогда не запрещал.

— Хуй с тобой, — говорит мужчина на состроившего мордашку Тэхёна.

Хосок возвращается в свою комнату, а Тэхëн стоит, улыбаясь во все тридцать два и негласно ликуя над своей маленькой победой. Хитрец, знает, что Хо своему младшенькому отказать не может.

— Располагайся, — Тэхëн плюхается на диван, что стоит невдалеке.

Кухня совмещена с залом, из окна светит приятное осеннее солнце, пуская последние тёплые лучи перед закатом. Юнги присаживается рядом с другом, что уже успел включить телек. Парень не может чувствовать себя расслабленно в чужом доме, тем более, когда его мысли с частой периодичностью захватывает мужчина, что скрылся за дверью.

Через минут десять выходит Хосок, весь в чёрном. Обтягивающая футболка красиво подчёркивает мышцы груди, с шеи свисает какая-то серебристая висюлька, и ноги обтянуты в чёрные джинсы. И Юнги поклянётся, что даже это фигулина не может затмить красоту мужчины, хотя выглядит она достаточно симпатично.

— И чипсов прихвати.

— Ага, щас, — мужчина, слегка раздражённый, скрывается за дверью квартиры.

<center>***</center>

На часах было почти десять, телефон безустанно вибрировал, напоминая Юнги о доме, в который он не хочет возвращаться. Мозг подростка достаточно захмелел, хотя, по сравнению со своим другом, он ещё держится. Тэхëна расквасило так, что он после третьей бутылки уже спал на диване, как оказалось, у друга слабая переносимость алкоголя.

Хосок смотрит на всë это безобразие своим почти трезвым взглядом и в который раз обещает себе, что больше не пойдёт на поводу у брата, но понимает, что сам себя обманывает.

Чон смотрит на Юнги, вспоминает тот летний день и его, что стоит перед ним, протягивая газировку. Что его подтолкнуло подойти, и почему это произошло именно с Хосоком?

— Вы в одном классе?

Юнги заторможенно кивает, поднимается с соседнего кресла и присаживается рядом с Хосоком на диван. Его пьяный мозг не шибко понимает, что делает, но неожиданно ему приспичило поплакаться о своей жизни или хотя бы поговорить, а, так как Тэхён спит пьяной тушей, хозяин квартиры отстаëтся единственным вариантом.

— А вам?

— Что?

— Ну, сколько лет?

— Много, — Хо улыбается, делает глоток из бутылки.

— М-м… — Юнги смотрит в глаза цвета ночи, и его прошибает дрожь.

Они смотрят друг друга в глаза, и если у одного в голове красной сиреной орёт гейская паника, то второму, наоборот, интересно, что будет делать подросток.

— У вас так много татуировок… — задумчиво произносит Юнги.

— Это не все, есть ещë рядом с тазовыми косточками.

— Это где? — волосы спадают на его лоб, из-за чего он, как ребенок, морщится, поправляя их.

— Вот тут, — Хосок кладет руку на низ живота, ближе к паху. — Хочешь посмотреть?

— Что?

— Что?

Юнги смотрит на мужчину, думая, что у него уже слуховые галлюцинации начались с этим его непринятием и недотрахом.

— Мне кажется, я тебя где-то видел, — подросток щурит глаза, со всей силы пытаясь вспомнить те клочки воспоминаний.

— Да? И где же?

В отличие от Юнги, Хосок этот день никак забыть не может и, скорее, не из-за неприятных воспоминаний об избиении, а вот из-за этого странненького паренька, что сидит напротив и даже не помнит его.

— Кажется… м-м… Не-а, не вспомню, — парень жуёт нижнюю губу. — Дай глотнуть.

— Возьми.

Хосок с места не двигается, ждëт и смотрит, что же будет делать Юн. Тот, недолго думая, привстаëт со своего места, тянется, и то ли судьба сегодня не на его стороне, то ли <s>ориентация</s> координация его в последнее время подводит. Юнги понимает, что начинает падать, и ставит колено на соседнее место от бедра Хосока, а руками упирается в плечи. Рука мужчины оказывается на пояснице парня, слегка его придерживая.

