Парковочное место

У Попова был сосед снизу. Нижний сосед, как он мысленно его называл. И в этом, впрочем, нет ничего удивительного — сосед снизу есть у всех, кто живёт этажом выше второго в многоквартирном доме, частные не в счёт, сами понимаете. 

И этот сосед снизу, — вроде как нормальный человек, хотя они только и пересекались что раза два в месяц, здороваясь и молча стоя по разным стенкам в лифте, пока не доезжали до своего этажа, — имел одну просто отвратительную "особенность". 

Места для парковки перед парадной не были чётко размечены, но все соблюдали негласное правило — чужие места не занимать. И всё было бы хорошо, Арсений никогда не ставил машину на место Дмитрия с четвёртого этажа, а Сергей с девятого никогда не посягал на место Арсения, ровно как и все другие возможные варианты никогда не случались, но… 

Антон с пятого, нижний сосед Арсения, своего места во дворе не имел. Снял квартиру недавно и в целом был ничего такой сосед — шумел редко, здоровался исправно со всеми. Разве что первую неделю повоевал с активными пенсионерками за возможность курить если не внутри, то хотя бы около парадной. Проиграл. Но чести не уронил и злорадно усмехался каждый раз, когда дым с его балкона ветром тянуло в сторону соседнего балкона одной из тех самых пенсионерок. Сделать-то ему за это ничего не могли — сам в своей квартире хозяин. 

Возвращался зачастую поздно и машину ставил в соседнем дворе, чем никому, собственно, не мешал. Но иногда, а вообще-то достаточно часто, уж раз в неделю случалось точно, возвращался рано, даже раньше Арсения, и не чувствуя совершенно никаких угрызений совести, ставил машину на его место. 

Вроде и не специально, вроде и неосознанно, но занимал он только место Арсения. Никогда не Дмитрия с четвёртого и ни разу Сергея с девятого. Арсений жутко бесился. Старался относиться спокойнее, но систематическое нахальство соседа выводило в край. 

Сначала Арсений действовал аккуратно. Цеплял под дворники вежливые бумажки, мол я Арсений с шестого, это, мол, моё парковочное, переставьте машину пожалуйста, вот вам, мол, мой номер на всякий пожарный. Номер телефона, конечно же. Антон никак не реагировал.

Потом Арсений начал подлавливать его в парадной прямо перед тем, как он собирался уезжать с места преступления. Антон каждый раз сердечно извинялся, клялся-божился, что такого больше не будет и ещё какое время при встрече крайне виновато здоровался. 

Потом всё повторялось снова.

Арсений злился. Арсений бесился страшно. Особенно зимой, когда стряхивал щёткой снег с капота машины в соседнем дворе, а не прямо перед дверью в свою парадную. Стоя с несчастной щёткой в руках и по голую щиколотку в снегу, потому что такие ботинки — стиль, он понимал очень ясно, что ещё немного и придётся применять весь свой креатив, лишь бы сосед с пятого наконец угомонился. Простыми способами он, кажись, не понимает от слова совсем.

Но для эффективных действий нужна информационная база, без неё никак. И Арсений пользуется тем, что служба ОБС работает всегда, лишь бы с лавочки не сдувало. И пользуется своим природным обаянием, изредка перекидываясь парой слов с разговорчивыми соседками.

В целом, информация его не удовлетворяет — ничего интересного. Сосед, видимо, самый что ни на есть "мужицкий мужик": рэпчик слушает иногда громче нужного, бутылками пива в пакете Магнита по вечерам пятницы позвякивает, дружбана иногда в гости зовёт футбол глянуть. Тут даже креативить негде.

