Все экзамены Ленн сдавал в первой пятерке. Нахрена отсрочивать неизбежное, теряя кураж по мере того, как однокурсники выходят счастливые, вытянув легкий билет, или измочаленные допросом? 

«Баротравмы. Обморожения. Клаустрофобия.» Как под него составляли. 

Отбомбившись, МакКой взял себе пива (на территории кампуса все репликаторы были безалкогольными, но Джим намутил хитрый код), подумал и сделал еще бутылку для Кирка. Тот тоже всегда смело шагал навстречу экзаменаторам, после чего оба шли отмечать, например, в тир или на бильярд. 

На удивление, Джим лежал на кровати в домашнем, лупя подлетающую над ним подушку. Это требовало известной четкости и быстроты. Жесткий хук, и пухлый снаряд летит в Леонарда. Он успевает зажать подушку между бутылок и отшвырнуть на свою постель.

— Ну, и что сие означает? 

Джим мрачно садится, со злостью хватает пиво и обреченно пьет: 

— Центаврианский. 

— Неправильные глаголы? — единственное, что знает Боунс — там все глаголы неправильные. 

— Угу. «Мы» включительное, «мы» исключительное, «вы» множественное, «Вы» этикетное, и всё это в семи родах.

— И что ты думаешь по этому поводу? — Боунс усаживается напротив, катая между ладонями прохладное запотевающее стекло. 

— Нет бы можно было тексты записывать прямо в мозг. У меня ж память не абсолютная, как у чертова Спока. По смыслу — всё понимаю, а вот грамматика... Темы я накропал, Гейла вычитала, но я обязательно перепутаю лица в прошедшем времени. 

— Рассказывай в настоящем, — предложил Ленн. 

— Еще скажи, на западном диалекте. Это же Спок. Непременно протащит по всем правилам церемониала.

— Суфлер тебе нужен, — усмехнулся Боунс. — Только я не гожусь. 

— Почему?! — так и подскочил Кирк. — Там всё транслитом написано! Прочитаешь! Блин... теперь микрофон надо, наушник и передатчик. Можешь выписать слуховой аппарат на наш репликатор???

— Что это даст? — заломил бровь МакКой. 

— Рад, что по сути возражений нет. Я раскурочу комм, микрофон зашью в воротник, а динамик переведу на наушник. Тебе даже из комнаты выходить незачем. 

Зараза голубоглазая! 

— По-твоему, Спок слепой? — забуксовал Боунс. — Ты слуховой аппарат в натуре видал? 

— А ты мне повязку наложишь, — проворковал Джим. — Сошлюсь на драку. 

— И синяки тоже? Без них как-то недостоверно, — ухмылка Боунса не предвещала легких путей.

— И синяки. Я уже посмотрел девчачье меню, там три вида теней всех цветов. 

— Ничего себе Флот заботится о кадетках! — присвистнул Ленн. 

— Не завидуй. Лобби «Гала-косметикс» — бесплатно только тампоны.

Минутой позже парни теснились у репликатора, решая судьбоносный вопрос форм-фактора грима. Для смены пола устройству Джим использовал ID-код орионки Гейлы.

— Кремовые размажутся, — с видом эксперта вещал Кирк. — Для компактных нужна еще кисточка. Ты, конечно, хирург, но не художник. Возьмем аэрограф, из него наверняка попадешь.

— А вот сейчас обидно было, — отметил МакКой.

— Ай, Боунси! Обставить Спока — это ли не искусство. Имей в виду великую цель!

Джим расселся на табурете, спиной опершись на ребро стола. Свободное место осталось только по сторонам от его бедер, и между. Боунс покачал головой.

— Ну и как мне тебя красить? Давай в комнату, живо!

Кирк был усажен верхом на стул (локти на спинку, подбородок поверх) напротив кровати, где восседал Леонард. Первый блин, предсказуемо, вышел комом. 

— Ты сам-то веришь, что с таким бланшем на пол-лица можно идти на экзамен? — Джим осторожно потрогал щеку. — Это ж как минимум сотрясение мозга!

Оттереть произведение стоило половины тюбика крема после бритья. На сей раз МакКой был экономней. Лиловый синяк у внешнего уголка глаза выглядел скромно, почти элегантно, чем-то даже похоже на тень. Для прикрытия Джим нацепил очки в грубой черной оправе и сделался натуральный ботан. Умный, серьезный и беззащитный. Да еще с больным ухом! Чтоб срезать такого, человек или инопланетник должен был не иметь сердца.

