Вот правду говорят, что своя рубашка дороже, ибо ближе к телу, но только мы это, к несчастью, начинаем понимать после того, как шкурёнку подпалим.

      Ну, вот загремела ты в другой мир, так сядь на жопе ровно и сиди, горох выращивай, но нет же… Не сиделось. Приключений захотелось. И вроде не сопливый уже подросток, но, видимо, «попаданство» по голове ударило.

      И вот чем я думала? Правильно — жопой, которой как раз и не сиделось, да фанатской преданностью. И что теперь?

      А теперь только пиздец. И назад не воротишься. Поздно.

      Надо было «тикать с городу», пока была возможность, но это же я, влюблённая по уши фанатка… Попаданка! Ещё и с любимым героем под боком! И чем мне эта любовь отплатила? Правильно! Пиздецом. Полным.

      Потрясла руками, что были закованы в кайросеки и жутко отнялись. Ныло в принципе вообще всё тело, но особенно руки. А вы сами попробуйте посидеть с вытянутыми руками с лишними килограммами, особенно пару часов, судя по моим не особо точным расчётам. Ещё и жопа жутко чешется. Блядь.

      И никого рядом нет… А может, и к лучшему, что нет, мало ли что пиратам в голову взбредёт, почешет и не только.

      Нет, всё, решено, больше никаких геройств в моей жизни не будет. Если, конечно, жизнь будет, в чём есть у меня сомнения. В общем, если мне удастся выжить, хрен пойми каким чудом, то я поселюсь где-нибудь в глуши, на какой-нибудь окраине, заведу десять кошек и буду спокойно жить, без всяких там «фанатских любовей» и прочего дерьма. Если, конечно, выживу. Если.

      Кажется, в конце коридора раздались шаги, или меня уже от страха глючит? Не-а, точно шаги. Значит, не мерещится. Всё, прощай жизнь, идёт моя смерть. И она уже очень близко. Насколько знаю, я тут стенку подпираю прикованная, а тут ещё и темно, как назло. Главное, чтобы никакой бабай не пришёл. А то явится ещё какая местная сказочная жуть для красоты картины и как в Импел Дауне утащит на несуществующий этаж обращать…

      Да можно и в мужика. Жить можно и мужиком. Глядишь, мозг включится и больше хуйнёй, любовью называемой, страдать не придётся. Буду классическим мудаком-трансом. Как раз в стиле этого мира. И горох выращу, и кошек разведу…

      Соберись! Где наша не пропадала? Авось пронесёт. Точно пронесёт.

      Ещё один разочек, ну пожалуйста!..

      Шаги затихли у моей клетки.

      Жаль, что не глюки.

      Пришедший молчит. Долго молчит. У меня жопа и без того в тепле не была, так теперь вообще замёрзла. Да в принципе всё тело задубело и температура в трюмах не при чём. Это всё от жопы бедовой. Как пить дать от неё, окаянной. И от моей, и от той, что сейчас стоит недалеко.

      Зажёгся свет, заставляя меня сощуриться с непривычки. Это уже пытки? Или пока что демонстративная подготовка? Если демонстрация, то скажу честно, мне писать хочется… Давайте сразу к пыткам перейдём, у меня сердце слабое.

      И всё же. Обоссаться не хотелось. Даже если смерть грозила, всё равно как-то… ну не то.

      Ослепило, заставляя моргать, но недолго. Наконец мои глаза привыкли к свету и первое, что я увидела, это идеально выглаженные брюки и лакированные туфли. Вверх смотреть страшно, мочевой пузырь давит сильнее. Можно я выйду и не вернусь… Позязя?

      — Ну, давай знакомиться, — раздался хрипловатый ровный голос сверху, а я всё ссу смотреть ввысь и голос внезапно пропал. Любуюсь брюками — крутая стрелка, а самое главное, что я не против заиметь в своём гардеробе подобные штаны. Зуб даю, это наверняка от местного Dior. — Немота не поможет, разговорить сумеем.

