«Покажи себя, всю свою сущность,

Всё, что желала ты – я воссоздал.

Всё, что ты хочешь,

Я этим стану,

Важно лишь подобрать,

Смогу создать.

Ох, нет, я не желал тебя,

Я лишь хотел узреть,

Как из мотылька ты превратишься

В послушного раба.»

©Starset – Perfect Machine 

—Вот мне интересно.. Ты правда думаешь, что если пальцы на твоих руках и ногах закончатся, я не найду, что ещё тебе отрезать?

Стальные лезвия ножниц вновь заскрежетали друг об друга, и вслед раздался хруст. Кость ломается не сразу, нужно приложить усилие, пока девушка перед ним кричит в агонии. Некогда аккуратные, светлые волосы Рогнеды, сейчас спутанным колтуном липли к её лицу от слёз; жалкое зрелище.. Похожа на сломанную куклу, безжизненно повисшую на ледяных кольях, из прозрачного постепенно ставшими алыми. Но, мало что останется от былого хладнокровия, когда уже несколько твоих пальцев лежит под ногами.

Дотторе смотрел на неё холодно, беспристрастно. Заниматься грязной работой ему было не привыкать, но в данном случае это было больше “формальностью“, по предписанному указу. Ничего нового от неё он не выпытает, и скорее всего, верхушка тоже об этом знает. Однако, припугнуть вероятных отступников в их рядах - та возможность, которую упустить было непростительно даже для него.

Всхлипы стихли, вместе с ними и стоны. Голова девушки безвольно повисла, от чего можно было даже подумать, что та уже была мертва. Но нет, всё ещё дышит: совсем слабо и хрипло. А мужчина приподнимает её лицо за подбородок, оценивающе разглядывая.

—«Больше трёх сотен лет прошло, а ты так и не научился пытать людей так, чтобы они не умирали у тебя сразу, как мухи.»

Дотторе не стал оборачиваться и отвечать. В этом не было никакого смысла. Силуэт Скарамуччи был едва уловим, совсем как призрак, а его шёпот напоминал скорее те самые мысли на задворках сознания, которые нормального человека повергнут в тихий ужас. И только он предпринимает попытку растормошить девчонку, как в ответ скучающе вздыхают:

—«Ну скажет она тебе, что сопротивление идёт от западных отщепенцев, что дальше? Об этом знает каждая псина не ниже сержанта. Думаешь, Царица тебя по головке погладит за твоё послушание?»

Дотторе лишь хмыкает:

—Доза адреналина должна помочь ей продержаться какое-то время, это во-первых,—с глухим скрежетом, мужчина что-то складывает в руках, не то ножницы, не то секатор, и следом раздаётся стук его каблуков.—Во-вторых, твои дела хуже некуда, явно не об этом нужно беспокоиться. Если хоть кто-то из отступников прознает, что и этот план так и не оправдал себя – смута пойдёт по всем подразделениям. 

—А тебе то какая разница?—и вновь эта скучающая интонация. Создавалось впечатление, что Скарамучча наворачивал круги вокруг доктора.—Будто для тебя это не просто повод воплотить одну из бредовых идей..

—А что ты полезного сделал, пока находился в медитации?

И вдруг, голос умолк, будто осёкся. Дотторе, помимо того, что являлся гением в сфере генетики и механики, прекрасно знал и понимал, как находить у людей болевые точки. Тот самый “кнут“, которым можно приструнить любого неугомонного, приложив для этого минимум усилий. Так ещё и того, кто носил в их кругу гордое имя “сказитель“. Смахнув с ножниц капли крови, он убрал их в нагрудный карман, обернувшись:

—Какая ирония, не находишь? Только заступил на место Кусанали, а ты уже не справляешься. Неужели, сёгун была права? А столько разговоров было..

—«Закрой пасть, Дотторе,—шёпот переходит в шипение, из-за которого воздух начинает искрить от напряжения. Полупрозрачный силуэт смотрит на него снизу вверх холодно, не скрывая раздражения.—Происходящее в Сумеру впредь не касается ни тебя, ни фатуи в целом. Вы хотели убрать марионетку Селестии – вы это сделали.»

—И при этом ты сам стал ею,—доктор лишь пожимает плечами, проходит мимо.—Сколько же ты готов отдать, только чтобы "утереть нос" своей создательнице?

Он идёт неспешно, точно наслаждается покоем. В стенах “храма новой веры“, как Скарамучча сам его и провозгласил, правда было почтительно тихо. А ещё холодно, и мало света: кристаллы под самым потолком мерцали тускло, едва освещая балконы по периметру круглого зала. Ранее сидящие там люди уже давно разбрелись кто куда, и явно находились где-то глубоко внизу, на самых нижних ярусах академии, куда борьба не сможет добраться и при большом желании. И в самом центре этого пустынного помещения покоится в медитации их божество.

Одного только взгляда хватит, чтобы испытать ужас и трепет в равной степени. Оба предвестника знали – люди готовы следовать за Сёки но Ками просто из чувства страха, а не осознания великой мудрости, что хранило четырёхрукое существо во внушительных доспехах. Дотторе выглядел на фоне него совсем крошечным; молью, которую можно легко поймать и раздавить при большом желании, о чём Скарамучча думал неоднократно. Да и все эти так называемые “мудрецы“ вызывали в нём лишь перманентное чувство омерзения, от которого не избавиться даже при длительной рефлексии. Люди, которые с чего-то решили, что могут решать судьбу своего же божества, пусть и такого же жалкого. В прочем, Буер была виновата в случившемся сама.

—«Поверь, намного больше, чем только своё тело.»

Дотторе презрительно фыркает. Он знал его, как создание брошенное собственной “матерью“: ничего толком из себя не представляющее, жалкое и хрупкое. Но, обычно, такие и тянутся к солнцу больше всего, желая заполнить пустоту внутри. Возможно, именно поэтому они до сих пор были вместе: Дотторе, как тот, кто желает воплощать даже вопреки законам мироздания и гуманизму, и Скарамучча – чистый холст, готовый отдать всего себя. Было ли ему страшно? Знание далёкое для понимания, да и не имеющее никакой ценности.

Тут же, рядом кто-то тихо стонет, тяжело дышит. Не Рогнеда, забывшаяся под его руками в тревожном сне. Были здесь ещё люди, о которых Дотторе даже успел забыть. Взглянув через плечо за спину, там полукругом лежали подростки, до этого пытавшиеся провернуть за их спинами план, изначально обречённый на провал. Хотя, не ему уж точно судить тех, кто и так оказался в тяжёлом положении обстоятельств. В попытке спастись, людям свойственно делать кучу глупостей, всё глубже загоняя себя в бездну.

—Зачем они тебе?—всё же интересуется он, хотя понимает, что ему нет до этого вообще никакого дела. И, всё же, человеческий интерес – штука страшная, голодная и гиблая.

—«Проверить одно дело,»—Скарамучча не томит с ответом, что даже удивляет.—«Знаешь, а я ведь не думал, что дети Сумеру окажутся настолько одарёнными. Пусть и непреднамеренно, но связаться с божеством с помощью простой медитации – навык, доступный не каждому. У них ведь могло и получиться задуманное, к твоему сведению..»

Неожиданно, хлопнули массивные двери; кто-то торопливо шёл прямо к ним, чуть ли не бегом. Небольшая группка людей показалась из полумрака, от чего Дотторе выжидающе остановился, глядя на них в пол-оборота. Большинство из них являлись пустынниками: смуглые, крепко сложенные, и если судить по золотым нагрудным дискам с эмблемой Алого Короля – звания те носили выше того же лейтенанта. Выделялся среди них только один человек, и вот его предвестники уже знали в лицо. Азар на фоне воинов пустыни выглядел совсем ветхим и уставшим; белый, как простыня, и с пролёгшими под глазами синяками, которые едва ли могли скрыть очки. 

—С кем имею честь говорить?—спросил Дотторе, стоило только одному из пустынников выйти вперёд, явно с каким-то докладом.

—Генерал Фазиль,—отдал честь мужчина, чему последовали и остальные.—Все отряды отозваны и сосредоточены на верхних ярусах. Ждём дальнейших ваших указаний.

—Чудно,—кивнув в ответ, предвестник вновь окинул собравшихся оценивающим взглядом. И не зря: не ушло от его внимание то, как некоторые юноши смотрели пристально на следы его экзекуции, после чего тут же отводили глаза. Будто это не они несколькими минутами ранее сами же резали и кромсали всё, что попадалось на глаза.

Призрачный силуэт Скарамуччи всё так же был рядом: шествовал между собравшимися, заглядывая тем в лица. Они не видели его, и даже мудрец Азар вряд ли мог, поэтому Дотторе так же делал вид, что не было среди них никого постороннего. «Оставь нам двоих,»—вновь обдаёт затылок хладной шёпот сказителя, когда тот тенью оказался за спиной. Доктор лишь слушает его внимательно без тени эмоций на лице.—«Сам ты можешь не управиться..»

И он не перечит ему, пусть и остаётся где-то в глубине сознания желание плюнуть наглому мальчишке в лицо.

—Генерал Фазиль, предоставьте мне двоих своих подчинённых,—голос Дотторе на сей раз звучит как-то громко, что в стенах пустующего “храма“ отдаётся эхом.—Здесь будет необходимо прибраться.

Никому из них не позволяла этика показать то, насколько же дико звучал его приказ. Всё же, одно дело убить человека, но пытать.. От мыслей Дотторе отвлёк демонстративный кашель пожилого мужчины, напоминая ему о своём присутствии.

—На пока всё,—лишь махнул ладонью он.—Займитесь делом. Здесь мы уже сами разберёмся.

Дотторе не смотрел им вслед, когда те покидали стены “храма“; лишь вслушивался в шаги массивных ботинок и скрежет бьющихся друг об друга сабель в ножнах. И стоило мозолить ему глаза своим присутствием, когда им всё и так прекрасно известно через акашу? Взгляд только выискивает очертания Скарамуччи, который впредь от него не отходил, выжидающе глядя на Азара.

—Вы хотели поговорить?—как только двери захлопнулись за воинами, сразу спросил Дотторе, и мужчина тут же поддался вперёд:

—Почему я узнаю о том, что вы уезжаете, буквально самым последним? Вы в своём уме? Мы вложили в этот проект все оставшиеся силы и ресурсы чтобы что? Опять остаться ни с чем? 

