— Ты даже куришь, как девчонка, Мин Юнги, — глубоко затягиваясь, изрекает Хосок. Он сегодня удивительно беспечен. Как будто не по его вине всё это происходит.

— Иди к чёрту, — выплёвывает Мин и выбрасывает окурок. — Увидимся вечером.

— Файтин! — ржёт Хосок, но Мин отмахивается от него, сложив пальцы в неприличный жест.

Подходя к нужной аудитории, Юнги чувствует себя героем какой-то очень странной дорамы. Наверно, это комедия. Иначе его бы здесь не было. Он проскальзывает в лекционный зал и спешит убраться куда-нибудь на задний ряд. Не тут-то было: все места там заняты. Со вздохом Юнги опускается на стул в предпоследнем ряду. Сидящие по соседству парни с интересом оглядывают новичка.

Мин знает, что он выделяется. Он невысокий и очень худой, никакого сравнения с остальными. Юнги вдыхает и выдыхает, пытаясь успокоиться. Всё нормально. Волнение не проходит. Наверно, это нормально — волноваться в такой ситуации.

Это первый день в новом университете. Юнги, просидев дома больше полугода, переборол себя и решил-таки закончить учёбу. Тем более друг придумал совершенно сумасшедший план. Мама, выслушав, покачала головой, но согласилась и поддержала безумную затею Хосока. Целый месяц они настраивались морально, еще месяц потратили на подготовку, полностью обновили гардероб. Его импульсивный друг таскал Юнги по торговым центрам, попутно объясняя, как ему ходить, говорить и даже улыбаться. Хотя как раз улыбаться Юнги и не планировал.

И вот Мин тут — в аудитории, где он не знает никого. Впрочем, это, наверно, ненадолго. Заинтересовались новеньким не только парни — девушки тоже активно стреляют глазками, возбуждённо перешёптываются. Девушек, кстати, в группе очень мало — наверно, инженерия не особо интересна представительницам прекрасного пола.

Наконец, в аудиторию входит лектор, студенты рассаживаются, но мучения Юнги на этом не заканчиваются.

— У нас новый студент в группе? — уточняет преподаватель. — Мин Юнджи?

— Мин Юнги, — поправляет Юнги, не вставая с места. — Там в приказе ошибка.

Лектор кивает и всё-таки приступает к занятию. Юнги выдыхает, а сразу после пары сбегает на улицу курить. Он щурится на солнце и затягивается.

— Так значит, Мин Юнджи? — раздаётся позади слегка насмешливый голос.

Мин чуть не давится дымом и резко разворачивается. Позади него стоит одногруппник — один из тех, кто сидел на задней парте. Юнги запомнил его выжженные обесцвеченные волосы и пронзительный взгляд кофейного цвета глаз. Парень, который почти на голову выше самого Юнги, с интересом разглядывает его. Юнги это категорически не нравится.

— Мин Юнги, — с нажимом произносит он. Внутри злость борется с подступающим страхом: что нужно этому парню? Даже если просто поболтать, то Юнги против. Его социофобия, которую мог притупить только неугомонный Хосок, холодной змеёй лежала на сердце. Вот-вот поднимет голову и тогда паника захлестнёт Мина.

— Мин Юнги, — повторяет незваный собеседник. — Приятно познакомиться, меня зовут Ким Намджун.

Парень тянет руку, и Юнги не находит достаточных причин, чтобы не пожать её. Ладонь у одногруппника большая и тёплая, он крепко сжимает хрупкие пальцы Мина и тут же отпускает.

— Я тоже недавно перевёлся. До этого два года в Штатах учился, — Ким Намджун, похоже, решил не ограничиваться стандартно-вежливым знакомством. Одной сигареты Юнги явно не хватит для восстановления душевного спокойствия. Чёртов Хосок, втянул его в это!

Хосок появляется возле друга, словно чёртик из табакерки.

— Вот он, мой мальчик! — восклицает парень, ероша Юнги волосы.

