Даша давно ничего не чувствует. У нее внутри абсолютный вакуум. В голове — расписание бесконечных спектаклей, каша из текстов.

Каша в жизни. 

Даша чертовски устала. У нее ощущение беговой дорожки, которая с каждым днём ускоряется все больше и больше. 

С абсолютно пустыми глазами она заходит в зал. 

Вий. 

Механическими, больше рваными движениями закрепляет на себе лебедку и трос. Задумывается. Смотрит вверх. 

Хотелось бы… Не закреплять себя и сорваться. 

Разорвать проклятый круг. 

Круг боли, непонимания, адского пламени внутри. 

Почувствовать, блин, хоть что-то, кроме апатии и ощущения, что ты чужая в этом мире. 

И никому парадоксально ненужная. 

Но нельзя. Нельзя отпускать трос, нельзя не скреплять лебедку. Нельзя умирать, потому что Руслан запретил.  

Герасименко подходит к ней и молча сгребает в объятия. Шепчет что-то, пока Дарья плачет и молит его:

— Разорви проклятый круг. 

Разорви