Lovely Monogatari

Мафу стоял на достаточно людной улице около замерзшего фонтана, и грел руки о стаканчик горячего кофе из ближайшей кофейни через дорогу. Он как раз не спеша пролистывал длиннющую ленту в сети, отмечая про себя, насколько креативно его знакомые готовились к предстоящему празднику. Их лица светились настоящим чистым счастьем, и каждый раз, когда Мафу натыкался на стопку подобных фотографий, уголки его губ невольно дергались вверх. Ведь сейчас он был тоже совершенно счастлив, – в этот морозный день он бы так и не решился вылезти из теплого дома, где были прекрасные полы с подогревом, так и остался сидеть в четырех стенах, кутаясь в десять одеял на диване. Мафу так бы и провел этот волшебный день как девяностолетний старик, если бы его спокойное утро не было прервано звонком друга со старшей школы, с просьбой встретиться где-нибудь в центре города. Блондин знал его достаточно хорошо, но будучи выпускниками уже давно, совсем не представлял каким человеком он стал сейчас. Быть может он все же исполнил свою мечту, о которой грезил днями и ночами? А может отправился грызть гранит науки дальше? Чтобы ни произошло, а блондин будет обязательно рад за него. Единственное, на что Мафу надеялся, так это то, что его давний приятель не изменился слишком сильно. 

Впервые они познакомились, когда Хаято внезапно подсел к Мафу в школьном кафетерии, а Мафу, будучи слишком воспитанным, не смог отказать ему. В то время, как брюнет беззаботно балаболил о чем-то своем, Мафу же хмуро прожигал дыру в зеленой петрушке, думая лишь о том, что больше не хотел заводить знакомств с чудаковатыми личностями, по уши насытившись этим еще в средней школе. И к шумному Хаято он уж точно особой теплоты не питал, и даже не думал начинать с ним беседу. Но настойчивый парень вновь и вновь возвращался на одно и тоже место, и Мафу и в этот раз не смог ему отказать, как и не смог отказать во все последующие. Отчего-то, Мафу и сам не мог понять, но ему так не хотелось видеть как красивые черты лица Хаято искажает глубокая печаль. И вот так, в один день тяжелая стена многолетних убеждений блондина в мгновение ока рухнула как карточный домик, дав Хаято еще один шанс. А может быть, и самому Мафу. 

Они общались много, точнее сказать, каждый день, даже не смотря на то, что учились в разных классах. Когда Мафу спросил его об этом, Хаято без тени сомнения ответил, что ему вовсе не в тягость бегать по лестнице туда и обратно. И Мафу был искренне благодарен ему. После уроков он приглашал блондина к себе, и они надолго прилипали к видеоиграм, правда, только до тех пор пока мама Хаято не разгоняла непоседливых детей идти спать. И еще целую ночь напролет они рассказывали при свете единственного фонаря страшные истории. Вернее, рассказывал конечно, Хаято, ведь Мафу никогда не любил что-то подобное, но все же, от страха вцепившись в подушку, он с упоением слушал истории друга. 

Мафу, предавшись прекрасным воспоминаниям, мягко улыбнулся. Сегодня они впервые увидятся за столько лет: утром Хаято прислал сообщение с приглашением сходить вместе на предновогодний фестиваль в центре города, где как раз поставили большую украшенную яркими фонарями елку, с мерцающими на ней гирляндами. Ну как Мафу мог отказать ему и сейчас? 

Блондин выдохнул облачко теплого пара, и он, быстро растворившись в воздухе, унесся куда-то ввысь. На улице все-таки было довольно морозно, но горожане небольшого городка и вовсе не обращали внимания на сковывающий зябкий холод. В этот предпраздничный день жители городка были увлечены совсем другим: бежали по магазинам, поскальзывались на тонком льду, и впопыхах читали таблички на вывесках торгового центра, чтобы выбрать действительно то, что им нужно. Мимо Мафу вихрем пронесся какой-то прохожий, подняв легкий ветер и сноп прозрачных снежинок. Блондин поежился, получше заворачиваясь в бежевый шарф. Допив уже остывший кофе, Мафу кинул стаканчик в ближайшую мусорку, и его взгляд тут же совершенно случайно упал на какую-то молодую пару, выбирающую подарок с витрины ювелирного магазина. Запоздалая мысль тут же пронеслась перед его глазами с предстоящими событиями из будущего. Ведь Мафу совсем забыл про подарок! Что же тогда будет думать Хаято, с которым они не виделись почти 3 года? 

