Город сверкал в лучах летнего палящего солнца, стеклянные высотки то и дело бликовали в панорамные окна кухни. Прохладный ветерок кондиционера трепал кофейные занавески, хоть как-то ослабляя адское пекло. Всё равно раскалённый, летний воздух, полный вкусных ароматов, оседал в лёгких подобно никотину. Покуда по столешнице хаотично разбросана спелая малина, хрустящие пучки морозной мяты, истекал соком разделённый на дольки лайм. Чуть в стороне стоял прозрачный пустой графин для будущего лимонада. Покоцанные барным ножом руки творили магию: отрывали шероховатые листья от стебля, зубочисткой выдавливали редкие косточки зелёного цитруса, садовая, крупная ягода разлилась сладкой кровью на языке. Пальцы барабанили по искусственному камню незатейливую мелодию, а с губ порой срывались невзрачные мычащие нотки.
Грета готовилась к приходу слишком замученной после смены Миры. Знала, что Малина устала, вернее, чувствовала налитые металлом, парализованные мышцы, отёкшие плечи, на которых невидимая мантия, а шея ныла тупой пульсацией. Лайм неосознанно размяла свою незатёкшую спину, повинуясь фантомным ощущениям. От прикосновений лживые стенания утихли, пока душа металась от переживаний за любимую, протяжно подвывая. Ноги гудели от узких лодочек на каблуке и постоянной беготни. Спасал лишь уход с головой в готовку.
По пальцам заструился мутный сок, наполняя кухню сильным цитрусовым ароматом. Пюре-малины лениво перекинулось через край ступки, шлепками бросалось в пропасть, разбивалось о стеклянное дно, подняло орду брызг лаймовой кислоты. Скрипнул замо́к входной двери, небольшие каблуки стучали по паркету прихожей. Гремел прозрачный лёд, холодил подушечки, заволакивал туманом стенки. Ласковые пальчики пробежались по обнажённой спине до застёжки белья. Лепестки мяты с шелестом опадали на морозные кубы. Тёплое дыхание застыло на шее, проникло под кожу, разогревая кровь до критически опасной температуры. И зашипела содовая. И грянул поцелуй.
Матовые, розоватые губы с такой пресной помадой теперь отдавали сладкой малиной. Кто-то по пути купил черничную жвачку, чьи нотки остались на языке. Лайм ухмыльнулась сквозь поцелуй, а Мира прикусила её нижнюю губу. Пальцы прошлись по узкому, выбритому краю затылка до ещё влажных зелёно-жёлтых волос, а по телу, как всегда, мурашки. Она всегда задевала ту — нужную точку, от которой удовольствие мешалось с кровью, крышу срывало по одному лишь клику. Испачканные соком цитруса ладони легли на талию, притягивая тело ближе к телу. Но тут Малина закончила поцелуй, отошла к раковине.
— Нельзя же так поступать, Ведьмочка, это низко с твоей стороны, — заявила Лайм, отвернувшись к лимонаду, содовая ещё шипела, брызгаясь. Миг, и в Грету прилетело наполовину влажное полотенце для рук.
Два стакана с сочной, фруктово-ягодной прохладой в руках Греты. От первого глотка кисло и свежо, жидкий мороз струится по горлу, превращая всё в снежное королевство. В послевкусии манящая, загадочная сладость то ли от малины, то ли во всём виноват недавний, нежный поцелуй, хотя, быть может, бурлящий коктейль любви будоражил рецепторы. Молочный шоколад переплёлся с горьким во взглядах, даруя обеим нечто большее, нежели обычные слова. Они готовы часами общаться изогнутыми губами, просто трепетать в тишине общества друг друга. В один момент Малина смахнёт прядь лаймовых волос с лица любимой, откинет назад, чтобы не мешали. Обледенелые пораненные пальцы в ответ соединятся за спиной замко́м объятий. Того требовала изголодавшаяся душа. Каждый раз выла, когда пара уходила, места не находила, сводя с ума. А по возвращению льнула, млела рядом.
Меж губ кубик, что таял на светлом бархате шеи, оставляя лимонадно-водные разводы. Пальцы уже расстёгивали перламутровые пуговицы блузки, пока лёд замер на ключице. Чуть в сторону, к впадинке между косточек. Прозрачные капли рванули вниз, а колкая линия, оставляющая мокрый след неспешно поползла к груди. На бежевом шёлке вырисовывались заострённые силуэты, от мёрзлых прикосновений ярче показались, а изо рта сорвался стон. Что Лайм только не придумывала, порой странные извращённые игры пугали Малину, однако стоит только распробовать! Нет ничего прекрасней двух душ, предназначенных друг другу, сливающихся воедино в порыве страсти. Когда шипучий лимонад разбивал разум на осколки калейдоскопа без возможности собраться быстро. Когда поцелуи, руки на телах туманили сознание, заставляли дрожать от предвкушения. В эти моменты мир за пределами переставал существовать.