Скарамучча тут же хмурится от шквала вопросов, сведя брови к переносице и скрестив руки на груди. А доктор лишь пожимает плечами:

—Моё время здесь подошло к концу, и вы это прекрасно знали по всем нашим договорам. Фатуи предоставили вам услугу, а вы, в свою очередь – допуск к дендро и электро гнозисам. Не вижу оснований для ваших претензий, с учётом того, насколько неравноценным вышел обмен в сторону Снежной.

—Претензий? Издеваетесь?—у Азара начали мелко подрагивать руки от злости.— Хотите сказать, месяца вам было недостаточно? Почему никто из вас так и не сказал, что творится с Ирминсулем?

«Он начинает меня бесить,»—тихо подмечает Скарамучча, не ожидая от Дотторе какого либо ответа.—«Скажи ему, что мне нужно ещё время..»

—Кхм, Господин Азар,—мужчина делает к нему навстречу шаг, расставив руки.—Давайте не будем накалять и без того напряжённую обстановку. Поверьте, ваше божество делает всё возможное, чтобы исправить сложившуюся ситуацию. Возможно, ситуация с Ирминсулем куда сложнее, чем случившееся пять сотен лет назад бедствие.

Покрывать мелкого гадёныша не входило в его планы, ни уж тем более в планы их архонта в целом. По правде говоря, ему хотелось быстрее покинуть это место, в котором люди так и не научились осознавать всю ценность и последствия знаний, к которым они тянутся. Их общество обречено на медленную и мучительную смерть, убивая само себя. Но, как говорится: «Нет тела – нет дела»

—Я знаю об этом и без вас. Но,—сухие, тонкие ладони сжимаются в кулаки, когда расстояние между ними сократилось чуть ли не вдвое.—Даже если наш враг скрытен, думаете, это снимает с вас ответственность? Какой вменяемый ответ может дать Владыка Мудрости, пока там люди убивают друг друга непонятно, за что?

Дотторе едва слышно усмехнулся. Вот это уже звучало более чем интересно. Когда в людях невесть откуда просыпается мораль, да ещё и уже после содеянного, неиронично становится смешно. Так ещё и пытаться спихнуть ответственность настолько наглым образом. Ему-то что: завтра, он вернётся на родину, займётся изучением новых бумажек, которые нашёл в Пардис-Дхяй..

Неожиданно, правая рука будто немеет. Хватка Скарамуччи никак не ощущается им, но Дотторе точно чувствует, как его прошибло насквозь тупой, ноющей болью, заставив пошатнуться. Руку словно поразило током, не в силах отдёрнуть её и вызывая сокращение мышц по всему телу.

—Мой ответ – кто-то отозвался на моё присутствие,—чужой голос болезненно застревает в глотке, не давая воспротивиться ему. Используя его, как куклу-чревовещателя, Скарамучча говорил с опешившим мудрецом, сдавливая кисть Дотторе.— Я чувствую кого-то древнего.. Первозданного.. Настолько старшего, что помнит появление первых архонтов. И я хочу связаться с этим существом любой ценой.

Его сознание пронизывает от той силы, что таил в себе гнозис внутри мальчишки. В груди всё сжало как в тисках, капкане, без возможности отпрянуть; заставляя лицезреть всё то, что собственными глазами видел Скарамучча в длительной медитации.

Но картина не была чуждой ему или же сказителю, нет. В чужих воспоминаниях, они оба видели последствия становления их личностей; в огненных небесах, чудовищах бездны, гибнущих людях. Но, от вида той черноволосой твари, что отсекала головы гончим разрыва одними только длинными, острыми когтями – заставила их двоих застыть в полном смирении.

Женщина в огненной пляске напоминала моль: белая, хрупкая, вьющаяся в беспорядочном вальсе, но сражавшая врагов настолько точными ударами когтей, что те уже сложились вокруг неё штабелями. Лишь огонь рвал её кожу и платье, постепенно выжигая ту вместе с окружающим лесом и заставляя отступать назад. Воспоминания передавали собой весь ужас и страх, которые накрыли когда-то собой весь Тейват. Но, было в них что-то, вызывающее внутри смятение и непонимание. То, чему здесь не было места..

Осознанность. Видение словно было посланием. И женщина в белых одеждах обращалась прямо к ним, исчезая в алых всполохах пламени. Вместо неё, было рогатое чудовище с длинными, паучьими лапами.

«Люди хрупкие, интересные, но до ужаса жестоки.. как бы история не писалась, а для них она всегда будет циклична. Не лучше ли тогда прервать всё их существование?»

Как и когда Скарамучча отпустил его руку – Дотторе так и не понял. Из-за длительных судорог темнело в глазах, а воздухом не выходило насытиться. Только двое молодых воинов крепко держали его за плечи, не давая упасть, и тем самым помогая отойти от жуткого видения. 

—Господин? С вами всё нормально?

Доктор лишь отмахивается, вынуждая юношей тут же отступить. В горле першит, пока он прояснившимся взглядом пытается найти силуэт Скарамуччи. Но мелкий поганец растворился, как ни в чём не бывало, и в зале не было никого, кроме них с Азаром и умирающей во льдах девушкой. Вновь этот паршивец спихнул всю работу на него.

Однако, увиденное вызвало интерес; всколыхнуло что-то в памяти. Сумеру этим и было удивительно, что свою истинную сущность держало за завесой сказок и былин. И в то время, когда его считали кретином, когда он на полном серьёзе искал маленький народец в чаще леса, Дотторе понимал – в каждой сказке всегда есть доля истины.

Что если, помимо Рукхадеваты, и правда был кто-то ещё? Некто, ничуть не уступающий ей по силе, но не имеющий привычку купаться в людском внимании? Намного древнее архонтов, пришедший на земли Тейвата задолго до них.

—Вам хватит одного только факта, что увиденное владыкой существо находится сейчас в такой ярости, что падение Каэнриах вам покажется просто детскими играми.

》═══════~◈~═══════《

Он пытался догнать его, остановить. Время впредь отсчитывалось интервалом между громом и вспышкой молнии в небесах.

Раз – развеялась тьма. Тигнари что-то кричит, убегая вперёд, во тьму пурпурных всполохов. Сайно сам того не понимая теряет его ладонь из хватки.

Два – раскат грома бьёт по ушам. Очертания родного человека растворяются во мраке стремительно, слишком быстро. Как бы быстро он не бежал, а ухватиться за них не выходит. Всё вокруг чудится как в дурном сне, в котором дыхание перехватывает от ужаса.

Три – кричит Громовая Птица в очередном ударе молнии. Её когтистые лапы рушат фасад, намереваясь одним резким ударом высучить юркую фигуру, бегущую прямо к ней. Но то ли не успевает, то ли удар выходит слишком сильным; она распахивает в клёкоте крылья над обломками, и Сайно видит, как расправил вместе с ней руки едва различимый силуэт юноши в её груди. 

Четыре – вновь гром накрывает сознание, и Сайно не в силах отвести взгляд. Настолько близко, он никогда не думал, что вообще когда либо станет свидетелем чего-то подобного – воистину воплощения божественного. Когда дыхание перехватывает, и не остаётся сил на сопротивление – только лицезреть. Оцепенение не сходит, даже когда божество замахивается на него лапой, намереваясь раздавить, как таракана.

Но Сайно приходит в себя, когда кто-то хватает его за локоть, рывком потянув назад. Этих секунд и хватает, чтобы спасти генералу жизнь; фантом вонзается когтями в мрамор, а их двоих отбрасывает в сторону ударной волной. Но успев убраться из-под одного удара, Громовая Птица тут же мчится на них со следующим, вынуждая уже Сайно потащить Кандакию за собой. Путь к Академии был окончательно отрезан.

Визг всё приближался; покрывался трещинами под ногами мрамор. Кандакия вцепилась в его руку чуть ли не ногтями, стараясь не отставать и двигаться вровень. Но они оба понимали, насколько же малы их шансы, видя стремительно разраставшийся за их спинами пурпурный свет.

Мощный порыв ветра бьёт прямо в спины; их едва не сносит, когда фантом вспорхнул в воздух. Но попытавшись вновь ударить о землю лапами, он сталкивается с внезапно возникшей преградой, повисшей над Сайно и Кандакией сизым куполом ледяных узоров. То, как маленький силуэт Лайлы закрывал их двоих от огромных лап чудовища – было просто уму непостижимо. 

—Я не удержу долго!—крики девушки заглушал треск льда под искрами молний, пока в попытке пробить щит божество таранило его когтями, стараясь выцарапать беглецов.

Неизвестно, чем бы их попытка защититься кончилась в ином случае. Но стоило только Громовой Птице пробить лапами завесу и метнуться прямо на них, как огненной вспышкой возникла перед ней Дэхья, с яростным рыком замахнувшись клэймором. 

—Прочь, курица!

Объятый пламенем меч полоснул тварь точно по морде, и тут - сноп искр посыпался от неё во все стороны. Прогремел взрыв, от которого заложило уши. Божество завопило не то от боли, не то от неожиданности; взмыло стремительно в воздух, скрываясь во мраке тёмных туч.

—Агх.. Чёрт, ничего не вижу,—Дэхья шипит и трёт глаза, оседая на плитку.—Кажется, оно опалило мне ресницы..

—Т-ты.. Архонты, Дэхья! Не трогай!—Кандакия подбегает к ней, осторожно беря её лицо в свои ладони. От пальцев Кандакии начало исходить слабое свечение: сконцентрировав всю энергию гидро на своих руках, девушка понемногу залечивала покрасневшую кожу на щеках подруги, снимая боль, пока та пыталась проморгаться.

Опираясь о копьё, Сайно наконец-то смог подняться, принявшись высматривать силуэт божества в небесах. Тьма опустилась на город; в ней едва различимы очертания напуганных стражей и пустынников. И лишь в редких всполохах молний в облаках, люди видели образ могучей птицы, распахнувшей крылья в громогласно вопле.

—Это от перегрузки так ударило?—голос Лайлы почти сливался с шелестом ветра. Её взгляд так же с тревогой был устремлён в небо, в то время как ладони крепко обхватывали рукоять меча.

