Они шаровой молнией залетают в картонную кабинку примерочной, отставляя повеселевшего продавца считать впопыхах впихнутые купюры морщинистыми пальцами.
Зажимают себе рты, пытаясь беззвучно отдышаться. Кровь стучит в висках у обоих и бешено колотятся сердца. Кеша утыкается в гришино плечо, слабо приобнимая дрожащей рукой.
- Тц, Кеш. Если мимо пробегут сейчас, то, считай, решена проблема.
«Если хмырь этот бабло спрятать догадается» - не договаривает: Инженера и без того трясёт.
Минута, вторая, третья.
Пробегают.
Кеша с тихим стоном наваливается на Лидера, обмякая - тот едва успевает поймать. Гладит легонько по спине.
- Всё, отец, выдыхай. Сегодня пронесло, а завтра порешаем. Ты, блин, хоть предупрежай, а.
- Так я.... ну, не д-думал даже... они подошли т-тут и-и...
Кеша дрожит, прижимаясь сильнее. Кеше явно не до разговоров - когда пуля свистит прям над ухом, чудом не задевая, а рядом только родной президентник без своей банды (команды?) даже, разговаривать - последнее, первое - бежать.
У Гриши тоже пальцы ещё не слушаются и челюсть сводит, но он хотя бы к этому привык - ну, хоть сколько-то. Не в первый раз за его бывше-бандичью жизнь.
Кеша разворачивается носом в его шею и лижет коротко солоноватую кожу - зачем? А хрен его знает; Лидер ведёт рукой по спине выше, зарывается в кудрявые волосы. Тянет голову, поднимает лицо и впивается в чужие губы горячим влажным поцелуем.
Инженер обхватывает его за талию, жмётся ближе. Шаг, второй - и он уже прижат к холодному штырю, держащему крышу.
Гриша нервно закидывает его ногу себе на бедро, рваными движениями расстегивает собственный ремень.
- Г-Гриш, а если у-увидят...
- Срать.
И целует снова. Кеша стонет ему в рот, выгибаясь в пояснице. И правда, к черту уже всё, их тут чуть не пристрелили - какие "увидят", да пусть хоть весь рынок поглядит! Гриша рывком стягивает с него штаны.
Разворачивает спиной, трётся, пихает пальцы в рот, рычит в шею. Прижимает, обхватив ладонью за талию, скользит тканью по голой заднице: наверняка с себя ещё шмотки не снял, чтобы не сорваться.
«Гриш, у нас же н-нет ничего» - да тоже срать, они оба хоть насухую готовы сейчас. Лидерское благоразумие перевешивает.
Кеша старательно облизывает его пальцы и чуть скулит, когда Гриша забирает руку. Громко выдыхает, почувствовав их в себе, вцепляется в дурацкий штырь двумя руками. Лидер готовит его быстро, технично, не заботясь даже о подобии предварительных ласк. Не до того.
Стягивает наконец штаны с бельём, плюёт на руку, смазывает себя, перехватывает за бедра и аккуратно, но быстро входит. Сам стонет, давая себе ровно пять секунд на отдышаться, а Инженеру - на привыкнуть.
Кеша подаётся навстречу.
Скулит, всхлипывает через рваные выдохи, тихо шепчет что-то между "Гриша" и "сильнее", скребет ногтями холодный металл. Его штормит от пережитого, да и от сейчас переживаемого тоже; всё ещё остаточно страшно, но с Гришей так спокойно и хорошо, и движется он ровно так, как нужно, и....
Кеша кончает всего от пары движений чужой руки на горящем члене, сжимаясь - и Гриша со стоном (самым громким, что Инженер слышал) почти сразу следует за ним. Изливается прям внутрь, не выходя - и это тоже, чтоб их обоих, ровно так, как нужно.
Они дышат тяжело, утыкаясь кто во что: Гриша меж кешиных лопаток, а Кеша в свой локоть. Вспоминают медленно, кто они, что они и где находятся.
Осторожно разлепляются, поправляют одежду.
- У... убраться бы... - Инженер кивает на забрызганную картонку, натягивая неловко штаны.
- За пятихатку зелёных сам уберётся.
- З-За ск-сколько, п-прости, к-конечно?...
- Кеш, потом обсудим. Нам до Канарейки добраться сперва. Идти сможешь?
Инженер осторожно кивает.
- На выход тогда.
В общем, это был самый неловкий его поход (побег?) на рынок.