Кроули плыл на волнах сна, ему было комфортно и тихо, тепло и безопасно.

Он чувствовал успокаивающую тяжесть накинутого на него одеяла, бархатистую ткань, касающуюся его крыльев. Он мог чувствовать знакомую мягкость тела Азирафаэля под собой, руки его ангела, обнимающие его — одна на его талии, а другая нежно расчёсывала его волосы. Вечно присутствующая в его теле боль была приглушённой… далёкой.

Но… всё ещё была.

На самом деле, становилась немного сильнее. Он немного подвинулся, прижимаясь ближе к телу Азирафаэля, и… да, вот она, жгучая боль, пронзившая его крыло при движении. Боль была сигналом, предупреждением о том, что реальность скоро снова приблизится.

Нет, нет, я не хочу просыпаться, пока… пожалуйста, ещё немного…

Кроули любил поспать. Но сон был привилегией, которую ему разрешали редко, спасением в целебном бальзаме памяти. И пробуждение — пробуждение означало горение, разрушение, хриплые крики и жестокие руки, рвущие его, пока от него не оставалось ничего, кроме бесполезных остатков.

— Бесполезное… ничто… зачем ему приходить за тобой?

Он дрожал, крылья болели, тело горело, словно святая вода стекала по его коже. Он крепко закрыл глаза, пытаясь снова заснуть, цепляясь за воспоминания об Азирафаэле, как будто мог удержать их и сохранить при себе, несмотря на боль.

— Ты никто… ты никто, ты мой…

— Кроули… Кроули, любимый, просыпайся, всё в порядке… — Голос Азирафаэля был приглушённым, но настойчивым, его дыхание было тёплым и мягким в волосах Кроули — таким реальным, но этого не может быть, не здесь. — Ты в безопасности, мы дома, ты здесь со мной, любимый, просыпайся… просыпайся…

Кроули открыл глаза, моргая от пыльного солнечного света, проникающего сквозь окно высоко над головой. Он был в гостиной Азирафаэля, на его диване, переплетаясь конечностями с конечностями Азирафаэля. Азирафаэль трогал его волосы, касался его лица, пытался заставить его поднять голову.

Это не может быть реальностью, не может быть…

— Посмотри на меня, Кроули… посмотри на меня хоть чуть-чуть…

Нет, нет, не надо, пожалуйста, не заставляй меня…

— Глаза в землю, где им и место, ты, бесполезная демоническая грязь… не смей смотреть на меня!

— Кроули, дорогой, пожалуйста, просто посмотри на меня.

Не положено, но он говорит мне, я должен, быстро, он рассердится, просто сделай это, ты, глупое паршивое ничтожество, сделай это сейчас, сделай это сейчас…

Кроули заставил себя поднять взгляд на звук голоса Азирафаэля. У него перехватило дыхание, когда он встретился взглядом с ярко-голубыми глазами Азирафаэля, наполненными беспокойством, рука Азирафаэля легла на лицо Кроули, большой палец провёл по его скуле.

— С тобой всё в порядке, — успокаивающе пробормотал Азирафаэль. — С тобой всё в порядке, ты теперь дома, и ты в безопасности.

Кроули просто смотрел на него долгое время, впитывая знакомые изгибы и линии его лица, а затем оглядел знакомую комнату — слишком точно детальную, чтобы быть сном. Внезапно он снова смог дышать и ахнул, опустив голову и прижавшись к плечу Азирафаэля, схватившись за его бока и придвинувшись ещё ближе к своему ангелу.

— Это правда, — выдохнул он. — Это правда, это правда…

— Да. — В голосе Азирафаэля было что-то вроде яростной надежды, хотя его голос немного дрожал, когда он прижимал к себе голову Кроули, а его свободная рука мягко и осторожно легла демону на спину. — Да, любовь моя, это правда. Ты дома.

Через несколько мгновений Азирафаэль немного подвинулся, собираясь сесть, и Кроули неохотно отступил настолько, чтобы позволить это Азирафаэлю. Но Азирафаэль, похоже, не спешил разрывать контакт, он протянул руку и взял ладонь Кроули, одновременно осторожно кладя другую руку ему на плечи.

