Этой ночью в психиатрической больнице было как никогда мрачно. Лишь свет лампы у поста освещал небольшое пространство, в которым находился молодой парень. Он сидел там уже несколько часов, не отрываясь от телефона ни на миг, до того момента, пока со второго этажа не послышались шаги, разносимые эхом. Повернув голову в сторону лестницы, парень крикнул: «Кто там?». Ответа не последовало. Студент встал с насиженного места и, включив фонарь в телефоне, отправился на поиски ночного нарушителя.

Исследуя нескончаемый коридор, парень уже было подумал, что ему послышалось. Ведь даже струя воздуха, продуваемая через небольшую щель в окне, может завопить не хуже человека. А люди на старых бесцветных фотографиях, увешанных на белых стенах, казалось, следили за шедшим студентом с каменными лицами.

Внезапно единственный источник света погас. Телефон не включался, оставляя его хозяина в полной темноте. Прощупав рукой бетонную стену, он шёл вдоль неё, пока не раздался громкий удар.

— Ай! Боже! Что сейчас?! — завизжал практикант от смеси страха и боли в колене. — Это… чёртов стол, — даже луна не освещала помещение, отчего парень не заметил предмет перед ним.

***

Героически добравшись до лестничного пролёта и ничего не сломав по пути, студента смутило пару деталей. Первое также мрачно, как и во всей больнице, и второе — там кто-то был. Свой пост молодой человек оставил при свете лампы, который был бы сразу заметен при спуске. «Или я свихнулся, или да», — парень стоял неподвижно, будто бы его тут нет и, сжимая руки в кулаки, навострил уши. Шелест бумаги и цок каблуков мгновенно повысил количество адреналина в крови студента. Жуткие мысли и всевозможные варианты событий прокручивались в его голове. Он пытался быстро придумать план бегства. Или же не стоит? Возможно, это всего лишь пришедшая медсестра…

Цок каблуков раздался вновь, но на этот раз приближался точно в его направление. Попятившись назад, парень медленно поднимался по лестнице в надежде, что тот, кто снизу там и останется.

Однако удача не была благосклонна к нему этой ночью. С лестничного пролёта на него уставились глаза цвета крови. Эта секунда была решающей для студента. Он молниеносно развернулся и помчался по лестнице вверх, убегая от неизвестного. Расширенные зрачки, напряжённые мышцы и резкие движения вместе с чувством страха и тревоги создавали неописуемую комбинацию в организме парня.

Выбегая в коридор четвёртого этажа, он помчался направо. Завернув за угол, студент забежал в первую попавшуюся дверь, запирая её изнутри, и, обратив внимание на массивное кресло около дубового стола, перетащил его, забаррикадировавшись изнутри. Подбегая к окну, парень только что понял, что завёл себя в тупик. Конечно, можно попытаться ретироваться, но вероятность остаться инвалидом не была в перспективах. Никакой ткани не было, чтобы соорудить себе канат. «Грёбанные жалюзи. Господи, что делать?!». Оставался один вариант — сидеть и надеяться, что его преследователь потерял его и не найдёт до рассвета.

Подойдя к двери, студент прижался к ней ухом, стараясь уловить какой-либо звук снаружи, но слышал только своё тяжёлое дыхание. Простояв так больше десяти минут, парень смог немного успокоиться, присаживаясь в кресло, которое упиралось в дверь, издавшее протяжный скрип.

Выдёргивая волосы и погружаясь в свои думы, студент размышлял о том, что же пошло не так этой ночью, почему именно он оказался тут, и о той жуткой персоне: «Удача никогда не пожимала мне руку, но не думал, что она и вовсе отвернулась от меня. Мама была права, я безнадёжен. Зачем я вообще поступил на психиатра? Думал, буду полезен хоть где-то или…хотел таковым казаться. Все это время я создавал одни проблемы. Даже мой пациент до сих пор не идёт на поправку, и вот где я. Заперт в кабинете психбольницы, пока где-то тут ходит псих. Только я мог оказаться в такой ловушке. Почему? Кому я сдался? Сбежавшему пациенту? Возможно. Но где санитары? Действительно… В таком случае это может быть один из врачей. Только если…».

