— Слыхала, твой супруг свинтил воевать с эльфами, — довольно брякнула Лэртина, возвращаясь с покупками. На днях в столицу приехали торговцы из окраин и привезли новые ткани, посуду, побрякушки и всякие милые женскому сердцу безделицы типа заколок, лент, серег и прочего добра.

— Он мне не супруг, — потупилась Мила, кое-как поняв быстро протараторенную фразу служанки, но к разбору покупок присоединилась.

Из казны на содержание жен и гарема регулярно выделялись средства, так что женщины не бедствовали. Другое дело, что самолично попросить больше денег у казначея было не реально. Проще спереть корону Повелителя, разобрать по камушку и продать за бесценок. Демон-казначей был готов удавиться за медяшку, что уж говорить о золоте и украшениях. Хотя казна не пустовала практически никогда, регулярно пополняясь за счет налогов и имущества неугодных правителю казненных придворных, казначей, кажется, придерживался русского правила «копейка рубль бережет» и относился к дамскому транжирству очень негативно.

Мила извлекла из вроде небольшой сумочки служанки три платья, вполне годных к ношению и не грозящих при малейшем движении вывалить наружу все содержимое декольте; с десяток изящных заколок в форме различных цветков и парочку в виде бабочек; несколько катушек разноцветных ниток и целый кулек сладостей. Девушка мечтательно запустила руку в кулек и выудила круглый медовый пряник, присыпанный пряностью на подобие ванили, только с чуть более сильным привкусом.

— Браслет носишь, значит муж, — подмигнула Лэртина и тоже сунулась в кулек, теперь уже за сладким пирожным с розовым кремом. Демоны были любители заморить червячка всякой вкуснятиной, так что во дворце пахала целая армия поваров, поварих, поварят и всевозможных служек на кухне, готовя целые котлы разнообразной еды и днем, и ночью. Другое дело, что хотелось самим чего-нибудь выбрать и купить, не полагаясь на дворцовое меню. Пряники, конечно, были намного проще, чем поварские изыски, но почему-то казались такими вкусными…

— Муж так себя не ведет, — старательно прожевывая сладкий пряник, бубнила девушка. Липкие пальцы просили салфетку, и демоница сунула ей целый десяток тряпичных салфеток, спасая красивое кремовое платье. Ибо подопечная славилась любовью вытирать пальцы об одежду, что не искоренялось никаким этикетом. Да и какой тут этикет, считай, в изгнании?

— А как по твоему должен вести себя муж? — заинтересованно спросила Лэртина, запихивая в рот второе пирожное, в этот раз с зеленым кремом. Допалась так допалась до вкуснятины.

— Муж должен заботиться о жене, обеспечивать ее и помогать в делах, в быту… — Мила, наконец, прожевала слишком сладкий пряник и облегченно вздохнула. Слава богу, эти демоны ирисок не изобрели, иначе бы она вообще рот не смогла открыть.

— Так Повелитель это и делает. Не убил тебя — раз, поселил жить в башне — два, дал шмотки и драгоценности — три. Жрешь ты от пуза, хоть и худая, как моя метла, — четыре. Чего тебе еще надобно? — демоница откровенно не понимала претензий. Любой демонический муж сделал бы тоже самое, впрочем, такой брак на расстоянии был идеальным с ее точки зрения.

— Муж должен любить свою жену. А жена — мужа, — выдала на гора святая невинность и непонимающим взглядом уставилась на истерически хохочущую демоницу.

— Любить… ха-ха-ха… ну ты сказала такое… любить он должен…

Лэртина вытерла чистым платочком набежавшие на глаза слезы и подняла мордашку своей подопечной за подбородок.

— Он Повелитель, детка. Он никого не любит, кроме себя. Ему ни до кого нет дела, кроме него самого. Так что скажи спасибо, что у тебя есть эта задрипанная башня, жратва на столе и довольно дорогие шмотки на тушке, — объясняла служанка, словно школьная учительница. — Ты должна быть благодарна той умной башке, которая сказала Повелителю, что твою ничтожную жизнь стоит сохранить. Иначе ничего этого не было бы, а твое мертвое тело сожгли бы на костре, как и всех покойников.