Мафу с волнением посмотрел в экран телефона, и уже спокойнее отметил, что сейчас всего 5 вечера и время еще есть - он с лихвой успеет купить еще сто таких же подарков. Правда, от сотни подарков, которые Хаято никогда не пригодятся, уж точно не будет никакого проку, ведь особенному человеку, думал Мафу, нужен особый подарок. Завертевшаяся мысль внезапно подтолкнула его к тому, что брюнет, будучи еще в средней школе, все грезил о научных исследованиях прекрасных пернатых, а так как терпеть зоопарки отныне он больше не мог, вот и стремился создать своё место, где бы эти прекрасные существа жили своей жизнью, похожей на ту, которая у них была в дикой природе. 

Вот и сейчас, преисполненный воспылавшим энтузиазмом Мафу стоял перед витриной ювелирного магазина, с любопытством разглядывая серебряную ласточку, расправившую изумрудные блестящие крылья. Да, подвеска была действительно безупречна, да и если хорошенько присмотреться к ценнику, стоила недешево, однако обойдя все прилавки и тщательно рассмотрев весь имеющийся ассортимент, Мафу не нашел ничего более подходящего, чем эта кроха. Сказав продавцу-консультанту о своем выборе, блондин заплатил нужную сумму, забрал красиво упакованный подарок, перевязанный атласным бантиком, и вышел из теплого магазина на прохладную улицу. 

На площади уже завечерело, и небо успело подернуться туманными сумерками, да так, что и были едва различимы округлые очертания близстоящих лавочек, да засыпанных снегом пустующих клумб. Однако, не прошло и секунды, как по мановению волшебной палочки зажглись первые желтые блестящие фонари, разгоняя задержавшуюся тьму. Блондин остановился у мерцающего светила, и заметив позади себя каток, любопытно обернулся, чтобы проводить взглядом бегущих на лед озорных детей и не поспевающих за ними родителей, влюбленных парочек, и даже стареньких пенсионеров. Мафу, может, и тоже был не прочь сходить на озеро, да только вот похвастаться навыками фигурного катания, к сожалению, не мог. Но, может стоило хотя бы разочек? 

Прошло тридцать минут, и зябкая дрожь начала постепенно прокрадываться в замерзшее тело, проникая под черное пальто, а руки Мафу в мгновение ока покрылись красными от мороза пятнами, – он опять забыл надеть перчатки. Блондин прислонил озябшие ладони ко рту и подул на них теплым воздухом. Почему же Хаято так долго? Мафу перекинул пакетик в другую руку, достал телефон и написал в сообщениях:

"Хэй, ты где? Я тут скоро превращусь в ледышку, ха-ха!..”

 Но, возвращаясь обратно, Мафу случайно глазами наткнулся на чью-то историю в ленте обновлений, и увеличив текст, прочитал: 

"– Спасибо за чудесный год, не могу выразить, как я благодарен вам, поддерживайте меня и впредь." 

Блондин перевел взгляд на опубликованную фотографию и увидел там никого иного, как своего лучшего и единственного друга Хаято. Такой счастливый и все такой же красивый, весело смотрит на чужие страдания, как жаль, что твои обещания оказались простой пустышкой. ..Почему он там? Да еще и в центре всеобщего внимания? Сам руководит своей вечеринкой, словно главнокомандующий тысячным легионом. Блондин заметил в кадре огромный клубничный торт со взбитыми сливками и десятью свечами, и его улыбка тут же потухла, как неосторожно задутый ветром маленький фитиль. Непрошенные слезы покатились по лицу и упали прямо на фотографию, на рядом улыбающийся смайлик. Какая ирония. 

 – Вот как. Значит вся твоя мечта была сплошной ложью, наполненной лишь одними красивыми, но пустыми словами.. - прошелестел одними губами Мафу, словно затухающий ветер, постепенно сходя на нет, и умирая в своей душе снова и снова. 

Почему это происходило постоянно, почему в конечном итоге бедного Мафу все время неустанно ждала приевшаяся, вызубренная до тошноты концовка. Словно герой несчастливого романа, он был в еще одной непрекрасной сказке, играя наскучившую роль в несмешном провалившемся спектакле. Сделал же он что-то не то, в чем-то провинился? Почему Мафу до сих пор недоступно простое человеческое счастье, даже в самый канун Рождества?.. Даже теперь, пробежав сотни дорог, и изрезав острыми осколками все ноги, сколько бы попыток Мафу не предпринимал, а выбраться из крепкой ловушки, ключ от которой вручили ему самому, ловушки не мог. Да вот только воспользоваться он им никогда не сможет. Хаято никогда не любил клетки, однако сам же ее и создал, навсегда заперев все чувства Мафу в собственноручно сотворенной тюрьме, которую он никогда не хотел создавать. 