Слухов про Антона особо не ходит, разве что недовольные замечания о том, что он сигареты в ближайшем круглосуточном берёт чаще, чем чёрный хлеб, и скоро прокурит им всю парадную насквозь. Однако всплывает интересная вещь — соседка Наталья видела в глазок, как из квартиры напротив, то есть из квартиры Антона, выходит какой-то уж очень гейского вида мужик. Это, конечно, вызывает вопросы, слухи особо не ползут, но потом подругенция Натальи Лидочка, которой уже давно за, хотя все её и зовут Лидочкой, не отмечает, что живёт-то Антон один. Жены нет, девушка не приезжает, даже проституток не вызывал ни разу! Уж это бы соседки точно просекли, у глазка ведь полдня проходит!

И сначала Арсений разозлился ещё больше. Вот нахрена ему знать, с кем спит его сосед снизу?! Нижним любит быть его нижний сосед или верхним, вообще не его дело. Только позже, чуть успокоившись, Арсений понимает, что на этом можно попробовать сыграть. Очень рискованно и явно не стоит того, но простейшее человеческое любопытство оказывается сильнее — редко всё-таки за такими людьми закрепляется такой слух. Не похоже ведь совсем, не клеится одно к другому.

Срывает куш Арсений только ближе к весне. Просто приезжает домой чуть раньше, чем должен был, и застаёт Антона ровнёхонько в тот момент, когда он запихивается на чужое парковочное место и собирается уже выйти из машины. 

Арсений останавливается прямо посреди проезда, надеясь разобраться быстро и отправить соседа в эротическое путешествие, в крайнем случае. Но не в пешее, а на машине, заодно и место себе найдёт.

Антон изображает на лице такое невинное непонимание, что будь это первый раз, Арсений бы даже простил ему эту оплошность. Но это не первый, не второй, не третий и даже не сотый, мать его, раз!

Беситься Попов начинает моментально, даже проскальзывает в голове мысль просто заехать соседу промеж глаз, но сдерживается, дабы не давать соседкам повода для новых разговоров. Одно как минимум лицо за шторой он уже увидел, дальше смотреть не хотелось.

— Это моё парковочное место, — без "здрасти" и без "досвиданя" совершенно безапелляционно заявляет Арсений.

— Да? — совершенно наигранно отвечает Антон. Ни тени смущения в голосе и ни капли раскаяния в глазах, хотя лицо и выражает это невообразимое недоумение. 

— Да, — говорит ему Арсений, потому что что ещё он может на это сказать. Вопрос задан — ответ получен.

С минуту они молчат, смотря друг на друга взглядом лёгкого непонимания. Антон собирается что-то сказать, открывает рот даже, но молча закрывает его обратно. 

Арсений делает шаг ближе и Антон отшатывается от него, как от прокаженного, упираясь в капот собственного автомобиля, и видимо решив, что сейчас его будут бить. Арсений делает ещё шаг, отойти Антону всё равно больше некуда, и достаточно тихо, чтобы с лавочки у парадной, где моментально материализовалась пенсионерка, было точно не слышно, произносит:

— Несколько месяцев уже от меня бегаешь, Антон, а всего-то не надо место чужое занимать. Я и иначе объяснить могу, раз уж ты непонятливый такой. 

Антон смотрит на него скорее испуганно, и это даже вполне честно, а не как удивление минутой назад. Вразрез идёт с образом хмурого курильщика в надвинутой на глаза кепке, которого Арсений обычно и встречает на лестнице, и это даже веселит.

Антон явно не понимает, к чему тот клонит. Цепляется ладонью за грязный капот, но не говорит ни слова.

— На языке тела тебе, что ли, объяснять надо, — ещё тише говорит Арсений, постепенно наклоняясь ближе к соседу. Антон, кажется, дышать вообще перестаёт, медленно соображая, на что тот намекает.

— Можно я машину перепаркую и мы с этим у меня как-то разберёмся? — совсем шёпотом спрашивает наконец Антон. Вместо угрюмого мужика под тридцать Арсений вдруг видит вот это вот, но не теряется и просто ему кивает. Подумает потом.

Только паркуясь на своё законное место, до Арсения наконец доходит, что, кажется, сосед только что пригласил его зайти к себе для разборок… Значит ли это, что нужно подняться на пятый и ждать Антона у двери? Или забить и пойти к себе, чтобы тот сам пришёл, если догадается. 

