Время приближалось к семи. Белая машина подъехала к небольшому, еле освещённому дому, через окна которой пробивался свет. Закатное солнце бросало на город свои последние лучи, исчезая где-то за горизонтом.

— Давай быстрее, — подгонял Акутагава, вылезая из припаркованного автомобиля. Осаму недовольно фыркнул, отстёгивая ремень безопасности.

— Подарки не забудь.

Подойдя к дому, родственники услышали недовольные женские крики. Дазай поморщился, нажимая на кнопку дверного звонка. Крики резко прекратились, и вместо них послышались быстро приближающиеся шаги.

— Я что говорила про опоздание? — раздался злобный голос женщины, открывшей дверь.

— И тебе добрый вечер, Кимико.

Женщина пропустила гостей во внутрь дома, что-то недовольно бормоча себе под нос. Родственники прошли в просторную гостиную. В центре комнаты стоял длинный дубовый стол, за которым уже сидели собравшиеся гости.

— Осаму! — радостно прокричала женщина, сидевшая за столом. — Я так рада тебя видеть.

— Я тоже, мам, — обнимая говорил шатен.

— Ох, Аку, как ты вырос! — женщина перевела своё внимания на внука.

Отец Осаму так же подошёл к сыну, обмениваясь приветственными рукопожатиями. С мужем сестры шатен лишь обменялся взглядами. Его он никогда не любил и искренне был рад тому, что Акутагава пошёл не в него. Племянник характером скорее походил на дедушку, чем на родителей. К этому моменту все родственники уже уселись за стол.

— Ну что сынок, как дела на работе?

— Всё как обычно. Работы немерено.

— Слышал, на тебя опять студентов повесили, — влился в разговор отец.

— Ага, один интересней другого, — недовольно отозвался Осаму.

— Неужели так много хлопот? — обеспокоенно спрашивала мать.

— Ну…на днях одна студентка вывела на эмоции пациента, другой вмешался и получил по голове. Санитарам и медсёстрам пришлось разнимать ссорящихся, и колоть девушки успокоительное. Ещё двое даже полы нормально помыть не могу, не то, чтобы практиковаться в лечении.

— Ахаха, ну да, интересные кадры, по-другому и не скажешь.

— А у вас-то что нового? — решил перевести тему Дазай.

— Ничего такого, — спокойно ответил отец.

— Не правда! — вмешалась мать. — На днях его повысили до заведующего гастроэнтерологического отделения!

— Поздравляю, пап. Это отличные новости.

— Давайте не говорить о роботе за столом, — недовольно выговорила сестра.

— Кимико, не буду такой строгой!

— Мы впервые за долгое время собрались всей семьёй, а вы опять обсуждаете работу. Вот поэтому я не люблю врачей. Кроме работы вас ничего не интересует.

— Не вся семья в сборе, — тихо проговорил шатен.

— Что ты сказал? — Дазай молчал. — Осаму, повтори, что ты там сказал? — жёстче повторила сестра.

— Не все члены семьи здесь, и вы все прекрасно знаете о ком я говорю.

На мгновение воцарилась оглушающая тишина. Рюноске недовольным взглядом сверлил дядю.

— Я же просил тебя, — одними губами проговорил брюнет.

— Осаму, мы не говорим о тех, кто позорит нашу семью, — отозвалась Кимико, осушая бокал вина.

— И чем же она позорит нашу семью, Кимико? Своей болезнью, в появление которой она не виновата? Хоть ты и не врач, но даже ты должна понимать настолько простые вещи.

— Я понимаю только то, что она находится там, где должна. Такие как она опасны для общества и не должны жить на свободе. Будь моя воля, я бы добилась того, чтобы она никогда больше не могла выйти даже на улицу.

— Сестрёнка, на её месте мог оказаться кто-то из нас, не забывай это.

— Иногда мне кажется, что тебе точно что-то передалось. Почему ты так к ней привязался? Она ничего не значит для нас.

— Для тебя, может, и не значит, но она всегда была и будет моей любимой сестрой. Что бы не случилось.

— Сестрой, которая чуть не убила тебя.

— Кимико! Осаму! Успокойтесь оба! — вмешалась в разговор мать.

— Не пытайся остановить её, мам. Ты же думаешь так же, как и Кимико.

— Нет, не так, но сестра права. Она опасна для общества и должна быть изолирована ради её же безопасности.

— Она вообще-то тоже твоя дочь, если ты не забыла.

— Осаму, не перечь матери, — раздался голос отца.

