Кофе

Стук в дверь.

Она.

С кофе, пачкой отчётов и книгами.

— Выглядите ужасно, Док, — вместо приветствия констатировала она и решительно зашла внутрь его маленькой коморки, даже не спросив разрешения. Оно ей и не нужно.

Как всегда прямолинейна. Но он привык. Более того, ему это даже нравится. Если бы не обстоятельства, он бы обязательно позвал её на свидание. И не одно.

Она и сама выглядела не лучше. Бледнее обычного от недостатка солнца в мрачном и душном подземелье, с растрёпанной толстой косой.

Тяжёлая работа по поиску лекарства сказывалась на всех.

— Я тоже рад тебя видеть, — он запер за ней дверь, чтобы не слышать мерзких звуков снаружи.

Она аккуратно, чтобы ничего не задеть, положила вещи на край стола. Сняла маску, чтобы вдохнуть немного воздуха.

— Как продвигается ваша работа?

Он снова занял своё место и устало оглядел раскиданные по столу бумаги и книги, почесав затылок.

Всё было понятно и без слов. Ничего.

Она вздохнула и стала разбирать принесённую стопку.

— Вот отчёты за последние три дня, — передала ему бумаги, которые он тут же отложил, даже не посмотрев. В них не было ничего, кроме устрашающих цифр, которые с каждым днём становились всё больше. Чума не щадила никого.

— Ещё я принесла вам несколько своих книг. Может быть, вы найдёте в них что-то полезное.

— Даа… Спасибо, — он рассеянно пролистал одну и отодвинул в сторону к остальным. — Я, э, посмотрю их позже. Так, а что, мм… Что насчёт кофе?

Глаза лихорадочно уставились на расписную чашку.

Каждый её визит раз в три дня он ждал с нетерпением. Только бы снова увидеть её и снова попробовать сваренный ею лично кофе. По сравнению с ним, тот, что готовил он сам, был просто грязной водой. Он всё делал наспех. Но этот кофе, о, этот кофе не был похож ни на что другое. Если бы только она поделилась с ним рецептом. Он выпрашивал, пытался угадать, но она только хитро улыбалась и никогда не раскрывала свой секрет.

Она осеклась и критически оглядела его, затем зажгла поярче лампу, отчего он, привыкший к полумраку, болезненно сощурился. Она подошла ближе, чтобы осмотреть внимательнее его осунувшееся лицо.

— Как давно вы спали, Док?

— Я? Я, э… Нуу… Кхм, — глаза нервно забегали по комнате, только бы не встречаться с ней взглядом.

Красноречивый ответ.

— Ясно, — нахмурилась она, закатав рукава рабочего костюма. — Значит так, Док, никакого кофе, пока вы не поспите. Прямо сейчас. А я пока разберу ваши бумаги.

— Исключено, — в решительности вскочил он, оказавшись на голову выше. — Сейчас нет на это времени, и я не стану…

Она сердито вскинула руку, пресекая любые возмущения.

— Вы не найдёте лекарство в бредовом состоянии и никому не поможете, если измучаете самого себя.

Он хотел было возразить, но так и не нашёлся что ответить, понуро опустив плечи. По правде говоря, он действительно ужасно устал. Даже сейчас приходилось прикладывать усилия, чтобы стоять перед ней и не шататься.

Она взяла его за руку и нежно сжала.

— Пожалуйста, Доктор, сделайте, как я говорю, — тон её смягчился, а взгляд голубых глаз проникал в самую его суть, пытаясь достучаться до взбудораженного сознания. — Позвольте мне позаботиться о вас.

Позаботиться о нём? Ей? Это он должен о ней заботиться. Помогать с работой в её волшебном магазинчике с пузырьками зелий, свитками и кучей амулетов. Оберегать от странно заинтересованного в ней главного придворного врача. Дарить цветы и носить на руках. Держать подальше от этого подземелья.

Он тряхнул головой, отгоняя путающиеся мысли. Она приняла это за отказ.

— Не заставляйте применять силу.

Она взмахнула рукой, которая тут же мягко замерцала голубым светом.

По его коже прошлись мурашки. По правде говоря, применение силы в его сторону звучало довольно заманчиво. Если бы только не магия…

— Док? — требовательно позвала она.

— Я, э, хорошо, — сдался он. — Думаю, немного отдыха не повредит.

— Верная мысль, — довольно кивнула она. Голубой свет тут же погас.

Ну и кто из них после этого босс?

— Но ты разбудишь меня, как только закончишь работу.

— Как скажете, Док, — не смотря на него, уголками губ улыбнулась она, тут же начав деловито разбирать вещи на столе.

Он аккуратно придержал её за локоть, развернул к себе и слегка улыбнулся.

— И называй меня по имени.

Вопрос в её глазах тут же сменился взглядом в никуда. Немного подумав, она закусила в нерешительности губу, но сразу же нахмурилась, будто отмела что-то для себя, и отстранилась:

— Не могу.

— Но почему?

— Вы сами прекрасно знаете, почему. Никаких отношений на работе. Не здесь…

— Но ты-

— Я забочусь о вас, только как о коллеге. Хватит с меня привязанностей.

Не говоря больше ни слова, она вернулась к делу.