От мучений выбора спасает то, что Антон прибегает к парадной ровно в тот момент, когда Попов всё-таки выходит из машины. Решает идти ровно следом и, проходя мимо пенсионерки на лавочке, которая тут определённо просто чтобы подышать воздухом, Арсений не может отказать себе в удовольствии тихо, но чтобы слышно было хорошо, сказать:

— Вот и разберёмся сейчас как нормальные адекватные люди.

Антон вздрагивает и ёжится, соседка на лавочке даже не скрывает удовольствия от того, какую ёмкую фразу ей удалось "урвать", чтобы обсудить потом на этой же самой лавке. Хлопает дверь парадной. 

Они поднимаются в полном молчании. Арсений с интересом наблюдает за соседом, выходит за ним следом. Антон не удивляется, сам же сказал, что у него как-то будут разбираться. 

Арсений понимает, что риск получить в табло растёт в геометрической прогрессии, но соседи хотя бы будут, если что, думать, что это из-за парковки. Так что он проходит за Антоном в квартиру, закрывая за собой дверь. 

Антон молча стоит перед ним, смотрит сверху вниз и снимать верхнюю одежду не спешит. Арсений прекрасно видит, что он совершенно не понимает, что делать и говорить. И зачем Арсения вообще позвал, всё и так вполне очевидно — надо перестать быть скотиной и научиться проезжать мимо манящего места прямо напротив парадной. 

— Ну что, — спрашивает его Арсений, а то стоять в прихожей уже становится жарко, куртку он даже не расстегнул, — на языке тела будем разбираться? Или как я там выразился?

— На языке тела, — подтверждает Антон то ли первый вопрос, то ли второй, но не шевелится. Пуховик застегнут до самого носа, но он как будто бы не испытывает дискомфорта вообще. От жары, конечно, от ситуации дискомфорт явный.

— Раздевайся тогда, чего уж, — спокойно говорит Арсений, начиная разматывать шарф. Антон судорожно сжимает язычок молнии, который только начал тянуть вниз, и смотрит на соседа. Попов непонимающе выгибает бровь, он пока что ничего такого в виду не имел, если конечно не учитывать, что вся ситуация сама по себе это уже что-то такое.

— И бить ты меня не собираешься? — на всякий случай осторожно уточняет Антон. Это очевидно, но хочется быть уверенным на все сто.

— Не собираюсь, — подтверждает Арсений, уже скинувший обувь и повесивший пальто на спинку стоящего в прихожей стула. Антон всё ещё не расстегнул пуховик. 

Ответ, видимо, успокаивает его, насколько это вообще возможно. Он, наконец, снимает верхнюю одежду и снова встаёт молча и не шевелясь, ожидая, наверное, действий от Арсения, который тоже молчит, хотя скорее просто из интереса, насколько это всё может затянуться. 

— Руки мыть тут, — спохватывается Антон и указывает на дверь ровно за своей спиной. 

Выходя из ванной, Арсений застаёт Антона ровно в том же месте, где его оставил. Даже не дышит как будто бы.

— Я помыл руки на кухне, — отвечает он на неозвученный вопрос, и тогда Арсений выключает в ванной комнате свет. 

— Ну и чего дальше, — с интересом спрашивает Попов.

— Это ты мне скажи, — хмуро отвечает тот и на Арсения старается не смотреть, — ты же хотел мне что-то на языке тела объяснять.

— Ты сам меня к себе позвал.

— Резонно, — соглашается Антон и вдруг думает, что пропустил тот момент, когда они перешли на ты. 

Арсений тяжело вздыхает, отлично осознавая, что если уж ему пропишут сегодня в ебальничек, то пусть хоть это случится раньше, а не позже. Всё равно Антон его после этого, наверняка, обходить будет за километр. 