— Пап, ну хотя бы ты как медик должен понимать то, о чём я говорю.

— Она никогда не сможет жить среди других людей. Ты и сам это знаешь, но не хочешь признавать.

— Может и так, но это не значит, что она не часть нашей семьи. Она тоже ваш ребёнок, как и мы с Кимико.

— Она другая. Мы просто рады, что вы не пострадали от этого.

Осаму со злостью сжал кулаки, поднимаясь с места.

— Ты куда это собрался? — злобно проговорила сестра.

— Выйду покурить, а вы продолжайте наслаждаться ужином.

— Осаму, ты что куришь?! — попыталась упрекнуть сына мать, но Дазай уже покинул стол и исчез где-то в коридоре. Раздался удар, закрывающейся двери, эхом отдающийся во всём доме.

***

На улице заметно похолодало. Тусклый свет фонарей освещал лишь маленький участок земли. Слабый ветерок обдувал лицо. Сигаретный дым заполнял лёгкие, после чего покидал их, растворяясь в воздухе. Ночная атмосфера успокаивала и приводила мысли в порядок. За спиной послышался звук открывающейся двери.

— Я так и знал, что ты меня не послушаешь, — проговорил брюнет, подходя к врачу.

— Мал ещё чтобы мне указывать, — недовольно проговорил шатен, делая ещё одну затяжку.

— Неужели так хочешь рассориться с семьёй?

— Нет, но у нас слишком разные взгляды. С Кимико мы никогда не были близки. На самом деле мы никогда с ней не ладили, а вот она была другой.

— Ты имеешь в виду Кариоку?

— Да. Она всегда отличалась от других. Всегда была добра и заботлива, могла выслушать и поддержать. Мы тогда были совсем детьми, и может всё это мне просто показалось, но для меня она всегда была и будет самым прекрасным человеком. Мне жаль, что всё вышло именно так. Жаль, что я ничем не мог ей помочь.

— Ты же понимаешь, что это не твоя вина?

— Да, но не могу принять этого.

— Поэтому ты стал психиатром? Думал, что сможешь помочь ей?

— Скорее даже свято верил в это. Только эта мысль мотивировала меня учиться. Как же я ошибался тогда.

— Это нормально — ошибаться. Уже ничего нельзя изменить.

— Я знаю, — грустно проговорил Осаму. — Но я продолжаю верить, что когда-нибудь смогу подарить ей обычную жизнь. Жизнь, которую она заслужила.

***

За оставшуюся часть ужина никто больше не проронил ни слова. Кимико злобно смотрела на виновника происшествия. Мать сверлила взглядом стоявшую перед ней тарелку, не думая прикасаться к еде. Отец и муж сестры спокойно ели, изредка переглядываясь. Сложившуюся тишину прервал телефонный звонок.

— Слушаю. Да. Нет. Хорошо, я скоро буду, — коротко ответил Осаму кому-то на другой стороне телефона. — Прошу прощения, но мне нужно ехать в больницу.

Никто из собравшихся и не планировал останавливать врача. Дазай поднялся с места, направляясь в коридор. Подойдя к машине, Осаму услышал приближающиеся шаги. Обернувшись, он увидел племянника.

— Я поеду с тобой, — решительно выговорил брюнет.

— Не думаю, что мама это одобрит.

— Мне всё равно. Не хочу тут больше оставаться, — проговорил Рюноске, садясь на переднее сиденье.

— Можешь остаться сегодня у меня, если хочешь.

Аку ничего не ответил, отвернувшись к окну. Отношения с родителями у него никогда не клеились. Отец был слишком равнодушен к его жизни, а вот мать, наоборот, слишком придиралась к нему. Наверное, именно из-за этого его всегда тянуло именно к дяде, который был полной противоположностью родителей. По крайней мере, он всегда интересовался жизнью племянника и старался проводить с ним время, когда выдавалась свободная минутка.

Осаму понимал желание Рюноске сбежать куда подальше от этого семейного сборища и полностью его поддерживал. Можно сказать, что он был рад, что сегодня будет не один. Сейчас они съездят в больницу, а потом проведут вечер вместе. Посмотрят какой-нибудь фильм, сидя на диване и поедая мороженное прямо из банки.

Скорее всего, Осаму опять заснёт на середине фильма, и Рюноске придётся досматривать его одному. После чего студент выключит телевизор, вымоет посуду, закроет нерадивого родственника одеялом и спокойно уйдёт ночевать в другую комнату. О большем не один из них и просить не мог. Именно так каждый из них представлял себе идеальный семейный вечер.