Утро следующего дня он посвятил попыткам анализа вчерашнего вечера. Но сигнал смски прервал потуги в диванную психологию.

<right>«Приезжай поскорее. Пжлст.

Они здесь. Нас вчера видели».</right>

Сука! Точно эта старая карга разбазарила, больше некому. Чёрт! Чёрт! Твою мать!

Сейчас нужно в магазин и к ней.

Последний раз таким злым он был, когда шёл в <i>тот</i> день в <i>тот</i> бар.

<i>«Нас вчера видели».</i>

Таксист остановился на углу; краем глаза Рафаэль заметил, как прохожие вжимались в стены, когда он шёл мимо. На лестнице никого. Но когда поднялся на этаж и постучал в дверь, из соседней квартиры выглянула бабка, ухмыльнулась, а потом её лицо вытянулось, как у гончей. 

Он постучал ещё раз, но дверь оставалась запертой.

— Открывайте или я её выломаю!

Почти сразу щёлкнул замок.

За порогом стоял полулысый пузатый недомерок:

— Ты кто такой?

— Не твоё собачье дело. Где Эльвира?

Тот промолчал; до слуха донеслись рыдания и причитания… Рафаэль отодвинул стушевавшегося коротышку и прошёл в кухню.

Эльвира сидела в углу, а вокруг кудахтали какие-то тётки.

— А, полюбовничек твой приехал, — протянула одна. 

— И года со смерти мужа не прошло, а ты уже по мужикам бегаешь! 

— Шлюха!

— Какого ещё, к дьяволу, мужа? — Рафаэль обернулся.

— Ты не знаешь? — Другая тётка посмотрела на него так, будто он на её глазах младенца избил. — Она вообще-то вдова.

— Знаю. А ещё я знаю, что этот ублюдок перетрахал всех баб в городе. Включая мою <i>бывшую</i> невесту, пока я был на войне. Это <i>его</i> вы называете мужем? <i>Его</i> надо оплакивать? Траур по нему носить? — рявкнул он. — Моралисты хреновы!

Слышно стало только приглушённые звуки зомбоящика из комнаты. Рафаэль сдёрнул Эльвиру со стула, вывел в коридор и подкатил чемодан, доходивший ей до пояса.

— Собирай всё, что тебе нужно. Одежду, книги, всякие эти приблуды для красоты… 

— Что? Зачем? — она вытерла щёки и непонимающе оглядела чемодан.

— Затем, что ты тут больше не останешься. У меня не так м… уютно, но сойдёт. Пошли.

— Оставь её в покое! — в коридор выпрыгнул недомерок.

— Не рыпайся, — рыкнул ему в лицо Рафаэль, схватив за ворот. — Поверь, я очень не хочу вспоминать, чему меня учили в армии. — Он разжал руку, взял чемодан и повернулся к Эльвире: — Где твои вещи?

Она зашла в комнату, выключила телевизор, открыла шкаф…

На пороге набились тётки и выглядывали, как стая сурикатов. Качали головой, поджав губы, и причитали. Сука, сраный ящик хоть выключить можно.

— И как не стыдно только!

— Распутница!

Рафаэль методично снимал одно за другим платье с вешалок; их кудахтанье выбешивало так, что в глазах темнело. Сейчас бы в зал… Взглянул на Эльвиру: она молча глотала слёзы, укладывая одежду.

— Хоть бы о приличиях подумала!

— Приличия?! — он рванул к двери. — Где вас всех носило, пока она рыдала из-за его шашней? Этот её <i>муж</i> нихрена не думал ни о ней, ни о <i>приличиях</i>! Так что завалили… свои рты и забыли это слово. А сейчас мотайте на ус: она взрослая свободная женщина и будет делать то, что считает нужным. А теперь взяли ноги в руки и шагом марш отсюда!

— И ты позволишь этому… ничтожеству так разговаривать с нами? — брезгливо протянула одна.

Эльвира встала за ним и сжала его руку.

— Вот как!.. Когда он выбросит тебя на помойку, не вздумай прибежать к нам за помощью. Нам больше нечего здесь делать. <i>Эта</i> Эльвира для нас — никто.

Больше руку никто не сжимал: Эльвира рыдала, отвернувшись к окну.

<i>Твою мать!</i>

Рафаэль вышел в коридор, захлопнул дверь за вальяжно смывающимися родичами и вернулся в комнату. И что теперь? Похлопать по плечу? Сказать «ну чё ты»? Ждать, пока она успокоится? Чёрт, а когда она успокоится? 

<i>Да сделай хоть что-нибудь, идиот! Это не бомба на таймере, чтоб так очковать.</i>

— Всё, хватит, — Рафаэль коснулся её руки, но ничего не произошло. Тогда он прижал Эльвиру к себе и вздохнул: — Пожалуйста, Вирита¹. Я не умею успокаивать плачущих девушек. Всё, всё закончилось, твои родственнички точно свалили и вряд ли притащатся опять.

— Тогда… Может, мне не стоит… переезжать к… к тебе?.. — она отстранилась от него.

— Хочешь проверить? Я-то вышвырну их ещё раз — без проблем. Только тебе это нах… вообще не надо. Собирайся и поехали.

Она села на диван, опустила голову на руки, посидела так некоторое время, выдохнула и продолжила складывать одежду. 

Когда сборы закончились, Рафаэль вытащил чемодан на лестничную площадку, а Эльвира, подхватив сумочку и ключи, замерла перед открытой дверью.

— Не хочешь уезжать?

— Нет, наоборот. Я столько пережила здесь… Столько слёз, ссор, унижений… сомнений.

— Закрывай, такси ждёт. Нечего это вспоминать. Только настроение себе изгадишь.

Соседняя дверь снова приоткрылась; в щель высунулась бабулька и смерила их недовольным взглядом. Рафаэль подтолкнул Эльвиру к лестнице, подошёл к «стукачке» и молча закрыл её дверь.

— Пусть тоже катится ко всем чертям, — прошипел он, спускаясь.

— Знаешь, это так странно, — проговорила Эльвира по дороге. — Она раньше хорошо ко мне относилась, а когда ты приехал в первый раз… Не ожидала от неё такого.

— Мы же с тобой подписи на документах не ставили. Даю бошку на отсечение, что в ублюдке и эта старая гнида, и твоя семейка души не чаяли. — Она смущённо отвернулась. — Вот именно.