Иногда, чтобы понять свое ничтожество, нужно оказаться под каблуком у властной женщины. К сожалению, Тарталья не просто часто там оказывался, а жил: мама, Тоня, Скирк-не-поминай-всуе-а-то-приснится, да Царица. Был еще кратковременный период владычества Синьоры, да и Арлекино с Сандроне любви к жизни не прибавляли, да еще и путешественница...в общем и целом, Тарталье было бы желательно выходить из-под каблука куда-нибудь в направлении реализации своих кровожадных наклонностей без помех в виде: "Аякс, кушать!", "Братик, поиграй с нами!", "Принеси сердце бога", "Хочу молоко кокосовой козы", и так далее и тому подобное.
Он даже понадеялся, что Рекс Ляпис-то точно даст ему жару, но Рекс Ляпис сам доверил Ли Юэ Нин Гуан и ныкался по углам, когда Ху Тао интересовалась, а нахрена им собственно благовония за миллион мора и что происходит в бухгалтерской отчетности.
Существование Тартальи было безрадостным последние месяцы. Особенно безрадостным на фоне инадзумских гроз и поисков гнома, которого Белоснеж-ная Царица велела поймать. Иногда Тарталья останавливался, чесал затылок и думал, что расследование идет куда-то не туда: Дотторе вон, в Сумеру дорабатывает какую-то совершенную куклу, по донесениям аж с двумя сердцами бога в планах, но проводить параллель между куклой-Сказителем и творящимся в Сумеру беспределом Чайлд не желал категорически: если коллеги заподозрят, что его интеллект все же выше умственных способностей гидро слайма, то ему придется тяжело и по-настоящему работать. Нет уж, тануки точно знают, где искать Скарамуччу, он уверен, так что продолжит игр-добывать информацию у Еимии и детей.
Эи трудилась: жевала данго и ознакамливалась с бумагами, любезно предоставленными Камисато Аято.
Мням-мням-мням.
Веко комиссара дрогнуло, но тон не сбился ни на йоту: даже если он скажет, что всемогущая сегун посмаковала данго с рыбой, ему все равно никто не поверит. Даже Аяка. Даже Итто.
— Мне, конечно же, очень интересно знать о влиянии оникабуто на инфраструктуру острова Наруками и красильни в Татарасуне, но давайте ближе к делу, — отмахнулась электро архонтка, тыкнув жатвой на Ватацуми. Аято опустил глаза на поблескивающее древко в близости от своего горла и мужественно не сглотнул. — Что с ними?
Сегун прекрасно знала о сопротивлении, Энканомии и всем остальном, но интересовали они сейчас ее не больше политической принадлежности к Инадзуме. Камисато заволновался снова: неизвестно, что хуже — собирательница земель инадзумских или отшельница, воспринявшая поговорку "Мое тело — храм" слишком буквально.
— А с ними, ваше превосходительство, ничего, — поспешил заверить Аято, слегка сдвигая рукавом острие жатвы прямо с жилища жрицы Кокоми, не дай Селестия потомки будут карты разбирать и сделают не те выводы. Копье не сдвинулось. — Бедствуют, работают, живут только тем, что бо-Вы пошлете своей мудрой политикой и подчиняются со всем трепетом. На этом фронте без перемен.
Взгляд Эи выражал скепсис. Воевать с очередным островом она не хотела — тут бы Наруками с Каннадзукой привести в порядок, что там еще, какое покорение Сангономии им нужно, когда заводы стоят, книги из Ли Юэ продаются лучше инадзумских, и индустрия данго претерпевает упадок. Эи все же радела за страну и ее культуру и сурово взглянула на западный костюм Аято. Если бы Аято мог, он бы его конечно снял, но комиссар в трусах это еще хуже, чем комиссар в фонтейнских брюках от Шанель, да и сегун все же дама. Думать о том, что сегун может быть не дамой, и вообще у архонтов не все так однозначно Камисато определенно не желал.
— А что с фатуи? Они тоже бедствуют? поинтересовалась Эи, вспоминая, что, кажется, одного предвестника у Царицы не хватает по весьма зависящим от нее причинам. — Я знаю, что она прислала кого-то на замену, но этот человек так и не явился на аудиенцию.
