Пять раз, когда Стив разрушил мою жизнь, и один раз, когда его поведение было приемлемым: мемуары Альпины Барнс (Роджерс)

Выдающимися первые дни моей жизни назвать было нельзя. Едва я научилась ходить, как моя мама оставила меня одну-одинешеньку. Хотя стоит ли ее за это винить? Как она должна была прокормить пять голодных ртов, не имея под лапой ничего кроме полупустого мусорного бака? И вот в тот самый момент я решила, что впереди меня ждет только скорая голодная смерть.

Как жестока порой судьба.

(Или я могла бы подумать так, если бы у меня хватило мозгов на это. Но все-таки меня можно понять: в конце концов, мне исполнилось всего две недели.)

Но коварным планам судьбы не суждено было сбыться! Мое спасение пришло в лице бывшего солдата с доброй улыбкой, голубыми глазами и взъерошенными каштановыми волосами.

Баки.

Мой Баки.

Нареченная Альпиной Барнс, в скором времени я очутилась в роскошном кирпичном доме в Бруклине. Королева апартаментов. Императрица здания. Обожаема почти всеми, в любое время дня и ночи накормлена любыми лакомствами, которые я только пожелаю, и самое главное — всегда окружена любовью и заботой моего ненаглядного Баки.

А что случилось потом? А потом появился Стив.

И все полетело в тартарары.

Один

Немного о котородителях: иногда они приводят домой других людей. И, как правило, человек — это существо крайне неразборчивое. И вот так в моей квартире появляются люди, которые не пахнут как я, или люди, которые хотят взять меня на руки, хотя они не заслужили этой привилегии, или люди, которые весьма бесцеремонно пялятся на меня (хотя стоит признать, что я необыкновенно красива). Обычно я стараюсь спрятаться от таких людей подальше. Прыгаю на ближайшую полку или стеллаж — или даже на дверь, потому что я удивительно грациозна — и молча наблюдаю за ними свысока, пока они наконец не уйдут.

Но все-таки есть парочка людей, которые мне не настолько противны. Например, девушка с рыжими волосами, которая приносит мне сардины и не возражает, что я путаюсь у нее под ногами, пока она открывает консервы. Иногда она приходит, когда Моего Баки нет дома, она кормит меня и меняет лоток. Она не так прекрасна, как Мой Баки, — с ним никто не сравнится — но в основном я не против ее присутствия.

Или еще есть соседка с третьего этажа. У нее темные волосы, она носит очки, и почему-то от нее всегда пахнет чем-то сладким. Когда я по традиции выхожу на дневной променад, чтобы посмотреть, как идут дела, окно в ее квартиру обычно открыто и, в отличие от грубого мужчины с четвертого этажа, который однажды пытался выгнать меня из своего дома метлой, она никогда не кричит на меня, даже если я оставляю отпечатки своих лап на белом порошке, из которого она делает еду, которая мне не нравится.

Ей стоит готовить рыбу. Рыбу я люблю. Я изо всех сил пытаюсь донести до нее эту мысль, но, к сожалению, люди недостаточно умны, чтобы понимать по-кошачьи.

А теперь о тех, кто мне не нравится. Тот же Стив.

Как только он переступил порог этого дома, я знала, что от него будут одни неприятности. В тот злополучный вечер я спала (между прочим, очень сладко) на кровати Моего Баки, как вдруг я услышала, как ключ поворачивается в замочной скважине, и как после этого открывается входная дверь. Я и не подумала просыпаться, надеясь, что Мой Баки как всегда тихо пройдет в спальню и как можно аккуратнее ляжет спать. Но мой покой был очень грубо потревожен, когда в коридоре послышались чужие шаги и какой-то посторонний шум.

Злоумышленник!

Я — от природы благословленная восхитительной ловкостью — прыгнула на подоконник и притаилась за шторой. Я застыла в ожидании гнусного взломщика, готовая напасть в любой момент, как вдруг…

Я услышала голос Моего Баки. И его смех.