—Именно,—Сайно тяжко выдохнул.—Почему мы сразу не додумались.. раз это элементальное существо, то на него действуют те же законы, что и на нас..

И эльфийка подхватывает идею:

—Огонь – его слабое место! Если мы сможем поразить ядро, то иллюзия развеется!

—Это вы, конечно, умно придумали,—Дэхья смотрит на них щурясь, потихоньку поднимаясь.—Но я не попаду по нему, пока эта тварь в воздухе, даже если воспользуюсь планером. Есть план надёжнее?

Счёт шёл на секунды – тишина вокруг могла оборваться в любой момент. Сайно постепенно успокаивался, выравнивал дыхание; но все видели, как же метался его взгляд от разрушенного холла Академии к собравшимся под его командованием людям. Однако, молодой генерал прогоняет всё смятение прочь, взмахом копья высекая искры молний и вонзая древко в пол:

—Слушайте все! Времени мало, сейчас нужно сосредоточиться на полной эвакуации! Те, кто ещё могут сражаться; вы поведёте слабых и раненых через большой базар к ущелью Чатракам! Помогайте друг другу и не дайте остаткам сил Академии разорвать конвой!

Его голос звучал гулко и чётко, перекрикивая ревущий ветер. Нельзя было показывать в нём ни страха, ни тревоги. И пока тот, кого все знали как генерал Махаматра, уверенно отдавал людям приказ – сущность внутри него в лице Сайно молилась. Всем, без разбору, в судорожной мантре, от чего становилось даже страшно.

Но вот, он взглянул на товарищей. Почему-то сейчас казалось, что они были единственными, кто видел настоящую сущность Сайно. Это чувствовалось во взглядах, что были мягкими и сочувствующими, в частности у Кандакии; так же и в жестах, когда подошедший вдруг со спины Аль-Хайтам слегка тряхнул его за плечо.

—Мы с тобой возьмём всё внимание Сёки но Ками на себя,—начал он и, Сайно было стыдно признать, но от чужого тембра и правда стало легче. Затем, кивнув в сторону девушек, продолжил.—Самое главное – дать Дэхье возможность для удара. Кандакия и Лайла – на вас тыл; постараемся выиграть как можно больше времени. Всем всё ясно?

Едва ли Сайно коротко кивнул, над головами прозвучал свист. В штормовом полумраке не было толком видно, но стоило только разглядеть очертания летящей птицы – яркая вспышка ударила об мраморную платформу, оглушая громовым раскатом. Из-за полной дезориентации, не видя практически ничего, доходит не сразу, как земля будто начинает уходить из-под ног. И в попытке удержаться, Сайно цепляется за накренившуюся балюстраду.

Люди вокруг кричат, с хрустом и треском обваливается мраморное основание. И когда в глазах хоть немного прояснилось, генерал увидел, как трещины стремительно заполняет собой вода и лёд. Используя копьё как посох, Кандакия собирала дождевые капли в ручьи, покрывая ими пол, а их уже вмиг сковывала льдом Лайла, не давая ярусу развалиться окончательно. 

—Он сейчас разрушит к бездне весь город!

Едва ли донёсся до них очередной визг божества, Дэхья тут же лихо размахнулась клинком, озаряя пламенем тьму. Но удар вслепую так и канул в сумраке, пока фантом описав над ними вираж распахнул широко крылья, повиснув в нескольких метрах над платформой.

И тут, изумрудным светом замерцало рядом лезвие; Аль-Хайтам тут же рванул со своего места с резким выпадом, от чего за спиной пуская “зайчиков“ возникли призмы-зеркала. На стороне мечника была внезапность, когда тот разбивая каждую из призм сам на долю секунды становился отражённым светом, вмиг оказавшись у морды чудовища. 

Громовая Птица громко вопит: удар приходится точно в лобовую, а энергия дендро стремительно расползается по ней зелёными всполохами. Она тут же одним резким взмахом крыльев отбрасывает мечника от себя, камнем приземлившись на платформу и рванув в сторону ребят прямо на таран.

—Врассыпную!

Сайно успевает помочь Аль-Хайтаму подняться, крепко обхватив того за руку. Лёд под ногами обжигал и трескался от реакции с электро; и только они вдвоём успевают уйти от удара, божество клювом поразило лишь ледяные осколки, разметав те в стороны.

Очередной выпад - платформа грохочет под мощными лапами, когда птица поднявшись рванула в сторону Дэхьи с Кандакией. И без того небольшое расстояние стремительно сокращалось, не давая и шанса для манёвра. Точно понимая, что на сей раз они не уйдут, Кандакия выставила перед собой щит, закрывая подругу.

Вдруг, что-то засвистело в воздухе секундной вспышкой, разбиваясь вдребезги. Маленький огонёк на конце фитиля перекинулся на голову и спину чудовища, неожиданно разгораясь ярким и неудержимым пламенем, которое не мог потушить даже дождь. Пожирая собой пурпурные всполохи, огонь мерцал и вспыхивал, пока божество агрессивно взмахивая крыльями пыталось от него избавиться. Из сотканного молниями, его силуэт преобразился в образ феникса, бьющегося в агонии своего же вопля.

Осколки разбитой бутылки падают под ноги Кандакии, когда та всё же осмелилась выглянуть из-за укрытия. К запаху гари и озона примешался отчётливый оттенок спирта и, возможно, даже пороха. Но чего точно она не ожидала почувствовать – сладкий, горелый запах, будто бы сожжённых духов.

Но опомниться ей не дала Дэхья, обхватив её за кисть и потащив на себя. Сёки но Ками метался из стороны в сторону, грозясь задеть собой присутствующих. И как только они вдвоём поравнялись с остальными, Кандакия вдруг заметила ещё один силуэт – маленький и щуплый, совсем ещё мальчишки, в котором она узнала Акифа из Гандхарвы.

—В бездну мне свалиться, обалдеть!—девушка с трудом поняла, что за эмоции сейчас испытывал парень; его трясло не то от ужаса, не то от ликования.—Вы видели? Сработало! Оно сработало!

Никто ему так и не ответил, не в силах отвести взгляд от жуткого зрелища. От грохота реакции электро с огнём, невольно закладывало уши, от чего происходящее чудилось одним бесконечным, безумным сном. Сайно лишь рефлекторно выставил в сторону руку с копьём, как бы закрывая товарищей от опасности, и то же самое сделала Кандакия, потихоньку заставляя их всех отступить к нижнему ярусу.

Огонь озарил собой всё, что не укрывали мраморные своды и ветви древа. Словно само солнце спустилось к ним, минуя облака и тьму. Издав очередной надрывный вопль, Сёки но Ками взмыл в воздух; реакция “перегрузки“ достигла своего пика, засияв яркой вспышкой.

И в тот же миг – всё погасло. Мир будто бы потух, настолько глазам было непривычно от резко нахлынувшего мрака. Не веря в происходящее, Сайно тыльной стороной ладони протёр глаза, отводя в сторону чёлку. Всё было тихо, божество исчезло, не оставив после себя ничего. Только лёд покрылся местами трещинами от резкого скачка температуры.

—Мы.. победили?—говоря совсем шёпотом, тот чудился Сайно неимоверно громким. В ушах всё ещё звенело от грохота.

—Сомневаюсь,—Аль-Хайтам же напротив, говорил уверенно и без опаски, от чего и другие начали отходить от оцепенения.—Держите оружия наготове.

Шаги были осторожными, неторопливыми. Не только из-за иррационального страха навлечь беду; из-за дождя, что плавно перешёл в морось, лёд под ногами едва ли позволял на себе удержаться. Ещё пугала тишина, которую не смел прервать даже гром в небе, отзываясь лишь слабыми проблесками в свинцовых облаках. Буря уходила вместе с божеством.

Сайно уже совсем не обращал внимание на жжение в ступнях от холода. Ладони только чуть дрожа касаются шлема, снимая его и полностью открывая лицо мелким каплям. Смешивая грязь и кровь, омывая даже как-то ласково. Или, ему это только кажется? Восприятие его подводило, всё чудилось ему каким-то далёким, чужим. В частности фасад некогда роскошного дворца, рассыпавшегося как карточный домик, обратившегося в руины. Это не может быть той Академией, чей покой он хранил долгие годы.

Но он не останавливается, даже напротив, сквозь пелену неверия начинает пробиваться осознание, ускоряя шаг. Заставляя судорожно подхватывать обломки, в попытке докопаться, разбивая костяшки в кровь. 

—Нари!—кричит так громко, насколько позволяют связки.—Нари, ответь!

Какая-то его часть знала, что ответа не будет. Что времени ушло слишком много - он не успел. 

》═══════~◈~═══════《

Коллеи просыпалась тяжело, болезненно. Голова налилась свинцом, и ей тяжело было понять, где она, и что происходит. Постепенно, до неё доходит покалывание в заведённых за спину ладонях, а после – и в ступнях, которые она почти не чувствовала из-за онемения. Пытается размять, и покалывания разливаются уже волной по конечностям, заставляя её очнуться.

—«Какого..?»—чувствуя холодную плитку под щекой, ей хочется подняться, потереть глаза, прогнать повисшую пелену. Но, её едва хватает размять затёкшие пальцы, буквально чувствуя себя застрявшей в коконе гусеницей. И, что ещё больше настораживало – проснулась Коллеи точно не сама.

—Она буквально поставила тебя перед фактом, что настроена враждебно. И что же ты собираешься делать?

О том, что девушка наконец-то очнулась, можно было понять только по распахнувшимся в испуге глазам. До неё сразу дошло, что последние пришедшие на ум воспоминания – та самая цепочка, на которую нужно опираться. И понимание всей плачевности её положения только подкидывало дрова в постепенно разгорающуюся панику. Особенно понимая, что Дотторе всё ещё здесь.

Она не видела его, но слышала его голос. Как он с кем-то разговаривал, явно высказывая недовольство, если судить по интонации. Смысл его слов всё ещё доходил до неё тяжело, как и не сразу прояснилось зрение в полумраке холодного помещения. Но стоило только увидеть перед глазами знакомые очертания Косея, что смотрел на неё с таким же испугом, как и у неё самой – Коллеи непроизвольно выдохнула от облегчения.

