Тэён виснет на Джехёне всем весом, тычется носом в изгиб шеи и носом втягивает сильный запах горького шоколада. Буквально чувствуя клокочущую в груди альфы злость, он пытается успокоить его и расслабляется, ощущая на своей талии джехёновы ладони — альфа выдыхает и недовольно фыркает, постепенно унимая ярость внутри себя.

— И что мне с вами делать? — Тэен критично осматривает их лица, осторожно прикасается к разбитой губе Джехёна и слышит в ответ болезненное шипение. — Как дети малые, ей-богу, — недовольно и с упреком протягивает он.

Джехён себя виноватым не считает, о чём говорит его высоко поднятая голова и твёрдый взгляд. Спорить с альфой Тэён хочет в последнюю очередь, поэтому только ворчит на них и говорит идти за ним.

Пока Тэён ищет в ванной аптечку, Джонни с любопытством рассматривает гостиную, замечает на себе долгий взгляд и поворачивается в сторону Джехёна.

— Ты это заслужил, — Чон поджимает губы и кивает на ссадину на скуле.

— Я и не спорю, — Джонни потирает шею и замечает в воздухе ещё сохранившийся запах Чона и сложенные вещи на краю дивана. Он оценивающе смотрит на альфу и задаётся вопросом: серьезно ли у них всё и сможет ли этот альфа позаботиться о Тэёне? — Между вами...

— Скажу лично за себя: если Тэён ещё хоть раз будет из-за тебя плакать, то так легко ты больше не отделаешься, — Джехен источает опасную ауру, и Джонни лишний раз убеждается, что намерения у него весьма серьёзные.

— Пожалуйста, позаботься о нём.

— Уж получше тебя позабочусь, не переживай, — хмыкает Джехён, заметно расслабляясь и поворачивая голову в сторону вошедшего в гостиную омеги.

Тэён растерянно смотрит на обоих, нервно кусает губы и присаживается напротив Джонни. Джехён внимательно следит за каждым движением омеги, поджимает губы, когда тот случайно касается кожи истинного. Когда Тэён начинает обрабатывать разбитую губу Джехёна, то старается делать это максимально осторожно.

— У меня только детские пластыри, — улыбается омега, наклеивая на уголок губ Чона маленький круглый пластырь с мультяшными героями. — Как ты завтра пойдёшь на работу?

У Тэёна столько нежности во взгляде, что Джехён поначалу теряется, а потом улыбается в ответ — правда, недолго, потому что больно тревожить разбитую губу.

Джонни чувствует себя лишним, и он совсем этим не расстроен: Тэён достоин любви всего мира, и это именно то, чего он не смог дать ему в своё время. Зато сейчас Джонни видит, как омега расцветает в присутствии Джехёна, как алеют его щеки и на дне зрачков плещется вся годами копившаяся нежность.

— Этот Чон Джехен... — на балконе свежо и тепло, и ветер из приоткрытого окна обдувает их волосы. Они выходят поговорить наедине, пока Джехён развлекает Минхёна интересными историями своих университетских лет. — Он кажется очень надёжным. Я не в праве этого говорить, конечно, но я одобряю твой выбор.

— Мы не встречаемся, Джонни, — омега краснеет и от волнения теребит края своей кофты, глядя на заходящее солнце и мягко улыбаясь чему-то своему. — Поначалу мне казалось, что быть одному не так уж и плохо. Первое время мы с Джехёном не ладили, он вообще просто бесил меня, но незаметно, шаг за шагом, что-то во мне менялось, как и отношение к нему. Никогда в жизни бы не подумал, что твой запах... может так померкнуть на его фоне.

Откровения, льющиеся из уст омеги, его бегающие от непонятного волнения глаза и улыбка, от которой он светится ярким солнцем — Джонни пропускает это через себя и сам улыбается в ответ. Такой Тэён напоминает о том времени, когда они только-только узнавали друг друга и совсем не подозревали, что случится в будущем. Такого Тэёна Со терять не хочет, и он искренне желает, чтобы Джехён поддерживал в омеге этот внутренний огонь.

— С годами я перестал думать о том, что я неправильный, — Тэён прекрасно понимает, о чем говорит Со: что в прошлом, что сейчас эти мысли всегда вертелись на языке американца, только вот ответа никогда не было. — Быть может, встреться мы намного раньше, всё было бы по-другому? Правильно ли то, что истинные не могут быть вместе?

— Я думаю, природа не предполагала, что до встречи с истинным твоё сердце может быть отдано другому. Это ведь логично — если ты кого-то любишь, разве там будет место для кого-то другого?

— Тэён... — голос Джонни полон сожалений, но Тэёна подобные разговоры почти не ранят: кажется, ещё несколько лет назад он мог бы испытывать опустошение и горькую печаль, но сейчас всё стало налаживаться. Ли думает, что с появлением Джехёна вся жизнь стала чуточку проще и легче.

— Лучше скажи мне, как Тэн? — омега ловко переводит тему и выжидающе смотрит на истинного.

