— Итак, агенты, вам поручено новое задание, — Скиннер протянул папку агенту Скалли, как более ответственному из этой пары, и снял очки. — Вы должны следить за некой Моникой Рейс. Эта женщина неоднократно пыталась поступить в академию ФБР, а также в ЦРУ, но из-за ее убеждений не прошла отбор… — он многозначительно взглянул на Малдера, отчего тот вопросительно приподнял бровь.
— И что же не так с Моникой Рейс? — Скалли открыла досье. С фотографии на нее смотрела молодая мулатка со скромной улыбкой на пухлых губах. Черные пышные волосы ее были подстрижены до плеч.
— Она, как и агент Малдер, истово верит в инопланетян… Вот только сейчас отбор уже не тот, а у девушки, откровенно говоря… не хватает выдержки, — пояснил заместитель директора, переведя взгляд на Скалли, задумчиво листающую не такое уж большое досье. — Она не скрывает свои взгляды, к тому же преследует граждан США, которых по каким-то одной ей понятным критериям выбирает в «инопланетяне». Ее уже неоднократно задерживала полиция, но отпускала за отсутствием состава преступления.
Малдер улыбнулся:
— Я тоже не скрываю свои взгляды, но я ведь здесь…
— К сожалению, у директора нет еще одной комнаты в подвале, а государство не собирается финансировать двух Малдеров, — усмехнулся Скиннер и отправил агентов работать.
— А настоящих пришельцев не так много, чтобы их хватило и тебе, и Монике, — понимающе улыбнулась Дана, поднимаясь с кресла и припоминая ту жуть, которую они уже прошли.
***
— С этой Моникой что-то определенно не так, — Скалли перечитывала досье который раз перед вылетом в Нью-Йорк, но никак не могла сложить имеющиеся факты. — Девушка истово верит в НЛО, но пытается попасть в официальные госструктуры. И ведет себя очень странно. Я бы сказала, что у нее параноидальная шизофрения, но пока не побеседую с ней лично, это не удастся понять наверняка.
Малдер молча попивал кофе, глядя на список рейсов. В аэропорту было слишком шумно на его взгляд, чтобы обсуждать подобные вещи.
— А какой диагноз у меня? — наконец спросил он, выбросив пустой стаканчик в урну.
— Навязчивые идеи, граничащие с безумием, — фыркнула Скалли. После того, как ей довелось столкнуться с одним из шизофреников, попавшим в академию ФБР по поддельным документам, она уже ничему не удивлялась. Как говорится, здоровых людей нет, есть недообследованные. Да и насчет своего собственного психического здоровья агент уже изрядно сомневалась. За время работы в ФБР вместе с Малдером она увидела много чего такого, что с рациональной и научной точки зрения объяснить было невозможно. И тем не менее, она это видела. Но сама себе не верила, пытаясь доказать, что этого не было или же это было помутнение разума.
Наконец объявили посадку на нужный им рейс до Нью-Йорка, чему Скалли обрадовалась как никогда. Томительное ожидание не пойми чего ее порядком измучило. А неизвестная девушка добавляла переживаний.
***
В Нью-Йорке царила осень. Прохладный ветер забирался под полы плащей, шевелил волосы, задувал за воротник, гонял опавшие осенние листья по улицам. Мир, казалось, был совершенно против слежки за какой-то там девушкой. Он будто бы говорил — оставайтесь дома, пейте глинтвейн, смотрите телевизор… Зачем вам все это, агенты?
Дом, в котором предположительно жила Моника, оказался старой высоткой в не самом престижном районе. Арендованный агентами автомобиль стоял на парковке уже битых три часа — еще не самое долгое время наблюдения — но результатов пока не было. Малдер щелкал семечки, сплевывая шелуху в бумажный пакетик — старая привычка никуда не делась за годы его работы. Скучное томительное ожидание периодически разбавлялось воем полицейских сирен, разговорами прохожих и нудной однообразной рекламой, мелькающей на бигборде напротив стоянки.
