Морган Старк пять, когда папа с мамой шепчутся о чем-то на кухне, а на следующий день папа обнимает их крепко-крепко и уходит. И больше не возвращается.
Незнакомые люди, почему-то все одетые в черное, странно смотрят на нее, рассеянно поглаживая по голове, а мама отчего-то слишком горько плачет, прижимая ее к себе.
Голограмма папы говорит что-то, но Морган не слушает, просто смотрит. Его глаза, как и прежде наполнены теплом; девочка будто на яву видит задорные золотые солнечные искорки, что пляшут свой весёлый танец. Кажется, папа вот-вот протянет руку и снова взъерошит ее волосы, не слушая деланно строгого голоса мамы, и звонко рассмеется, втягивая дочку в объятия и шепча слова любви.
Но вот только папа не делает этого. Запись заканчивается, заставляя маму прятать лицо в ладонях, но папа так и не появляется. Хэппи качает головой, украдкой вытирая уголки глаз и тихо говорит, что он больше не придет. Никогда.
Морган не совсем понимает, что это значит; не понимает, — не хочет понимать, — почему папа не может просто взять и прийти; и совсем уж точно не понимает, почему Хэппи так странно на нее смотрит, услышав на свой вопрос короткое «Чизбургер».
Во всяком случае, все это - очень странно и не поддается логическому объяснению. А такого Морган Старк не любит.
Морган Старк шесть, когда она впервые встречает Питера Паркера. Своего старшего брата - так говорил папа. Он высокий, худой, немного бледный и взъерошенный. Совсем нетакой, как на фотографии. А ещё Питер Паркер улыбается. Светло, ярко и так широко, что показываются ямочки. Конечно, ещё Питер довольно умный, но Морган любит его не за это. Он теплый. Такой же яркий, светлый и теплый как его улыбка, которая, к великому недовольству Морган появляется слишком редко.
Но Питер Паркер светится изнутри, щедро одаряя своим теплом всех окружающих; солнечно улыбается, носит жутко колючие свитера и потрёпанный кеды, говорит обо всем подряд и просто смотрит на Морган.
Его глаза тоже коричные, почти того же шоколадного оттенка как у папы, лишь на несколько тонов светлее. Только вот взгляд его совершенно другой. Немного слишком грустный, со странной печалью, объяснить которую Морган не в силах и это не может не раздражать. А ещё его взгляд теплый. Заботливый. Будто хочет закутать ее в огромное одеяло и прижать к себе, чтобы никогда не отпускать; защитить от всего на свете. И, кажется, это приятно.
Питер Паркер теплый. Мягкий. Родной. И брат. И Морган всё-таки любит его. Лишь бы почаще улыбался.
Морган Старк семь, когда мама отправляет ее в школу. Кажется, она что-то говорила о том, что это - какая-то особенная частная школа для одаренных детей, но не то, чтобы Морган слушала.
Может, дети там и вправду одаренные, но на вкус Морган слишком шумные. Они раздражают. И, порой делают разные глупости. Не то, чтобы Морган не находила это забавным. И они считали ее странной. Впрочем, как и она их, что уж. А ещё они говорили о ее папе. Они говорили разное от открытого восхищения, до тихого презрения. И это раздражало ещё больше.
И к концу года Морган Старк окончила начальную школу. Просто потому, что эти дети ее раздражали. А ещё потому, что никто не смеет так говорит о ее отце.
Морган Старк десять, когда мама наконец начинает снова смеяться так, как раньше - заливисто, громко, заразительно, а Питер, любимый старший брат, улыбается намного чаще. У мамы удивительный смех, который Морган готова слушать вечно, а у Питера слишком прекрасная улыбка. А ещё ей очень сильно нравится ЭмДжей. Отчасти потому, что она действительно потрясающая, отчасти потому, что именно она заставляет Питера улыбаться. И Морган ее любит за это.
Потому, что улыбка у Питера через чур красивая, а смех у мамы слишком заразительный. А ещё, кажется она действительно любит всех этих людей вокруг. Вот только папу она до сих пор любит больше.
Морган Старк пятнадцать, когда морщины мамы становятся ей отчётливо видны, а Питер, окончив университет наконец-то приезжает домой. И ЭмДжей все ещё заставляет его улыбаться, а мама все также заливисто смеётся, крепко-крепко обнимая Питера и ероша дочери волосы. А ещё Морган понимает, как сильно их всех любит, для того, чтобы потерять.
И пусть Морган Старк уже пятнадцать она все ещё не понимает, почему папа не может просто взять и вернуться. И пусть каменное надгробие поросло плюшем, такое родное имя начертанное на нем, все ещё приносит слишком много боли, отпечатавшись на обратной стороне век.
А Морган Старк двадцать, у нее есть самая лучшая и любимая семья, друзья, которые всегда поддержат, яркая улыбка Питера и чуть потускневший, но оттого ещё более ценный смех мамы, и каменное надгробие, что и по сей день появляется, стоит ей закрыть глаза; но Морган до сих пор не понимает, отчего же в груди, чуть ниже и правее сердца так больно. И она все ещё понимает, — не хочет понимать, — что папа больше не вернётся.