Они не общаются с тех самых пор, как Тэён узнал всю правду. Некогда Тэн был его лучшим другом, помогавшим с новой обстановкой и огромной преградой в виде языкового барьера. Восемнадцатилетний Тэён тогда ещё не знал, что его новый друг в такой чужой и большой Америке станет самым большим несчастьем в его жизни — Тэн поселился в сердце Джонни намного раньше него, и места в жизни альфы не оказалось именно Тэёну.

Как же он проклинал и ненавидел его! Лучший друг и муж украдкой встречались за его спиной, пока он убаюкивал малыша Минхёна и в ожидании альфы проводил часы в гостиной. Тэн, с которым Джонни был счастлив до его появления в их жизни — ненавидел ли он Тэёна, который пришёл так внезапно и стал камнем преткновения? Тэён лишь в последние годы пришел к пониманию, что именно Тэн, а не он, настрадался больше всего. Он часто ставил себя на его место: как бы он себя чувствовал, если бы однажды отправил своего парня на учёбу по обмену и потом вдруг получил сообщение о том, что тот встретил своего истинного? Как бы он повёл себя, если бы узнал, что парень, с которым они случайно столкнулись на улице, и есть тот, из-за кого тебя бросили? А что делать с чувствами, которые никак не унимаются?

Тэён думает, что Тэну было в разы тяжелее. Он дружил с ним, и дружба эта была искренней, была ни капли не наигранной и не пропитанной ложью. Тэён знает: Тэн отталкивал Джонни как мог, и Джонни бежал от этого так долго, как позволяло ему ноющее от разлуки сердце. Но разве можно отказаться от любви, которая крепче всякой истинности?

— Всё ещё верит, что однажды переедет обратно в Бангкок, — Джонни улыбается, вспоминая задумчивый родной взгляд в одну точку и выскользнувшую из уст фразу о родине. — Но мы же все знаем — чёрта с два он это сделает.

— Да, это так на него похоже... — Тэён помнит вечное нытье тайца про родные края и его «было бы здорово вернуться обратно!». — Если бы он действительно захотел, то давно бы уже уехал.

— Дети говорят ему об этом каждый раз, а он только отмахивается и уходит в студию.

Они говорят о Феликсе и Джексоне, и Джонни показывает их фотографии и рассказывает забавные случаи, которые они устраивали вместе с Минхёном. Тэён чувствует себя как никогда легко и свободно, и у него даже проскальзывает мысль, что они могли бы приехать к ним на следующих каникулах.

Минхён прерывает их на обсуждении того, что нельзя слишком сильно контролировать детей и нужно давать им свободу для личной жизни. Подросток неловко мнётся возле двери, с удивлением и широко распахнутыми глазами глядя на заливисто смеющихся родителей — во взгляде папы нет ни намека на грусть или боль, поэтому он успокаивается и просит взрослых не забывать, что на кухне их, вообще-то, всё ещё ждёт Джехён.

— Ой, — Тэён неловко треплет волосы на затылке и переглядывается с Со.

***

Ренджун помнит это так, как будто было вчера, помнит свою подавленность и взявшуюся из ниоткуда скорбь, нежелание что-то делать и с кем-либо общаться. Минхён с Джено носились вокруг него, а Джемин успокаивающе похлопывал по спине и молча сидел рядом. Он помнит поддержку парней, но она ему совсем не помогала — его не покидало ощущение, что чего-то не хватает, а что-то безвозвратно потеряно.

Ему было двенадцать, когда к ним в класс перевёлся новенький — мальчика звали Чэнле, и его корейский был, мягко говоря, отвратительным. Он как-то быстро влился в их компанию и пытался общаться с ними на ломаном корейском. Ренджун иногда закатывал глаза и просил говорить на китайском: уж лучше он сам переведёт, чем уши у всех будут страдать от этого ужасного акцента. Он занимался с Чэнлу корейским после уроков, подтягивал его знания и иногда во время занятий ощущал апатию и усталость.

Его депрессия, длившаяся около двух лет, однажды исчезла. Ренджун помнит мягкую улыбку, большую ладонь, треплющую его по волосам, и уверенным голосом произнесенную фразу: «Если тебе грустно, то поплачь». Хуан кусал губы и смотрел себе под ноги, а старший брат Чэнлу сгрёб его в охапку и укачивал в своих объятиях, приговаривая, что всё обязательно будет хорошо. Ренджун тогда позорно расплакался, держа Куна за плечи, и тихо шептал о Чонджине.

Время, проведённое с Куном, излечило его. Но сердце, только оправившись от потери, получило новую порцию боли — Ренджуну было четырнадцать, когда он осознал, что безумно втрескался в старшего брата Чэнлу.

— Мы так давно не виделись! — Кун улыбается ему, и сердце Ренджуна пропускает удар. Чёрт его дёрнул зайти сегодня к Чэнлу домой: он и не подозревал, что встретит там Куна. — А ты похорошел — наверное, отбоя от ухажёров нет.