— Что если она уже уехала из дома? — нарушила молчание Дана, приглядываясь к вечерним сумеркам. Искомой девушки не было и бессмысленное ожидание начинало ее понемногу утомлять.
— Вряд ли, — Малдер сплюнул очередную порцию шелухи. Сейчас ему начинало казаться, что Скиннер их попросту вытурил из агентства куда подальше, лишь бы не мешали провернуть какую-то его аферу. Или скрыть что-то более важное. Что-то такое, что он мог бы заметить, будучи в офисе. Поскольку иначе объяснить бессмысленную слежку за какой-то девчонкой он не мог.
Через столько лет работы Малдер уже не обольщался — каждый из них играл свою роль. И не только роль, но зачастую вел свою странную и непонятную игру, в которой всем остальным отводилась роль пешек. Тот же Скиннер хоть и был за них, но вынужден подчиняться вышестоящему руководству, у которого свои планы. В том числе и относительно двух стареющих агентов, тратящих государственные деньги на поиск НЛО. Тоже государственного, надо полагать…
Моника Рейс появилась только к утру и выглядела она не как человек, довольный своей жизнью. Девушка скрылась в подъезде своего дома, будучи довольно хмурой и как будто чем-то обеспокоенной. Но хотя бы выяснилось, что она на самом деле здесь живет. Итак, слежка продолжалась
***
На следующий вечер Малдер успел заскучал. Пока Скалли отсыпалась, он продолжал следить за Моникой. И его ожидание наконец-то увенчалось успехом — девушка вышла и двинулась в сторону заброшек, перекинув за спину рюкзак. Малдер медленно завел машину и набрал номер Скалли. Следовало предупредить напарницу.
Моника сначала якобы бесцельно шаталась по улицам города, но скоро стало ясно, что она тоже следит за каким-то человеком. Невзрачный мужчина неприметной внешности — такого в толпе не заметишь, даже если наступишь, нес какой-то кейс. Пока все сходилось с досье — Моника периодически преследовала тех, кто казался ей пришельцем или мог вывести на пришельцев. Но таких людей было огромное множество — невзрачных, неприметных, практически ничем не выделяющихся из толпы, с невыразительными лицами… Именно такие и являются настоящими шпионами, а не яркими, как Джеймс Бонд, мальчишками, которых можно увидеть за километр.
Моника уверенно петляла между домами, порой забираясь в глухие переулки. Малдер подумал, что девушка обнаружила слежку, но та была всецело поглощена преследованием неизвестного мужчины. Для полного счастья не хватало только полицейских на хвосте у агента, пытающихся узнать, для чего он преследует молодую женщину…
Цепочка следильщиков оборвалась у совсем уж задрипанного переулка, перегороженного ржавой старой сеткой, забывшей, что такое покраска. Малдер припарковался поодаль, чтобы не спугнуть Монику. Тем временем Скалли уже подъезжала, о чем и сообщила ему по телефону, выслушав адрес, куда они забрались. Из не самых престижных районов в откровенный клоповник. Впрочем, Малдеру было не привыкать оказываться в подобных клоповниках, а Моника, казалось, вообще не замечала происходящего, едва не наступая на пятки неизвестному мужчине.
Внезапно Малдер протер глаза — мужчина явно приблизился к ржавой сетке, но не перескочил ее и не отодвинул, а просто исчез. Моника тоже в недоумении уставилась на пустую местность — только ветер гонял мусорные пакеты да выброшенные обертки и фантики. Девушка подошла, осторожно коснулась сетки, и… ее рука прошла сквозь нее.
Малдер чертыхнулся, глядя, как его объект слежки буквально растворяется в воздухе. Он и сам приблизился к сетке, лишь когда увидел машину Скалли, подъезжающую к нему. На вид сетка как сетка, но поди ж ты… Кажется, он уже когда-то сталкивался с чем-то подобным. Тогда, когда его похитили. Он просто прошел сквозь невидимый барьер.