Он делает шаг назад и прислоняется спиной к стене, смотрит на Антона внимательно и говорит ему медленно, нарочно слова растягивая:

— Сам догадаешься, на уровне чего сейчас должно быть твоё лицо или мне помочь?

В первый раз за вечер, кажется, Антон не тушуется. Сейчас ему отлично понятно, чего от него хотят. Вот так он понимает, так и надо было с самого начала. Но вообще от сердца отлегает сразу же, схлопотать по роже и до конца жизни, не дай боже, чтобы соседи за спиной шушукались, риск был огромнейший и понимать, что они поняли всё-таки друг друга правильно, как минимум приятно.

Ситуация начинает даже возбуждать, особенно если представить на минутку, что это такая ролевая игра. Антон наконец отмирает, смотреть на Арсения начинает с лёгким намёком. Ничего более явного пока что себе не позволяет, не очень понимая, к чему это может привести. Арсений кивком намекает ему сесть. Что Антон, собственно и делает, хрустнув коленками в полной тишине квартиры достаточно громко. Арсения пробивает на смех, полунервный наверное. 

— Не развалишься там, случайно? — спрашивает.

— Вот как передумаю сейчас, — предостерегающе-обиженно отвечает Антон, но в глазах, как и получасом ранее во дворе, ни тени этой эмоции. 

— Что, и подняться сможешь? — насмешливо говорит Арсений, зачем-то запуская руку в волосы Антона, раз уж он внизу сидит. Тот дёргается от неожиданности, но не отстраняется, и последнее замечание игнорирует, решая быть выше этого. 

Никакой страстной скорости в действиях нет, они не тянут нарочно, но почему-то так получается.

Антон кладёт руку на ширинку джинс Арсения и какое-то время просто так сидит, даже не делая ничего. В голове прикидывает размер, чисто по приколу. А потом расстёгивает и тянет джинсы вниз. Пару раз проводит рукой прямо так через трусы, просто касаясь. Взглядом от Арсения не отрывается. 

Арсений смотрит сверху вниз чуть насмешливо, что ли. Ждёт более активных действий. Интереснее даже посмотреть на то, что Антон будет делать и как себя вести, а не получить минет от соседа как ачивку и свалить к себе в квартиру этажом выше.

— Даже не мечтай, что я возьму больше половины, — сообщает Антон совершенно будничным тоном и слегка пожимает плечами, — давно не практиковался. 

— И в мыслях не было, что ты профессиональная порно-звезда, — отвечает Арсений, зеркаля жест.

— А вот это даже звучит обидно. 

Антон на Арсения больше не смотрит, не потому что обиделся, конечно нет, теперь надо просто сосредоточиться. Легко, нежно, три раза подряд так и быть не обязательно и за три секунды тоже не очень хочется, но если звёзды сойдутся, то может это и не разовая акция. А иметь соседа, во всех смыслах, не так уж плохо. Красивый, в шаговой доступности, ничего против случайных перепихонов, видимо, не имеет — медь даже не искал, но вот оно, золото.

Арсений не торопит, но следит внимательно, уверяя себя, что это чистейший интерес и ничего более. Антон внизу устраивается удобнее, если так вообще можно сказать про человека, перед лицом у которого член. 

В принципе то, что Антон не мастер минета, понятно изначально, но наличие опыта всё-таки видно сразу. Арсений придерживает его за волосы поначалу чисто рефлекторно, а потом и вовсе отпускает, когда Антон ведёт языком широким жестом. Движения медленные, очень аккуратные, чуть надрачивает рукой у основания и в рот вообще пока что не берёт, обводит по кругу языком и прикрывает глаза зачем-то. 

Когда член всё-таки оказывается во рту, Арсений готов забрать мысленные слова о не-профи обратно. Он возвращает руку Антону на затылок, но только чтобы запутаться пальцами в волосах, показать жестом, что всё хорошо, что всё правильно. Тот действительно берёт до половины и дальше даже не пытается, помогая себе рукой и отлично с этим справляясь. Второй держит Арсения за бедро, чтобы удобнее было, хотя вообще скорее держится. 