      Божечки…

      Осознание прошило мурашками позвоночник и на затылке волосы зашевелились.

      Боже, Господи Иисусе, Аллах и Будда, чем чёрт не шутит, Перун, Один, Зевс… Почему когда всем мозги раздавали, меня обделили? Почему? Мозги бы мне по существованию пригодились… Вторая жизнь, конечно, дар великолепный, но без мозгов оно как-то… Невыгодное вложение.

      — Здрасьте, — наконец смогла побороть первобытный ужас в душе, поднять голову и посмотреть на гостя в моих казематах и улыбнуться.

      Перекосило меня, наверное, знатно.

      Да, давай, улыбайся, улыбайся, не будь руки закованы в цепи, ещё бы и помахала. Я пингвин. Простой пингвин. Ищу дорогу в Антарктиду, не подскажете, мне налево или направо?

      Ебать. Одного взгляда, косого и осторожного, на лицо, скрытое в тени, хватило, чтобы едва не обоссаться. Но красив. Горяч. Мистер Секс.

      Очки зачётно блестят. Сурово так.

      Святые бубенцы моего папочки, о чём я думаю в такой момент? Меня тут щас пришьют, а в башке только мурчащее «хорош мужик, хорош».

      — И кто же ты такая? — да поняла я, поняла. Твоим голосом только девиц сшибать с ног. Или инфаркт обеспечивать. Красивый…

      И смертельно опасный, а для меня так тем более. Я ведь маленькая и слабая. И плевать, что мне тело досталось двух с половиной метров ростом. По сравнению с ним — маленькая и слабая… И зная это, я влезла в этот феерический замес мирового масштаба… Я не дура, я долбоёбка. И это — не лечится.

      Всё же правы были бабки во дворе. Врачи уронили меня, уронили сильно… Я могу написать заявление за то, что меня башкой об кафель ёбнули и инвалидом сделали? По-другому себя называть не могу… Инвалид по жизни.

      — Я мимо крокодил. — Раз больная по жизни, то, может, и не жить? Даже несмотря на второй шанс… Жить пиздец как хочется хоть в первый, хоть во второй раз, а ещё поссать… Последнее сильнее. Намного сильнее хочется.

      Вот они, приоритеты, блядь.

      — Кто? — его равнодушный тон исчез. Кажется, он удивлён, хотя по морде не понятно, да и свет от фонаря освещает только пол, а вот до лица хреново достаёт. Да и я смотреть боялась. Поэтому брюки от Dior и туфли… стоят, наверное, дохера.

      — А можно мне домой пойти? — как говорится, кто не рискует… Ага, будто бы мне до этого рисков было мало?!

      Отпустите. Я больше не буду. Я… жить хочу.

      — Нет, — хмыкнул так иронично. — Пока ты не расскажешь, как смогла похерить мне планы, ты даже от оков не освободишься. — Он присел, и наконец его лицо оказалось освещено.

      Инфаркт. Какая жуткая улыбка. Мне страшно! У меня дичайшая фобия проснулась, называется «боюсь пиратов с безумными и злыми улыбками», а ещё мне кажется, что если я попрошусь в туалет, то меня всё равно не пустят. Придётся прямо так, в штаны и на пол.

      — А если мне очень надо? — его брови чуть приподнялись, и лицо вновь стало каменным. — Я утюг дома не выключила

      Три года назад… Отчего, собственно, сейчас и сижу здесь.

      Он молчал. А я от этого молчания начала трусить ещё сильнее.

      — Ну а если честно, — так, дышим глубоко и прекращаем нести херню. Только факты. — Мне очень сильно надо припудрить носик.

      Смотрю на него большими жалобными глазищами, ведь авось всё ещё со мной и авось подействует.

      — Потерпишь…

      — Не могу, честно-честно не могу. — Ой, кажется, я его разозлила… Ах да, он же терпеть не может, когда его перебивают.