— Я тебе… хён так-то. Грабли убери, — бурчит Мин, вытягивая ещё одну сигарету из пачки. Намджуна поведение незнакомого парня явно смущает, он отходит подальше и, в принципе, Юнги Хосоку за это весьма благодарен. Внимание к его персоне — последнее, что ему нужно.

— Ну, как твой первый раз? — шутит Хосок и сам ржёт. Юнги качает головой и размышляет о том, не было ли общество Намджуна более приятным.

После всего, что случилось в прошлом году, Юнги прекрасно жилось в одиночестве. Мама переживала, конечно, но ничего ему не говорила. И только неугомонный Хосок пытался вернуть друга в общество. Он звал в кино, звал попить кофе, звал прогуляться в парке, вечно куда-то тянул, дёргал и не давал спокойно разлагаться, отгородившись от мира тяжёлыми шторами и скрипучей дверью. Такое рвение удивляло даже мать Юнги. Сама госпожа Мин уже махнула рукой. Отца семейства состояние его ребёнка интересовало мало. В конечном счёте Хосок остался единственным посетителем вечно погружённой в полумрак комнаты Юнги.

— Не кисни, дружок, — улыбается Хосок, заглядывая в лисьи глаза Юнги. Парень чуть выше своего хёна, но эта разница никогда им не мешала. Хосок приобнимает друга за тонкие плечи и говорит уже серьёзно, без намёка на обычную насмешку в голосе. — Я всегда рядом. В любой момент могу увести тебя домой, помни.

— Спасибо. Я справлюсь, — Юнги выдыхает дым, тушит окурок и мягко высвобождается из хватки друга. — Пожалуйста, дай мне время. Если мне понадобится твоя помощь, я напишу.

— Держись, хён!

Юнги возвращается в здание, молясь, чтобы этот день закончился как можно скорее.

Впрочем, головой Мин понимает, что Хосок прав: нельзя насовсем закрыться в четырёх стенах. Неизвестно, когда отцу понадобилось бы, чтобы Юнги «вышел в свет» и чем бы это в итоге закончилось. Юнги всерьёз размышлял о том, чтобы пройти обследование в психиатрии, но мама, глотая слёзы, попросила забыть об этом — репутация отца могла пострадать. Поэтому со своими демонами Юнги боролся в одиночку. Если бы не Хосок — давно бы сдался, пожалуй. А так приходится накачиваться никотином и топать на следующую пару.

К концу дня Юнги еле волочит свою тушку к остановке. Погода, похоже, испортилась окончательно: небо затянуло серыми тучами, начал моросить противный мелкий дождь. Всё против него. Хосок догоняет его уже на пороге автобуса.

— Без меня собрался уехать? Ты отвратительный друг, знаешь?

— Я стараюсь, — бурчит Юнги, плюхаясь на сиденье. Хосок ржёт, этот звук режет уши.

Дорога домой занимает полчаса. Наконец, полумрак комнаты укрывает Юнги невесомым пуховым одеялом. Он откидывает в сторону сумку, сбрасывает джинсовую куртку, стягивает полосатую футболку с длинными рукавами и темные джинсы, плюхается на кровать. Входящий Хосок — он задержался, обмениваясь любезностями с мамой, — фыркает, кидая свою сумку в угол и усаживаясь в кресло:

— Хоть бы прикрылся.

— Пфф, чего ты там не видел, — Юнги лень даже открывать глаза, так вымотал его этот день. — Тем более в этом, — он стучит костяшками по перебинтованной груди, — я как в броне. Расслабься.

— Юнги, ты справишься… — Хосок опять меняет тон на серьёзный. Иногда Мин думает, что у друга раздвоение личности. Не может один человек быть и таким придурком, и столь тонко чувствующим других психологом.

Не дождавшись ответа, Хосок укладывается на пол и молча принимается разглядывать профиль Юнги. Коротенький аккуратный носик, изогнутая линия тонких губ, тени под глазами, ставшие в полумраке совсем густыми, два прокола в ухе (серьги-колечки Хосок заставил снять). В груди вечно улыбающегося парня что-то неприятно щемит от жалости к этому вечно одинокому даже в окружении людей ребёнку. И пусть старше. И пусть «хён». Хосок никогда не перестанет заботиться.