—Тише,—шипит шёпотом он, смотря куда-то ей за спину.—Ни звука.

Она только осторожно кивает, не говоря ни слова.

Сколько они тут уже находятся – спросить девушка не решалась, да и ответ вряд ли бы помог хоть как-то облегчить их положение. Единственное, что удалось понять – Косей был так же связан по рукам, и что они с Твилой были вместе. К счастью, девушка была жива, пусть и взгляд её выглядел совсем безучастно. Но, высмотреть Рогнеду у Коллеи так и не получилось. «Вот и сказочке конец, а кто слушал – молодец..»— думалось ей с какой-то иронией. Без посторонней помощи они не смогут выбраться.

И Косей пододвинулся к ней, касаясь её лба своим, в попытке успокоить.

—Держи себя в руках,—осторожно шепчет он. И дождавшись кивка Коллеи, продолжил.—Оружие можно не искать, всё обчистили. Единственный выход – ослабить верёвки. Будешь в состоянии?

Коллеи попыталась пошевелить руками. Сейчас, это давалось ей более успешно, чем до этого, но сил всё равно было недостаточно. Дотторе слишком крепко умел вязать узлы, уж ей это было известно. Верёвка впивалась в кожу до такой степени, что начала сдирать ороговевшую чешую до крови.

—Зараза..—девушка тихо шипит от боли.—Даже если у меня и получится – времени может просто не хватить. Нужен другой план.

«Я чувствую от них то же, что и от той сущности. Их можно использовать для связи с ней..»

То, что Коллеи услышала, будто отозвалось у неё в голове: ровным, но глухим голосом, звучащим словно отовсюду. С трудом подавив в себе желание замотать головой в поисках звука, по взгляду Косея она поняла, что она единственная это слышала.

—Кто там ещё?

—Двое пустынников.. 

Коллеи не хотелось вдаваться в подробности. Было не важно, о чём говорил сейчас Дотторе. В любом случае, если они с Косеем не придумают, как им выбраться – этот безумец точно пустит их в расход. И кисти заёрзали в мёртвой хватке с новой силой. Девушка буквально чувствует, как тёплые капли начинают стекать по рукам, пока она пытается перетереть верёвки чешуёй элеазара. И с каждым новым движением, к коже будто на живую прикладывали раскалённое железо.

Но даже если она выберется – что тогда? Много они смогут против предвестника?

—Только ты не забывай, что это тебе уже не никчёмное божество, от которого отвернулись собственные последователи. Названная тобой сущность – вместилище увядания, и ей ничего не будет стоить убить тебя, если она сочтёт это нужным.

Ладони немеют. Коллеи жмурится, стараясь не отвлекаться от намеченной задачи. А сердце в груди колотится так, что вот-вот сломает грудную клетку, отдаваясь боем в ушах. Страшно умереть вот так, по глупому. Хоть она и понимала тогда, на что идёт – а страх неизвестности всё равно сводил с ума, как и понимание, что помимо неё погибнут ещё и её друзья.

—А куда это мы собрались?

Коллеи вдруг вскрикивает от неожиданности, когда её хватают за шкирку как котёнка, волоком потащив за собой. Волосы натягиваются до предела в хватке Дотторе, пока девушка сучит ногами, в отчаянной попытке хоть немного затормозить его.

—Совсем от рук отбилась, бестолковое создание,—рывок, и мужчина поднимает Коллеи над полом, наклонившись к её лицу, от чего та невольно замирает.—Но ты же не настолько дура, чтобы забыть своё место, да? Не будешь меня расстраивать?

Это мерзкое ощущение – беспомощность в чужих руках. Как полёвка оказывается в чешуйчатой хватке гадюки, боясь даже сделать вдох, пока та скалит ядовитые зубы. И этот яд капает на неё: скользит по коже чужим дыханием, задевая ухо, шею.. Возвращая в памяти дни, когда в её понимании жизнь не могла быть другой.

—Выблядок, отпусти её!

Чужой крик приводит в сознание, и она в ужасе смотрит на Косея. Парень сейчас может не больше, чем она сама, но всё равно поднявшись на колени с вызовом смотрел на фатуи. Коллеи не видит реакции Дотторе, но по усилившейся хватке понимает – ещё немного, и он потеряет терпение. 

Правда, он всё же отпускает её, от чего та больно ударилась головой и перед глазами на краткий миг потемнело. Как раз перед тем, как каблуки гулко отмерив несколько шагов стихли, и вслед раздался резкий удар. Косей сдавленно хрипит, прогибаясь, но и этого Дотторе не даёт ему сделать, схватив за волосы и саданув коленом парню в лицо.

—В моём присутствии принято молчать, если я не дал право голоса,—спокойно произносит он, глядя на то, как алой нитью под носом и с уголка разбитых губ Косея потекла кровь.—В следующий раз – я просто отрежу тебе язык.

—Стой! Подожди!—Коллеи вытянулась, силясь встать. Перед глазами плясали тёмные круги и звёзды, совсем смазывая картинку. Но даже так, она видит, что предвестник обратил на неё внимание.—Я всё сделаю, только не трогай его..

Мужчина только ехидно усмехается.

—Чрезмерная жертвенность обычно дорого стоит, Коллеи. Да и, к тому же, практически никогда не окупается.

Дотторе кивает кому-то за спиной девушки, и сразу послышались шаги. Коллеи берут под руки, на сей раз не так грубо, но всё же настойчиво и резко, от чего ей едва удается удержаться на ногах. Когда в глазах наконец-то проясняется, взгляд выцепляет всё новые и новые очертания помещения. Но больше всего, девушку напугало существо, обосновавшееся в самом центре пустого зала.

Скопище проводов, будто бы жилы, выступали на стальных руках, сложенных у основания пьедестала. Этот зал был словно возведён только ради этих исполинских доспехов – никак иначе это девушка назвать не могла. Стальной гигант хранил молчание, пока её тащили к нему, заставив опуститься перед ним на колени.

—Внушительно, правда?—Дотторе оказывается рядом слишком внезапно, от чего Коллеи невольно вздрагивает. И вслед за этим, он вдруг выдаёт.—Эй, Куникудзуси! Не хочешь ближе познакомиться с моей бывшей ассистенткой? 

От того, что произошло после, волосы встали дыбом. Заскрежетали шарниры, зашипела внутри механизма гидравлика, и чудовище прямо на её глазах выпрямилось, расправляя все четыре конечности. Воздух стал неимоверно тяжёлым, заряженным; краем глаза, Коллеи обращает внимание, как несколько волосков её чёлки поднялись в воздух.

—Для тебя – Владыка Мудрости,—голос, что раньше звучал в её голове, прозвучал и наяву. Таким же ровным, холодным тоном, накрыв собой всех присутствующих. Вновь раздался скрежет, и вверху, в районе головы гиганта, раскрылся шлем. С трудом, но Коллеи разглядела среди клубов пара силуэт внутри ниши, принадлежавший некому юноше.—Хватит твоей клоунады.

Тёмные волосы обрамляли бледное, аккуратное лицо. Почти что кукольное, фарфоровое, как могло показаться на первый взгляд. И только серые глаза выдавали то, что являлось истинной сущностью этого создания: сокрытая внутри сила, способная разорвать в клочья небеса. Проявление истинного божества.

Но Сёки но Ками обращается к ней спокойно. В голосе, что эхом звучал в стенах храма, практически не удавалось уловить и тени эмоций.

—Откуда на тебе её отметины?

Коллеи смотрит на него непонимающе. Слова застревают в глотке, пока она пытается понять смысл заданного вопроса. Но Дотторе опережает девушку, крепко сжав её плечо.

—Это – элеазар. Болезнь, не поддающаяся какому либо лечению на протяжении уже не одной тысячи лет,—поясняет он.—Хочешь сказать, то существо и является истинным источником болезни?

—Предположительно,—отвечает божество.—У нас есть повод это проверить.

Холодок пробежал по коже. Коллеи кажется, что она начинает видеть пурпурные всполохи в воздухе, ощущая на языке металлический привкус. Ещё и голова начала предательски наливаться свинцом, от чего все звуки отдавались в голове со странным перезвоном.

Сёки но Ками смотрит на неё сверху вниз. Энергия электро струится по его венам, обволакивая невысокий силуэт в слабых отсветах, а голос его стал зычнее, заставляя внутри всё оцепенеть.

—Вы совершили преступление против воли своего владыки, усомнившись в нём и людях, к нему приближённых. Думаете, что бывшая архонт мудрости правда слышит ваши молитвы, пока вы льёте кровь за пределами храма? Пока вы твердите её имя – вашему невежеству нет ни конца, ни края.

Девушка опускает взгляд, тяжело выдыхая. Перед мутнеющим взглядом чудятся чужие лица: мастера Тигнари, Сайно, Али.. Всех тех людей, которые были готовы положить всё, ради того, чтобы шторм утих. И как она пошла на бой, вспоминая шевеление под её ладонями, когда она вместе с Раймой ждала новую жизнь. 

—В этом и есть наша суть,—шепчет она одними лишь губами.—Быть свободными в своей вере даже после смерти.

Страх сгорает в глазах Коллеи. Она знала – счёт её жизни идёт на минуты, последние секунды. И тратить их на то, чтобы бояться взглянуть в глаза божеству, погубившему своей гордостью не один десяток жизней – непозволительная роскошь.

—Эти люди гибнут не за малую властительницу Кусанали!—на сей раз, Коллеи кричит Сёки но Ками, силясь встать с пола.—Все они положили свои жизни на то, чтобы Сумеру было свободным от увядания! Ради своих семей, своего будущего! И если мне суждено погибнуть от твоих рук – это очередное подтверждение, что ты не достоин быть нашим божеством!

Коллеи чувствовала на себе чужие взгляды: испуганные, надменные, непонимающие.. Косей и Твила точно сейчас смотрели на неё, и Коллеи честно пыталась быть сильной ради них. Ведь если и она сломается – надежду им искать неоткуда.

—Чудный манифест, дорогая,—ладонь Дотторе с плеча поднимается на подбородок, крепко сжав его.—Но время правда поджимает.. Давно ты у нас входила в связь с Ирминсулем?

