Услышав, как щелкнул дверной замок, она сильнее сжала ручку чайника, стараясь унять предательскую дрожь. Сегодня очередной раз, когда ее муж не ночевал дома. А если быть точнее — двадцать восьмой. И каждый такой раз отпечатался до мелочей, до боли, до сумасшествия.
Саске как ни в чем не бывало прошел в прихожую, снял куртку и бросил на банкетку. Он прекрасно знал, что Сакура находится на кухне, хотя там, в полной темноте, и царила тишина, а стрелки часов показывали шесть утра. Она ждала его. И это почему-то невероятно злило. В глубине души гнев закипал, бурлил, обжигая.
Он молча прошел на кухню и клацнул выключателем. Яркий свет лампочки заставил девушку зажмуриться. Она несмело приоткрыла глаза и посмотрела на Саске. Учиха выжидающе молчал, словно ждал вопросов, слёз, возможно, и криков.
— Кофе будешь? — тихо спросила Сакура, указав на чайник в руке. — Я подогрею, а то он уже остыл, — произнесла чуть громче, словно извиняясь за подобную мелочь.
— Нам нужно поговорить, — Саске поежился от звука собственного голоса.
Он с удовольствием бы избежал подобной ситуации и разговора, но тянуть больше не имело смысла. Несмотря на ушедшую страсть, которая была между ними, парень любил жену. По-своему. Особенно. И не хотел причинять ей боль. Но не мог этого не сделать.
— Да, конечно, — она аккуратно поправила выпавшую прядь и наивно взглянула на супруга.
Саске отвернулся, стиснув зубы. Было бы легче, закати Сакура истерику, повысив голос да даже разбив пару тарелок с чашками. Но нет же, она продолжала молчать и понимающе смотреть на него.
Он решительно присел за стол, указывая супруге на соседний стул. Девушка, не переставая теребить край и без того растянутой футболки, опустилась возле парня, пряча под стул босые ноги.
— Сакура, нам… — Саске облизал пересохшие губы. — Нам нужно расстаться.
Сакура шумно выдохнула и поднесла руку ко рту, дабы сдержать крик отчаянья, рвавшийся наружу. Глаза защипало от соленых слез, а в груди невыносимо запекло. Девушке показалось, что время остановилось, и лишь она одна слышит, как разрывается ее сердце. На кусочки, маленькие такие, противные, которые никогда больше не соберутся. Никогда уже не будут одним целым.
Саске смотрел на нее, и казалось, будто и не дышит. Сакура встала, вытирая выступившие слезы.
— Все хорошо, Саске, — она направилась к закипевшему чайнику, из которого пар огромными клубами поднимался над плитой.
Ухватившись за ручку, девушка вскрикнула, обжигая ладонь. Парень метнулся к ней, опрокидывая стул.
— Я ведь всегда прошу тебя использовать прихватку, — он взял ее руку и аккуратно разжал, осматривая ожог. — Ну разве так трудно запомнить? Нужно срочно…
Саске не успел договорить. Резкая боль в боку заставила его согнуться пополам и сделать шаг назад. Рефлекторно. Ведь он четко почувствовал, как холодная сталь разрезала кожу и вошла внутрь, задевая ребро. Саске не мог поверить в то, что сейчас видел перед собой. Сакура спокойно стояла и смотрела на обожжённую ладонь, а в другой руке держала окровавленный нож, с которого маленькими капельками стекала кровь. Его кровь. Он попытался зажать рану, надавливая на нее. Казалось, боль парализовала все тело.
— Сакура… — прозвучал тихий хрип.
Девушка подняла на него взгляд. На мгновенье Саске показалось, что там промелькнуло удивление. Сакура сделала шаг вперед, Учиха — шаг назад. Ноги подкосились, и парень, облокотившись на стену, сполз на пол.
Чайник со свистом оповестил хозяев о своем кипении. Сакура вскочила и бросилась к плите, хватаясь за горячую ручку и чувствуя, как нежная кожа на ладони обжигается о металл. Девушка зашипела.
— Обожглась? — Саске привстал.
— Все хорошо. Не нужно, — с надрывом в голосе произнесла розововолосая, пряча руку за спиной. — Все хорошо…
Достав две чашки, девушка насыпала растворимый кофе и налила воды. Рука потянулась за сахаром, но замерла: по утрам Саске пьет несладкий. Она перевела взгляд на дымящуюся жидкость черного цвета.
— И давно? — неожиданно произнесла Сакура, продолжая стоять спиной.
Почему именно этот вопрос захотелось задать, она и сама не знала. Нужно было просто что-то сказать, отвлечься от происходящего внутри. Иначе крик боли, отчаяния вырвется наружу.
Неожиданно на ее плечи опустились руки. Сакура вздрогнула и склонила голову, словно что-то рассматривая у себя под ногами. Саске развернул супругу к себе лицом и обнял, сжимая в объятиях. Розововолосая ухватилась за мужскую футболку. Она взвыла.
Сакура чувствовала, как напряглось его тело. Казалось, каждая клеточка трепещет от нежных прикосновений влажного языка. Стон наслаждения не заставил себя ждать. Девушка потянула вниз черный шарфик с глаз мужа, оставляя на шее. Саске рванулся вперед, сделав попытку хоть немного приподняться, но наручники, которыми он был прикован к изголовью кровати, держали надежно.