      Ну что? Я молодец. Прямо такая умница, что лучше бы сдохла при зачатии.

      Так, ладно, я всё ещё жива, поэтому теперь буду более внимательной к деталям. Теперь точно буду, потому что жить ужасно хочется, а ещё хочется в туалет, пить и чего-нибудь вкусненького пожрать, вот только… Хрен мне, пусть очень сильно хочется — ничего не будет.

      Ну вот зачем? Ну зачем?..

      — Мне плевать, — почти выплёвывает он. Дура девка, взбесила-таки, ща ебанёт. — Пока не расскажешь мне, как ты, — я открыла было рот, чтобы заговорить, но закрыла его. Зубы достаточно громко стукнулись друг об друга. Плевать на чувствительность зубов, потерплю. Как и с походом «по-маленькому», — испортила мои планы, ты не получишь и намёка на свободу.

      И на жизнь я, видимо, тоже не получу?

      — Мне… с самого-самого начала надо рассказывать или с того момента, когда я уже всё похерила? — как там в фильмах говорилось — сотрудничать со следствием? Хорошо, согласная, только дайте мне сходить в уборную, не будьте такими деспотами.

      — Как ты узнала про Миньон?

      — Слухами земля полнится… — его лицо такое мрачное и жуткое, что как-то веселиться не очень-то и хочется. — Как узнала, не могу сказать — это очень личное, — в аниме видела, но тебе это знать не обязательно, — но прибыла на остров раньше всех, даже раньше тех пиратов, — каюсь, как там звали их, я и вправду забыла, — и просто ждала, когда случится всё то, что случилось.

      — Ты фруктовик?

      Ну, вполне логично, но нет. Я не фруктовик. Я просто фанатка. Грёбаная влюблённая фанатка, что не очень-то ещё и умная: попёрлась спасать любовь своей жизни, а он… Он удрал, прихватив с собой говнюка-пиздюка, удрал, оставив меня на растерзание своему старшему брату.

      Страшно… Очень страшно. Мы не знаем, что это такое. Точнее знаем. И имя этому — пиздец.

      — Нет.

      — Значит, обладаешь экстрасенсорными способностями?

      Да я экстрасенс. И экстрасекс. Жизнь меня конкретно так выебала. А я и рада.

      — Можно назвать это и так. — В каком-то смысле. Будущее знаю, но не всех и каждого, а так… Более масштабно и у главных героев, а ещё у второстепенных персонажей, которым аниматоры уделили больше десяти минут экранного времени.

      — Хм… Значит, киданул тебя мой братец. — Не спрашивает… Он сто пудов ржёт надо мной про себя… Я бы тоже посмеялась, если бы в ушах от напряжения не кипело. Вот вам и фанатская лубоффь налицо и на последствия. — И что же ты планируешь делать дальше?

      — Посетить туалет.

      — Я не про то, что ты ссыкло. — Ну, знаете ли, у каждого свои недостатки. Надо было на Миньоне сходить, вот только я жопу любимую и бедовую побоялась заморозить и оно мне боком сейчас выходит. Не надо бояться — надо делать! Один хрен, ещё какое-то время проведу тут и цистит, которого я так хотела избежать на Миньоне, всё равно меня догонит. — А про то, что планируешь делать дальше.

      — Не знаю. — Если выживу, то заведу десять кошек, если нет, то… На нет и суда нет.

      — Ты смогла перейти мне дорогу, признаю, сделала это красиво, — вот он меня хвалит, но что-то из-за его хвалебных речей такой страх к глотке подступил, что я чуть кран не ослабила. В общем-то, от истерики меня только клапан и спасает. — Значит, у тебя есть зачатки мозгов. — Хотелось возразить, вот только… Прав он, ой как прав… Мозги вроде есть и неплохие, но пользоваться ими я не научилась. Точнее… не в том русле.

      Но наебала я, конечно, всех красочно и со вкусом. И себя заодно не обделила. Сочно вышло, как ни посмотри.