Второй раз оказываться на лабораторном столе Малдеру не хотелось абсолютно. Он уже достаточно настрадался, чтобы снова влезать в подобную авантюру. Но желание найти истину — ту самую истину, которая долгие годы ускользает от него как вода сквозь пальцы — пересилило его страхи. Малдер оглянулся на Скалли — та стояла позади него и заинтересованно переводила взгляд с переулка на напарника.
— Ну что там? Где Моника?
— Скрылась за сеткой, — Малдер медленно поднес руку, и та будто провалилась куда-то сквозь пространство, так и не коснувшись ржавого железа.
— Надо же… — Скалли недоверчиво потянулась туда же, пытаясь понять, что же нашел ее напарник. Логики в происходящем пока не было, но уж сколько они ее пытались найти во всякой мистификации, что сейчас был далеко не худший момент.
— Ты готова? Возможно, именно там и скрывается истина, которую мы так упорно искали? — предложил Малдер, кивая на невидимую завесу.
— Ты неисправим, Малдер, — покачала головой Скалли, и они вместе шагнули за завесу.
Впрочем, за ней было то, чего оба агента совершенно не ожидали увидеть. Дорогу перегородило несколько черных автомобилей, того самого неприметного человечка с кейсом троица парней запихивала в один из автомобилей, еще двое держали за руки упирающуюся Монику Рейс, пытаясь не дать ей увидеть происходящее и уложить ее на капот своего авто.
— Еще одни! Держите их! Стоять! — послышались громкие мужские голоса.
— Мы агенты ФБР! — выкрикнула Скалли, судорожно пытаясь достать удостоверение из кармана плаща.
Подбежавшие парни в черных костюмах не слушали обоих агентов, отобрали оружие, обыскали, скрутили и запихнули в соседний автомобиль. Дана едва успела приподнять голову, чтобы увидеть, как рядом так же грубо затолкали в машину Монику. Правда, ехать им пришлось отдельно, но от того лучше ей не становилось. Малдер, отчаянно сопротивляющийся, получил пару ударов по почкам и притих, мысленно костеря тех, кто скрывал от них всю информацию.
Истина оказалась с привкусом горечи. Уже в который раз…
***
Когда им наконец развязали глаза и позволили осмотреть помещение, в которое привели, то Малдер мог поручиться, что где-то здесь мог обитать Курильщик. Современное здание, множество камер наблюдения, куча охраны и все как один в черных костюмах, с теми самыми неприметными невыразительными лицами, а некоторые для пущей важности еще и очки нацепили. Черные, разумеется.
— Кажется, мы попали к настоящим людям в черном, — хмыкнул он и едва успел увернуться от пинка своего охранника. Скалли предпочитала молчать и запоминать обстановку, вдруг им доведется убегать отсюда в кратчайшие сроки.
Их ввели в небольшой зал в светлых тонах, в центре зала за столом сидела невысокая худощавая женщина с короткой копной белых волос и слегка вытянутым лицом.
— Добро пожаловать, агенты, — на ее лице появилась профессиональная улыбка. — Право, агент Малдер, мы уже разочаровались было в вас. А вы все же взяли и снова прорвались к нам.
— Я всего лишь искал истину, — Малдер скорчил гримасу, когда его невежливо усадили за стул со скованными наручниками руками. Рядом пристроили и Скалли, правда, ее не пихали, но он ни на секунду не сомневался, что пнут, стоит ей только дернуться.
— Зря. Ваши поиски истины испортили нам не одну операцию. Вы своими поисками уже так надоели, что мы были искренне рады, когда вы отошли от дел. Жаль, что вы вернулись. Молодежь нынче не интересуется пришельцами, к счастью, — женщина скривила тонкие губы, рассматривая обоих агентов как образцы на лабораторном столе. Перед нею один из «людей в черном» разложил их оружие, удостоверения и мобильные телефоны.
— Ну что я могу вам сказать, миссис… — Малдер сделал многозначительную паузу, чтобы их собеседница представилась.