Хватка пустынников стала крепче, не давая ей вырваться. А цветные всполохи всё не сходили с её взгляда, примешивая к пурпурному изумрудные отсветы. Выходило только разглядеть среди них лицо Дотторе в маске: как он достаёт некий флакон с тёмно-бурой жидкостью, пока за его головой мерцают едва различимые очертания мотыльков. 

И вдруг – звон в голове усилился, болью сдавливая виски. Коллеи давится, только первые капли обжигают глотку. Этот вкус ей был знаком – ноотроп на основе гриба рукхашавы. И судя по тому, как жижа встала у неё комом в горле – доза там была ударная. Хватит для того, чтобы сразу уйти в “нирвану“, или же откинуться прямо на месте.

Её всю затрясло, перед глазами совсем потемнело. Коллеи с трудом могла дышать, чувствуя, как крупные градины испарины скатываются по виску. Вместе с этим, ей начало казаться, что её собственное тело ей неподвластно, отделяя сознание от оболочки. И пока остатки рассудка боролись с лихорадкой, чьи-то холодные ладошки коснулись её лба.

«..Коллеи, прости меня.. но только так, я смогу тебя защитить..»

Девушка обмякла в руках мужчин; прекратились судороги, вместе с ними и сдавленные хрипы. Её лицо побелело от реакции с препаратом, и со стороны можно было даже подумать, что Коллеи совсем не дышала. Лишь Дотторе смотрел на всю эту картину оценивающе, ожидая дальнейшей реакции.

—Она..?

—Не надейтесь,—сразу отрезает доктор, наклоняясь к подопытной. Прихватывает её за волосы, поднимая. С уголка её губ стекала слюна вперемешку с алой жидкостью.

Видя беспокойное шевеление внизу, даже Скарамучча сам того не понимая начал вглядываться в происходящее. 

—Если ты убил её – пеняй на себя.

Он продолжал разглядывать лицо Коллеи. Определённо, без сознания. Однако, находилась ли она в медитации, был совсем иной вопрос. Но, судя по реакции Скарамуччи – поставленная задача с треском провалилась. 

Всё сейчас шло как на зло против них. А если ещё и Дотторе не успеет вовремя покинуть Академию – он рискует лично составить компанию Синьоре. Дотторе не сразу обращает внимание на одну мелочь: едва заметно, Коллеи начала шевелить губами, будто что-то проговаривая. Он ближе наклоняется к её лицу, в попытке расслышать. И тихий, мягкий голос, произносит отчётливо:

—Полная перезагрузка системы. Принудительное отключение.

Дотторе успевает только отпустить волосы Коллеи, как он ощущает будто бы прилив энергии, исходящий от неё. Скапливаясь мягким свечением на кончиках волос, заставляя глаз бога на её поясе ярко замерцать. Державшие девушку всё это время пустынники непонимающе переглядываются, как тут - некогда зелёные лепестки Акаши алеют, и оба синхронно вскрикивают, падая рядом с ней без сознания. Лишь Коллеи стойко держится на ногах, пока энергия дендро обволакивает её со всех сторон, а фиолетовый взгляд смотрит пронзительно на Сёки но Ками.

—Ну здравствуй, Куникудзуси,—молвит ему Нахида, слегка улыбнувшись.—Рада познакомиться с тобой лично.

》═══════~◈~═══════《

«Разорви свой страх

Конец уже близок,

Выпад вперёд – будто бы копьём

Я выжгу твой страх до тла.

Бездушно, здраво,

Справедливость всю в прах мы развеваем

Для человека без жизни.»

©Shoji Meguro and Lotus Juice – Burn my Dread

Придя в себя от боли в груди, Тигнари закашлял; глухо, сразу закрыв рот рукой, и ощутив жжение в области затылка. Было до рези в глазах темно и пыльно; он не помнил, где очутился, а прикоснувшись пальцами к ушибленному месту, ощутил на пальцах нечто горячее и липкое. Похоже, умудрился рассечь ещё и голову, когда падал.

—Зараза..—он сдавленно закряхтел, попытавшись подняться. Глаза постепенно привыкли к полутьме, и фенек узнал в знакомых очертаниях фойе Академии. Во всяком случае, то, что от него осталось.

Фасад обвалился, вместе с ним, крест на крест упали колонны под натиском разбитого камня, образовав собой внушительный завал. А его самого отбросило к фонтану, подальше от эпицентра обвала, и лишь в метре от его ног лежал обломанный кусок стены. Было неимоверно тихо. Даже не смотря на писк в ушах, Тигнари совсем не слышал посторонних звуков, будто все вокруг просто вымерли в одночасье. И от того к сознанию подступает страх: «Как долго я здесь нахожусь?»

Опираясь об бордюр фонтана, Тигнари поднялся. Дышать было больно, а ноги с трудом держали. В таком состоянии, он не то что Коллеи, а даже себе вряд ли сможет помочь. Однако, взгляд его зацепился за толстые стебли плюща; до этого аккуратно примостившегося на мраморных чашах, а теперь будто взбунтовавшись укрыв собой всё днище, в котором ещё оставалось немного воды. Решение так себе, но и выбора как такого у него не было. Поднеся ладонь к листьям, фенек сконцентрировал энергию дендро на своих пальцах, заставляя плющ поползти вверх по его руке. Обвивая плечи и шею, заползая под накидку вниз по груди, и крепко стягивая её, от чего Тигнари тяжело выдыхает. Насколько хватит этого жгута в нынешних условиях – он понятия не имел. Но, хотелось верить, что лианы не порвутся быстрее, чем он найдёт Коллеи.

Пробует встать, не держась за опору. В груди всё ещё всё горело и кололо, но он постепенно привыкает к боли. Заставляет себя, делая неуверенные шаги.

«..Нари!..»

Ушки неожиданно вздрагивают, согнувшись в сторону звука. Сердце защемило: пусть слышно было глухо, едва различимо, Тигнари узнаёт родной голос по ту сторону обвала.

—Сайно, я здесь!—подобравшись к обломкам чуть ли не вплотную, он принялся жадно вслушиваться в звуки снаружи. Внутри всё отлегло от осознания, что ему правда не показалось.—Всё нормально!

—Ты не ранен?!—звучит тут же в ответ. По интонации чувствовалось, что Сайно тоже немного успокоился, пусть и был так же на взводе.

—Да ну, пустяки! Всего лишь сломано пара рёбер и, возможно, сотрясение! Полный порядок!—Тигнари язвит сквозь смех, больше для того, чтобы обнадёжить людей находящихся снаружи. Положение было безвыходным: они были полностью отрезаны друг от друга.

—Раз язвит – значит жить будет,—следом раздаётся ещё голос, в котором фенек узнаёт Аль-Хайтама.—Тигнари, там есть ещё люди, помимо тебя?

—Я не уверен, но когда очнулся – рядом никого не было,—он оглянулся по сторонам. Всё так же темно и тихо. Неужели, здесь правда никого нет?

—Будь начеку, мы вытащим тебя,—голос Сайно заглушил стук крошащихся камней. Снаружи предприняли попытку раскопать его.

—Нет, не тратьте время!—сразу шипит на это фенек, стараясь, чтобы его точно услышали.—Помогите людям эвакуироваться. Я пойду за Коллеи.

Тигнари был готов поставить все свои записи, что остались в его хижине в Гандхарве: Сайно там сейчас точно начнёт спорить от негодования. И он ждёт, чтобы услышать его голос; встревоженный, непривычно резкий. Но Аль-Хайтам отвечает ему первый:

—Сайно, он прав. Уйдут часы, пока мы раскопаем хоть какой-то выход, а людей внизу спасать нужно уже сейчас,—фенек был безмерно благодарен ему и тому, с каким холодным спокойствием он говорил с ними.—Тигнари, давай условимся: если после того, как выведем людей, ты не вернёшься через спальный район – мы пойдём за тобой. 

Тигнари примерно рассчитывает время: он пусть и знал Академию, как все свои пятна на хвосте, но он точно был уверен, что здесь были и потайные этажи. Место, где наверняка помимо своей дочери, он встретит ещё и виновника всего случившегося.

—Позаботься о Сайно,—только и отвечает он, тем самым безоговорочно соглашаясь с ним. Время пошло.

Поднявшись, Тигнари достаёт из ножен за спиной свою финку. Эффективно пользоваться луком он теперь точно не может, зато травы, семена и вода во фляге всегда были при нём. Он удостоверяется в их наличии хлопая по карманам. Многие мешочки промокли, но стоит применить к ним дендро – молодые ростки сразу оживут для него.

Он устремляется вглубь помещения, в самую тьму. Светоносные кристаллы тускло мерцали в плафонах фонарей, но на большее их не хватало. Даже со своим зрением валука-шуны, в особо тёмных местах многие вещи всё равно не удавалось разглядеть. Так, он не сразу замечает некий предмет под ногами: лишь когда тот тихо звякнул под подошвой, немного отлетев вперёд. Щурится, тянется к нему, с замиранием сердца понимая – это была серёжка Коллеи. Та самая, что ей когда-то прислал её друг из Мондштадта.

Если сосредоточиться, то можно было ощутить от серёжки слабый след дендро. Значит, девушка точно была здесь не так давно. А прислушавшись к своему чувству стихий, Тигнари ощущает исчезающий след, ведущий к главной библиотеки. Точнее, он понимал, что не совсем к ней – а к лифту, что находился там же.

Но, Тигнари ощутил не только энергию своей дочери. Теперь, в помещении чувствовалось присутствие других людей – пустынников, лежавших у книжных стеллажей без сознания. Фенек даже наклоняется к одному из них, прикладывая два пальца к сонной артерии, убеждаясь в том, что тот просто спит. Но по какой причине? Кто умудрился вырубить всех наёмников так, чтобы создавалось впечатление, что те уснули сами, стоя на своём же посту? Вопросов становилось слишком много, пока фенек подходил к Дому Даэны и заглянул в тёмный провал лестничной шахты за стеклянными дверьми.

Двери не поддавались. Без источника энергии, смешно было ожидать, что хоть что-то будет работать.

—Как же не хочется их раскулачивать,—бормочет он в размышлении, помахивая хвостом. Они пусть и выглядели хилыми, да и кое-где видно, что поползли трещины, но тратить на это силы точно не хотелось. С учётом того, что спуститься надо по-тихому, не вызывая лишнего шума.