      — Размышляя над последними событиями, я сомневаюсь, что у меня есть мозги, — ответила достаточно серьёзно.

      И вправду сомневаюсь.

      Скопытившись от пожара, что был устроен старым бабушкиным утюгом, — да-да, тот самый верный, пришедший из далёкого советского союза и передающийся по наследству, — оказалась в обожаемом мире Ван Писа… И каково же было моё счастье, когда я оказалась в Норт Блю и узнала, что заваруха во Флевансе только началась.

      Не успела я научиться толком управлять своим здоровым телом, как меня в жопу клюнул жареный петух любви или грёбаный амур в неё же стрелу воткнул, отбив всё здравомыслие, не иначе.

      Чуда, естественно, с попаданием сразу не произошло, не смогла я просто встать с больничной койки и пойти — пришлось учиться заново. Этот факт уже должен был насторожить, что всё не просто так в этом мире. Но нет. Отправилась на Миньон ждать, когда там развернётся драма, я на крыльях любви и энтузиазме, уже в пути исправляя некоторые неточности своей координации.

      Всё ради любви!

      Продумала всё, даже отходные пути. И план сработал, Росинант смог заполучить Опе Опе но Ми и свалил с Трафальгаром Ло, никем не замеченный. Ни Цуру с Морским Дозором, ни Дофламинго с его Семьёй — никто не запалил. Росси-то ушёл, а меня взять забыл… И теперь я сижу в трюме у Дофламинго и очень сильно хочу в туалет.

      Нет у меня мозгов. Нет и, судя по всему, когда они всё же появились, уже поздно метаться.

      И всё же… Росинант, ну ты и тварь! Я же в тебя со времён твоих концепт-артов влюблена, а ты… Только о своём мелком пиздюке и думаешь.

      Врал Ода, ой как врал. Росси не такой уж милый и добрый. Кидалово он знатный. От души киданул. Подставил так, что на всю жизнь запомню.

      На шкуре своей оценила его благодарность. Встречу — убью. А нет, стоп, если выживу, то встречаться с ним мне не надо. Вот не надо. Не надо. Никакой мести. Горох и кошки.

      — Согласен, — Дофламинго отвлёк меня от попыток самостоятельно остановить несущийся состав под названием «придурь», возвращая в реальность. — Почему именно Росинант?

      — Ну, понимаешь, — и я задумалась… Сейчас ржать будет… — Неуклюжий большой мишка, с милой улыбкой. Как раз идеал для таких дур, как я.

      А ведь знала, что Росси шпион. Тренированный для внедрения и уничтожения. Но… Знать это одно, а использовать знания — другое.

      Пауза была долгой и достаточно нервной.

      Дверь клетки открылась. Дофламинго пришлось согнуться пополам и сидеть на своих знаменитейших кортах, пока он освобождал мои руки. Ох ты ж блядь… Счастье садомазохизма. Свободные руки.

      — Спасибо, — буркнула я. Если решит всё же убить, то спасибо уже за то, что сделает это после того, как я словила кайфа. Мои ж бедные ручонки…

      — Следуй за мной, — пока я разминала свои кисти и вообще осознавала, как это классно — шевелить руками, он успел выбраться «на волю». Последовала за ним.

      Встать в полный рост — это божественное наслаждение. Меня ждали, а когда поняли, что я готова следовать дальнейшим инструкциям, двинулись вперёд. Не знаю, куда он меня ведёт, но я смирилась. Умирать так за дело. Ибо не нужно было совать свой нос туда, куда собака свой детородный орган не совала.

      Мы вышли из трюмов на палубу. Солнечный свет так шандарахнул по глазам, что я чуть в трюм обратно не завалилась.

      — Детка 5, проследи за ней.

      Как-то странно меня готовят к смертному одру. Детка 5 отвела меня в желанный всей душой туалет. Точнее гальюн. Как мало надо для счастья. После отвела в каюту с душем, где я смогла привести себя в порядок и мне даже выдали одежду. Умирать так в чистом.