— Мне очень жаль, мой дорогой, — сказал он с лёгкой мукой. — Я… не совсем уверен, что безопасно прикасаться к тебе, не видя…

Кроули протянул руку и поймал ладонь Азирафаэля, уверенно двигая её вниз, пока она не оказалась ровно посередине его спины. Он даже не вздрогну, несмотря на то, что рука Азирафаэля, царапавшая полузаживший ожог, ощущалась так, словно только что сама этот ожог нанесла. Он заставил себя выдержать взгляд Азирафаэля, несмотря на холодный сжимающий страх, который наполнял его каждый раз, когда он смотрел ему в глаза — потому что он знал, что ничто меньшее не убедит Азирафаэля в том, что он говорит правду.

Он лгал.

— Говорю тебе, со мной всё в порядке, ангел. Это просто мои крылья. Больше ничего, что требовало бы внимания. Дай мне несколько дней, и я буду здоров, как бык.

Азирафаэль долго изучал его, и всё, что Кроули мог сделать — это не отвести взгляда под пристальным взглядом его пронзительных глаз. Но, наконец, выражение лица Азирафаэля смягчилось, и, если он не был уверен, что Кроули говорит правду, по крайней мере, он убедительно притворялся.

— Хорошо, мой дорогой, — мягко сказал он, немного приподнявшись на своём месте, чтобы поцеловать Кроули в щёку, и Кроули наконец закрыл глаза, опустив голову ниже и положив её на изгиб шеи Азирафаэля.

— Неважно, где ты прикасаешься ко мне, — настаивал он низким и приглушённым голосом в рубашку Азирафаэля. — Пока ты это делаешь.

Азироафаэль тихо рассмеялся — до боли знакомый звук, которого так давно не было, и нежные вибрации этого смеха прошли через Кроули, согревая его и ослабляя его страхи. Азирафаэль поцеловал его волосы, его голос превратился в низкий, интимный шёпот.

— Я верю, что смогу с этим справиться.

Кроули слегка вздрогнул, изогнулся, ему каким-то образом удалось подобраться к Азирафаэлю ещё ближе. Некоторое время они оставались в уютной тишине, руки Азирафаэля обнимали Кроули, одна рука нежно гладила его вверх-вниз по спине. Было немного больно, его пальцы слегка касались немногих оставшихся ран — но Кроули не совсем лгал. Большинство его травм уже были на пути к заживлению, и если ценой рук Азирафаэля вокруг него, ценой рук Азирафаэля на нём была небольшая боль, что ж…

Это была небольшая цена. Он страдал гораздо хуже.

Через некоторое время Азирафаэль издал довольное тихое мячание, немного поёрзал и сел, а Кроули неохотно немного отодвинулся.

— Если мы останемся здесь ещё дольше, я думаю, мы снова будем спать, — легкомысленно заметил Азирафаэль.

Кроули не видел в этом никакой проблемы.

— Завтрак? — предложил Азирафаэль?

— Не голоден, — ответил Кроули, слегка потянув Азирафаэля за руку, проглатывая умоляющие слова, которые поднимались в нём.

Останься со мной…

— Ерунда, — прошептал Азирафаэль, поднимаясь на ноги. — Тебе придётся лечиться, как человеку, а это значит, что тебе нужно есть. Много белка, мой дорогой. — Азирафаэль нежно сжал руку Кроули, а потом осторожно отдёрнул пальцы. — Я не могу исцелить тебя, но я могу помочь тебе. Позволь мне позаботиться о тебе.

Кроули не мог придумать, как отклонить такую просьбу. Он сидел в мирной тишине и позволил своим глазам снова закрыться, наслаждался теплом солнца за окном, слушал успокаивающие звуки Азирафаэля, суетящегося на кухне, и против своей воли наслаждался соблазнительными запахами, которые разливались по квартире.

Ему не хотелось есть; еда никогда не доставляла ему такого удовольствия, как Азирафаэлю. На самом деле, когда они сидели за крошечным переполненным обеденным столом Азирафаэля, Кроули вместо еды бросал тоскующие взгляды на алкогольный бар.

«Плохая идея, — напомнил он себе. — Человеческий уровень власти может так же означать человеческую терпимость. — В каком-то смысле это звучало не так уж плохо — стирание всех следов памяти спиртовой дымкой. Но без своих демонических возможностей он не мог быть уверен, как отреагирует. — Такой путь ведёт к потеле контроля… Упрощению вещей… Раскрытию секретов, которые определённо стоит оставить нераскрытыми…»

Нет. Очень плохая идея.