Я высунула голову, чтобы посмотреть, что происходит, и так и застыла в ужасе, когда увидела, как он боролся с незнакомцем. У незнакомца были светлые волосы, а еще он был выше и больше Моего Баки. И собой он прижимал его к кровати! А его рот не давал Моему Баки позвать меня на помощь!

В атаку!

Я набросилась на него, выпустив когти в полной боевой готовности, чтобы ранить его побольнее, как вдруг незнакомец развернулся и поймал меня, всего лишь поморщившись, когда я поцарапала его до крови. Я намеревалась зубами впиться в его плоть, чтобы уничтожить человека, который посмел покуситься на Моего Баки, когда вместо этого это Мой Баки взял меня за шкирку и так и держал в воздухе, пока я не сдалась и не спрятала свои острые когти.

Но ведь я хотела помочь Моему Баки! Это несправедливо!

Хоть я и не владею человеческим языком в совершенстве, учитывая то, насколько он неблагозвучный, к своему несчастью, в ту ночь я услышала, как Мой Баки произносит его имя, достаточное количество раз.

Варвар Стив остался спать в кровати Моего Баки. А мне, несчастной Альпине, отвергнутой всеми негодяйке, не заслуживающей и толики любви, пришлось ночевать на одном из моих кошачьих деревьев.

Мы с ним не поладили с самого начала.

Два

Я терпеть не могу коварные ловушки в комнате с плиткой. Те самые, которые стреляют водой. Ванна — кажется, так это называют. И душ. Существует несколько способов намочить мою шерсть, и я старательно избегаю их всех, позволяя искупать себя, только когда я случайно испачкаюсь в чем-то неприятно пахнущем.

Мой Баки обычно предпочитает пользоваться большой водной струей, той, которая находится высоко. Иногда я наблюдаю за тем, как он моется, временами сопровождая его ужасное пение своим непревзойдённым мяуканьем.

Но когда в квартире остается Стив, они часто пользуются большой чашей вдвоем. В эту большую чашу окунают и меня, когда я в чем-то испачкаюсь, и я всей душой ненавижу ее. Я никак не могу зацепиться за ее стенки своими когтями, и Мой Баки заставляет меня сидеть в ней до тех пор, пока я снова не начинаю приятно пахнуть.

Это коварно. И просто невыносимо.

Если бы я любила его хоть чуточку меньше, то давно бы уже расцарапала ему все лицо. Нападать на руки, впрочем, эта великая любовь мне не мешает.

Вот что мне действительно нравится, так это ходить по краю большой чаши, когда внутри ничего нет. Иногда я съезжаю по стенке вниз и валяюсь на дне, извиваясь в разные стороны и получая так максимум удовольствия. Мой Баки часто жалуется на шерсть, которая остается в чаше после меня, но я решительно не понимаю, почему он так сильно возмущается. Во-первых, моя шерсть такая же белоснежная, во-вторых, она просто восхитительная.

Сейчас ему нравится подолгу сидеть в большой чаше вместе со Стивом. Добровольно! Они наполняют ее водой и добавляют туда все эти жидкости с разными запахами, из которых получаются пузыри. Пузыри мне нравятся. Они идеально подходят для того, чтобы я могла испытать свои рефлексы как у настоящего ниндзя. Однако даже пузыри не делают сидение в воде менее бессмысленным, потому что нет на свете ничего ужаснее, чем сидеть в воде. Иногда их рты соприкасаются, и Стив обнимает Моего Баки прямо как Мой Баки обнимает меня. Порой вода проливается на пол, когда они не очень аккуратны в своих движениях, и тогда я немедленно ретируюсь в корзинку с вонючими вещами.

Запах Моего Баки успокаивает. Хотя, когда он стирает свою одежду, мне просто необходимо как следует поваляться на ней в корзинке с чистыми вещами, чтобы убедиться, что на них остался мой запах. Ведь что будет, если когда-нибудь он не сможет найти дорогу домой? Что если однажды он забудет свою Альпину?