— Милая, я думаю, пора развязать меня и дать насладиться твоим телом, — парень изнывал от желания. Ему хотелось сейчас же подмять под себя жену и войти в нее, широко разведя стройные ноги, но, похоже, у Сакуры были другие планы.
Она, поерзав немного, опустилась на уровень его паха. Легонько провела ноготками по восставшему члену.
— О, черт, милая, не нуж... — он задохнулся, когда почувствовал, как горячие влажные губы сомкнулись вокруг головки. — Твою ж…
Подался вперед, ощущая захлестывающее наслаждение, а движения головой его супруги возбуждали все больше. Саске снова попытался приподняться, не сводя взгляда с Сакуры, которая с упоением ласкала его.
— Малыш, я на пределе, — Учиха стонал, не скрывая эмоций.
Сакура приподнялась, вытирая тыльной стороной руки губы, и потянулась за поцелуем. Языки незамедлительно сплелись, призывая друг друга к сумасшедшему плясу на костре страсти.
Девушка, взяв в руку подрагивающий член, не спеша опустилась на него, оседлав парня. Плавные движения бедрами заставили Саске еще громче застонать. Учащенное мужское дыхание и резкие толчки бедрами, которые не сочетались с движениями девушки, намекали на близкий оргазм.
Сакура, продолжая раскачиваться на муже, ухватилась двумя руками за края шарфа и потянула в разные стороны. Саске, не ожидая для себя угрозы, продолжал толкаться в податливое тело супруги. Ощущая, как оргазм начал накрывать его первой волной.
Когда девушка почувствовала первый выплеск семя, она развела руки, стянув с силой шарф. Материал врезался в горло парня, перекрывая ему воздух. Он резко дернулся, стараясь сбросить Сакуру с себя, но та ускорила движения телом, насаживаясь на член, заставляя мужа оставаться в таком же положении.
Сакура ощущала бьющееся в конвульсиях тело супруга, который при этом выплескивал в свою наездницу горячую вязкую жидкость. Из его горла вырывались хрипы, приглушаемые женскими стонами. А девушка продолжала стягивать черный шарф, ужасно пахнущий знакомыми духами.
Было бы легче, не пытайся он пожалеть ее. Вот чтобы прямо так взял и разорвал нити, связывающие их. Вырвал любовь из груди, которая въелась в жизнь Сакуры. Грубо, жестко, без лишних разъяснений. А он продолжал стоять и обнимать, стараясь успокоить.
— Все хорошо. Все хорошо, — Саске гладил жену по волосам.
— Это мои слова, — она оттолкнула его. — Это мои слова! Не смей их забирать. Чтоб тебя… Чтоб тебя, Учиха! Как ты мог?!
Слезы незамедлительно появились на глазах, предательски выдавая ее состояние.
— А что ты хотела?! — Саске сорвался на крик. — Чего? Ты окружила меня заботой, словно я твой ребенок, а не муж! Ты раздражаешь.
Словно пощечина. Сакура вздрогнула.
Девушка с силой вгоняла лопату в землю. Ее не волновало, что она вся в грязи, посреди леса, в неизвестном месте. В другое время никто и никогда не заставил бы Сакуру оказаться здесь, ну если только в компании Саске. Хотя, если задуматься, то он и сейчас был рядом, правда, небрежно замотан в покрывало, да и мертв. Но его присутствие придавало Сакуре силу, уверенность. Казалось, будто она смотрит на себя со стороны.
Последний ком земли был откинут. Сакура бросила лопату и направилась к трупу мужа. Дрожащей рукой приподняла край покрывала, открывая лицо любимого человека. Бледная кожа именно сейчас смотрелась как никогда аристократично. Ирония судьбы: он даже после смерти выглядел прекрасно. И остатки рвоты, размазанные по лицу, не портили красоту. Губы, немного посиневшие, были нелепо вздернуты, словно парень пытался что-то через силу сказать. А пена, которая струйкой сочилась из его рта, уже давно подсохла, превратившись в тонкую белую пленку.
Сакура привстала и ухватила Саске за ноги, волоча его по земле к яме, оставляя неглубокие борозды позади. Ей остался совсем небольшой штрих, и она доведет дело до конца.
Тело с глухим звуком приземлилось на дно импровизированной могилы, нелепо выворачиваясь. Сакура поморщилась и зажала рот рукой. Горький ком, застывший в горле все никак не желал исчезать.
— Чтоб тебя…
— Раздражаешь… — Саске развел руки в стороны. — А я так не могу. Понимаешь?
Сакура смотрела в его черные бездонные глаза и все понимала. Понимала, что их семейная жизнь закончилась; понимала, что, несмотря на всю ее заботу и любовь, стала лишь обузой; понимала, что этого парня не изменить, хоть она и пыталась.
— Уходи, Саске. — Сакура отвернулась от Учихи. — Уходи прямо сейчас. За вещами придешь позже. Хорошо? — она старалась говорить как можно спокойнее, чеканя каждое слово, а когда осознала, что муж по-прежнему стоит позади, взглянула через плечо и заорала: — Пошел вон, чертов Учиха! Я сказала, пошел вон!
Она услышала хлопок входной двери, оповестивший хозяйку об уходе мужа. Теперь бывшего. Сакура обхватила себя руками и дала волю слезам, которые безостановочно текли из глаз.
Ее предали. Ее бросили. Растоптали чувства. Наплевали на желания.
А ведь она хотела как в сказке. Как в фильмах. До безумства. До эйфории.
А она хотела до «Пока смерть не разлучит нас».