Он отвёл взгляд и откусил ещё один кусочек от, по общему признанию, довольно хорошо приготовленных яиц в своей тарелке, одновременно взглянув на Азирафаэля — и сияющая улыбка на его лице делала это действительно ничтожной жертвой.

Когда они закончили завтрак, Азирафаэль слегка наклонился через стол, протянул руку и взял ладонь Кроули. Кроули взглянул на его лицо и быстро отвернулся, увидев торжественное, испытующее выражение, которое там обнаружил. Неловкое ощущение поселилось в его животе, когда он вместо этого сосредоточился на их сомкнутых руках, на столе, на большом пальце Азирафаэля, который медленно гладил его ладонь.

— Ты чувствуешь, что мог бы… мог бы рассказать мне, что произошло? — спросил Азирафаэль после напряжённого молчания.

Кроули медленно сглотнул. С усилием успокоил голос, и тогда только осмелился заговорить тихими, размеренными словами:

— В тот день я вернулся домой, и… меня ждали. Трое из них. Одолели меня, надели эту штуку. — Он с отвращением указал на ошейник. — И… и это было всё. После этого я не мог с ними драться. Один удар, и… ну, он взорвался, как если бы я попытался его снять.

Рука Азирафаэля замерла, и, когда Кроули взглянул на него, его рот сжался в гримасе; Кроули подавил дрожь,

 заставляя себя продолжать.

— Они некоторое время наблюдали за нами. Были фотографии. Я всё отрицал, долгое время. Но… он мне не поверил. Не хотел останавливаться, так что… Я подумал… они меня уже схватили, да? И не отпускали меня, что бы я ни говорил, так что… Это не значит, что им пришлось схватить и тебя тоже.

Он остановился, не в силах придумать, что ещё сказать, что не причинило бы слишком большой боли. Воспоминания уже заполонили его разум, сердце колотилось слишком быстро, во рту пересохло, а дыхание было поверхностным и бесполезным.

— Всё в порядке, дорогой, тебе не обязательно продолжать, — успокоил его Азирафаэль, поднимаясь со своего места и быстро двигаясь, чтобы встать рядом с ним и обнять его.

Кроули с благодарностью повернулся лицом к животу Азирафаэля, протянул руку и остановился на его талии, просто глубоко вдыхая его тёплый, знакомый запах и пытаясь успокоить безумные мысли, дыхание и сердцебиение.

— Мне очень жаль, Кроули, — продолжил Азирафаэль виноватым и расстроенным голосом. — Я действительно искал тебя повсюду. Мне никогда не приходило в голову, что ты можешь оказаться на Небесах, я имею в виду, что Рай и Ад всегда просто занимались своими делами. Я действительно думал, что, возможно, Ад забрал тебя. Я даже вызвал демона, чтобы спросить о тебе, но они ничего не знали. И весь этот месяц ты был в плену, невыразимо страдая, хотя я мог бы так легко найти тебя, если бы только знал…

На самом деле, Кроули слушал лишь вполуха, просто позволяя звуку голоса Азирафаэля окутать его, не сосредотачиваясь на словах, и медленно успокаивался — и как раз вовремя уловил последний кусочек. И в нём всё упало, и его запутанные мысли остановились. Он нахмурился, немного отстранился и посмотрел на Азирафаэля.

— Подожди, что? Как… как долго меня не было?

— Прошёл месяц. — Азирафаэль поморщился, извиняясь. — Мне так жаль, что я не был быстрее… — Его голос затих, когда он, наконец, казалось, заметил выражение лица Кроули, и он нахмурился, обеспокоенный. — Что? Как ты думаешь, сколько времени прошло?

Во рту у Кроули пересохло. Его тошнило от растерянности, странное чувство страха ползло по спине, когда он вспоминал время своего отсутствия, думал о бесконечных часах мучений и боли, пытаясь сосредоточиться на времени, а не на ярких событиях, не нателесном памяти о крови, жаре и боли.

Потому что… это просто не имело смысла. Он слегка покачал головой, его голос был задыхающимся и прерывистым, когда ему наконец удалось ответить на вопрос Азирафаэля.

— Дольше…

***

Кроули, возможно, был бы немного более обеспокоен намерением ангелов допросить его для получения информации об отношениях с Азирафаэлем — если бы они не были так смехотворно плохи в этом.