Он приседает на пол, достав один из промокших мешочков с землёй и семенами. Для некоторых растений порой хватает и горсти. Разворачивает его, кладя напротив, и хватает всего слабого мерцания глаза бога, чтобы по повиновению его рук поползла вверх лоза. Проникая в даже самые небольшие зазоры между стёклами, обхватывая их ветвистыми руками. Двери тихо начинают скрипеть и дребезжать под давлением, потихоньку поддаваясь. Сил на это уходило меньше, чем если бы Тигнари попытался открыть их собственноручно, и всё же, даже так какое-то время ему понадобилось отдышаться.

Лоза приоткрыла ему небольшой проём. Метод тот же, что и у котов: пролезла голова – пролезет и тело, хотя его ширины хватило с лихвой, чтобы пройти не прилагая усилий. И пока растение укрепляло корни вокруг стеклянной шахты, Тигнари обхватывает свободные ветви, используя их как качели. Оставалось только надеяться, что страховка выдержит, пока он осторожно спускался во тьму. 

Лифт уходил вниз как минимум ещё на этажей пять, три из которых занимали учебные аудитории. Фенек отлично помнил каждую из них, где и как до неё добраться. Но, до двух последних лифт никогда не доезжал – то были помещения только для профессоров и мудрецов. И чем ниже он спускался, тем больше ему начинало казаться, что веяло какой-то неясной, но мягкой энергетикой. Будто.. даже знакомой. В голове уже рождалось предположение, но его необходимо было проверить.

Четвёртый проём. Тигнари останавливается рядом, касаясь ладонью стеклянной двери. В этот раз, она поддалась в разы проще предыдущей, и он осторожно проходит внутрь незнакомого коридора. Здесь было в разы холоднее, чем на верхних этажах, а в промокшей одежде – и подавно. Фенек тихо фыркает, поджав ушки и махнув хвостом, сдержав рвущийся наружу чих. Тишину всколыхнул только тихий шорох.

Полагаться на чувство стихий было на сей раз бесполезно – странная энергетика расползалась по всему этажу, путая совершенно разные элементальные следы. И мысли напрашивались сами собой: возможно, у детей и правда вышло достучаться до малой властительницы. Верилось с трудом, но то, что он сейчас чувствовал – иначе объяснить было нельзя.

Пришлось идти вслепую. По пути почти не попадалось дверей, а коридор словно начал понемногу скругляться. И только тогда, вдали, Тигнари заметил ряд тёмных проёмов, укрытых плотными шторами. Он такое видел только раз, да и то на фотографиях, но сразу возникли ассоциации с оперным театром в Фонтейне. 

—И они просят защиты у тебя? Той, что даже сейчас прячется за человеком? Ничтожество!

Неожиданно, Тигнари слышит чей-то восклик. Настолько громкий, что шерсть на загривке стала дыбом, и он не сразу сообразил две вещи: кричал юноша, и точно оттуда, что окружает этот коридор.

Финка крепко ложится в руку. Фенек крадётся как можно тише, но при этом стараясь дойти до источника звука как можно быстрее. Поджав ушки, он проскальзывает между плотных занавесок, и тьму перед глазами развеял тусклый свет кристаллов под потолком, освещавших пространство внизу. Балкон скрывал его присутствие от других, даже когда он осторожно выглянул из-за укрытия.

—Отсутствие собственной физической оболочки не помешает мне вести с вами переговоры,—девичий голос разрывает тишину: уверенный, даже скорее строгий, не смотря присущие ему мягкие черты. От одного её вида, Тигнари замирает в исступлении. Пусть за всё время пребывания в заражённой Гандхарве зрение у него успело ухудшиться, но не узнать внизу силуэт Коллеи он не мог.—Вы натворили слишком много бед, чтобы это осталось безнаказанным.

—Что вы, госпожа Буер,—неожиданно отзывается девушке мужчина. Тот самый, выступивший перед ними оратором от лица Академии.—Не приписывайте нам такую пошлость. В конце-то концов, мы лишь исполнили желание жителей Сумеру - обрести проводника к мудрости. Они сами знали, на что идут.

Но “Коллеи“ оставалась непоколебимой, да и разговаривала она явно не с ним.

—Мне прекрасно известно, что так просто к моей просьбе ты не прислушаешься, Куникудзуси,—девчушка делает шаг на встречу божеству, раскинувшему перед ней стальные руки. Чувствуется, как две абсолютно противоположные энергетики вступают в противостояние друг с другом, стараясь тем самым вытеснить.—Поэтому, я хочу предложить тебе сделку. 

Тигнари хмурится от резкого скрежета металла. Существо из проводов и стали наклоняется к Коллеи, готовясь слушать её.

—И что же такая тля, как ты, может мне предложить?—Скарамучча скрещивает руки.—Силу? Власть? У тебя ничего нет. Ты даже себя защитить не можешь, чего уж тут говорить о предателях.

Трепещут кончики волос девчонки, но та даже не дрогнула. Не смеет, пока юноша перед ней глядит на неё испытывающе, надменно. И только ровный голос звучит ему в ответ:

—Я отдам власть над Сумеру и своё сердце бога тебе, в обмен на то, что ничья кровь впредь не прольётся.

Стены храма сотрясает смех.

—А откуда в тебе уверенность, что я не смогу забрать всё это силой, без твоих условий?

Тем же вопросом задался и Тигнари. Как бы не было от этого мерзко, но правда была на стороне нового божества: малой властительнице нечего ему противопоставить. Так ещё и Коллеи могла легко пострадать из-за них двоих.

Нужно выловить момент. С тем мужчиной с голубыми волосами он справится, но против Сёки но Ками – точно нет, не в одиночку. Даже попытавшись выиграть детям время, его самого убить не составит ни малейшего труда.

—Оттуда, что ты не сможешь без меня исцелить Ирминсуль.

Маленькое божество держалась уверенно, даже со сведёнными за спиной руками в вощённых путах. Молвила спокойно и чётко, показывая стойкость своей позиции.

—Мы связаны с тобой красной нитью судьбы. Как бы ты не старался, но один не в силах справиться с проблемой, чьи корни тянутся глубоко в прошлое. Мы оба хотим этим людям как лучше, я это чувствую. Ты вовсе не со зла всё это сотворил.

—Прекрати..—шипит Скарамучча, видя то, как девушка подходит к нему. Как казнённый, смирившийся со своей судьбой, идущий на эшафот, не иначе. Боится ли та девочка, чьё тело заняла Кусанали? Ещё как боится, но почему-то доверяет ей. 

—Избрав путь божества, ты так и не понял одну истину. Мы – те, кто хранит порядок, и исполняет волю людей, какой бы она не была. Ты пришёл сюда, когда люди этого пожелали. Но, как думаешь, желали ли они на самом деле всего этого ужаса, когда шли против тебя? Как и против твоей создательницы..

Желали ли те люди?

В действительности, он уже не был в этом уверен. Желания людей слились в один многоголосый хор, каждый из которых старался звучать как можно громче. Заливаясь слезами, хрипами, пронзительным визгом, и даже едва звучащим шёпотом.

Из города бежали даже те, кто жил там до случившейся борьбы. Помогали старикам, детям, хотя сейчас ничто им не угрожало. И среди них были те самые люди, чьи руки теперь были по локоть в крови. Разве это не они враги? Не их нужно бояться? Скарамучча лишь видел, как те выносили тела павших, едва дышащих. 

«Только дыши, пожалуйста..»

«Ещё немного осталось..»

«Боги правда отвернулись от нас?»

«Ты слишком слаб, чтобы хранить гнозис.»

—Изыди из моей головы!—неожиданно, срывается он. Все четыре стальных кулака сжимаются до скрипа шарниров, и юноша замахивается ими для удара.

Образ сёгуна отчётливо проявился у него перед глазами, так же явно зазвучал и голос, сгинувший в громком ударе молнии. Уже было успокоившиеся люди оборачиваются на вспышку света за их спинами, из которой с визгом вылетает Громовая Птица. Плевать! На всё плевать! Сгиньте все к бездне, раз вам так угодно!

Хлёсткий удар крыльев – и свет с небес спускается на землю. Люди с криками прячутся за возникшей вдруг ледяной преградой, но и он не собирается так просто их отпускать, тут же вонзившись когтями в барьер ледяной мечницы. Разрывая тот на части, распахивая крылья, готовясь бить больно и метко.

Сгиньте! Сгиньте! Все разом сгиньте!

Он запомнил тех, кто вышел против него. Только боковым зрением он замечает зелёный проблеск, клюв сразу переламывает на двое одно из зеркал. Второе, третье.. метит лапой сразу в цель, зажимая мечника в когтях и готовясь пронзить его мощной пастью.

Но в спину бьёт женщина с огненным мечом; на сей раз попав, принявшись наотмашь бить то в голову, то по крыльям. Её сразу откидывает в сторону от одной из вспышек реакции, и Скарамучча сразу отбрасывает ту в сторону взмахом крыла.

Войдя в раж, он поздно замечает, как добычу в наглую тащат у него прямиком из лап: самый маленький и юркий, с копьём на перевес. Ему удаётся увернуться от когтей Громовой Птицы, прежде чем та попыталась схватить его. И в тот же миг, со свистом в голову прилетает очередная бутылка с горючей жидкостью. Мальчонка не показывается, но Скарамучча знает, что он тоже здесь.

Все в сборе, чтобы решить всё здесь и сейчас.

—Не торопись, рано ещё!—видения исчезают перед глазами, только он слышит голос Дотторе откуда-то снизу.

Одного удара его косы хватило, чтобы остановить удар Сёки но Ками, заковав руки в ледяных кольях. Девушка стояла за его спиной, как ни в чём не бывало, и почему-то это злило его ещё больше.

—Ты всегда успеешь прихлопнуть тех, кто тебя раздражает,—будто прочитав его мысли, продолжил мужчина.—Но перед этим – всегда извлекай выгоду.