Мафу опустился на деревянную резную скамейку около одиноко стоящего фонаря, слабо освещающего пространство. Почему-то даже он был вдалеке от своих собратьев и сиял не так ярко как они, и Мафу вдруг почувствовал себя не так одиноко, как раньше. Скучающим взглядом он наблюдал, как люди постепенно расходятся по домам, музыка стихает, отдаляясь, и оставляет его в компании одиноко завывающего ветра. Дыхание Мафу с каждой пройденной минутой становилось все более размеренным, глаза постепенно закрывались, и он, убаюканный мерным завыванием снежной метели, почти уснул. Рассыпчатый снег все также кружил маленькими мошками, оседая на землю, и аккуратно укладываясь под ноги стелющимся белым ковром. 

– Мафу-кун? – вдруг удивленно раздалось почти совсем рядом. 

Блондин с трудом поднял тяжелую голову, пытаясь рассмотреть перед собой нарушителя спокойствия. Но так как у Мафу все двоилось в глазах, он так и не смог разглядеть картинку более детально. 

– А? – Мафу не узнал свой осипший и охрипший голос. 

– Это правда ты! С тобой все хорошо? Эй, ты что спишь? Нельзя спать на холоде! Почему ты вообще сидишь один на таком морозе?! - Собеседник напротив принялся эмоционально размахивать руками от волнения, стараясь понять, не нужна ли блондину какая-либо помощь, и несомненно только у одного человека что-то могло вызвать столь бурный словесный поток. 

– Амацуки-кун? - догадался Мафу. 

– Конечно! Забыл что ли? – брюнет в удивлении вскинул брови. 

Да, Мафу припоминал, перед ним сейчас стоял тот самый Амачан, с которым они вместе и с еще несколькими людьми ходили на какой-то концерт какой-то японской группы. Сам концерт Мафу уже и не помнил, но зато этого человека забыть было невозможно. 

– Ну что, пойдем? Ты можешь подняться? – вновь вернул все внимание на себя Амацуки.  

Мафу моргнул. Он совершенно отказывался принимать происходящее, да и все еще не знал, куда его хотят забрать. 

– Куда? – спросил Мафу с таким выражением лица, будто ему действительно некуда было идти. 

– Ты еще спрашиваешь? Домой конечно! 

Амацуки тут же приблизился к Мафу и потянул его за руки, мгновенно поднимая с промерзлой скамейки, – Ками-сама, у тебя очень холодные руки. Тебе не больно? 

 – Нет. Я их не чувствую, – Мафу мотнул головой.  

Амацуки сжал в своих теплых руках продрогшие бледные ладошки Мафу, слегка вздрогнув от встретившего его холода. Блондин смутился, но руки не выдернул, все-таки он действительно очень сильно замерз, а Амацуки был таким теплым и солнечным, и продрогшему насквозь Мафу так хотелось тянуться за этим по-настоящему летним уютом. Амацуки-кун всегда был таким, он не мог просто пройти мимо как все обычные люди. Возможно, это была просто черта его характера, а может быть, всего лишь жалость, и велика вероятность, что Мафу вообще напоминал ему брошенного котенка. А Мафу, гордо подняв голову, все еще не хотел, чтобы его жалели. А может быть, все-таки хотел? Да он и сам не мог разобраться в своих запутанных, полностью разорванных чувствах.

– Так почему ты здесь? – вновь спросил Амацуки, склонив голову чуть вбок. 

– А так ли важно это, Амачан? – Мафу и не заметил, что с его языка внезапно слетело это милое прозвище, которым всегда называли брюнета только его друзья, но исправляться было уже бессмысленно. Но похоже, Амацуки совсем не возражал. 

– Еще как важно! – Амацуки покачал головой, – Если это что-то заставило тебя сидеть на таком холоде. 

Мафу опустил взгляд на маленький пакетик перевязанный атласным бантиком, и Амацуки в некотором замешательстве посмотрел туда же. 

– Кто-то, – исправил Мафу. 

Амацуки внимательно слушал, дожидаясь, когда он продолжит, и не перебивал. 

 – Я.. я хотел подарить это одному важному человеку.. – начал Мафу, – Но он не счел нужным прийти сюда, – и спешно прервался, почувствовав как на глаза вновь навернулись слезы. Блондин бы все отдал, чтобы выйти из этой ситуации с гордо поднятой головой, однако просто не мог сейчас собраться. 

– Так это было ему.. – брюнет снова перевел взгляд на маленький подарок, в который раз отметив насколько тот был красиво украшен. Амацуки совсем не понимал, как можно было просто так плюнуть в душу такому прекрасному человеку как Мафу, безжалостно растоптав ее на дороге как пыльный фантик. 