Его привычно треплют по волосам, сажают за стол и ставят перед ним кружку с горячим шоколадом. Ренджун тихо бормочет слова благодарности, смотрит на свои сложенные на коленях руки и сжимает кулаки — с годами чувства не проходили, только сильнее отравляя и железными цепями обвиваясь вокруг сердца. Они не истинные, и Ренджун больше всего на свете боится, что однажды Кун встретит своего омегу.

— Скажешь тоже, гэгэ... — омега отводит взгляд в сторону и поджимает губы. — Это у тебя, наверное, нет отбоя от омег.

Кун пожимает плечами и кричит Чэнлу, чтобы тот прекращал болтать с Джисоном и спускался вниз, всё-таки в гости пришёл Ренджун. Хуан поспешно заверяет его, что всё в порядке, делает несколько глотков горячего шоколада и привычно шипит, обжигая язык и недовольно глядя на смеющегося альфу. Иногда Ренджун ловит себя на мысли, что мог бы попытаться взять всё в свои руки, но всё равно каждый раз трусливо поджимает хвост и говорит себе, что будет счастлив, просто иногда встречая старшего и разговаривая с ним.

— У тебя что-то случилось? — Ренджун давится горячим шоколадом от такого вопроса и слишком резко поворачивает голову в сторону альфы.

— Всё в порядке, гэгэ, — улыбается он и по виду Куна понимает, что ему не особо поверили.

— У тебя взгляд такой же, как при нашей первой встрече, — сердце Хуана замирает: у него сейчас совсем другие чувства, но во взгляде сквозит всё та же тоска, съедающая изнутри. — Меня не проведёшь, Ренджун.

— Я не могу сказать тебе, — под хмурым взглядом сдаётся омега и отставляет кружку в сторону, глядя на альфу со всей серьёзностью и от волнения облизывая губы.

Кун чувствует неладное, порывается спросить что-то ещё, но замолкает, стоит Чэнлу ввалиться на кухню. Ренджун тут же переключается на него, но старший делает в голове пометку снова спросить об этом при следующей встрече.

***

Минхён коротает время с Джехёном, пока родители разговаривают на балконе. Они говорят о баскетболе и университетских годах старшего, и Джехён иногда вставляет истории из детства Донхёка. Подросток слушает их очень внимательно, откладывая их в своей памяти.

— Нехило ты отца приложил, хён, — Минхён улыбается, вспоминая пластырь на скуле отца.

— Не смог удержаться, — пожимает плечами Джехён. Он увидел их совершенно случайно и не смог устоять на месте, когда Тэён оказался в его объятиях: ярость заполнила рассудок, и всё нутро кричало ему, чтобы он защитил Тэёна.

Тэён — не его истинная пара, но он определённо станет его омегой. Джехён за него горой встанет и никаких сил не пожалеет, чтобы сделать его счастливым.

— Если бы папа в своё время не настоял, чтобы я не ненавидел отца, то сейчас я бы сделал то же самое, случись нам вдруг встретиться... — Минхён задумчиво смотрит на кружку с остывшим чаем, прокручивая в голове их первые встречи после развода, когда он смотрел на него волчонком, а после серьёзного разговора с папой охотно начал с ним сближаться. — Папа не умеет ненавидеть, — смеётся подросток, ероша свои волосы. — Он всегда держит всё в себе, все страхи и мысли.

Джехён раздумывает над словами Минхёна и совсем не замечает, как тот выходит из кухни, собираясь позвать родителей обратно. Тэён слишком добрый и беззащитный: он терпеливо принимает удары на себя, копит боль внутри и никак её не выплескивает. Джехён хочет заполнить всего омегу любовью и нежностью, чтобы никакие грустные мысли не посещали его.

— Прости, мы заговорились... — Тэён прошмыгивает на кухню и садится рядом с Джехёном. — Он уехал в отель, — отвечает он на вопросительный взгляд и смеётся с того, как альфа расправляет плечи и расслабленно выдыхает. — Всё прошло не так плохо, как я это себе представлял. Все эти годы я боялся этой встречи и разговоров о будущем Минхёна, но теперь я думаю, что готов встретиться с ними лицом к лицу.

— Ты молодец, — Джехён тепло ему улыбается, и омега залипает на его ямочки на щеках, стыдливо ловит себя на этом и отворачивается. — Тогда как насчёт свидания со мной в эти выходные?

Тэён сначала смотрит в ответ немного растерянно, но затем расплывается в счастливой улыбке и согласно кивает. В этот момент Джехён думает, что готов умереть от одной только улыбки омеги.

Слишком прекрасный, созданный, чтобы дарить ему всю любовь этого мира — Джехён хочет отдать ему всего себя, и он знает, что обязательно дождётся от Тэёна взаимности.

***

renjun

Эй, Донхёк

donghyuk

Что-то случилось?

renjun

Я недавно был у Чэнле, и там был Кун-хён.

Разговор как-то зашел об истинной паре...

donghyuk

И?..

renjun

Кажется, Кун-хён нашёл свою истинную пару...