Пелена ярости постепенно сходила с взора. Вернулся холодный расчёт, с которым он вновь взглянул на Кусанали в облике смертной девушки. Это был очередной трюк? Ровно как и то, как она выбралась из своей тюрьмы? И среди этих мыслей, Скарамучча услышал один верный вопрос, который задал богине Дотторе:

—Буер, ответишь мне на одну вещь? Какова вероятность, что у древней общины, почитавшей когда-то давно архонта увядания, и при этом полностью оказавшейся вырезанной из истории Тейвата, останется в живых их богиня? Главное условие задачи - её сожгли заживо у всех на виду, тем самым прервав цикл перерождений.

Её реакция была красноречивей любых слов. В ней смешались как и недоумение Коллеи, так и изумление самой Кусанали, будто сейчас она услышала то, чего точно не ожидала. И Скарамучча выпрямляется, чуть ли не крича:

—Имя! Скажи её имя!

В этот раз, девушка не устояла: вздрогнула, немного съёжившись. Скарамучча бы точно хотел отдать ей должное – столько держаться, при этом не зная, останется ли она жива, под силу будет не каждому. Лишь Кусанали остаётся всё так же спокойна, тихо промолвив:

—Её зовут Мара.

Странно, но пусть голос богини и звучал негромко, но это имя сразу врезалось Тигнари в подсознание. Показалось странным, инородным. Он много читал фольклора пустыни и тропических лесов, но ни разу не слышал ни об архонте увядания, ни об некой общине. К чему вообще был этот разговор?

Тигнари решает действовать на опережение. Возможно, фактором внезапности, ему удастся выиграть хоть немного времени. Осторожно смешивает в мешочке бутоны туманного и пылающего цветков, чтобы реакция не пошла раньше времени, и готовится бросить. 

Вот только он не успевает. Пусть Сёки но Ками и решил, что люди не смогут дать отпор божеству, однако было у них одно качество, познать которое юноша так и не смог – упорство. Ведь пока призрак Громовой Птицы отбивался от одних противников точными ударами крыльев, не сразу обратишь внимание, как под ногами вспыхивает изумрудная диаграмма, скорее похожая на циферблат. Аль-Хайтам взмахивает руками, и стрелки закружили в танце по кругу, подсвечивая собой силуэт Дэхьи, уже приготовившей меч для удара.

Вспышка – девушка высоко подпрыгивает, и клэймор засиял в алом пламени. Боевой рык слетает с её уст, и Дэхья ловко рассекает чудовищу грудную клетку, открывая путь к ядру. Скарамучча и понять не успевает, как вслед за Дэхьей из тьмы мчится Сайно, расправляя когти мёртвого божества.

«Да свершится правосудие!»

Скарамучча кричит, сам того не понимая. Боль, причинённая фантомному ядру, разрядом прошибла его насквозь, выбивая вместе с этим и сознание. С грохотом падают стальные руки, и Дотторе оборачивается к нему с недоумением.

«Пора!»—тут же решает Тигнари, задействовав на мешочке элемент дендро. Он сразу бросает его фатуи под ноги, от чего тот уже в полёте начал дико дымиться и шипеть, и воспользовавшись секундной заминкой быстро спускается вниз по лианам. Храм “Новой веры“ стремительно заволокло дымом под кашель и шипение Дотторе.

Тигнари успел перед этим натянуть платок на лицо. Дым был слишком едким, чтобы дышать им просто так, действовать нужно быстро. И как только в тумане ему попадается знакомая, маленькая фигурка, фенек тут же заключает её в объятия.

—Успел,—с облегчением промолвил он, одним ловким движением перерезая верёвку за спиной Коллеи, и когда руки оказались свободны, девчушка тут же вцепилась в него крепкой хваткой.—Шшшш.. Успокойся.. Всё потом..

—Идём, быстрее!—Коллеи хватает его за накидку, потащив за собой.—Нужно помочь остальным!

—Подожди,—Тигнари сразу останавливает её, вкладывая ей в руки финку.—Я задержу его, насколько смогу. А ты помоги ребятам.

—Чт..—лицо девочки будто становится ещё бледнее прежнего, и та зажимает рот в приступе кашля.—Ты дурак, что ли?! Я не уйду без тебя!

Только Тигнари потянулся к её лицу, чтобы так же натянуть ей платок, он замер. Впервые, Коллеи обратилась к нему на “ты“, да ещё и в такой манере.

—С Сайно это обсудите,—отмахивается он, всё же повязав ей повязку чуть выше уровня носа.—И ты уйдёшь. Госпожа Кусанали ведь позаботится об этом, да?

На лице Коллеи тут же промелькнуло секундное возмущение, желание тут же возмутиться; но оно сразу исчезает, переменяется на пусть и озадаченное, но всё же смирение Нахиды.

—Я позабочусь о ней, Тигнари,—кивает ему божество, тут же поспешив скрыться в тумане. Теперь, фенек остался один на один с незримым врагом.

Ладони готовы вот-вот пуститься в пляс по карманам на его форме. По факту, растения – были сейчас его единственным оружием, как и слух. Шорох справа – ушко тут же дёргается, заставляя его бесшумно переменить позицию.

—А валука-шуна, на редкость, живучие твари,—лезвие рассекло воздух. Дотторе всё ещё не было видно, но Тигнари хотябы знал, с какой он стороны.—Позволишь разобрать себя для научной работы?

—Обойдёшься,—только и фырчит в ответ фенек, махнув хвостом.—Меня дома ждут муж и дочь.

И тут – резкий выпад. Дотторе поддаётся вперёд, чуть было не отрезав Тигнари уши, едва тот успел пригнуться. Внутри всё вновь охватило огнём, но отпрыгнув в сторону, лис тут же бросает под ноги фатуи плющ. Резвые взмахи руками из стороны в сторону – стебли стремительно обрастают вокруг мужчины, сразу замедляя его, и Тигнари со всей силы сжимает ладони в кулаки, заставляя растения так же в своей хватке сжать и Дотторе.

—Впечатляет,—сквозь хрип, отзывается доктор. Плющ выворачивал тому руки, только тот пытался выбраться, так ещё и обвился прямиком вокруг его шеи.—Очень впечатляет.

Тигнари слышит, как плющ рвётся от его усилий. И только последний стебель лопнул с глухим хлопком, он уже выхватил другой мешок с семенами, на сей раз разметав их вокруг. Цветы живо начали цвести под его руками, но Дотторе тут же отсекает тем бутоны, не давая раскрыться соцветиям.

Выпады становятся только агрессивней. Раз, два, три: Тигнари мог только уворачиваться, от чего происходящее напоминало собой безумную пародию на танец. Вымеряя шаги, движение рук и тела, когда лезвие косы свистит совсем рядом с его щекой. А фенек, тем временем, уже начинал понимать – такими темпами, надолго его точно не хватит. Дотторе точно видел, как ему всё труднее давались манёвры и попытки уйти от очередного удара.

Подловив момент, когда фатуи вновь рассёк воздух оружием, Тигнари рывком оказывается к нему в чуть ли не впритык, и когти мечут Дотторе точно в горло.

Он бы точно попал, если бы пол под ногами не содрогнулся. Всей пятернёй, Сёки но Ками сгоняет прочь туман, хлёстко саданув ею в нескольких метрах от оппонентов. Дотторе вовремя группируется, удержавшись на ногах, и одним резким выпадом ледяных стилетов отбрасывает Тигнари от себя. 

Фенек падает на спину, тут же зашипев от боли. Одна из сосулек всё же оцарапала его, когда он попытался прикрыться рукой, но это не мешает ему чуть шатаясь подняться, распушив хвост.

—Двое на одного? Грязно играете!—Тигнари вновь расправляет ладони, когда глаз бога на поясе ярко замерцал.—Но многолетние растения тем и хороши, что их не так просто убить!

Разорванный ранее плющ вдруг зашевелился, начал разрастаться. Стебли змеями стремительно ползут в сторону врага, пока вдруг те не заковывают в себе всё те же стилеты, кольями вырастая будто прямо из пола. Тигнари не мешкая рванул прочь, слыша, как молнии божества трещат между льдами от реакции.

В стороне улавливает цокот каблуков. Фенек вовремя вильнул в сторону от замаха косы, но от удара сапогом прямо в живот его это не спасает. Вскрикнув от пробившей его насквозь боли, Тигнари пролетает несколько метров, сразу обхватив руками грудную клетку. Кровь металлом обожгла язык, а уши закладывает противный писк, пока он пытается прийти в себя, подняться. Попробовать хотябы отползти, когда темень недобро сгущается над головой, сотрясая воздух, а кожу начинает мелко покалывать от энергии электро.

Но боли не последовало. Тигнари с трудом поднимает голову, отхаркивая кровавую слюну, когда над ним заскрежетал металл от усилия. Выдох отдаётся хрипом в груди, когда он попытался закричать. Но Дотторе тут же придавливает его ногой к полу, глядя на развернувшееся зрелище:

—Ну надо же!

Сёки но Ками и правда бы ударил его в этот момент, но не успел. Огромную ладонь чудовища остановила сгустившаяся внизу энергия дендро, образуя подобие щита в виде четырёхлистного клевера. Коллеи шипит от свалившейся на неё нагрузки, пытаясь удержать удар божества, а вместе с ней в ужас приходит и Нахида, всё ещё находящаяся в её теле:

—Я не удержу долго!

Тигнари тянет к девушке ладонь, будто бы это могло её как-то защитить, помочь. Ругается и кряхтит, когда Дотторе сильнее давит на его спину. Но в голове застревает только одна судорожная мысль, слетевшая с чужих губ:

—Что угодно, но не его,—голос Коллеи звучит надрывно, беспомощно. Она видит, что не может всецело защитить родного человека, что страдает у неё прямо на глазах.

Их взгляды встречаются: Тигнари, что до последнего пытается дотянуться до неё, и Коллеи, будто просящая у него прощения со слезами на глазах. 

—Будь по твоему.

Тигнари уже не чувствует боли, когда Дотторе убрал с него ногу, вскидывая оружие. Думает уже просто не об этом, лишь надрывно кричит. И время растягивает мгновения, не в силах в них поверить: как не в силах обернуться для защиты, Коллеи сдавленно вскрикивает, когда мужчина рассекает ей спину.