На белом пиджаке Аято проступили темные пятна мокрой от пота спины: учитывая, какой конец встретила Синьора, неудивительно, что приглашения посетить Тэнсюсаку или хотя бы поместье Камисато одиннадцатый предвестник отклонял слишком талантливо. Но, с другой стороны, стоит ли дергать существо, разбудившее Осиала? Никому во всей Инадзуме не хотелось бы увидеть вновь громовую птицу, огромную змеюку или гигантскую розовую лису.
Будь здесь Сара, она бы давно привела мистера Чайлда под светлые очи Превосходительства, но...но еще одного предвестника им не простят, сердца бога кончились, а характер у жителей Снежной сквернейший. Лучшим исходом было бы непересечение его повелительницы с этим...гайдзином.
***
Эи смотрела на Тарталью, Тарталья смотрел на Эи, но немного ниже лица.
"Вау, это действительно больше, чем у Ее Величества и Синьоры, Чжун Ли не врал".
"Кто?"
— Это мое молоко, — спокойно произнесла архонтка, сжимая пальцами горлышко бутылки.
— Я заплатил за него, это принадлежит мне, но ты можешь попросить вежливо, и я, так уж и быть, поделюсь, — прошипел Аякс.
"Бля", — подумал Аято.
"Бля", — согласилась Сара.
Война Снежной и Инадзумы не должна была начаться из-за молока данго и двух маньяков.
— Я могу отказаться от половины ларька, если вы согласитесь со мной подрать— изби— уничт— выпить.
Эи медленно и очень опасно моргнула со всей грацией существа, пережившего пьянки Селестии, кутеж всех богов, притворяющихся сейчас нормальными членами общества, и традиционный способ приготовления саке.
— Я, наверное, сегодня побуду трезвым, — вжался в подушку задницей Барбатос, незаметно прикрывая нос рукой.
— Откажусь тоже, — кивнула Руккадехвата, вознамерившись питаться в Инадзуме отныне только росой и солнечным светом.
Макото надулась: ее спокойное лицо было подобно глади озера, но Эи всегда читала эмоции сестры, как открытую книгу. Прожевав теплый рис, Макото сплюнула его в кувшин, заполненный точно такими же оплеванными комками круп, ферментированных достаточно, чтобы стать в ближайшем будущем хорошим саке.
— Я тут вспомнил, ха-ха, в Монде надо проверить виноградники и почву, а то сами знаете, за людьми приглядывать постоянно приходится!
— Ах, точно, акаша тоже нуждается в периодическом внимании, было очень приятно увидеться с вами, приношу извинения за то, что покидаю вас так рано.
— Нужно срочно создать мору.
Богиня затянула пояс кимоно потуже. С ней никто не пил вот уже несколько сотен лет.
— Хорошо, предвестник. Выпьем.
***
Икнув, и смущенно прикрыв рот рукой в тот же момент, Наруками Огосё подперла кулаком пухлую, нежную, как персик в пустыне, щеку и не очень красиво завыла, подпевая собутыльнику в его очевидно жалостливой песне, полной невысказанного страдания.
— Красиво, — сказала Эи. — О любви?
Тарталья поднял лицо со стола и перестал охмурять крошки хлеба, прилипшие к лицу.
— О любви. Не везет мне с ней.
Невольно пожалев юношу, Эи вздохнула и перестала макать Тарталью лицом в рамен каждый раз, когда он неправильно держал палочки.
— Тебе кто-то из наших приглянулся? Давай прикажу женить. Аято?
— Ну, товарищ архонт, ну я ж не по этим...
Благоразумно намереваясь не говорить предвестнику о том, какого рода книги издает Яэ и какие иллюстрации там были, богиня свернула тему мужчин и перешла к женщинам.
— Тогда кто?
— Ну она такая...— Тарталья мечтательно описал руками гладильную доску. — И волосы как солома, глаза круглые, как мора.
Тарталья всегда знал, что он романтичен и умеет отвешивать комплименты. Ему везло, что Люмин пока не слышала ни один.