Ничего специфического он на самом деле не делает, но выходит хорошо, особенно для какого-то наполовину случайного секса. Арсений доволен, стонет периодически негромко и отмечает про себя, хотя он этого и не понимал особо никогда, что Антон от процесса явно кайфует тоже. Глаза так и не открывает, но жмурится довольно и сосёт чуть ли не вдохновенно. 

Чувствуя, что ещё немного и всё, Арсений решает поехидничать, пока оргазмом не накрыло:

— И кого же ты на месте меня представляешь, что глаза ни разу не открыл? — шепчет максимально томно. 

Антон отстраняется, хотя рукой двигать не перестаёт, и взгляд какой-то виноватый даже становится.

— Это я по привычке, а то не знаешь каждый раз, куда смотреть…

Арсений чуть давит ему на затылок, намекая вернуться к делу, и глаз Антон больше не закрывает. Метафорически берёт яйца в кулак, потому что не метафорически он их и так держит, и делает то, о чём на самом деле подумал с самого начала, хотя и посчитал каким-то идиотизмом. Высовывает язык, чтобы на нём только головка лежала, и смотрит на Арсения снизу вверх.

На удивление, срабатывает как катализатор. Попов чуть сильнее сжимает волосы на макушке, отстраняя, и даже срывается на протяжный стон, кончая Антону в ладонь. 

— Ща вернусь, — тут же сообщает он, поднимаясь на ноги, пока Арсений стоит, блаженно прикрыв глаза. Так и стоит, прислонившись к стене со спущенными штанами, пока Антон моет руки. 

— Мы пока перед парадной внизу стояли, — сообщает он вернувшемуся Антону, — я думал, что ещё немного и я тебе между глаз заеду, а сейчас получается, — он делает паузу, чтобы не засмеяться, — я вполне мог устроить тебе между глаз.

И Антон смеётся, совершенно неромантично смеётся, уткнувшись Арсению в плечо, потому что иначе он, наверное, свалится, а параллельно с этим натягивает на него штаны.

— Это так тупо, но так смешно, — говорит он где-то между очередными приступами смеха, — просто отвратительно, но очень смешно.

— В следующий раз так и сделаю, — уверяет его Арсений с лёгким смешком, — а теперь твоя очередь.

Он разворачивает уже подуспокоившегося Антона к себе спиной, всё ещё упираясь в стену, прижимает к себе и опускает руку в чужие свободные штаны. Антон откидывает голову Арсению на плечо и негромко ойкает, не рассчитав расстояние и стукнувшись затылком о стену.

Никаких изысков и выебонов Попов не устраивает, ровно как и Антон до этого не выдрючивался с минетом. 

Арсений успевает сделать всего пару движений, как Антон подрывается с места, бросая быстрое: «Подожди-подожди, я ща» и уносится куда-то по коридору, придерживая штаны одной рукой. Попов смотрит ему в спину с некоторым непониманием, но не удерживается от легкого смешка.

Из комнаты, куда умчался Антон, слышится звук выдвигания ящиков, сопровождаемый шуршанием и красноречивыми ругательными оборотами. 

Возвращается, как и убежал, — быстро, всё ещё придерживая рукой штаны, так и не удосужившись надеть их нормально. В руках держит круглую чёрную банку, как из-под крема, и Арсений смотрит на это с подозрением.

— Очень крутая смазка, — поясняет Антон, — японская, пол косаря за банку, но какая консистенция, м-м-м.

И протягивает банку Арсению, который сразу же откручивает крышку и с интересом заглядывает внутрь, не очень понимая, как её вылить на ладонь, не наклонять же банку. Помедлив ещё немного решает просто запустить туда пальцы и уже потом распределить по ладони, хотя выглядит это всё вот вообще не экономно. 

Смазка прохладная, достаточно густая, чтобы не течь с пальцев ручьями, а запаха почти не имеет, но Попов сразу понимает, за что именно её так прорекламировали.