      Подвоха я, естественно, не заподозрила.

      А после мы пошли в столовую. Детка 5 особо разговаривать со мной не спешила, да и я не горела желанием поговорить по душам. То, что девчонка мне в глотку не вгрызалась, уже хорошо. Я ведь работала на стороне предателя их семьи. И почему Дофламинго оставил меня в живых? Я бы, наверное, на его месте вывела на палубу и скинула за борт.

      Можно, в принципе, и самой сигануть… Детка 5, заметив мой взгляд, дёрнула за штанину. Всё. Поняла. Не проканает.

      В столовой было неудобно под прицелами взглядов всей семьи. Никогда больше не пойду в тир, теперь я понимаю, что чувствует тот бумажный чувак с нарисованной на нём мишенью.

      — А теперь давай познакомимся, — заговорил Дофламинго, когда меня усадили за стол. — Как тебя зовут?

      — Аделаида.

      Что в первой жизни, что во второй… Ох, сколько же я бесилась от этого, но смирилась, я вообще со всем смирилась. Похуй, всё равно умирать. Сейчас накормят последним ужином, и может, я даже с радостью помру.

      — Адель, значит. Что же… — он так улыбнулся, что мне опять захотелось припудрить носик в дамской комнате. — Девушка, что влюбилась в предателя, разработала план по его спасению, смею заметить — успешный план, и что же она получила? Ничего. Мой правильный и хороший брат бросил её на растерзание нам, демонам. Какая драма. — Последние слова были сказаны не без скрытого сарказма. Не впечатлила его история моей страстной любви.

      — Бедняжка… — раздался с другого конца стола всхлип Детки 5. Вся «Семья Донкихот» и даже я посмотрели на неё с удивлением, ну я так точно. Бедняжка… Дура и идиотка. Без какой-либо жалости.

      — Но так как Адель попортила наши планы, то она должна быть наказана, — Дофламинго вновь привлёк внимание к себе.

      — Уверен, что это будет жестоко, Доффи! — слишком счастливо протянул омерзительный мужик, опознанный мной как Требол. Едким смешком его поддержал, видимо, Диаманте.

      — Ещё как. — Дофламинго кайфовал. Это чувствовалось в каждом слове. В каждой драматичной паузе. А я внезапно познала дзен и буддистское спокойствие. Плевать на всё. Раньше надо было думать — не было бы всей этой херни. Сейчас будет величайшая подлость от одного из самых опаснейших людей этого мира и надо хоть принять её с гордостью, которой у меня нет. — Адель станет моей женой…

      Чего?

      А… да не. Пиздёж.

      Смотрю я на того, кто в аниме был показан как дьявол, да и вообще человек не первой доброты, и хлопаю глазами. Мне ведь просто послышалось?

      Вообще находясь в центре событий, я могу точно сказать, что всё не так, как было в аниме. Росси не такой уж милый мишка, а неуклюжая каланча, а Дофла… Дофла вроде похож на своё описание, но так ли сильно?

      Ну, он отрицательный персонаж… Надо было уши хорошенько промыть.

      — Да, ты станешь моей женой. — Хоть он в очках, но я чувствую, как он смотрит на меня. И мне это не нравится. Очень не нравится. Лучше бы убил. — Будешь верна мне и, — он ухмыльнулся, — я, в отличие от своего брата, тебя не предам.

      Мне крышка. Сбегу — хана. Не сбегу — тоже хана. Без вариантов. Одно слово — и я в розыске по всему миру. А я ссыкло ещё то.

      Куда я попала? Это точно Ван Пис? Я жена Дофламинго… Мистер, я, конечно, люблю высоких блондинов, но… Даже с Росси я о таком не задумывалась. Особенно так далеко. И вообще. Вы же того… Высочество… Величество, а я…

      А я?..

      А я ссыкуха.

      И надо было мне сидеть на жопе ровно…