— Агент О, — коротко отрезала женщина, просверлив его взглядом. — Наши агенты уже устали стирать вам память, агент Малдер. Мы вынуждены следить за вашим сыном, агент Скалли, поскольку лекарство, которое ему вколол небезызвестный вам агент Джеффри Спендер, имеет лимит действия… Мы уже устали разрываться между вашим ФБР, национальной безопасностью и множеством других организаций, которые будто специально устроили охоту друг на друга…
Агент О многозначительно замолчала, давая возможность обоим агентам переварить услышанное. Скалли внутренне сжалась — эти люди знали, где ее сын. Она сама не знала, какая семья получила ее ребенка, а они… Возможно, они все это и устроили. Покушения на нее и ее ребенка, преследования, похищения… непонятные явления. Сколько же это все будет продолжаться? Когда она сможет жить жизнью нормальной женщины?
— И что вы предлагаете? Облегчить вам работу и уйти на пенсию? Так мы скоро. А вам достанется новое поколение… — Малдер усмехнулся уголком губ. — Вон Моника Рейс так к вам рвалась, чуть решетку не снесла…
— О ней будет другой разговор. Мы ценим молодые одаренные кадры, — отрезала агент О.
— Даже с психическими заболеваниями и навязчивыми идеями? — холодно спросила Скалли. — Вы знаете, что эта девушка пыталась поступить в академию ФБР и ей отказали? Так же, как и в ЦРУ, между прочим. У нее нет необходимой подготовки, она даже не представляет, с чем ей пришлось бы столкнуться, окажись она в ФБР.
— А вы сами-то представляете, с чем столкнулись? С целой организацией, следящей не только за вами, агенты, но и за тысячами других людей и… не людей. Да, вы не ослышались. Ваши пришельцы живут рядом с вами в образах людей. Они ходят по улицам вместе с вами, пьют кофе в кафе за соседним столиком, затариваются в магазине и… к большому сожалению, совершают преступления. Вы ведь сами знаете, как много нераскрытых убийств и прочих преступлений. А в некоторых из этих преступлений вы даже участвовали…
— Ну, о том, что пришельцы ходят среди людей, мы знаем, — многозначительно хмыкнул Малдер, припоминая, сколько раз получал по ребрам, почкам и прочим важным частям тела от пришельцев. А уж сколько раз пытался их поймать… агент сбился со счета. Неуловимые, меняющие внешность, обладающие сверхсилами и способностями пришельцы и гибриды пришельцев и людей попили ему много крови и едва не убили его. — А вот чего вы добиваетесь, я понять не могу.
— А мы защищаем одних дураков от других, — пояснила агент О. — На самом деле вы просто пришли не в то место и не в то время. Давайте так — я представлю вам выбор, а вы сами решите, чего хотите от жизни. Или вы переходите в нашу организацию и получаете доступ ко всем тем истинам, которые сейчас для вас скрыты во мраке, либо мы стираем вам память, вы все забываете, просыпаетесь на стоянке у дома Моники и продолжаете гоняться за призраками до смерти или пенсии.
— Предложения хорошие. А что мы теряем? — прямо спросила Скалли, внутренне холодея. У нее есть шанс узнать, где ее сын. Она столько всего пропустила: не видела его первых шагов, не слышала его первых слов, он назвал мамой совершенно чужую женщину. У него совсем другая семья, и Вильям даже не догадывается, что все могло бы сложиться иначе.
— Если вы примете наше предложение, то вы теряете работу в ФБР, свои должности, имена и жилье. Вам будут выданы отдельные квартиры или дома. Вы больше никогда не встретитесь со своими родственниками. Впрочем… встречаться-то особо и не с кем, — агент О деловито осмотрела Малдера, будто бы взвешивая, годен он или нет. — Но, прежде чем получить все это, вы должны пройти тесты на профессиональную пригодность. Я верю, что вы умеете стрелять и бегать, нормативы сдадите и не подкачаете даже в вашем возрасте, но… Есть вещи, к которым обычные люди не готовы. Вам придется с ними столкнуться и доказать, что вы можете мыслить нестандартно.