Шёлк пропитался мёрзлой влагой, да и прозрачный куб превратился в шарик размером с ноготь. На заострённом соске ледяная вершина, что на удивление быстро сменилась губами. Пусть ткань съедала часть приятностей, контрастные ощущения остались и пьянили. Сейчас кухня больше напоминала долину с действующими вулканами, а парочка — их порождения из лавы. Раскалённая кожа горела изнутри, нещадно жгла любовниц. Ни холод лимонада, ни его свежесть не утоляли желания. Лайм вцеплялась руками в Малину. Красно-розовым соком мешалась малина с мутным лаймом. Одни плавились от пылающего летнего дня, вторые застывали, облачённые зимой.
Непомерно палящий зноем день, слепящий солнцем сквозь занавеску, окрашивал кожу тёмным кофе, не спасая от жары. Студёный, искусственный ветерок мило ласкал открытые части тела, притупляя летний ужас. Малина тщетно уговаривала Лайм взять отпуск, хоть на неделю, укрыться лесной прохладой на берегу озера или реки. Возможно ли уговорить законченного трудоголика оставить любимое дело, променять его на несколько дней безделья? Сейчас от рекордов температуры спасали лишь техника да лимонады со льдом. Но как бы сильно Грета не была увлечена баром, желания Миры для неё закон. Поэтому хитрая Ведьмочка решила сладко выманить окопавшуюся в делах крыску на отдых.
— Угадай, кто с сегодняшнего дня в отпуске? — в ответ ей обречённо-невнятно промычали. — Не вредничай, а выбирай, куда поедем.
А взгляд острый, недовольный, в отличие от слабого голоса. Лайм постоянно играла одновременно и невинную, неуверенную девочку, пока прожигала глазами — сначала заманивала в ловушку, потом подавляла внутренней силой. Силой, что срывалась с цепи голодным псом, разрывая жертву на куски. Манипуляции и притворство — главное оружие, которое не действовало на любимую. Малина слишком хорошо знала её методы, пресекала все попытки. Раз за разом важные разговоры проходили по одному сценарию, будто сериал, написанный по методичке успешного успеха. Зато всегда приходили к согласию и компромиссу.
— У меня работа. Я не могу так просто взять и свалить в отпуск, — для словесной перепалки хорошо бы убрать пустыню изо рта, лимонад мягко обволакивал вкусом и свежестью. И вот можно продолжать, — могла бы заранее предупредить. Плюс у меня сейчас сезон, каждый день много чая рублю, — выдвинула свой главный аргумент Лайм. У неё постоянно «сезон».
— Что на счёт взять парочку лишних выходных, скажем, дней на пять? — Малина игриво подмигнула хмурой Грете, сложивший руки под грудью. — Какая ты порой упрямая, даже не поговоришь нормально. О! Началось, кто-то глаза закатывает!
— Допустим, можно. И куда на этот раз ты хочешь меня вытащить? — делала вид, что ещё в раздумьях, при этом изменила интонацию на более мягкую. Уже согласилась, но упрямилась из гордости. — Только не говори, что хочешь поехать на океанское пекло.
— За что ты так не любишь отдых у океана? — Мира изогнула губы в коварной улыбки, а её одарили презрительным взглядом суженных глаз. Она не смогла сдержать смешка. До вопроса ей протягивали полный бокал лимонада, но любимая из вредности спрятала руку за спиной.
— М… Даже не знаю. Хотя погоди, там жарко, влажно, а ещё на каждом шагу бары!
Профдеформация слишком сильно коснулась Лайм. Порой с ней невозможно ходить выпить, так как она вмиг начинала ворчать. Знала рецептуру и пропорции коктейлей наизусть, отличала вкусы, полутона в напитках, безошибочно определяла, чего пожалел бармен. Единственное место, в которое они могли заглянуть пропустить по стаканчику, располагалось в центре, когда к новому подступали с настороженностью.
— И не хочу, чтобы ты обгорела. А зная тебя, то это произойдёт в первый же день, — не пустые слова, Грета действительно переживала за любимую, порой чересчур и неоправданно.
— То есть ты согласна? — игриво уточнила Мира, ткнув указательным пальчиком в грудь, забирая лимонад.
— Только к воде, но не океану, — выдавила Лайм после пленительного поцелуя за ушко.