— Ну ты, конечно, и неуклюжий.

Юнги не обращает на это замечание никакого внимания, с колен вставать не спешит. Ну, когда он ещë посидит на коленях такого шикарного мужчины, особенно, если вы Мин Юнги, что собирается хранить девственность до конца жизни?

Хосок наклоняется вперед.

— Ты чего? — щёки парня предательски краснеют.

— Бутылку ставлю на пол.

Их носы соприкасаются, и такое положение тел заставляет Юнги слегка отпрянуть назад. Хосок ставит бутылку на пол, возвращаясь в то положение, в котором он сидел раньше, только ноги шире ставит и на спинку дивана облокачивается.

— Нравится верхом? — мужчина ухмыляется, облокачивая голову на ладонь.

Юнги краснеет ещë сильнее, думая не о том… или о том. Он совсем запутался. И ведь совесть Хосока за то, что он в мальчишке целую бурю эмоций поднимает, не мучает. Для него это игра, он ведь такое уже чувствовал и совсем позабыл, что для юных сердец это может что-то значить. Вот Юнги посидит на коленях, будет себя корить за такую близость после, винить будет и мучиться тоже, а мужчина будет жить так, как раньше жил. Будет ходить на работу, а по вечерам субботы в клуб байкеров, получать по морде или наоборот бить морды, зарабатывая новые шрамы, может, даже найдёт парня или даже девушку. Ну а вдруг? В очередной раз будет думать, что эта встреча последняя.

— Ну что? Целоваться будем?

— С чего это? — парень хмурится, уж свой первый поцелуй он кому попало точно не отдаст.

— Ну, мои колени ты уже облюбовал, какой будет следующий шаг?

— Сделаешь какао?

— Какао? Серьëзно?

— Да.

Юнги встаëт с чужих колен и идёт в сторону кухни, Хосок встаëт и идёт за ним. Чона радует, что его младший брат сладкоежка и у него всегда есть что-то вкусное. И как это странно бы не было, теперь получить поцелуй подростка для него стало, как принцип. По типу очивки в игре за какое-нибудь достижение. Мужчина ставит чайник, достаёт белую кружку, сыпет туда какао и старается не замечать пьяно-влюблённый взгляд подростка из-под чёлки, что так сильно отросла, почти полностью прикрывая глаза Юнги. Замечает так же и то, как он то и дело скользит по его телу. Чайник щёлкает, говоря о том, что вода закипела. Юнги, пока ждал свой поздний какао, запрыгнул на стол, конечно, пока он пытался это сделать, он чуть не грохнулся, вызывая у мужчины еле заметную улыбку.

— Вот твой какао, — Хо ставит кружку с приятно пахнущей жидкостью рядом с парнем.

Парень берёт кружку в свои руки, подносит её к губам, чувствуя теплоту от напитка, вдыхает приятный запах, что он так любит с детства, но никому об этом не говорит. Добавляя ещё один незначительный секрет в копилку секретов. Юнги не успевает сделать хотя бы одного толкового глотка, как Хосок подходит вплотную, становясь между его разведённых ног, кладёт ладони на бёдра парня, подтягивая его ближе, отбирает какао, чтобы не дай бог мальчик не обжёгся. Руки Мина, как только стали свободными от кружки, приземлились на плечи мужчины, внизу живота стало разливаться приятное тепло от предвкушения чего-то. И в принципе, Юнги понимал, что ему так-то по-хорошему надо бы оттолкнуть Хосока, но он просто не хотел этого делать. В нём просыпался детский интерес: а какого это, целоваться? А кого это, идти против системы, не стесняясь своих чувств? Какого испытывать подобные эмоции?