Резкий толчок, который разрушил препятствие в виде двери и улетевший с кресла парень, приземлившийся у рабочего стола, крепко ударившись черепушкой о его дубовую ножку. Студент пытался осознать, что только что произошло, но не мог. Голова неимоверно раскалывалась, а в ушах гудело, от чего все звуки были заглушены с присутствием эха. Зрение также пострадало. Всё, что он мог разглядеть, это размазанный силуэт, приближающийся к нему. Студент старался опознать лицо, но сейчас было невозможно сфокусироваться. Последнее, что он ощутил, это крепкий хват за его волосы, от чего парень поморщился, тихо прохрипев, и за этим последовал укол в область шеи. Через пару мгновений тело, казалось, не принадлежит ему. Он не смог пошевелить даже мизинцем, не говоря о том, чтобы что-то произнести.

Тот, кто сделал ему этот укол, точно знал, сколько ждать, как будто делал это не в первый раз. Поэтому, спустя несколько минут, надел повязку на глаза практиканту. Чего он точно не ожидал — это ещё одного мощного удара в затылок.

***

— Моя голова… — промямлил студент, приходя в сознание.

Как только парень поднял веки, его ослепил яркий белый свет медицинской лампы прямо над ним, от чего он, сжав зубы, поморщился. Ему потребовалось несколько секунд, чтобы вновь приоткрыть глаза. Однако, как только он собирался встать, ему что-то помешало. Посмотрев на свои руки, привязанные к медицинской койке, он осознал, что далеко не у себя дома и ослепил его не солнечный свет. Первое, что практикант попытался сделать, это выбраться. Действие препарата, которое ему вкололи, ещё не прошло.

«Сколько часов я тут пролежал? Где я вообще…», — подумал парень, осматривая помещение.

Оно не было похоже ни на один кабинет, в котором он был. Кроме самой койки, которая больше походила на операционный стол, тут были столики для инструментов и расходных материалов, которые нужны при операциях, столик для анестетиков, аппарат вентиляции лёгких, хирургические отсасыватели и электрохирургические коагуляторы. Также в помещении не было ни одного окна, а дверь была приоткрытой. Камер наблюдения студент не обнаружил и уже понял, в какой ситуации оказался, собираясь с силами.

***

Высвободившись, парень встал с койки, покосившись, почти позабыв о том, что его тело до сих пор ослаблено. Приближаясь к выходу, парень протёр окровавленные запястья о белую рубашку и высунулся наружу.

Стены из белого кафеля, который местами пожелтел, одна мощная дверь в конце коридора и несколько обычных по обеим сторонам, но свет исходил только из одного кабинета. Именно оттуда доносился голос.

Медленно, на цыпочках студент подошёл к кабинету и, выглядывая из-за угла, заметил человека, стоящего к нему спиной в белом халате и колпаке, а на руки были надеты перчатки, в которых он держал препарат, отмеряя дозу.

— Точно. Я забыл про Севоран, — как только мужчина сдвинулся с места, парень быстро прижался к стене, дабы его не заметили. Через несколько секунд он прошёл на корточках на другую сторону, спрятавшись за дверь, и думал над следующим шагом. В этот же момент врач вышел из кабинета, направившись в помещение напротив, закрывшись изнутри.

Студент, услышав поворот замка, зашёл внутрь. Все инструменты и лекарства были хорошо упакованы и лежали на полках шкафчиков. Справа была ещё одна дверь. Это была кладовая. Единственное место, куда редко заглядывают, поэтому парень юркнул туда, разделяя пространство со смердящими швабрами и надеясь, что ведро сверху не приземлиться ему на голову в неподходящий момент.

Однако вновь что-то пошло не так. Молодой человек хотел приоткрыть дверь, чтобы понаблюдать за происходящим в кабинете, но она не отворилась.

«Чёрт-чёрт-чёрт! Замок заклинило! Ну за что мне это… — бесился парень, чуть не переходя на слёзы, — надеюсь всё скоро закончиться».

***

Прошло полчаса, а возможно всего лишь пять минут. Для студента время тянулось вечность, пока он не услышал приближающиеся шаги. Стоя неподвижно, он пытался сдержать не только своё дыхание, но и стук своего сердца. Врач или же умалишённый притих. Практикант не мог понять, насколько тот близок к нему.