Что могло её так задеть?

Он потупил в пространстве ещё немного и, не раздеваясь, улёгся на старую кровать, которая была ему коротка.

Она оглянулась на него и вскинула бровь в снисходительной усмешке.

— Хоть бы разулись, Док.

— А? А, да.

Понаблюдав за его барахтаньями, она тяжело вздохнула и помогла ему устроиться, плотно укрыв потрёпанным одеялом.

— Большой ребёнок, честное слово.

Затем снова вернулась к столу. Приглушила свет. Вложила закладки в книги и расставила их по важности. Сгребла все бумаги в кучу и отложила в сторону. Протёрла стол от чернил. Выкинула старые перья и достала из ящика несколько новых. Быстро пробежавшись взглядом по бумагам, рассортировала их и разложила перед собой веером. Потуже переплела косу и села за стол, на место доктора. Взяла первую стопку документов и, обмакнув перо в чернила, стала заполнять их своим аккуратным красивым почерком.

Всё это время, несмотря на дикую усталость, он не спал, а тихо наблюдал за ней. Она заметила это, только когда почувствовала на себе непривычно долгий взгляд.

— Док, если не закрыть глаза, то не уснёшь.

— Я знаю.

— Тогда в чём дело?

— Может быть, я всё-таки хочу, чтобы ты применила силу? — нагло ухмыльнулся он, поддразнивая.

Она только хмыкнула.

— Мазохистские наклонности вас нисколько не красят.

Он густо покраснел.

— Я, э… То есть, я не, кхм… Я просто, мм, я имел в виду, что-

— Достаточно, Док, — прервала она его метания. — Меня это не касается.

Она продолжила заполнять бумаги, больше не обращая на него внимания.

Спустя какое-то время, он всё-таки не выдержал:

— Асфодель?

Она терпеливо посмотрела на него.

— Да?

— Прости меня. Я, э, не хотел тебя оскорбить или чем-то обидеть. И спасибо. За то, что… Ты всегда рядом, когда мне это нужно больше всего.

Улыбка. Такая нежная, но сколько печали и жалости в её глазах.

— Для этого я и здесь. А теперь, пожалуйста, постарайтесь уснуть.

Помолчав немного, она всё же добавила:

— Извинения приняты.

Он улыбнулся и, посмотрев на неё ещё раз, прикрыл воспалённые от усталости глаза, тут же провалившись в сон…

Сон, будто бы вещий, от которого он резко вскочил, больно ударившись головой об полку. Темно. Сколько он проспал? Видимо, достаточно долго. Ушла, так и не разбудив. Вот ведь…

Ладно, это не важно.

Подорвавшись с кровати, он зажёг свечу и начал судорожно раскладывать книги и бумаги в своём хаотичном порядке. Только бы не упустить, только бы успеть записать. Может быть, на этот раз получится?

Так увлёкшись работой, он и не заметил всё ещё горячий от её заклинания кофе и оставленную под чашкой записку…

Как и то, что она не пришла по своему обыкновению через три дня. Затем через неделю. Две. Только спустя месяц он опомнился, будто очнулся от тяжёлого коматоза. Кофе давно остыл и покрылся плёнкой. А её уже три недели как забрали в Лазарет, откуда живым не было пути назад.

— Понимаю ваше горе, доктор, — с неподдельным сочувствием кивает главный врач. — Я тоже крайне огорчена. Я ведь так и не узнала, что было внутри этой волшебной головки.

До него не доходят слова этой садистки.

В голове крутится только одно:

«Как он мог этого не заметить?..»

***

Она восторженная и улыбчивая. Открытая, словно ребёнок. В ней совсем нет той серьёзной собранности, что раньше.

— Это самый вкусный кофе, который я пробовала!

Потом она будет разбавлять его молоком с сахаром. Маленькая катастрофа. Ну кто так делает?

— Ну пожалуйста, Илья, научи меня, — снова просит она.

Она называет его по имени. Так странно.

— Не могу, птенчик, это большой секрет, — с загадочным видом улыбается он.

От дурацкого прозвища, она смешно морщит веснушчатый нос, но не отстаёт.

— Хорошо, кто тебя этому научил? Я узнаю у него.

— Я уже и не помню, — уклоняется он.

Он всё помнит. И свои метания в маленькой комнате подземелья, словно запертая в клетке птица. И бессонные ночи, проведённые в бесчисленных попытках найти лекарство. И её. Такую решительную, непоколебимую в этом кошмаре. И не устоявшую перед чумой. Помнит и ритуал, который провёл её магический Мастер. Как из пустой оболочки заново формировались знакомые черты.

Он всё это помнит.

А она нет.

Ей не нужна эта память. Слишком болезненно для нового тела.

Им пришлось знакомиться заново. И заново всему её учить. И ничего ей не рассказывать.

Оттого ему и была так дорога маленькая старая записка с рецептом самого лучшего кофе. И короткой подписью: «Самому самоотверженному доктору на память. А».

Она дуется, но не сдаётся.

— Ладно, если не хочешь говорить, я сама угадаю.

И она угадывает. С первого раза. Будто бы рецепт всё ещё хранится где-то глубоко внутри её сознания.

Но он в этом не признается.