Как-то раз Стив переборщил с волшебной жидкостью, и пузыри стали просто огромными! Зачарованная ими я прыгнула на край чаши, готовясь наброситься на них. Стив потянулся было ко мне, но был вовремя остановлен. У Моего Баки хватило ума не дать Стиву воплотить задуманное в жизнь; Альпине не нравится, когда ее мягкую шерсть трогают сырыми руками.

Или когда ее трогает Стив.

К сожалению, после этого все пошло наперекосяк. Я только заприметила самый большой пузырь, замахнулась лапой, чтобы лопнуть его, как вдруг (очевидно по какой-то чудовищной ошибке, потому что вообще-то я — само воплощение грациозности!) я поскользнулась.

Казалось, что прошла целая вечность, прежде чем я оказалась под водой, и только благодаря какому-то чуду я не утонула. Вся моя жизнь пронеслась перед глазами! Как только Мой Баки поймал меня и поставил обратно на чашу, я в ярости закричала, и покрытая с лап до головы пузырями я тотчас же убежала прочь, очень громко выражая свое недовольство этой вопиющей ситуацией. И я только больше разозлилась, когда услышала, как мне смеялись вслед.

Не было никаких сомнений в том, что Стив пытался меня убить.

Моя месть будет страшна.

Три

Но все-таки у Стива есть хорошая игрушка.

Она слишком велика для меня, поэтому я понятия не имею, чем он думал, когда покупал ее в зоомагазине, но с ней все равно интересно играть. Это большой круглый металлический диск со звездой.

Он все время оставляет его на полу, а это значит, что он автоматически становится моим.

Когда я ударяю по нему лапой, он забавно звенит. Мои чувствительные уши не в восторге от такого резкого звука, но это весело, и поэтому мне все равно нравится нападать на него. И шипеть. Иногда я барабаню по нему лапами изо всех сил, как будто я пытаюсь прикончить его, но, к сожалению, я не получаю от этого такого же удовольствия, как когда я царапаю свое кошачье дерево, и от него отлетают мелкие кусочки.

Такое впечатление, что он совсем не понимает кошек.

Иногда, когда диск перевернут, я использую его как корзинку и оставляю в нем свои помпоны. Или моих разноцветных рыбок с перышками, когда Мой Баки не забывает их купить. Я стараюсь напоминать ему о них как можно чаще и как можно громче, но, увы, он тоже не владеет кошачьим. Даже после стольких лет моих превосходных уроков он все равно безнадежен.

Я самый лучший ловец помпонов в округе, и я могу играть с ними часами. Стив часто кидает их довольно далеко, что мне совсем не нравится, ведь весь смысл этой игры в том, чтобы я могла поймать их в поле зрения Моего Баки. Чтобы сразить его наповал своим мастерством.

А если мне каждый раз приходится нестись в спальню, где меня никто не увидит, то зачем все это?

Впрочем, я должна признать, что Стивова Игрушка очень хороша для того, чтобы запрыгивать на нее с разбегу, или, если она перевернута, чтобы в ней спать. Особенно когда он оставляет ее на солнышке, прямо в том месте, куда падают солнечные лучи после полудня. Я устраиваюсь среди своих игрушек и дремлю, пока металл подо мной нагревается и становится еще уютнее. Запах Стива не неприятный, но он все равно ни за что не сравнится с запахом Моего Баки.

Как-то раз Стив и Мой Баки сидели на диване и снова касались друг друга ртами, пока я мирно спала в Стивовой Игрушке, как вдруг раздался какой-то незнакомый резкий звук. Стив подпрыгнул как ошпаренный и вынул какую-то штуку из своего кармана. Это было похоже на тот прямоугольный предмет, в который говорит Мой Баки.

И после этого он взял и унес мою Стивову Игрушку!