— Оокубо. Выходи, — послышался леденящий душу голос, который точно знал, что парень здесь. — Знаешь, — продолжил мужчина, открывая нижний ящик шкафчика, — ты молодец. Смог вырваться, но мозгов тебе это не прибавило. Ты ведь будущий врач. Вас учили первой медицинской помощи? — спросил неизвестный. — Учили. Я знаю. Однако ты безнадёжен.

Дверь вырвали с петель, а дуло пистолета было направленно точно в голову Оокубо.

— Ты вырвался, но остановить кровь на запястьях не смог и испачкал эту дверь, буквально указав на себя. Какой из тебя врач? — прижимая дуло плотнее к виску, мужчина нахмурился. — Но я позабочусь о том, чтобы ты больше не навредил сам себе…

Не отрывая взгляда от безжалостных кроваво красных глаз, Хиройуки дрожал как осиновый лист, без единой мысли о своём спасении. Он безмолвно плакал, прощаясь со своими родными, и молил о том, чтобы этот кошмар закончился. Он не желал такой смерти. Он хотел прожить спокойную, долгую жизнь. Но судьба распорядилась иначе.

— …Я самолично справлюсь с этим, — после этих слов раздался звук выстрела и протяжный мучительный крик. Врач не убил его. Выстрел был произведён в ногу, от чего Оокубо упал на колени и рыдал, схватившись за ляжку. — К сожалению, ты мне нужен живым. Идём. У нас ещё много незавершённых дел, моё Вечное Счастье*, — схватив парня за воротник, врач, поправляя маску на лице, поволок его в операционное помещение, где всё началось и всё закончится.

«Прости меня, мама…».

***

Палящее солнце и лёгкий ветерок напоминали о наступлении лета в портовом городе Йокогама. Девушки ходили по улицам в длинных юбках или платьях с головными уборами, спасаясь от нежелательного загара. Маленькие дети бежали в парк, дабы поиграть у речки, оставляя родителей позади, а Чуя умирал от жажды, направляясь на практику.

Приближаясь к зданию психбольницы, рыжик насторожился. Ему казалось, за ним кто-то следует. Не успев моргнуть, у его плеча оказалась голова с копной растрёпанных чёрных волос с белыми прядками на кончиках.

— Аку. Знаешь, я думаю, всё-таки ты умрёшь раньше, — поворачиваясь к другу, произнёс Чуя.

— Мне инфаркт не светит, в отличие от некоторых, — выпрямившись, брюнет ответил на догадку друга. — Вот, возьми. Охладит твой пыл.

— О, лимонад. Стой, я знаю! Персиковый!

— Поздравляю. За победу тебе полагается… оплатить мне обед.

— Какой же ты нахлебник. Ладно, — уступил рыжик, следуя за другом внутрь здания попивая прохладный напиток.

***

Переодевшись в кабинете персонала, оба студента направились вниз, чтобы расписаться на посту и проверить, не прибавилось ли у них обязанностей. Однако они застали неописуемое представление. Внизу стояло несколько студентов с их курса, медсёстры и Дазай Осаму. Молодые люди переходили на крик, отчего образовалась толпа зевак. Видимо, это было что-то важное, раз их наставник присутствовал тут.

— Он должен был быть сегодня на ночном дежурстве. Он никогда, слышите, никогда не пропускал смены, Дазай-сан! — выкрикивал несчастный студент. — Это какая-то ошибка. Оокуба никогда бы не исчез не попрощавшись, поверьте!

— Я верю. Но факт остаётся фактом — он не расписывался в списке дежурных, — Осаму пытался успокоить студента, но тот был непреклонен. Его можно понять.

— Проверьте записи с камер. Возможно, он просто забыл про эту роспись… Его мать и отец беспокоятся. Они и подтвердят, что он ушёл на дежурство, — не отступал парень.

— Хорошо. Проверим, — врач позвал Наоми-чан, которая всё это время стояла рядом, внимательно слушая их разговор. — Посмотри записи, пожалуйста.

Девушка с врачом направилась в дальнюю комнату на первом этаже. Садясь в кресло и поворачиваясь к ноутбуку, Наоми ввела пароль администратора для доступа к записям с камер.

— Какое время посмотреть? — спросила девушка у шатена.

— Он должен был работать с десяти часов вечера до семи утра.

— Оса… Дазай-сан, о ком речь? — чуть не проболтавшись, спросил Накахара заходя в мониторную комнату следом за Рюноске.