Он не собирался им ничего говорить, никогда. Это было несомненно, что бы с ним не сделали.

Но до сих пор, что бы с ним ни делали, это совершенно не впечатляло.

Три или четыре разных ангела приходили в его крошечную каменную келью на несколько часов, требуя подробностей о природе его взаимоотношений с Азирафаэлем, причинах их встреч, подробностях их разговоров. Когда он отказывался отвечать на их вопросы, они били его кулаками, или пинали, или стучали головой о каменную стену позади него — но он до сих пор не видеол ни одного оружия.

Они даже не прикоснулись к ошейнику.

— Послушай, я знаю, что Небеса немного ограничены в области мучений, — признал он, ухмыляясь ангелу, стоящему над ним с явно не таким уж угрожающим взглядом. — Но это просто грустно, не так ли? Ты думаешь, что из-за односторонних кулачных схваток я буду плакать и умолять у твоих ног о шансе исповедоваться в своих грехах и решить свою судьбу? — Он усмехнулся, провёл языком по зубам, чувствуя привкус меди. — Вы когда-нибудь слышали о чёртовой стойке?

— Хочешь, чтобы я нашёл её? — зарычал недовольный ангел, угрожающе поднимая кулак.

Кроули закатил глаза.

— Просто подумал, что тебе может пригодиться помощь. Ты не самый изобретательный из палачей, да? У меня есть много полезных предложений.

— Он прав, ты знаешь. Ты отстой в этом.

Кроули поднял глаза на звук голоса Гавриила, внезапно почувствовав беспокойство. Он не видел Гавриила с того первого дня, как его схватили. Инстинкт подсказал ему встать и приготовиться к бою. Он с тревогой взглянул на цепи, привязавшие его запястья к стене позади него, расположенные достаточно низко, чтобы ему было удобнее стоять на коленях.

— Что? — пробормотал ангел, широко раскрыв глаза, явно обиженный. — Я делаю своё…

— Он пережил самое худшее, что может предложить Ад, — отметил Гавриил. — Думаешь, эта детская игра принесёт результаты?

— Мы ангелы, — заметил подчинённый немного угрюмо и обиженно. — Мы не должны быть лучшими в пытках.

— Мы должны быть лучшими во всём, — возразил Гавриил, встретившись взглядом с Кроули, пока говорил. Он ни разу не взглянул на ангела, которого ругал. Тем не менее, он каким-то образом знал, что ангел снова открыл рот, чтобы запротестовать, и оборвал его прежде, чем он успел заговорить. — Уйди.

Ангел повиновался, и Кроули остался наедине с Гавриилом.

— Хорошо, тогда, — сказал Гавриил, присев на корточки перед Кроули так, чтобы они оказались лицом к лицу, и протянул руку, чтобы при гладить волосы Кроули в покровительственно-мягком жесте. — Давай поговорим, а?

Кроули инстинктивно отдёрнулся от руки Гавриила, пристально глядя на него.

Улыбка Гавриила тут же исчезла, а его рука метнулась, чтобы схватить Кроули за волосы и резко дёрнуть, одновременно оттягивая его голову назад и притягивая Кроули ближе к себе, так, что его запястья напряглись в цепях, приковывающих его к стене. Голос Гавриила был спокойным и властным.

— Не… отстраняйся от меня.

Кроули не мог ослабить хватку и знал, что лучше не сопротивляться слишком сильно, иначе ошейник на горле накажет его за драку. Он продолжал молчать, глядя на Гавриила с немым вызовом.

Гавриил медленно улыбнулся. Потом он щёлкнул пальцами, и рубашка и куртка Кроули исчезли, оставив верхнюю половину его тела полностью обнажённой. Встревоженный, Кроули снова попытался отстраниться. Гавриил сильно потянул его за волосы, заставляя откинуть голову назад, пока он не почувствовал, что ему угрожает опасность выломать шею. Гавриил наклонился к уху Кроули, его голос был мягкий, и тёплое дыхание касалось его кожи.

— Я сказал… не надо.

Он снова щёлкнул пальцами, и в руке у него оказался ужасно острый, блестящий серебряный кинжал. Он наблюдал за лицом Кроули, когда приблизил кинжал к его приоткрытым, мягко дышащим губам. Кроули почувствовал жар, исходящий от оружия, и сразу понял, что клинок освящён. Он тяжело сглотнул, во рту у него пересохло, сердце колотилось.