Хосок наклоняется, чувствует чужое дыхание на своих губах. Пару секунд сомневается в правильности своего поступка, но, чувствуя руку парня, что ещё ближе притягивают его за шею, наконец касается губ. Сначала легко, не напирает, в который раз в мозгу прокручивает мысль о том, что наверняка это первый поцелуй подростка. Уж по крайней мере, с парнем точно. Он немного отстраняется, смотрит на Юнги, у того глаза прикрыты, губы слегка покраснели, влажные и приоткрыты. В такого легко влюбиться, но у Хосока же нет сердца. Верно?

Мужчина пытается убедить себя в этом, подавляя внутреннее чувство того, как ему это всё нравится: и то, в каком положении они оказались, и ощущения, и даже возраст этого мальчишки ему тоже нравится. Глаза парня открылись, они смотрят друг на друга. Смотрят так, словно пытаются что-то в друг друге отыскать. Они снова сталкиваются губами, уже в более страстном поцелуе, руки Юнги вплетаются в волосы Хосока. Парень не понимает, нормально ли он целуется и правильно ли всё делает, действует так, как ему подсказывают чувства, и ему это до безобразия нравится. Мужчина отошёл от него, немного прокашливаясь, Юнги не может понять. Может, он сделал что-то не так? И тут в комнату входит Тэхён, у парня по спине пробегают мурашки. Их только что чуть не поймали…

— А вы тут чего? — Тэ потирает глаза после сна.

— Да вот, какао делаем, — Хосок проводит рукой по волосам.

— Там это… у тебя пропущенных много, и мама продолжает звонить…

— Твою ж! Сколько время?! — Юнги будто проснулся от прекрасного сна.

Округлёнными глазами смотрит на Тэхёна с надеждой, что он скажет, что сейчас даже десяти нет.

— Пол-одиннадцатого.

Юнги спрыгивает со столешницы, бежит к выходу, находу одеваясь. Он выбегает из квартиры и со всех ног бежит домой.

<center>***</center>

Надежда тает на глазах, стоит ему увидеть свою мать, стоящую в гостиной с сердитым взглядом, постукивающую своими наманикюринными пальчиками по плечу, она стоит в розовом халате, чёлка накручена на бигуди, видимо, собиралась ложиться. Смотрит на своего сына со всей злостью, что накопилась за прошедший день и ждёт объяснений.

— Мам, я…

— Мин Юнги! Где тебя черти носили?! Ты видел, сколько время?

— Да, я…

— Почему я должна сидеть и переживать за тебя, а не греться в тёплой постели после рабочего дня?! — женщина так активно ругалась на своё чадо, что бигуди держались на честном слове. Она так разгневана, что казалась, будто из её рта вот-вот хлынет пена, как у бешеной собаки.

— Быстро марш в свою комнату! — прикрикнула напоследок.

Юнги расстроенной тушей плетётся наверх. Он не любит, когда на него кричат, в нём сразу просыпаются неприятные воспоминания. Парень не включает основной свет, щелкает выключателем на настольной лампе, и всю комнату озаряет холодный свет, которого хватает, чтобы подсветить большую часть комнаты. Как есть, валится на кровать, накрывая рукой глаза. Юнги кажется, будто руки Хосока до сих пор на его бёдрах, а он сам безустанно изучает его рот. Преследовавшие его фантомы не хотят проходить. Мин проводит своими холодными пальцами по горячим губам, вспоминая уже сам всё до мельчайших деталей, слегка возбуждается, тут же вспыхивая. Ему понравилось целоваться с мужчиной, он не может, нет. Он для такого не приспособлен. Глупый мальчишка! Юнги корит себя, ну почему ты его не оттолкнул, только больше разворошил свою больную душу. А для чего? Для того, чтобы потом, когда он начнёт жить не своей жизнью, вспоминать этот самый поцелуй. Юнги хлопает себя по карманам.

— Твою мать…

Видимо, встретиться им ещё придётся. Глупый мальчик забыл свой телефон в чужом доме. Он переодевается в домашнюю одежду, стараясь лишний раз не пускать в свой мозг мысли о предстоящей встрече. Юнги же просто заберёт свой телефон и ничего больше. Да, так и должно быть! Так будет правильно. С этими мыслями парень ложится в кровать, но ещё очень долго не может уснуть.