***

Со всеми приготовлениями, Джим пришел совать голову в пасть вулканца одним из последних. Аккурат перед ним из аудитории пробкой вылетела Ухура. На ее смуглом лице самодовольство мешалось с досадой. Как будто она получила то, что заслуживала, но меньшее, чем желала.

Джим посторонился, не удостоенный даже взглядом, и вошел в класс. Профессор ксенолингвистики уже собирался закрыть ведомость, хотя до конца экзамена оставалось десять минут. Девять минут двадцать восемь секунд, если быть Споком.

— Доброе утро, кадет Кирк, — о, да мы умеем иронизировать. — Я и не знал, что у вас слабое зрение.

— Это не повод быть недопущенным к обучению на командном! — ощетинился Кирк.

— Это также не повод испытывать комплекс неполноценности, — уколол Спок.

— Спасибо, я в курсе, — еще бы он не был в курсе. Самые строгие девы и гетеронормативные альфачи падали жертвами Джимовых «минус один». Кроме одного хмурого доктора.

— Что с вашим ухом? — продолжил экзаменатор.

— Подрался, — светло улыбнулся Джим.

— Ваш сосед по комнате — врач. Отчего вы не обратились к нему?

— Вот с ним и подрался, — нашелся Джим. В наушнике прыснуло.

— Будете подавать заявление? — насторожился вулканец.

— Я всем доволен, — с достоинством произнес Кирк.

Спок развернул между ними голоэкран — тот весь состоял из одинаковых объемных квадратиков — и перешел на центаврианский:

— Шу айсо.

Кирк сосредоточенно надул губу. Призрачное полотно расчертило фигуру Спока на клеточки, и он промедлил пару секунд, прежде чем прикоснуться. Очень уж велико было искушение щелкнуть по проекции носа напыщенного служаки немногим старше себя. Покружив пальцем, он выбрал точку схождения офицерского воротничка. Тяжеловесное лицо вулканца окаменело еще больше, а квадрат растянулся в табличку с названием темы билета.

— Номер шестнадцать, — произнес Джим на стандарте, для Боунса. — Махобаннар уиθтандх.

— ϔиθтандх, — поправил Спок.

На слух Джима, звучало практически одинаково, но он старательно скорчил «уточку».

Боунс начал суфлировать. Звук подавался Джиму на кость, чего даже вулканские острые уши не смогли бы засечь. Дабы адресату хватило внимания, Ленн читал только подчеркнутые слова. Как нарочно, тема насквозь посвящалась ключевым сложностям языка. «Гендерные нормы обращения в четырехполом обществе» — это вам не «природа и климат планеты Плюк».

— Проксима Центавра Б — землеподобная планета с высоким уровнем радиации, — бодро вступил Джим. — Обладает стратегически важными залежами дилития... — он рассчитывал блеснуть общими знаниями, а там и время экзамена подойдет к концу.

— Прошу говорить по существу, кадет, — прервал Спок. — Какие формы рода используются в Центаврианской метрополии?

МакКой притих. Схема дала сбой. Ответ наверняка был в конспекте, в каком-то другом абзаце, но чужеродные звуки сливались в один поток, так же как буквы транслита плясали перед глазами. Ему требовался знак от Джима.

— Мужское, женское, обоюдное, небинарное, неопределенное, брачное, — оттарабанил Кирк. — Неодушевленное! — бросил вдогонку. — Относится к местоимениям и глаголам.

Пауза затянулась. Спок смотрел выжидательно. «Два», — проронил Кирк себе под нос. Это означало второй абзац.

— Что вы сказали? — вцепился вулканец. 

— Я говорю, «ква»! Приставка титулования третьих лиц в неопределенном роде.

— Снимите очки, — велел Спок. Джим повиновался.

Профессор долго вертел их в руках, смотрел на просвет. Никакого интерактива, естественно, не заметил.

— Теперь повязку, — он указал на ухо.

Никогда еще Джим не чувствовал себя таким раздетым.

Спок встал из-за стола и обошел Джима кругом. За разоблаченной ушной раковиной предательски приютилась полупрозрачная загогулина.

— Кадет МакКой, — он наклонился ближе, как будто его через тот же прибор и слушали. — Если это вы, на стипендию в будущем месяце можете не рассчитывать. Кадет Кирк, на переэкзаменовку.