Мила упрямо мотнула головой, избавляясь от прямого взгляда глаза в глаза. Она уже немного выучила их язык, чтобы понимать — в этом мире она никто и зовут ее никак. Даже вот эта блондиночка с бюстом четвертого размера способна размазать ее по стеночке и после невинно хлопать глазками. Про местных мачо стоит вообще молчать в тряпочку. Девушка из окна видела, как за ворота выходил Повелитель с личным отрядом гвардейцев и стражи. И это был только один отряд, интересно сколько таких вообще в его армии? Такие ребята с легкостью сомнут даже вооруженную современной техникой армию ее страны, если, конечно, смогут грамотно применять там свою магию…

— Хватит мечтать, давай учиться, — Лэртина резво подсунула своей Повелительнице под нос бумагу и волшебное перо. — Пряники вместо нас писать не научатся.

Мила хихикнула, представив пишущий пряник, но затем посерьезнела и принялась стоически перерисовывать трижды проклятые ею иероглифы. Проблема демонской письменности была еще и в том, что почти над каждым иероглифом имелась палочка, черточка, точка или завиток. В зависимости от их расположения слово трактовалось так или иначе. Черкнешь палочку или нечаянно поставишь лишнюю точку и получишь совсем не то, что было нужно. Также эти палочки-черточки передавали интонацию, ударение или придавали слову какой-либо специфический смысл. К примеру, простое слово «осел» обозначало слабое хозяйственное животное с рогами, Миле оно больше напоминало мини-оленя. «Осел» же с горизонтальной палочкой уже означал оскорбление, «осел» с вертикальной черточкой — что-то вроде посыла, типа пошел ты к ослу, «осел» с точечкой сверху — множественное число. И так далее, и тому подобное.

От такой науки мозги вспухали очень быстро. Достаточно часа занятий, и Мила сама уже чувствовала себя пресловутым ослом с палочками, черточками, галочками и точечками, летающими над головой. В который раз она жалела, что не владеет магией. Вот бы щелкнула пальцами и запомнила всех ослов и козлов с баранами… Она со вздохом перевернула страницу учебника и всмотрелась в новое слово. На картинке была изображена птица, чем-то похожая на ворону, только голубого цвета с белыми длинными перьями на хвосте. Мила вяло закусила губу, хотела было пожевать кончик пера, вспомнила, что оно не вкусное и кошлатится, втихаря сплюнула в платок и достала карандаш. Вот карандаши жевать — благое дело.

Размышления девушки прервал Эртис, ворвавшийся лазурным вихрем в ее спальню и державший что-то за спиной.

— Эй, угадай, что у меня есть, — солнечно улыбнулся парень, показывая внушительный набор клыков, прорезавшихся от волнения.

Мила сосредоточенно всмотрелась в парня, но его руки прятали подарок надежно, а слабое зрение не позволяло даже разобрать, большое он там прячет или маленькое.

— Не знаю, — она растерянно пожала плечами и снова куснула карандаш.

— Эх, темнота! — демон улыбнулся еще более ослепительно и поставил на стол небольшую клетку с темно-синей птичкой внутри. — Это тайра. Они могут говорить, если их научить. Или если просто будут слышать человеческую речь вместо привычного щебета. Думаю, тебе с нею будет легче учиться.

Мила внимательно всмотрелась в птицу, повторила про себя — тайра — и постучала пальцем по железному прутику клетки. Птичка развернулась, показав светло-серый клюв и решительно стукнула им по тому же прутику. Первый контакт налажен.

— Красивая, — Мила выдавила улыбку, представляя, как паршиво птичке в клетке, но демон принял все за чистую монету и даже покровительственно хлопнул ее по плечу, от чего девушка дернулась и испуганно сжалась в комок.

— Э… извини, не хотел, — развел руками Эртис, показывая свои самые добрые намерения. — Будешь учиться с нею, надеюсь, поможет.

Демон вышел и только закрыв дверь, почувствовал всю тяжесть ситуации. Маленькая Повелительница боится их всех, боится прикосновений, боится громких выкриков чересчур эмоциональных демонов. А он тут дал волю рукам, будто другану проставил стаканчик терши. Вот дела… Соблюдение субординации тут было практически невозможным — Мила чаще всего не понимала, чего от нее хотят. Или мастерски делала вид, что не понимает, благо растерянную мордашку и приподнятые плечи демоны уже запомнили, как позу непонимания. Так что на настоящую Повелительницу девушка походила слабо.

— Довольна? — демоница ловко подхватила телохранителя под локоток и увлекла в столовую. Извлекла из кухонного шкафа большой пышный пирог с крупными синими дольками фруктов и маленькими красными ягодами, понюхала и удовлетворенно хлопнула на стол.

— Да не очень. Мила не поняла, для чего ей тайра, — растерялся Эртис и неловко зацепил локтем чашку, усаживаясь за стол.

— Ничего, сообразит, — отмахнулась Лэртина и отрезала смачный шмат пирога, плюхнула Эртису на подставленную тарелку. — Налегай.