Уголок рта Гавриила дёрнулся от удовольствия, когда он опустил лезвие ниже, почти соприкасаясь с полностью обнажённым горлом Кроули, удерживая взгляд Кроули. Его голос был тихим, почти интимным.

— Мы с тобой оба знаем… это причинит гораздо больше боли, чем всё, что эти идиоты пробовали с тобой до сих пор… Верно?

Кроули не ответил, он оторвал взгляд от лица Гавриила и проследил за лезвием, пока Гавриил продолжал перемещать его ниже, вниз по груди.

— Хотя это не обязательно, — небрежно пробормотал Гавриил. — Можно просто… признаться. Прямо сейчас. Расскажи мне всё о себе и Азирафаэле, расскажи мне всё — и мне даже не придётся этим воспользоваться. — Он позволил лезвию провести по основанию грудной клетки Кроули, и Кроули издал резкое шипение от обжигающего жара. Гавриил притворно сочувственно поморщился, слегка пожал плечами. — Тебе решать.

— Уже говорил тебе, — прошептал Кроули, прерывисто дыша от предвкушения боли, но всё ещё спокойно и ровно выговаривая слова, когда встретился взглядом с Гавриилом. — Мне не в чем признаваться.

— Да, видишь… Я в это не верю. — Гавриил покачал головой. — У нас есть фотографии, Кроули. Мы уже знаем, что они означают. Мне просто нужно, чтобы ты подтвердил то, что мы уже знаем.

Кроули на мгновение задумался — и на его лице медленно появилась улыбка.

Теперь он понял.

Если бы это был Ад, вооружённый такими доказательствами против него, он не мог бы надеяться на какой-либо справедливый суд. Будучи демоном он, очевидно, не мог ожидать этого и здесь, на Небесах.

Но Азирафаэль мог.

Небесам нужно было нечто большее, чем несколько размытых снимков, чтобы они могли счесть это достаточным доказательством для настоящего причинения вреда одному из своих. Чтобы по-настоящему наказать Азирафаэля, им нужно было больше доказательств, например, кто-то, кто мог бы свидетельствовать против него.

Они хотели, чтобы Кроули свидетельствовал против него.

В каком-то смысле это было огромным облегчением, потому что он мог быть абсолютно уверен, что это именно то, чего они никогда не получат.

Что бы с ним ни случилось — Азирафаэль будет в безопасности.

— Вы оба перешли черту, — продолжал говорить Гавриил, явно влюблённый в звук собственного голоса. — Предали свою сторону. Почему ты должен быть единственным, кого за это накажут? Почему бы тебе просто не рассказать мне, как это произошло на самом деле? Всё мне рассказать. Сделай это… — Гавриил немного отодвинул лезвие, одарив Кроули яркой улыбкой. — …И мы отпустим тебя. Позаботимся о своих, и пусть Ад позаботится о тебе. Если только ты не успеешь уехать из города и потеряться достаточно быстро. И я уверен, что ты мог бы. Ты всё ещё можешь победить здесь, Кроули. Более или менее.

Кроули молчал, глядя на клинок, когда Гавриил снова поднёс его близко, слишком близко к лицу Кроули, так, что от жара у него заслезились глаза.

— Так что ты думаешь? — мягко предложил Гавриил ещё раз. — Есть что-нибудь, что ты хотел бы сказать? Прежде чем я начну?

— Хорошо, да… да, есть, — наконец смягчился Кроули, немного задыхаясь, с усилием отводя взгляд от лезвия и снова встречаясь взглядом с Гавриилом — а потом вызывающе ухмыляясь ему. — Или нахуй.

Улыбка Гавриила сменилась яростью, его челюсть дёрнулась, глаза сверкнули, и Кроули приготовился, когда Гавриил сжал кулаком лезвие — но затем архангел посмотрел вниз, печально покачал головой в ответ на собственную реакцию, тихо смеясь.

— Хорошо, тогда, — сказал он — терпеливо и снисходительно, его рука в волосах Кроули смягчилась, а затем полностью отпустила его, и он немного откинулся назад, — мы сделаем это по-твоему.

И с мягкой злобной улыбкой он провел лезвием по груди Кроули.