На ум приходила только Аяка, но при всей своей любви к издевательствам над старшим Камисато, Аяку Райден никогда бы не тронула.
— Высоко метишь.
Эи вздохнула еще тяжелее.
Тарталья не очень понимал, каким образом он все еще жив, но сидеть живым и здоровым за столом с грозным архонтом электро было так свежо и любопытно, что инстинкты самосохранения, которых и не было, дали сбой.
Одиннадцатый предвестник фатуи, хтонь из бездны, кошелек уже двух архонтов и опухоль на теле отечественной психотерапии предложил одной из лучших военачальниц и воинов этого мира скрестить клинки.
***
Оказавшись опрокинутым на лопатки и с носком изящной туфельки на горле Аякс понял, что, в самом деле, все женщины в его жизни его щадили.
Знойная дама, мечта поэта, сокровище Инадзумы и обладательница груди, о которой с почтением говорил даже Барбатос, проехалась катком по внутренним органам Тартальи, не стала ждать, пока он совершит свое превращение под новую мелодию, которую музыканты Наруками назвали "Сейлормун", и просто-напросто впечатала его в скалу под романтично летящие лепестки сакуры, которые сбрасывала Яэ, наблюдая сверху за шоу.
Райден медленно вытерла окровавленное острие жатвы об одежду предвестника и, очевидно, не поняла, что с длиной ее кимоно поднятие ноги на экзальтированного молодого парня было скорее благословением, чем удачным утверждением победы.
Аякс был в восторге: еще никто с ним так не заигрывал.
***
— Нет, я так не могу, — Тарталья завернулся в простынь и забился в угол, готовясь бороться за свою честь.
Эи недовольно нахмурилась и сдернула тонкое покрывало, хватая молодого человека за ногу.
— Я тебя травмировала, и будет лучше для нас обоих, если лекари не будут знать, в какое место.
— Да до свадьбы заживет, ВашПревос-АЙ!
Не обладавшая терпением богиня просто потянула Аякса на себя, пытаясь залечить рану на подтянутой плоской ягодичке, отметив про себя, что авторы Яэ немного ошиблись с описаниями, эдак на пару килограммов.
— ДА Я САМ, МАМ— то есть ваше превосходительство!
Фусумы с деликатным шорохом раздвинулись, и парочка идиотов застыла, с ужасом воззрившись на...
Моракс перевел взгляд с Тартальи, прикрывающего плечи простынкой с принтом данго, и очень внимательно посмотрел на Ее Превосходительство Наруками Огосё.
— Я не буду спрашивать, что у вас произошло, но надеюсь, что это не ради Сердца Бога. Иначе было бы обидно, что я не взял проценты, — экс-архонт в этой жизни любил только чай, театр и забитый сокровищами чайник, но пристыдить предвестника и поиздеваться над сестрой Макото было священно.
К тому же, учитывая исходные позы, он своим визитом рыжего друга спас от потери анальной девственности особо унизительным способом. Ему должны быть благодарны, вот.
— Моракс, — спокойно запахнула растрепавшийся дзюбан Райден. — Чем обязана?
— Ты в гости звала, — Моракс, не обращая внимания на происходящее, аккуратно развернул сверток со сластями и начал накрывать на стол. — Девушка! Да-да, вы, с маской тенгу, вас прекрасно видно. Принесите горячей воды в чайнике, пожалуйста, не кипяток. Премного благодарен.
Эи пыталась вспомнить, когда она звала наглую ящерицу в гости, но вспомнить как-то не получалось: вот когда Аято рекомендовал перепелиные яйца, вот тогда стоило прислушаться, видно.
— А когда я приглашала?
Экс-архонт потер подбородок и задумчиво погудел:
— За три месяца до наступления на Каэнриах. Вы не отвлекайтесь, внимания не обращайте, я подожду.
Тарталья очень хотел провалиться под землю. Но и под землей, с большой вероятностью, этот старикан его бы нашел.
***
Странник, игнорируя немного опасливый взгляд путешественницы, распечатал письмо, в котором было заботливо выведено:
"А я твою мамку ..."