Демон последовал умному совету, разлил в чашки горячий ароматный травяной чай и довольно отхлебнул. Жизнь налаживалась. Повелительница оказалась забитой девчонкой, которую было просто жалко, скандалов не устраивала, мозг выносила только своим непониманием, но это можно было пережить. После памятного случая с окном притихла, никуда не лезла, только частенько рвалась помогать Лэртине в хозяйственных делах. Женщина и не гоняла, прекрасно понимая, что девчонке нужно занять руки и голову, чтобы не думать и не вспоминать. А так…

Никакой субординации и ощущения превосходства высшего существа. Лэртина была права — вассальная клятва на крови для Милы не действует. Демоны могут хоть литр своей кровушки выцедить и ничего. Девушка не сможет им приказать сделать то, чего они не хотят. Не обездвижит, не заставит самому себе резать руки-ноги, не прикажет есть какую-либо гадость… Она не маг и хвала богам. Эртис поморщился, представляю полноценную «службу» у кого-нибудь другого. Нет, спасибо, насмотрелся на брата, самому на его место не хочется.

Дело было даже не в слабости одних и силе других демонов. Вассальная клятва в полном варианте превращала демона в абсолютного раба своего хозяина. И он оставался таковым до тех пор, пока хозяин не увольнял его со службы. Или пока демон не умирал. В принципе, на это шли те, кто хотел заработать денег, но у них не было таланта и толики удачи. Ему еще сильно повезло, что вышло так, как вышло. Лучше забитая девчонка, чем-то смахивающая на блудную сестру, чем суровая Повелительница, требующая подчас невозможного.

Эрстену не улыбалось оказаться постельной игрушкой какой-нибудь знатной красотки. Он был красив даже по демонским меркам, обладал сильным магическим даром, имел легкий отходчивый характер — какая дамочка устоит перед этим? Вот только знатные и богатые демоницы были теми еще затейницами. Если какой-то лорд просто прикует тебя к постели и отымеет, как сам захочет, то демоницы вытворяли много чего «эдакого». Могли и цепи намотать на самое дорогое, и бросить спиной на лед или угли. Или вообще заставить заниматься сексом в каких-то жутких условиях — с мечом у яиц, к примеру. Или с подвешенным над головой бурдюком с кислотой. Не так повернулся — получил занятный ожог на башке и очень повезет, если только на башке, а не потечет в глаза или уши.

Рассказывавшая все эти страсти Лэртина относилась к подобным извращениям философски. Чего только не бывает, а на демонах все заживает быстро. Да и целитель под боком, вот гаремные дамочки и развлекаются. Да и их знакомые из обычных лордов и лордесс вытворяют нечто подобное частенько. Адреналина им не хватает, видите ли. Для скромного демона, каким считал себя Эртис, адреналин заключался уже в том, чтобы пролезть в гарем и не попасться при этом ни стражницам, ни, собственно, его обитательницам. Поскольку он даже не знал, что хуже — соскучившиеся по нормальным мужикам стремные мускулистые стражницы или изголодавшиеся по общению и сексу гаремные змеюки-затейницы. Стражницы может просто поимеют и бросят, а вот гаремные… бррр! Судя по рассказам демоницы, там обитают сущие стервы. Как у Повелителя вообще на них встает?

Демон прислушался — из-за плотно прикрытой двери доносилось тихое бормотание Милы. Видимо, девушка учила пичужку сложному демоническому языку. Впрочем, с тайры станется выучить и родной язык человечки. Ишь занесло как далеко… Он попытался представить мир Милы — интересно, там все такие слабенькие? Или ей просто очень крупно «повезло» оказаться в этом месте в это время?

Он почему-то подумал, что второе быстрее, чем первое. Они все в западной башне отщепенцы и изгнанники. Эдак недолго досидеться до предложения государственного переворота. Хотя куда там, для демонов человечка на троне, это еще хуже, чем больной на всю голову Аркал.

В дверь робко поскреблись. Лэртина прошла в гостиную и привычным пассом сняла защиту. Эртис волей-неволе последовал за ней, оставив недоеденный пирог. На пороге мялся стражник-брюнет, кажется, Рэнтарр, с внушительным бланшем под правым глазом и качественно разбитым носом.

— Ты чего это? Напал кто? — удивился Эртис, а Лэртина уже деловито подавала пострадавшему чистое полотенце и быстро наколдовала кусок льда — приложить к синяку.

— Нет, я это… извиниться хотел… — проблеял смущенный заботой стражник и сделал осторожный поклон в сторону вышедшей к ним Милы.