Банку отставляют на высокую тумбочку в прихожей, и Антон возвращается в то же положение, в котором был до того, как ушёл, — спиной к Попову и откинув голову ему на плечо. Рука снова скользит ниже, теперь уж точно скользит, чтобы сначала распределить смазку с ладони на член, а потом начать медленные размеренные движения. 

Арсений на удивление быстро подстраивается под удовлетворяющий ритм, иногда чуть замедляясь и меняя давление. Скользит на твёрдую десятку и взрослая душная часть сознания отмечает, что пятьсот рублей было бы не жалко, так как на себе это наверняка просто фонтан. Во всех смыслах. 

Уж кто в стонах не стесняется — так это Антон. На контрасте с молчавшим молча своё молчание Арсением, получается неожиданно, но зато чей-то громкий телек на этаже наконец перестаёт быть фоновым шумом, перекрываясь стонами. Антону просто кайфово и всё, хотя никаких изысков ему не предлагают, пускай Арсений и скользит иногда по внутренним сторонам бёдер, размазывая смазку на ещё большую площадь. Будь они в другой ситуации, Антон наверняка был бы уже в смазке от колен до пупка, но в этом явно что-то есть. 

Арсений движения не прекращает, подключает вторую руку, а кончиком носа ведёт аккуратно по виску, насколько это вообще возможно в такой позе. Мелькает мысль, что оставил бы там пару мягких невесомых поцелуев, но это слишком интимно что ли. 

Антон хватает Арсения за запястье, предупреждая жестом, и руку уже не убирает, сам чуть ускоряя движения чужой руки на члене, додрачивая себе. Шепчет что-то в момент оргазма, зажмуриваясь, но Арсений и слова разобрать не может, зато чуть приобнимает за плечи более чистой рукой.

Антон отходит быстро и тащит Арсения за собой в ванную руки мыть до локтей. Потом предлагает чай, лишь бы немного продлить непонятное ощущение комфорта, взявшееся чуть ли не из воздуха, и Попов соглашается.

Какое-то время они молчат. Эйфория после оргазма чуть утихает, и Антон как-то заметно сникает. Только разлив чай и усевшись за стол он наконец спрашивает вполголоса:

— Совсем так себе было, да? Ты как-то совсем безэмоционально… 

Он не договаривает, обрывая предложение прямо так. Арсений чуть чаем не давится на этом заявлении и глаза на Антона поднимает. Тот смотрит как-то очень виновато, чуть исподлобья и закусив нижнюю губу. 

— Нет конечно, что ты, было просто супер, — начинает заверять Арсений, — мне понравилось. Честно.

— Ты очень тихий просто, — задумчиво отвечает Антон, но напряжение его явно отпускает. 

Какое-то время они сидят молча, но неловкости нет. Арсений рассматривает светлую отделку кухни и магниты на холодильнике, а Антон рассматривает его самого.

— Ну что ж, — Арсений опускает пустую чашку на стол и встаёт, Антон поднимается тоже, — за чай спасибо огромное, отлично заварен. Это же индийский чёрный? Крупный лист, отличное качество, аромат просто сказка.

Явно издевается, но почти не может сдержать улыбки. Антон на это корчит рожу вселенской обиды — ну до чего же живая мимика! — и Арсений окончательно расплывается и Антон тоже начинает улыбаться.

— Фамилия то хоть есть у тебя, Антон?

— Шастун.

— Так вот, Шастун, я позвал бы тебя на ужин. Скажем, в субботу часов в семь. Мой номер у тебя есть, если ты, конечно, не выкидывал бумажки, которые я оставлял под дворниками. Так что я буду ждать звонка, — он нарочито серьезно грозит пальцем, на что Антон лишь шире улыбается:

— А вот возьму и положу тебе ответ в почтовый ящик. 

Арсений смеётся, но оставляет без комментариев. 

— И напоследок, — всё-таки говорит он уже стоя в дверях, — надеюсь, ты теперь понял, что это моё парковочное место!