— А если мы откажемся с вами сотрудничать, то потеряем доступ к истине, не так ли? — спросил Малдер, пытаясь размять затекшие кисти. Все же гостеприимство у них здесь несколько специфическое.
— Да, вы забудете все, что здесь слышали, и снова вернетесь к своей работе. К тому же вам добавится дело о пропавшей Монике Рейс. Очередное нераскрытое дело пополнит вашу коллекцию, агент Малдер. Выбирайте, чего вы хотите больше.
Фокс Малдер задумчиво опустил взгляд на свои испачканные чем-то ботинки. Ему до одури захотелось почесать подбородок с отросшей двухдневной щетиной, выпить кофе и съесть сэндвич, но разве здесь это предложат? Тем более, когда выбор такой сложный. Потерять работу в ФБР — ту, к которой он стремился долгие годы и делал все возможное и невозможное, чтобы на ней удержаться. Потерять все свои контакты… а сколько их, тех контактов? Семьи уже нет, друзей… тоже нет. Скинер, он ведь поймет. Или же ему скажут, что агенты исчезли на задании.
— Как вы собираетесь урегулировать вопрос с ФБР? Если мы исчезнем с концами, нас будут искать, — просто спросил он.
— Зачем исчезать? Вы официально будете уволены и приняты на работу в другую организацию. Тем более, что в ФБР вам не очень-то и рады после возвращения. Без вас отдел «Секретных материалов» уже давно бы прикрыли, поскольку больше никому он не нужен. Никто не хочет искать истину, агенты.
— Получается, все в плюсе — вы избавляетесь от докучливых агентов, переманивая их на свою сторону, ФБР закрывает затратный отдел, мы получаем свою истину… Не слишком ли это выгодно в первую очередь вам? — Скалли еще боялась. Она хотела надеяться, что эти люди ничего не сделали с ее сыном. Болтать можно всё что угодно, а на деле ее ребенок, возможно, закрыт в какой-нибудь лаборатории с монстрами… От жуткой мысли она поежилась.
— Я понимаю, вам сложно поверить и нужны гарантии… — агент О задумчиво посмотрела на свои руки и после повернулась к одному из своих сотрудников: — Принесите, пожалуйста, видео с сыном Скалли. Ведь если вы его увидите, вы согласитесь перейти к нам?
— Возможно, — уклончиво ответила Дана, ожидая того самого значимого момента.
Один из людей в черном принес маленькую флешку, на которой и была запись.
— Здесь ему пять лет, — прокомментировала агент О, показывая на маленького мальчика, появившегося на экране на стене. Он сидел в песочнице и как самый обыкновенный ребенок лепил куличики. — А здесь уже семь. У его семьи почти нет видео, они слишком… религиозны. Хотя я не сказала бы, что это очень плохо.
В конце концов агенты сдались. Малдер был и сам рад отыскать не только истину, но и сына. Ведь Вильяма он считал не только сыном Скалли, но и своим. Что бы там на самом деле с ним ни было, но все же это их ребенок. И не важно, чьи гены использовались для его создания.
— Вы пройдете тесты, и мы решим, можете ли вы на нас работать, — объявила агент О и указала Малдеру и Скалли в сторону комнаты для тестирования. А теперь ей предстоял не менее утомительный разговор с Моникой Рейс. Подумать только, как, оказывается, тяжело перевербовать старых прожженных агентов. С молодняком легче.
***
Из многоэтажного здания, похожего на мечту урбанизации, вышли двое. Рыжая женщина в черном брючном костюме и темноволосый мужчина в черных очках и таком же костюме и при галстуке. Оба они смотрели на мир уже другими глазами. Полученная ими информация была бесценной, вот только поделиться ею они не могли больше ни с кем.
Они теперь совершенно другие люди. Агент М и агент С, чужие для мира, из которого они вышли всего сутки назад. Но оба они были окрылены надеждой увидеть своего сына, и это того стоило.
А истина по-прежнему оставалась где-то там, загадочная и тайная. Новым агентам никто не стал рассказывать, кто же подвел их к этому решению, к которому они шли на протяжении всей своей жизни.