Отвратительный человек. Как он посмел принести Альпине подарок и иметь наглость забрать его обратно?

В темницу Стива. В глубокую темницу на тысячу лет!

Четыре

Если честно, я не знаю, чем Мой Баки занимается на работе, чтобы постоянно покупать мне кошачьи лакомства и поддерживать мой умеренно роскошный образ жизни. Кажется, что многие соседи придерживаются определенного расписания: я знаю, когда они дома, а когда их там нет. Я знаю, когда стоит остерегаться итальянскую женщину, которая все время кричит в свою говорящую штуку, а когда мне следует выглядеть максимально очаровательно, чтобы наведаться в гости к леди со сладостями. Я знаю, когда стоит ожидать визита других кошек, а когда следует избегать коридора, пока солнце ярко светит, и шумная собака идет гулять вместе со старичком со второго этажа.

А Мой Баки приходит и уходит.

Иногда он возвращается домой посреди ночи и потом долго не просыпается. Я запрыгиваю на него, чтобы разбудить, но он на меня не реагирует. А иной раз он совсем не спит и часами неподвижно сидит у окна, смотря куда-то вдаль. Тогда я беру инициативу в свои лапы и помогаю ему прийти в себя.

Иногда он приходит домой, и от него пахнет чем-то горьким и немного медным. Тогда он сразу идет в смертельную ловушку с водой. Я смотрю, как что-то красное стекает по плитке и исчезает.

Я не знаю, откуда он возвращается. Я знаю только то, что порой я все еще чувствую привкус меди, когда я пытаюсь приласкать его после этого, чувствуя его беспокойство и грусть. В такие ночи я подвигаюсь к нему поближе и проявляю повышенную нежность.

После того, как он начал встречаться со Стивом, иногда они стали приходить домой вместе.

Мой Баки стал больше улыбаться. И меньше пялиться в окно. Теперь он старается придерживаться режима дня и спать, когда за окном темно, а еще он больше не забывает вовремя меня покормить.

Но отныне мне, Альпине, по ночам приходится довольствоваться своим кошачьим деревом или Стивовой Игрушкой. Или одной из многочисленных кошачьих кроватей, расставленных по всей квартире. В кровати Моего Баки спать стало совсем невозможно из-за Стива и его огромных мышц, которые теперь занимают мое законное место.

Такое чувство, как будто меня совсем никто не любит. И во всем этом виноват только Стив.

Пять

Как-то раз я проснулась в доме полном хаоса.

Quel dommage!*

Ничего не подозревая, зевая и потягиваясь, я не спеша вышла из спальни, где я до этого дремала на подушке Моего Баки, и так и замерла на месте, когда перед моими бездонными сапфировыми глазами предстала эта чудесная картина.

Повсюду были коробки. Но почему-то коробки были замотаны скотчем, и поэтому мне было никак не забраться в них.

(Грубо. Коробки всегда предназначаются Альпине.)

Я сразу же решила забраться повыше, чтобы посмотреть на то, что творится, с более выгодной позиции. В один прыжок я оказалась на кухонной стойке, а с нее я прыгнула на вытяжку. Оттуда я увидела, что мои вещи остались нетронутыми. Два моих кошачьих дерева были на месте, как и все мои кровати. Мои миски были там же, где и всегда. Даже мое одеяло так и осталось лежать на диване.

Но дома появились коробки. Целая куча коробок.

Вдруг дверь открылась, и в квартиру зашел Мой Баки вместе со Стивом.

Они над чем-то смеялись, а в их руках были стаканчики с горячим напитком, от которого горчит во рту. Я понятия не имею, почему Мой Баки постоянно его пьет, когда мне он совсем не по вкусу. Ему стоит пить только то, что нравятся и мне тоже, чтобы он мог со мной поделиться. До сих пор он так и не попробовал воду из моего питьевого фонтанчика, хоть я и пыталась показать ему, как он работает.

Люди.

С ними просто невозможно работать.