 Мафу опустил голову, кивая, соглашаясь, – на большее его сейчас не хватало. 

– А кем этот человек для тебя являлся?  

 – Он был другом со старшей школы, только и всего. Но теперь это уже не важно. То, что в этом подарочном пакете – уже давно в прошлом, за исключением того, что теперь это навсегда останется со мной, – проговорил Мафу, едва не задыхаясь от попавшего в горло холодного ветра. 

 – Ты можешь вернуть его обратно..? – осторожно спросил Амацуки. 

 – В любое время, но.. – Мафу сглотнул, и горькие слезы тотчас же скатились вниз, горячими кружочками растапливая замерзший снег, – Но что если я должен его оставить как напоминание о том, что мне лучше навсегда быть в одиночестве. Чтобы не обжечься еще раз, – последнюю фразу блондин проговорил совсем тихо, но Амацуки его все же услышал. 

 – Какой же ты глупый, Мафу-кун! – Амацуки потрепал одной рукой по белым волосам, а другой так и остался держать уже не такую ледяную ладонь Мафу. 

 Мафу с удивлением поднял голову, взглянув на собеседника. 

 – Что ты..?

 – Ну неужели ты и в этот раз возьмешь на себя такой неподъемный груз проступков этого человека? 

 Мафу вскинулся, нахмурив светлые брови. 

 – Не стоит себя неволить и возиться со мной, Амачан, – Мафу все же выпустил руки из ладоней Амацуки, и их снова окутало беспощадным холодом. Блондин с остервенением вытер слезы одну за другой, и не преминул добавить: – Уже не маленький, смогу пережить. 

 На башне с большими часами на площади вдруг пробило полночь. Блондин вздрогнул от оглушающего перезвона, пробившего его тело насквозь, и только сейчас заметил раззадоренных фестивалем жителей. Люди не спешили расходится по домам, а наоборот их веселье все сильнее набирало обороты, и уж точно никакого внимания они не обращали на двух парней, стоящих под тусклым светом старого фонаря. 

– Я никогда и не сомневался в тебе, Мафу-кун, – Амацуки не спорил, блондин был достаточно сильным человеком, чтобы справиться с этим. Однако это был никакой не пустяк, ведь совершенно точно это оставило брешь в его сердце, – Но даже самый сильный человек когда-нибудь может споткнуться, поэтому позволишь ли ты немного помочь тебе? 

Мафу удивленно вскинул брови. Все его слова почему-то резко испарились, и речь которую он заготовил, в мгновение ока просто забыл. Конечно, он без сомнения мог бы сказать фальшивое "нет", чтобы оно громко разнеслось по всему пространству, затронув даже саму стратосферу. Вот только, это не было бы правдой. А Амацуки не говорил ни слова, лишь смотрел на него такими теплыми, цвета свежесваренного горького кофе, глазами, и при этом не давал никаких обещаний, не кормил Мафу завтрашними свершениями, грандиозными серьезными проектами и определенно светлым будущим. Ведь Амацуки всего этого было не нужно, чтобы оставаться рядом. 

И почему-то Мафу верил ему. 

Он больше не мог отвести своего взгляда, отвернуться в тень, и уйти домой, снова закрывшись в нем, как несколько лет назад, не впуская никого и ничего в свою тусклую серую жизнь, наполненной лишь одной скулящей печалью. Почему именно в этот раз все пошло не по предрешенному сценарию Мафу, а превратилось в неуловимое эфемерное чувство?.. Будто легкие крылья прозрачной бабочки сейчас нежно забрали его в свои теплые объятия, подарив что-то невиданное ранее, и что-то поистине прекрасное. 

– Да, – Мафу улыбнувшись, прищурил глаза. 

На часах уже было давно за полночь, но молодые люди не спешили уходить, продолжая бросаться в друг друга снежками. Амацуки как раз попал Мафу за шиворот, и блондин, отплясывая известный только ему танец, старался вытряхнуть злосчастный холодный ком, который, расползаясь, кажется, уже начал таять. Амацуки не переставал смеяться, в то время как Мафу пытался кинуть ему в лицо ответный снежок, который он назвал своей личной вендеттой. Однако же блондин, как ни старался, а так и не мог попасть по изворотливому брюнету, когда тот в свою очередь уже облепил белыми шариками его всего с ног до головы. Определенно, завтра Мафу сляжет с простудой на целую долгую неделю, но Амацуки непременно будет рядом, чтобы принести ему горячий чай. Да и какое имеет значение все это, когда сейчас они оба так счастливы?