— Оокуба Хиройуки. Твой одногруппник.

— Я не общался с ним, но он прилежный студент. Никогда не пропускал пары и заместителем старосты был. Это его первый «прогул», — Накахара выдал Осаму всё, что знает о парне, но никакой реакции у него это не вызвало.

— Чуя, может он правда впервые не пришёл. Я не удивлюсь, если это так, — заявил Рюноске, присоединяясь к обсуждениям.

— Дазай-сан, подойдите, — позвала Наоми-чан врача, — Ничего. Никакого намёка на присутствие Оокубо-куна, но… Может лучше перепроверить? Меня кое-что смущает.

— Хорошо. Если что-то не так, сообщи мне, — проговорил врач, выходя из помещения с двумя студентами обратно к толпе. Возвратившись в холл Осаму хотел разогнать публику, как тут внезапно появился он. — Мори-сан, здравствуйте.

— Здравствуй. Мне сообщили о студенте, — начал брюнет, подойдя к посту. — Молодые люди, прошу, разойдитесь. Это не в вашей компетенции. Продолжайте работать, — как только все удалились, Огай обратился к Дазаю. — Пойдём в мой кабинет. Скоро придут родители этого паренька, — поднимаясь наверх, сообщил брюнет.

— Его не было. Тут всё и так ясно. Парень не пришёл на практику, а затем не отвечал на звонки родных. Возможно, он просто весело провёл ночь с друзьями.

— Тогда нужно выяснить кто ещё мог устроить беспорядок в том кабинете. И да, я не исключаю твой вариант, но раз сами родители Оокубо-куна придут, надо, как минимум, уделить им время, — спокойно и рассудительно подытожил Главврач.

— Вы правы, Мори-сан, — согласился Осаму с наставником. — И… вы имейте в виду его кабинет?

— Да, Дазай-кун. Не успел он вернуться, а уже нужно прибраться там.

***

Облокотившись об книжную стенку, Осаму стоял с кружкой горячего кофе, пока Мори проверял сведения о студенте. Стук в дверь и приглашение брюнета войти не заставило себя ждать. Пред ними предстала женщина средних лет с заплаканными глазами и мужчина чуть старше на вид, держа за руку свою жену.

— Здравствуйте… — замялась шатенка у входа.

— Присаживайтесь, Оокубо-сан. Я главврач нашей психиатрической больницы Огай Мори. Это Дазай Осаму, он ответственный за наших студентов-практикантов, — вздохнув, мужчина продолжил, — я знаю, ситуация неоднозначная, но…

— Неоднозначная? Мой сын пропал в вашей психбольнице, не отвечает на звонки и за ночь не написал ни единого сообщения. Вы считаете это неоднозначным?! — женщину пробило на слёзы, а рядом стоячий муж поглаживал её по спине. — Хиройуки, чтоб вы знали, всегда на связи, и он не из тех, кто внезапно пропадает. Вы ответственный за наших детей. Почему вы стоите, как будто всё в порядке? — обратилась она к Осаму.

— Да. Его друзья говорили об этом. Моя прямая обязанность — следить за их работой, а не за ними. Все практиканты давно достигли возраста совершеннолетия, и я не смогу и не буду их опекать, Оокубо-сан, — начал Дазай, — А ваш сын не присутствовал на рабочем месте. Мы проверили.

— Может, стоить спросить кого-то кто работал в эту смену. Мой мальчик не мог просто взять и пропасть бесследно! Должно быть хоть что-то, — всхлипывала женщина. — Я понимаю, вам, возможно, и вовсе нет дело до «одного кадра». Хиройуки был очень невезуч с детства… Он не мастер спорта и не математический гений, но он мой сын. Прошу, подумайте, какого всем тем, кто дорожит им, самым добрым, с большим сердцем мальчиком. Он бы никогда не оставил нас… — сжимая блузку в районе груди, молила мать единственного сына.

— Оокубо-сан. Мы поможем вам всем, чем сможем. Я верю, что с Хиройуки-куном всё в порядке и он скоро объявиться. Вот, возьмите, — протягивая платок, сочувствовал Огай её горю.

— Спасибо, Мори-сан, — встав с кресла, шатенка слегка поклонилась и направилась к выходу, придерживаясь за мужа.

— У него очень любящая мама. Всем бы такую, — сказал Дазай, допивая кофе.