Тигнари уже не казалось, он правда оглох от собственного крика. Или же, это просто мир погрузился в вакуум. Ведь, Сёки но Ками безмолвен к его просьбе отпустить её, когда стальные пальцы ловко подхватывают маленький силуэт девушки, повисшей безвольной куклой. Тянут прямо к раскрытой маске чудовища, под которой юноша смотрел на Коллеи нечитаемым взглядом. Лишь когда кровь стекает по шарнирным пальцам, он вдруг громко заявляет:

—Видишь, как оно бывает, Буер?! Разбей слабое звено – и все остальные падут!

Его слова эхом отзываются в голове Тигнари. Взгляд его остекленел от слёз. Нет, такого быть не может.. Его душило от неверия, от застрявшего в глотке воя. От ужаса того, что же сделали с его родным человеком.

Но он не видел, что за эмоции испытывала сейчас Нахида. Как она смотрела на истекающее кровью тело храброй девушки, и как она вовремя успевает поймать хрупкую бабочку, несмело расправившую крылья под льняной накидкой. Что-то надломилось внутри маленькой богини, пока та держала в ладошках душу Коллеи. Разломалось, сменяя печаль на гнев.

—Может, ты и прав, Куникудзуси,—сдавленно молвит Нахида, не сдерживая слёз. Решение было принято.

В её руках, бабочку начало окутывать золотым светом. Как в кокон, укрывая от зла под завесой грёз. Где никто не сможет причинить храброй душе боль, пока та будет дожидаться своего часа в Храме Сурастаны. А тем временем, Коллеи вдруг сжимает ладони, силясь подняться, что сразу замечает Скарамучча.

Волосы девушки светились от переполняющей её энергии дендро. Так же, зелёным светом полнились и глаза, с вызовом глядя на Сёки но Ками.

—Но показать тебе, кто на самом деле является слабым звеном?

Её голос гулким эхом звучит в храме нового божества. Наполняя его стены неконтролируемой энергией грёз, что растворяла реальность для всех окружающих. И каждый видел в этом мраке золотых звёзд что-то своё: свои кошмары, видения. Но то, что видел Скарамучча, сразу заставило потерять его всякое самообладание.

Лицо. Его лицо, обрамлённое длинными, иссиня-фиолетовыми волосами, с ледяным равнодушием смотрящее на него. Как его обладательница выходит из мрака, доставая сияющий меч, способный резать собой горы. Направляя его на своё же создание в смертельном ударе.

Обрекая его сознание во тьму, прямиком в кокон сладких грёз

》═══════~◈~═══════《

То, что видел Тигнари дальше, окончательно восстанавливало полноту картины. Как он очнулся в импровизированной палате Закарии, перевязанный чуть ли не с головы до хвоста, как тяжело ему было говорить и дышать. Зрение ухудшилось ещё больше, а тому свидетельством был шрам над глазом, в виде розоватых, почти заживших капилляров после удара молнией.

Город был полностью разрушен. Ему тяжело было это даже вообразить, пока сознание постепенно возвращалось к нему. И в какой-то момент, его прошибает одна простая мысль, заставившая чуть ли не ползком пробираться сквозь других людей. Таких же калек, раненых и брошенных, доверивших тогда свою судьбу именно им.

К горлу подкатывает ком, сдавливая грудную клетку; не давая вдохнуть, надламывая голос. Как если бы Тигнари угодил прямиком в ловушку из лозы терновника, что впиваясь в тело не позволяла выбраться. И он точно знал наверняка: боль того дня будет жива и по сей день.

С каким удушенным воем он прижимал Коллеи к себе, беспорядочно гладя её локоны и касаясь губами побелевших щёк. Пытаясь растереть почти окоченевшие пальцы в грубой чешуе, совсем перестав различать голос Сайно рядом, канувшего в беспорядочный шёпот и скулёж фенека. Ему тогда сказали, что она погибла, и он знал, от чьих рук. Дотторе так и не смогли найти, сколько бы Сайно не прочёсывал руины оставленного города.

—Так вот, что случилось..—иллюзия распадается перед глазами Тигнари, показывая ему всё тот же храм, всё те же витиеватые узоры на витражах. Всё то же маленькое божество, что смотрела на него с горечью и сочувствием.—Это всё из-за моего вмешательства?

—Сыграло много факторов..—спокойно отвечает Нахида, вздыхая.— Тебе не стоит винить в этом только себя. Тем более, исход мог быть намного хуже.

—Ещё хуже?

После всего увиденного – её словам верилось с трудом. То, как люди убивали друг друга из-за веры, помешательства, желания крови.. что может быть хуже? Пусть, Тигнари и понимал, что это всё уже случилось, а тремор и пелена апатии не отпускали его. Что же теперь будет с Коллеи?

—Именно,—только и кивает девочка.—Будущее сейчас пишется на чистом листе. Ранее, когда Тейват переживал свои циклы смерти и перерождений, его история была совсем иной. Но из-за влияния извне, случилось много плохого, и это всё теперь сказывается на настоящем. Тигнари, наш враг далеко не Сёки но Ками. Он лишь инструмент в чужих руках. Тот, кто следит за нами из темноты грёз, намного опаснее куклы с жаждой к власти..

И только Нахида говорит ему это, в голове сразу вспоминается тот её разговор с Дотторе. Древняя община, архонт увядания..

—Мара..—тихо молвит Тигнари. Сердце обжигает холодом, как только он вспоминает её имя. То, как она общалась с ним, используя образы дорогих ему людей.

—Увы, нити ведут именно к ней. Дело в том, что я погрузилась в медитацию в храме Сурастаны практически сразу, после своего рождения, считая, что так будет лучше. И поэтому, я не знаю, какой Мара была раньше. Она точно помнит то, чего не помню я в силу своего возраста и положения, и это может быть ключом к решению нашей проблемы,—маленькие ладони в очередной раз накрывают его длинные пальцы, осторожно сжимая.—И пока душа Коллеи будет находиться в храме, нам нужно распутать этот клубок как можно быстрее.

Фенек осторожно кивает ей. Это всё воспринималось им так.. сумбурно? Казалось, только вчера он проводил последний, спокойный вечер в кругу родных, а на деле прошло так много времени. Сладкая ложь в зацикленном сне, где все живы и здоровы. Это Мара имела в виду под счастьем?

Нахида осторожно гладит его по тыльной стороне ладони. Ей и до этого тяжело давались эмоции людей, но сейчас, она чувствовала горе Тигнари как никогда в полную силу. Но архонт не была в силах хоть как-то помочь ему облегчить душевную боль. Лишь помочь направить его вперёд, на поиски правды. Того, что может спасти его дочь от гибели.

—Ты готов проснуться?—её голос звучит осторожно, мягко, точно боясь потревожить. Только ладони сильнее сжимают его пальцы.

Тигнари поднимает на неё взгляд. Всё такой же уставший, но в глубине которого появилась ясность, уверенность. Он кивает ей, обхватывая её ладошки, как это сделал в прошлый раз, и Нахида закрывает глаза.

—Следуй за мотыльками,—только и говорит она, глубоко выдыхая.—Они приведут тебя в безопасное место.

Постепенно, храм распадается золотыми искрами, обнажая тьму за белоснежными стенами. В нескончаемом перезвоне, белых всполохах перед глазами, пока Нахида всё так же держала его за руки. Пытаясь разделить с ним всю ту силу и веру, что она хранила в своём же сердце. Но вскоре, и её образ начал растворяться во тьме, прежде чем Тигнари распахивает глаза.

》═══════~◈~═══════《

Судорожный вздох звучит в ночной тишине. Сиплый, совсем слабый, сменившись вдруг кашлем. Всё это время неподвижная фигура человека, что распласталась у корней деревьев, вдруг вздрагивает, очнувшись от глубокого сна. Настолько, что у него не сразу получается даже сдать ладонь в кулак, пока он пытается подняться.

Перед глазами всё плыло. Тигнари чувствовал во рту привкус земли прилипшей к нёбу, а ещё дикую сухость. Перекатывается на бок, столкнувшись вдруг лоб в лоб со спящей Коллеи. Спящей ли? Не было ли это просто сном? Уже было не важно. Тигнари прижимает девушку к себе, зарываясь в её волосы носом. 

—Всё.. б-будет.. хор-рошо,—дрожащим голосом хрипит он, всё так же обнимая дочь, не в силах отстраниться. Кажется, что отпусти он её – она исчезнет, больше никогда не вернётся.

Но Тигнари поднимается: сначала на локтях, затем на колени. Конечности с трудом слушали его, и он то и дело заваливался на бок, пока не закусив губу до крови он вдруг не встаёт, уперевшись ладонью в ствол дерева. Голова тут же наливается свинцом, как и ноги, и фенек пытается отдышаться. 

Он понятия не имел, куда ему идти. Даже толком не мог понять, в какой именно части чащи Апам они застряли. Лес казался ему незнакомым, чужим, да и представить здесь место вдали от зон увядания – уму непостижимо. Но ему только и оставалось, что идти: ради Коллеи, ради Сумеру, если он правильно понимал. Ведь не просто так Мара пыталась оставить его в мире грёз?

Наклоняется, вновь усаживая Коллеи к себе на спину. Всё такая же холодная, маленькая. Тигнари тычется в её ладонь, прежде чем продолжает свой путь, начатый аж несколько долгих дней назад. Через гниющие корни деревьев, на чьих ветвях слабо мерцали “сердца“ увядания. Вглубь мёртвой чащи, во тьме которой слабо мерцали мотыльки белыми крыльями.

И ведь каждый из них – чья-то заблудшая душа. Возможно, даже тех, кого он хоронил. Помнят ли они его? Это явление почему-то было чуждым ему. Не могут души просто так блуждать, не видя, где же их путь к истоку перерождений.

Каждый шаг отдавался болью и головокружением. Тигнари старался не упускать мертвенно бледный свет чужих душ, что мерцал среди длинных теней деревьев. Совсем не замечал, как следили за ним маленькие духи леса в грибных и лиственных шапочках. Тихо переговаривались друг с другом, пока фенек медленно брёл вдоль тропы. Постепенно не различая сон и реальность, когда силы вновь начали покидать его. И едва тот находит странную поляну, обставленную чудными, округлыми домами, то сразу падает на мшистое покрывало. Прямиком в забытье без грёз, но чувствуя рядом присутствие Коллеи.