Слабая вибрация. Очень слабая, что ее трудно было бы услышать, но они — герои в тренировке, а их учитель — герой подполья.
Рука Айзавы на мгновение замерла, затем он повернулся к источнику вибрации.
Это был телефон проблемного ребенка.
В тот момент, когда проблемный ребенок поднял трубку, Айзава молился. Он молился, чтобы это было что-то нормальное. Не злодей, призывающий покаяться. Или завербовать проблемного ребенка. Или один из его многих, многих друзей, рассказывающий ему о странных событиях в их районе. Или другой культ, который он «случайно» создал (как, черт возьми, можно случайно…) Айзава молится изо всех сил, хотя бы для того, чтобы помочь своим быстро седеющим волосам (он заключил пари с Хизаши и не проиграл).
Проблемный ребенок включил громкую связь, согласно правилам класса (он не хочет повторения культового случая)
«Мидория Изуку»
«Мидория-сан, я Окумура Чихару из полиции Мусутафу. Мне очень жаль сообщать вам, что ваш отец был найден мертвым сегодня утром» У Айзавы свело живот. Он начал жалеть, что заставил своего ученика отвечать на столь деликатный телефонный звонок в классе.
По всей комнате раздались вздохи. Все ученики бросают на Мидорию обеспокоенные взгляды, некоторые выглядят так, будто готовы обнять его, но проблемный ребенок выглядит спокойным. Подозрительно спокойным.
«Я понимаю. Спасибо, что сообщили мне, сэр», — Мидория завершил разговор, но телефон не положил.
Вся комната молчала, не зная, что делать. Молчание затянулось на мгновение, пока Бакуго не решил его нарушить.
«Твой старик еще жив?» — спросил он, в его голосе слышалась растерянность.
«БАКУГО— »
«Да, я притащил его обратно в семью некоторое время назад» …Что? Проблемный ребенок сказал это с такой беззаботностью. Это на него не похоже. Он бы не стал так спокойно относиться к смерти человека…
Раздался звонок. Проблемный ребенок кому-то звонил.
«Мидория— » начал Айзава, пытаясь сказать, что ему не нужно звонить в классе.
*щелчок*
Тот, кому звонил Мидория, ответил.
«Я знаю, что ты не умер»
Что?
«*вздох* Изуку, малыш, пожалуйста. Просто дай своему старику покоиться с миром»
Что?!
«Но-но, ты все еще должен мне шесть лет, и еще несколько за то, что скрывал, что у меня есть брат?! И за то, что нанесли моему брату травму. Это даже не считая того, что ты сделал с моими дядями. И знаешь, как неловко будет объяснять тебя Тошинори-сан? Это тебе придется объяснять ему все это! Так что нет, я не дам тебе покоя в ближайшее время». О чем он вообще говорит? Его отец нанес его брату (у него есть брат?) травму?! Какое отношение все это имеет к Яги? И что он сделал со своими дядями?
«Зуку, это было давно, и кто говорил о том, чтобы объяснить это шуту? Мы могли бы просто замять эту тем— »
«Как и то, что ты не рассказал маме о Томуре?» устало ответил Мидория.
«Томура? Ты говоришь о Шигараки Томуре?» И с этим Проблемный ребенок повернулся лицом к Айзаве, похоже, только сейчас вспомнив, где он находится.
«…Изуку, где ты сейчас находишься?»
«…в классе?»
«Дерьмо*клик*»
Все смотрели на проблемного ребенка, когда он издал усталый вздох (и, честно говоря, Айзава это почувствовал) и еще раз просмотрел свои контакты.
«Итак», — снова нарушил молчание Бакуго, — «Старик — это…?»
«Суперзлодей. Возможно, босс мафии».
…
«Да, я вижу. Он был очень странным. Почему ты вообще хочешь, чтобы он был рядом?»
«Я пытаюсь украсть у него Томуру и дядю Куроборо. Ты видел, что он с ними сделал?!»
«Да, Шига-Томура? Мне теперь называть его Томура? Он довольно поганый, но что он сделал с оджи-боро?». И именно в этот момент, услышав, как Бакуго обращается к этому «Куроборо» в уважительной, знакомой манере, Айзава решает сделать то, что он всегда делает, когда чувствует себя потерянным. Свалить проблему на Незу-сенсея, откинуться на спинку кресла и наблюдать за шоу.
«Я предпочитаю называть его Томура, потому что он мой брат, ноооо ему это не очень нравится. Лучше спросить у него, прежде чем так его называть. А помнишь Курогири?»
«Туманный ублюдок? Трудно забыть»
«Да, на самом деле он оджи-боро— МАМ! Папа снова инсценировал свою смерть!!!» Мидория кричал в свой телефон, оставив Бакуго разбираться, что же случилось с Куроборо (имя звучит знакомо), а Айзава был слегка обеспокоен пустым взглядом Бакуго.
«Да, я уже звонил ему, но я забыл, что нахожусь в классе… нет, нет, я на занятии у Айзавы-сенсея… Я знаю, мама, но, пожалуйста, поймай папу, пока он снова не забрал Томуру и Куроборо… *вздох*… Я знаю, что облажался… Ладно, хорошо. И еще, можно Кац-чан поужинает с нами? Он хочет снова увидеть оджи-боро.- Спасибо, мама! Люблю тебя!»
Все смотрели, как Мидория возвращает телефон в сумку, берет карандаш и продолжает писать в блокноте, как будто ничего не произошло.
Зеленушка подняла глаза на своего спокойного сенсея, который размышлял, стоит ли ему отправить своего ученика к Незу или просто свернуться калачиком и вздремнуть.
«Простите, что так долго, сенсей! Теперь все в порядке! О, и Кац-чан! Мама сказала, что сегодня ты можешь поужинать с нами! Оджи-боро начинает восстанавливать свои воспоминания, и я уверен, что он будет в восторге, увидев тебя снова!» Казалось, удовлетворившись полученным кивком, Мидория снова вернулся к своему блокноту.
Айзава испустил усталый вздох и свернулся калачиком в своем спальном мешке. Незу-сенсей, вероятно, уже знает, в чем дело. Вероятно, он собирается с этим разобраться.