Я отвлеклась от своих мыслей, когда услышала, как что-то рвется, и посмотрела вниз. Одна из коробок оказалась открытой, и Мой Баки со Стивом вынимали из нее разные предметы. Предметы, которые я видела первый раз в жизни. Иногда нам приходят посылки, и так дома появляются новые вещи, но никогда раньше их не было так много. Я видела подобное, только когда несколько наших соседей уезжали из здания. И после этого я с ними больше не встречалась.

Неужели вот так я потеряю Моего Баки?!

Я звонко мяукнула, выражая протест, и спрыгнула на пол — очень грациозно, bien sûr*. Я принялась ходить у него под ногами, толкаясь головой, пока он не обратил на меня внимание. Он не может просто так оставить меня! Я же Альпина Барнс!

Мой Баки взял меня на руки, и я залезла к нему на плечо, утыкаясь носом в мочку уха. В таком положении я начала громко мурлыкать, пока он гладил меня, показывая ему, как сильно мне хотелось, чтобы он всегда был со мной рядом.

Как еще мне удержать его? Что я могу сделать? Сама себя я не прокормлю! И помпоны себе не куплю! Я не знаю, откуда они берутся, они просто появляются дома и становятся моими.

И пока я не могла найти себе места от волнения из-за всего этого, я заметила, как все больше предметов появлялось из коробок. Мой Баки взял пару книг и поставил их на книжную полку. А на диван он положил еще одно одеяло.

И тогда мой нос учуял запах этих вещей. Они все пахли Стивом.

Стив… будет… здесь… жить?! И никто не удосужился поинтересоваться, что я думаю об этом?

Ну уж нет!

Я спрыгнула с Баки и помчалась в спальню, чтобы защитить ее от этого вторжения. Конечно же, не забыв по пути укусить Стива за лодыжку.

Если бы я умела улыбаться — но кошки выше таких примитивных способов выражения эмоций — то я бы обязательно сделала это, когда он в попытке отскочить от меня запнулся и с грохотом повалился на коробки.

И поделом ему. Вероломному чужаку.

+ Один

Тепло. Тепло, и глаза закрываются сами по себе, пока на большом прямоугольном экране происходит что-то скучное. Иногда Мой Баки специально для меня включает животных; и больше всего мне нравится наблюдать за птицами, хотя я не до конца понимаю, почему я никак не могу до них дотянуться. Должно быть они находятся внутри самой стены. Когда-нибудь я обязательно доберусь до них. Когда-нибудь я буду внушать им страх.

Но сегодня, к сожалению, не один из таких дней. Сегодня Мой Баки и Стив сидят на диване в обнимку друг с другом и смотрят что-то, что меня совсем не интересует.

Я чувствую, как Мой Баки двигается подо мной, и я недовольно ворчу.

Не трогайте Альпину. Я тут пытаюсь спать.

Мои глаза все еще закрыты, и я окончательно расслабляюсь, только когда он прекращает шевелиться, и я наконец потягиваюсь, чтобы принять по-настоящему удобную позу. Я чувствую, как он пальцами проводит по моей шерсти на спине, и я довольно мурлычу. Мне нравится, когда меня гладят. Мне нравится, когда меня любят и лелеют, ведь именно в этом и заключается мое истинное предназначение… Стоп. Погодите-ка.

Это не Мой Баки.

Я аккуратно открываю глаза и кидаю полный пренебрежения взгляд на руку, которая гладит меня вдоль позвоночника. Стив смотрит на меня так, будто я собираюсь его укусить, и его опасения не напрасны, стоит отметить. Но после небольшой паузы он решает провести по моей спине еще раз, очень осторожно. Я не знаю, как он это делает, но в его руках я словно превращаюсь в желе.

Я все еще смотрю на него с подозрением.

В ответ он улыбается мне и не прекращает гладить.

Надменно дернув усами, я снова опускаю голову и медленно закрываю глаза.

Так уж и быть, пусть остается, Мой Стив.